Значит – это кому-нибудь нужно? 12 страница
Внутри тоже было светло. Поверхность стен такая же лимонно-зеленая, как снаружи, но гладкая. Вадим не успел оглядеться, как Петруша его втянул за собой в небольшую прозрачную сферу. В ней они понеслись вверх по туннелю, который закручивался в спираль. Наконец, сфера остановилась, и они вышли из нее, оказавшись в просторной светлой комнате.
- Располагайтесь, Вадим. Чувствуйте себя как дома.
Но тут Вадим снова погрузился в темноту. Он болтался на каком-то канате, а внизу… «Вот это да!» - воскликнул Вадим, увидев под собой пропасть!
- Что с Вами? – вернул Вадима к действительности Петруша.
- Со мной и, правда, что-то не так сегодня, - потирая виски, пролепетал Вадим. Петруша опять внимательно в него всмотрелся, наморщил лоб, потом покачал головой и многозначительно произнес:
- Ндас! Вы, дружище, как бы это Вам сказать, немного раздвоились!
- Это опасно?
- Нет. Сначала трудно, а потом привыкните. Могу Вам посоветовать: постарайтесь управлять своим видением.
- Как это?
- Если Вы не хотите одновременно видеть два события, одно отключайте. Там, где сейчас Ваше второе Я, Ваше первое Я участвовать не может, может только наблюдать. Поэтому не переживайте за себя другого. Пусть все идет своим чередом. Не волнуйтесь, чтобы ни случилось, Вашему первому Я ничего не угрожает. Если не хотите сейчас наблюдать, отключайтесь, а когда будет удобно – включайтесь. Только не удивляйтесь, когда выяснится, что Вы помните то, чего с Вами не происходило. Понятно?
|
|
|
- Да. Спасибо. «Что-то с памятью моей стало, все, что было не со мной, помню».
- Отлично! Цитата или экспромт? Новая реальность – новые возможности. Приспособитесь. Все будет хорошо.
- Это из песни.
- Что за песня?
- «За того парня» - называется, - и Вадим запел:
- Я сегодня до зари встану,
По широкому пройду полю…
Что-то с памятью моей стало,
Все, что было не со мной – помню».
- Так-так, а дальше?
Вадиму очень нравилась эта песня, в первый раз он ее услышал у отца, на работе. Отец его был хирургом. Вадим потом записал на свой фронт эту песню. И слушал, слушал…
- «Бьют дождинки по щекам впалым,
Для вселенной двадцать лет мало,
Даже не был я знаком с парнем,
Обещавшим: «Я вернусь, мама!»
А степная трава пахнет горечью,
Молодые ветра зелены,
Просыпаемся мы – и грохочет над полночью
То ли гроза, то ли эхо прошедшей войны…
Обещает быть весна долгой,
Ждет отборного зерна пашня…
И живу я на земле доброй
За себя и за того парня
Я от тяжести такой – горблюсь,
Но иначе жить нельзя, если
Все зовет меня его голос
Все звучит во мне его песня…
Петруша слушал песню с закрытыми глазами. Вадим уже закончил петь, а Петруша продолжал молча слушать, будто песня звучала сама по себе, а может, это эхо подхватило песню?
|
|
|
- А кто автор слов?
Вадим задумался. Он точно знал фамилию поэта, помнил, что она связана с праздником. Точно! С Рождеством.
- Рождественский.
Петруша молча кивнул.
Вадим немного успокоился и стал смотреть по сторонам, определенно что-то выискивая. Наконец спросил:
- А окна-то где?
- Окна? А! Я понял. Нам не нужны окна, мы видим сквозь стены, - улыбнулся Петруша.
-А если нужно проветрить?
- Не понял? Пустить ветер в дом? А зачем?
- Ну, чтобы воздух стал чище. Не такой спертый, свежий воздух. Ах, да! Где-то спрятаны кондиционеры! – стукнул себя по лбу Вадим, - Что это я, дурак какой! Так проветривали еще в двадцатом веке. Климат-контроль! Просто жизнь в дереве как-то это странно, похоже на древность, когда еще никаких кондиционеров не было.
- У нас в домах поддерживается постоянная естественная циркуляция воздуха. Растения поглощают углекислый газ и выделяют кислород…
- Внутрь себя?
