Значит – это кому-нибудь нужно? 7 страница
- Ну, не знаю, это такой риск! Сами не перелетят, так кто-нибудь переправит. Что способов не найдется? В Америке тоже пчел не было, пока их не привезли из Европы.
- Ну и что? Уж от меда-то какая опасность, это же не бактериологическое оружие, в конце концов!
- Да, но Вы же не можете до конца быть уверенными в последствиях такого вторжения?!
- Когда человек был уверен в своих действиях?
- Вот именно, что всегда неоправданно уверен, иначе не было бы войн, эпидемий. … Не зря же существуют такие постулаты, как « не навреди», «не сотвори себе кумира» и …
- Ну, что ж. Не хотите попробовать древний мед, не надо, - обиделся Ван Ваныч и уже собирался попросить своего гостя отправиться восвояси, как в спор вмешался Учитель Ци Байши. Он слегка ткнул китайскими палочками в утку, мясо утки прямо на глазах молниеносно отделилось от костей на то количество кусочков, сколько присутствовало людей в лодке. У каждого в руках появилась тарелка с блином, на котором расположился кусок утки, ломтики огурца, лук, а сверху на все был полит соевый соус. Оставалось свернуть блин и съесть. Чем все и занялись, забыв споры и сомнения.
- Приятного аппетита, господа хорошие! – успел сказать Ван Ваныч, и все в ответ замычали и закивали головами. Только Горошинке ничего не досталось, да и она, а вернее он, ничего есть не хотел, к тому же был вегетарианец, что естественно для гороха, и наблюдатель, что, как выяснилось, тоже естественно. Очень удобно – никаких тебе искушений! Даже не нужно изменять своим привычкам, не нужно участвовать в коллективном самообмане. Попробуй доказать мясоеду, что он вегетарианец. Ци Байши в своей новой ипостаси довел до совершенства искусство лжи во спасение. Утолив голод, разумеется, всем захотелось выпить. Но Ван Ваныч не торопился доставать бочонок с медовухой, таинственно показывая на откуда-то взявшиеся в его руке часы.
|
|
|
- Обождать надо с полчасика. Медовуху смешивать с едой нельзя. Обидится!
- Полчаса-то что делать? Ворон считать? – возмутился Кварк.
- А и посчитай, коли найдешь! Вон не пойму я тебя, профессор: то не буду пить, то не могу терпеть больше? Мучайся дальше. А я подремлю малость, да просторами полюбуюсь. Правильно, Ци Байши?
- Верно, Ван Ваныч. Созерцание хорошо и полезно! Отдых от мыслей! Если правильно созерцать, то больших возможностей можно достичь!
Кварк вздохнул и уставился на большую стрелку часов, и только начал клевать носом, как тишину нарушил голос Ван Ваныча:
- Ну, что, есть желающие отведать моей медовухи? – Ван Ваныч хитро глянул на профессора.
- Спрашиваешь? Сколько тебя знаю… кхе-кхе… в теперешнем виде, ты все медовухой угощаешь. Ты что, медогонкой обзавелся? – Ци Байши освобождал место на столе для десерта.
|
|
|
- А! Ты Йозефа вспомнил? Он был бы рад, я думаю, сейчас с нами посидеть! Но, увы… эта вечная гонка! Неугомонный Йозеф Бойс…
- Что? Какой Бойс? Медогонка Бойса? Тогда, ладно, наливай! – махнул рукой Кварк.
***
Из-за скалы выглянул любопытный гигантораптор и посмотрел вниз, раскрыл клюв, внимательно прислушиваясь. Там внизу, по глади прозрачного озера медленно плыла лодка, напоминающая своим видом неведомого динозавра со странным панцирем на спине. И этот динозавр издавал удивительные протяжные звуки. Эти звуки были столь необычны для здешних мест, они не пугали, не предупреждали об опасности, не звали на помощь, не выдавали предсмертных мук, а наоборот манили за собой. Наш гигантораптор считал себя красавцем среди всех хищников этого края и знатоком прекрасного. Он перелез через скалу и направился поближе к озеру, размахивая растопыренными небольшими крыльями с длинными когтями. Динозавр-иностранец спокойно плыл, горланя такую песню:
«Славное море – священный Байкал,
В солнце и звездах купаются челны,
Тихие воды, но срок лишь настал -
Штормом уносят их волны.
Славное море – священный Байкал,
|
|
|
Время гуляет под парусом вольным,
Сколько секретов глубинный портал
Прячет от мыслей крамольных.
Славное море – священный Байкал,
Ветер качает праправнуков Ноя.
Кто заглянул за пределы зеркал,
Тот не нарушит покоя».
Гигантораптор сначала бежал вдоль озера, не отставая от драконолодки. Ему явно нравились и странная песня, и незнакомый динозавр. А динозавр плыл, не обращая внимания на взволнованною динозавроптицу. Гигантораптор остановился, безнадежно размахивая своими крылышками, он вдруг закричал, плача и гогоча одновременно, вытянул шею в сторону озера, защебетал и защелкал, а потом завыл не хуже волка. И установилась испуганная тишина. Все, что жило и двигалось до этого, замерло в ожидании последующих событий. Потому что нельзя было остаться равнодушным к таким звукам. Все, кроме таинственного плывущего по озеру динозавра, остановилось в оцепенении. А лодка безучастно удалялась все дальше и, наконец, исчезла из виду. Гигантораптор понуро побрел в поисках не то пищи, хотя он еще не был голоден, не то прекрасного. Но аппетитных зауролофов нигде не было видно. И тут вдали появилась фигура знакомой гиганторапторши. Он радостно бросился к ней. Усевшись на мягкую траву и обменявшись любезностями, они заворковали. Гигантораптор пощелкал языком и вдруг со звонкой хрипотцой, совсем не фальшивя, выразительно пропел только что услышанные слова:
|
|
|
«Славное море – священный Байкал…»
Его подруга вскочила с места, каркнула, как сварливая ворона и побежала прочь. Гигантораптор, обескураженный таким поведением, тоже вскочил и запрыгал на месте, мотая головой, как бы оправдываясь, мол, бес попутал. Потом с тоской посмотрел на удаляющуюся подругу и, не выдержав такого провала, кинулся за ней, чтобы выяснить, наконец, кто в доме хозяин.
***
- А Вы меня совсем не удивили, дорогой Ци Байши, что лодка может летать! - высокомерно заявил сытый профессор Кварк. – Вот если бы лодка могла плыть под водой, тогда, конечно, я бы был в восторге…
Ци Байши улыбнулся:
- Не иди по течению, не иди против течения, иди поперек него, если ты хочешь достичь берега.
- Хм.
- А тебя, профессор, никто и не хотел удивлять, - задел Кварка Ван Ваныч.
- Вот как? А вот Вы меня, дорогой Ван Ваныч, так просто поражаете! Что же это за преступная безответственность перед Природой!
- А что такое?
- Я о крысах, - осуждающе вздохнул Кварк. – Крыса, это одно из самых опасных животных! Умное, хитрое, адаптируется в любой среде, разносит массу болезней, выдерживает очень высокий уровень радиации, более того, ощущает ее, радиацию, по запаху! - перечислял Кварк. - А главное для Вас, коль Вы – служитель Зоопарка, есть версия, что именно крысы стали причиной вымирания динозавров: они уничтожали их яйца! А Вы позволили этой твари поселиться в Вашем доме, в зоне Пересечения Времени!
- Выходит, это по моей вине крысы уничтожили динозавров? Что за бред!
- Это не бред, это факт! Представьте, что эти современные твари ускорят процесс вымирания!
Ван Ваныч изобразил испуг:
- Ой-ой! Что же делать? Надо исправлять положение как-то!
- Как же Вы собрались исправлять это положение, если даже не знаете, сколько крыс вырвалось на свободу?
- Да, но у меня же есть кошаки! – всплеснул руками задорный Ван Ваныч.
- Что же Ваши кошаки раньше не выловили Ваших крыс?
- Так они не здесь, а дома, в деревне живут! Надо их сюда доставить, а? Хорошая идея? Один момент, - Ван Ваныч, сияя от удовольствия, обратил просящий взор к Ци Байши.
- Я понял тебя, брат, - тоже улыбнулся художник, беря в руку кисть с черной тушью. Он подошел к одной из циновок, свисающих с крыши и, легким движениями руки, будто фокусник, быстро изобразил на ней трех крупных молодых котов, готовых немедленно броситься за добычей. Коты недолго красовались на плоской циновке. Только глотнув жизни, они в миг исчезли.