- Мы же не в стволе дерева живем, а как бы между деревьями. Поэтому кислород выделяется прямо в комнаты.
- А! Это не одна большая яблоня, получается, а сразу несколько, сросшихся между собой?
- Да, Вы правы, Вадим. Это такая «японская технология»! Ха-ха. Я не шучу. Думаю, Вам знакомо искусство бонсай? Правда, оно возникло в Китае и называлось пэньцзин. Искусство выращивания точной копии дерева в миниатюре. А у нас наоборот. Как Вы могли заметить, у нас гигантские деревья, в природе такие не встречаются. Но воздействуем мы не только на корни деревьев, но и на ветви, на их рост в нужном направлении. Таким образом, формируя стены, пол, потолок наших квартир из ветвей деревьев. Это тоже искусство.
|
|
|
- Значит, ваши дома растут?
- Да, растут. Появляются новые комнаты, новые квартиры, там у самых корней. Прежние - поднимаются вверх.
- А на каком мы сейчас этаже?
- Этаже? – Петруша задумался, - кажется на пятом. Но это пока, временно. Потом будем на шестом. Но это не скоро, постепенно.
- У нас деревянные дома со временем уходили вниз, оседали. А у вас наоборот. Все люди живут в таких домах?
- В зависимости от природно-климатических условий. Отличия, конечно, есть.
- Не город, а сад. «Через четыре года здесь будет город-сад», - торжественно произнес Вадим. – Это поэт Маяковский написал про строительство города. Двадцатый век – советский период. Может, слышали?
- К сожалению, не слышал. Но я уверен, что информация сохранилась. Я обязательно найду. Маяковский, говорите? – Петруша сел в кресло и замер, закрыв глаза. Так он просидел минуты три, а потом, словно выйдя из оцепенения, слегка вздрогнул и сообщил:
|
|
|
- Да, очень интересный поэт. Мне понравилось. Правда, жаль его. Но все не напрасно в этом мире.
- А что Вы сейчас делали, Петруша?
- Немного познакомился с творчеством Маяковского. А хочешь, я тебя познакомлю с нашими поэтами? – спросил Петруша, уже обращаясь к Вадиму на ты.
- Да я не против, но… - Вадим забеспокоился, что больше не вернется в свое время, - но только, может, когда-нибудь домой, ой, - он оговорился, - то есть потом.
- Вадим, ты торопишься? Ничего, можно и в следующий раз. Дорогу ты уже знаешь. Ты, Вадим, не первый, кто к нам приходит из прошлого.
Они снова вошли в прозрачную сферу и поплыли вниз. Оказавшись на улице, Вадим обратил внимание на странного цвета стволы или стены домов.
- Петруша, а почему цвет у стволов такой странный – зеленый?
- Это весной он такой, а потом будет темно-зеленый, красноватый, желтый. А зимой – серебристый. Такой цвет получается из-за воздействия специального вещества, защищающего дерево от огня, сырости, ну или иных каких-то повреждений. Но и сезон влияет, конечно. Дереву даже нравится такая пропитка. Она тоже живая – растет вместе с деревом. Ее клетки дерево получает только один раз: при посадке. Потом они делятся и постепенно покрывают весь ствол, как будто спецодежда для дерева.
- Красиво у вас! Все в цвету, - продолжал восхищаться Вадим.
- А с приходом осени яблоки пойдут, тоже ничего! – заулыбался довольный Петруша, - а какие красивые цветы у нас в парках, тебе обязательно надо это увидеть!
Петруша провожал Вадима к тому месту, где началось его путешествие в будущее. Вадим стал верить, что благополучно вернется домой, и поэтому решил еще что-нибудь узнать о жизни в чудо-городе.
- Петруша, а что там на другом берегу за удивительные строения, спросил Вадим, показывая на скопление геометрических фигур.
- О! Там живут очень интересные существа. Им как раз больше нравится жить в таких домах, с правильной геометрической формой. Кстати, предки этих существ живут и в вашем времени. Это крысы.
- Крысы? – упавшим голосом переспросил Вадим, и все очарование от происходящего мигом исчезло, зато на его лице появилась гримаса отвращения.