- И куда же подевались Ваши коты? – недоумевал Профессор. А коллеги так просто онемели от увиденного. Хотя и до этого они не блистали красноречием, если не считать постоянных оханий и аханий. Горошинка, тем временем, выкатился из душного кармана Ван Ваныча, незаметно по руке пробрался к плечу, а оттуда запрыгнул на свисающую циновку и спрятался между ее стеблями. Устроившись, по возможности, удобно и, будучи незаметным для окружающих, Горошинка продолжил свои наблюдения.
- А как Вы узнаете, что задание выполнено? – несколько снисходительным тоном, чтобы скрыть любопытство, спросил Кварк.
- Как-как. Спрошу и узнаю, - холодно ответил старик, не собираясь удовлетворять никакое, тем более скрытое любопытство своего пикирующего собеседника.
- Как сказал Великий мыслитель Хун Цзычен: «Рыбная ловля – беспечное занятие. Но в руках вы держите орудие, могущее лишить жизни. Игра в шахматы – безобидное развлечение. Но она внушает мысли о смертельном поединке. Нельзя не видеть, что из всех дел самое приятное – ничегонеделание, а безыскусность выше самой тонкой изощренности», - отрешенно произнес Ци Байши.
- Точно! – согласился Питер. -
Ну, что тут скажешь? Все молчали. Продолжать препирательства больше не хотелось. Кварк пытался осмыслить произнесенную мудрость, чтобы найти в ней хоть один изъян. Зачем? Доказать свою правоту. Зачем? А он тоже не лыком шит. Его возмутило, что так бесцеремонно был прекращен спор с Ван Ванычем. А он хотел узнать, как коты Ван Ваныча могут поймать опасных крыс. Он не верил, что это возможно. Все это выглядело, как профанация. Для дураков. Для отвода глаз. Кварк хотел пресечь подобное надувательство, а ему помешали, так ему показалось. Наконец, Кварк не выдержал:
- Ваш мыслитель, уважаемый Ци Байши, лукавит.
Ци Байши приподнял одну бровь и молча посмотрел на Кварка, словно предлагая продолжить свою мысль.
- Да-да, и не смотрите на меня так удивленно. Зачем так глобально обобщать? Так может говорить только пресыщенный жизнью человек.
- Так, да так, что ты растакался, Такатун, - грубо прервал Ван Ваныч. Умел он казаться простаком порой. Никогда не знаешь, что учудит. То он утонченный аристократ, то хам бессовестный.
- А это уже хамство! – возмутился Кварк. – Вы не можете отрицать, что голодный человек, ловящий рыбу, не может думать о ее смерти. Рыба для него – это пища. А для чего еще она? Если ты сыт, пусть плавает. Но сытый голодного не разумеет. Все это не умно.
- Ни тебе судить, Лучезавр Динозаврович!
- Однако, Вы меня оскорбляете? – воскликнул Кварк Обиженный.
- А ты же сам на это напросился?
- И в шахматы, когда я играю, никаких мыслей о смертельном поединке я не вынашиваю, - решил продолжить, не взирая на подковырки Ван Ваныча, Кварк, - и вообще, голодный человек не получит удовольствия от ничегонеделания!
- А ты опять голодный, бедняга!
- Ван Ваныч! Вы невыносимы!
- Вот и получается, что «безыскусность выше самой тонкой изощренности»! – усмехнувшись, подытожил диспут Ци Байши.
***
Лодка, тем временем, мирно плыла по водной глади синего озера или синей глади неба? Ци Байши не обманул. Лодка умела летать. Теперь ее можно было назвать –самолетка. Она пролетала над живописными пейзажами: тропическими лесами, горными грядами, сверкающими дорожками рек, озерами, с пасущимися посередь них ленивыми диплодоками, а по их берегам, сплошь поросшим буйной растительностью, медленно перемещавшимися огромными брахиозаврами. Иногда пролетали бесхвостые птеродактили, размером с ворону, и длиннохвостые, кривоклювые рамфоринхи. Лодка летела достаточно высоко, чтобы не наслаждаться запахом гниения, особенно исходящим от глубоких бухт мелководных морей, наполненных разлагающимися останками и илом, содержащим большое количество сероводорода. Все-таки зловонный запах долетал до лодки, вызывая гримасу омерзения у брезгливого профессора.
- Меня мучает мысль о судьбе Ваших котов, дорогой Ван Ваныч, - медленно проговорил с каким-то примиряющим, не свойственным для себя уклоном Кварк. – Они не испугаются при виде таких гигантов? Да и запах…брр. Кошки, я знаю, весьма чувствительны к такой мерзкой вони?
- Ты хочешь вернуть моих кошаков с задания? А как же судьба вымирающих динозавров?
- Я прямо не знаю, меня мучают сомнения, как бы нам самим здесь не вымереть?
- Вот нормальный человек! – вдруг вскричал Ван Ваныч. – Конечно, что нам здесь делать? Всему свое время! Не так ли? Ну, не пришло время для человека. Наблюдать – это я понимаю. Через стекло. Не мешая процессу! Не спасая и не нападая! – старик поднял указательный палец и обвел взглядом всех присутствующих. - Пусть все идет своим чередом. Одни виды сменяются другими. Организмы эволюционируют. Сами! Без нашего доблестного участия! Не надо влиять на процесс!
- Так Вы же сами с пчелами устроили эксперименты? – спохватился профессор Кварк.
- В замкнутом пространстве!
- Бред! Нет никаких замкнутых пространств! По крайней мере, это лишь вопрос времени. Или вы забыли, что я прохожу сквозь стены?
- Нет! Как такое можно забыть? Более того, я думаю, что скоро у Вас, достопочтимый гений, появятся последователи. Что Вы тогда намерены делать? Я более чем уверен, что Вы развили Вашу способность, Бесподобнейший, только лишь ради привлечения внимания к своей персоне. Я прав?
- Чушь! Как Вы такое могли подумать? Это моя уникальность!
- Ха-ха! Это Вы что-то не то говорите! Уникальность? Та же замкнутость! Это лишь вопрос времени! Не так ли? – и старик торжествующе захихикал.
- Я с Вами не согласен! Кому-то даны способности, кому-то нет. А гениальность? Это тоже временное явление, по-вашему?
- Конечно! Если Ваша особенность окажется полезной, постепенно она станет характерной для большинства, как прямая походка. Что здесь уникального? А если нет, то уйдет вместе с Вами, дорогой Кварк. Так сказать, не пройдет проверку временем! Естественный отбор!
- Тут Вы загнули по поводу пользы и вреда. В чем польза от болезней? Однако, вирусы мутируют, развиваются! А? Что Вы на это скажете?
- А то и скажу, что не человек решает, что польза, а что вред, - вдруг старик помрачнел и отвернулся.
- То есть Вы хотите сказать, что болезни полезны, и с ними не надо бороться?
- Полезни болезны! – передразнил Ван Ваныч. - Бороться! Вам бы все бороться! Так доборитесь, что снова на четвереньках окажетесь. Надо знать, с кем бороться! А то можно только дров наломать… без толку все это. Болезнь дается не случайно. Чтобы она ушла, нужны условия для бессмысленности ее присутствия. Нет причины – нет болезни.
- И какие такие условия? А?
- Может, медовухи моей выпьем? – предложил Ван Ваныч, чувствуя, что Кварка просто так не успокоить.
- Нет, спасибо! Не хватало, чтоб от Вашей медовухи у меня чешуя появилась или хвост вырос!
- Да, бросьте Вы, какой хвост. У Вас и без того хвост, - и Ван Ваныч кивнул головой в сторону коллег Профессора.
- Одно другому не мешает, - проворчал Кварк. – Почему мы снижаемся?
И действительно, лодка летела так низко, что дном задевала за верхушки деревьев.
- Заберем кошаков и домой, - деловито отозвался Ван Ваныч.
Лодка опустилась на сушу. В нее запрыгнули три утомленных кота. Они едва держались на ногах. Немного молока, и вот уже бойцы невидимого фронта спят, что называется, без задних ног. Лодка поднялась над деревьями, завертелась на одном месте, да так быстро, что казалось, будто колесо в воздухе, и исчезла.
И появилось колесо неожиданно над пропастью. Или сапфировым озером? Ненадолго зависло и, наконец, коснулось водной глади.