- Не удивляйся. Крысы – очень умны. Человеку оставалось только понять их и найти общий язык. Теперь ни крысы не мешают человеку, ни человек не вредит крысам. Обоюдополезное сосуществование. А они очень даже милые, такие белые и пушистые. Я знаю, что раньше они в основном были черные и серые. Вот так благотворно на их окрас подействовало гармоничное отношение с людьми.
- Но ведь крысы очень плодовиты?
- Только если чувствуют опасность для своей жизни, как защитная реакция на грозящее вымирание. А если они не испытывают страх, то все нормально, в пределах допустимого. А крысы, в свою очередь, приучают человека к чистоте, - Петруша простодушно улыбнулся.
Вадим шел, задумавшись. Навстречу им попадались люди, на лицах которых не читалась озабоченность или тревога, а наоборот, умиротворение. Никто не торопился. Ото всех исходила какая-то насыщенная доброта, энергия жизни что ли. Вадим чувствовал, что улавливает эту энергию и заряжается ею. «Уж не вампир ли я?» - с опаской подумал он.
- Нет, ты не вампир, - засмеялся Петруша. – Просто, у тебя ее немного, прямо скажем, вот ты и добираешь невольно.
- Петруша, Вы читаете мысли?
- Здесь ничего нет странного. У нас все открыты миру, скрывать нечего и не от кого.
- У вас нет врагов?
- Враг человека – это он сам. Это же и тебе должно быть известно. Не будь врагом – не будет и врагов. Вообще, понятия «страх», «опасность» у нас уже многими забыты. Я ими оперирую, потому что историк, изучаю прошлое. Кстати, Вадим, попробуй понять это. А главное, попробуй почувствовать. И тогда твоя жизненная энергия не будет расходоваться понапрасну, на преодоление чувства страха. Но это по началу сложно, я понимаю, - грустно улыбнулся Петруша и дружески приобнял Вадима. – И это пройдет. Да, вот еще, чуть не забыл. Инна Неизвестная просила предупредить, чтобы ты не судил Фантаза. Ему просто надо помочь. Понять. Ты же ему друг?
- Да, конечно! – одновременно согласился и удивился Вадим. – А что, разве Инна Неизвестная тоже здесь бывает?
- А иначе ты бы здесь не оказался. Но, не думай, что в будущее может попасть любой. Считай, что это служебная командировка. Ты, конечно, получишь пользу от знакомства с будущим, но только если примешь все с любовью, отказавшись от корысти, от чувства собственного превосходства, преодолеешь страх. Это только кажется, что невозможно преодолеть себя, свои привычки и стереотипы. Надо, Вадим, надо, - вздохнул сочувственно Петруша, - иначе, дела твои плохи. Смирись и радуйся. Люди, живущие здесь, ежесекундно, чтоб тебе стало понятнее, я использую единицу времени, так вот, ежесекундно меняют себя, а не мир вокруг. Это большое отличие от homo sapiens.
- А как же тогда у вас называют людей, если не человек разумный гомо сапиенс?
- Человек любящий – homo amans. Человек разумный стремится все контролировать вокруг себя, измерять, управлять. А о своей душе почти не заботится, если только заболеет, что-то важное для себя потеряет, или совесть его заест, в лучшем случае. А человек любящий, наоборот, постоянно любит. Это наше естественное состояние. Поэтому мы не испытываем страха. Опасаться стоит только одного - утраты любви в душе. Мы открыты миру. Мы не думаем о завтрашнем дне, не беспокоимся о нем. Главное для нас – это любовь. Потому что любовь – это источник жизни. Через нее мы смотрим на мир. Поэтому нам легко не осуждать. Ну, вот мы и пришли. До встречи, Вадим! – Петруша пожал руку Вадику и, повернулся, чтобы уйти. И в ту же секунду из его руки выпорхнула бабочка, Петруша сделал вид, будто не заметил этого. А бабочка опустилась на цветок, росший в траве, и замерла, словно уснула. Вадим нагнулся, чтобы рассмотреть ее. Но каково же было его удивление, когда он обнаружил вместо бабочки книжку-малютку, а вместо травы и цветка вновь пазловый тротуар. Вадим поднял эту удивительную книжицу, а она вдруг сверкнула маленьким замочком и раскрылась, переливаясь страницами. Вадим ойкнул от неожиданности и восторга.