- Не надо бояться … в точке пересечения начала и конца … пить мою медовуху из меда древних пчел. … Хвост не вырастит, а если и вырастит, то тут же и отпадет…
- Да я уже согласен, но почему-то в моем бокале какое-то странное вино с запахом помидоров? – Кварк все нюхал содержимое своего бокала и недоумевал, - фиолетовая жидкость, которая теперь ничем не пахнет. То пахнет, то не пахнет. Это сок черники? Нет? Коктейль? Ой! Не выливается?! Это лед? Вдруг затвердело все!
- Окаменело, теперь это аметист.
- Это что? Какой аметист? Это шутка? – не понимал растерянный профессор.
- Это? Нет. Это результат. Это результат стойкого нежелания пить мою медовуху! – и Ван Ваныч беззаботно засмеялся.
Бедный профессор Кварк. Он не знал, что и подумать, глядя то на Ван Ваныча, то в свой тяжелый, не то пустой, не то заполненный бокал. А тут еще Ци Байши добил глубоким философским наблюдением:
- Когда жертвенный сосуд полон, он опрокидывается. Копилка цела, когда она пуста. Благородный муж предпочитает отсутствующее наличному. Он примет то, в чем чего-то недостает, и отвергнет то, что закончено. Но когда появляется вино, удаляется мудрец.
- За бесконечность! – весело заключил Ван Ваныч и осушил свою чарку. Питер, смеясь, его поддержал.
Профессор Кварк уныло отставил свой бокал. Ему показалось, что над ним все потешаются.
- Довольствуйся тем, что имеешь, - добавил Ци Байши. А Питер уже просто рыдал.
«Вот это да! Да как они смеют издеваться! Да как же так?» - Кварк был шокирован от собственного бешенства, и это означало своего рода прогресс. Было бы неудобно взбеситься от слов всеми уважаемого человека. «А от слов менее уважаемого взбеситься удобно?» - совсем запутался Кварк, но внешне выглядел вполне пристойно, только мрачно смотрел в одну точку и барабанил пальцами по столу. «Вряд ли бы Ци Байши хотел меня задеть, - продолжал размышлять профессор, постепенно себя успокаивая. – Скорее всего, он хочет меня предостеречь от ошибки на правах старшего?»
- Человек, который, будучи обличаем, ожесточает выю свою, внезапно сокрушится, и не будет ему исцеления, - с суровым видом констатировал Питер Шутник.
«Меня тут за школяра держат?» - уже не на шутку возмутился Кварк.
- Ощущение себя оскорбленным – это проявление гордыни, - продолжал жать на бедного Кварка Питер.
И тут произошло какое-то неуловимое изменение с сознанием Кварка и с его естеством. Никто не предупредил, как раньше, что пространство будет меняться. Возможно, это было предназначено только для него, для Светлозара Футуровича? Остальные не участвовали в познавательной или подсознательной метаморфозе? Некто ущипнул струну у Цисяньцинь, и зазвучал древнейший инструмент, сообщая о неизбежных переменах… Кварк неожиданно вытянулся и стал прямым, как палка, которая уменьшалась на глазах. И вот палочка взвилась в воздух, крутясь вокруг своей оси, и приобретая поперечные кольца, как у бамбука. Властной рукой палочка была схвачена и оказалась бамбуковой флейтой. Великий и Непостижимый музыкант заиграл на поперечной флейте Ди. Прекрасная мелодия одиночества и умиротворения. Музыка не обрывалась, но флейта освободилась от рук Невидимого музыканта и спустилась с небес. И вот уже Кварк шел по белому-белому ровному и бескрайнему снежному полю. Он, худой и одинокий, в черном пальто с поднятым воротником, плохо заслоняющим от холодного и колючего ветра, шел, не оставляя следов, словно он оставался на месте, и…какая-то сила вновь подхватила его. Это Великий художник уверенно взял в руку кисть с черной тушью и прикоснулся к белому листу. Наконец-то Кварк оттолкнулся от земли и сделал шаг, и еще, и пошел, и путь его обрел смысл…
«Пока ты не вырвешь из сердца ростки тщеславия, то, даже презирая богатства удельного владыки и довольствуясь тыквой-горлянкой, ты не сможешь избавиться от пошлых мыслей. Пока ты не приведешь к покою свой дух, то, даже ратуя за счастье всей земли и творя благо для всех времен, ты не будешь счастлив», - оставлял следы-иероглифы Кварк. На какое-то время он завис в воздухе, музыка тоже умолкла, а он, беззащитный и слабый, позволил себе осмыслить пройденное:
Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 287; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!