- Петруша! – крикнул он вслед своему новому другу, но Петруши уже не было, и город-сад исчез, а вместо него знакомая улица, по которой он почти каждый день ходит на службу. Вадим решил повнимательней разглядеть книжку-малютку, но вдруг услышал знакомый голос.
- Вот мы и встретились снова, Вадим! – произнесла Инна Неизвестная. Она протянула руку, и Вадим, почему-то не раздумывая, положил ей на ладонь только что найденную книжку. А Неизвестная продолжила с мягкой улыбкой, как будто извиняясь:
- Вечно ее теряю. Такая странная вещь происходит. Но это не случайно. Живая книга – никогда не знаешь, что от нее ждать, тоже любит путешествовать во времени. Благодарю, Вадим.
Вадим опять потерял дар речи, он не мог оторвать глаз от Неизвестной. Если бы он разбирался в традициях китайской моды, он бы сразу узнал ханьфу – «одежду династии Хань», во что на этот раз была облачена Неизвестная. «Облачена в облако» - с восторгом подумал Вадим. Нежно-розовая почти белая шелковая ткань словно окружала ее фигуру, расширяясь к полу, невероятно широкие рукава скользили вдоль ее прекрасных рук, то слегка их обнажая, то вновь скрывая. По всему полю ткани были вышиты белые и темно-розовые цветы. На голове у Неизвестной красовался изящный головной убор-букет из таких же цветов. «Наверно, это цветы сакуры!» - Вадим был несказанно очарован. Одновременно он вновь услышал пение Джиджи, имя которой узнал от Петруши. И даже странное сочетание индусской музыки и китайской одежды казалось совершенно естественным. Неизвестная закружилась вокруг Вадима, слегка поднимаясь над землей и плавно опускаясь.
- Инна Инакиевна! Вы так прекрасны! – еле слышно произнес восхищенный Вадим.
- Благодарю тебя, мне приятно это слышать, - Неизвестная улыбалась и медленно кружилась под звуки волшебной музыки. Вадим закрыл глаза от смущения. А когда открыл, Неизвестной уже не было. Но музыка осталась. найденную книжку. лос.е с людьми. «Вот и снова Инна Неизвестная со мной пообщалась таким необычным способом», - подумал Вадим. Потрясенный от всего, что с ним произошло этим утром, он все-таки нашел в себе силы, чтобы продолжить свой путь на «службу». «Такое забыть невозможно», - одновременно с грустью и радостью констатировал Вадим.
Но его размышления были прерваны.
- Опять где-то витаешь? Понимаю-понимаю. Ин Ин Эн не дает покоя?
К Вадиму подсел Фантаз Предвидов. В руках у него была сегодняшняя газета «Времена не выбирают».
- Дай, думаю, зайду. Поздравлю с успехом, - Фантаз прищурил один глаз и усмехнулся, но видно было, что он ждет реакцию Вадима.
Вадим понимал, что изображать из себя автора перед настоящим автором статьи бессмысленно. Но изобразить растерянность тоже не выходило, тем более после визита так называемого консультанта. К тому же чего-то подобного от Фантаза Вадим ожидал, когда предположил, что эта утка – дело его рук.
- А это не моя статья.
- А чья же?
- Неизвестной, - Вадим не мог сказать «Твоя», потому что интуиция подсказывала, что Фантаз не собирается себя выдавать, по крайней мере, без веских доказательств своей причастности. А у Вадима их пока не было. Да и причины такой выходки были не ясны. Надо все-таки выведать у Неизвестной, почему-то Вадим чувствовал, что она знает, где собака зарыта.
- Это она тебе сказала?
- Нет. Но я догадался. Это же ясно – черный PR!
- К такому пиару прибегают для обычного привлечения к себе внимания, а Инна Неизвестная итак вся во внимании общественности, что дальше некуда. Или я чего-то не знаю?
- А больше некому. Может, ты мне подскажешь парочку подходящих кандидатур?
- Ну, я не знаю, может, Кварк?
- А ему зачем? Он, как я понял, ее просто обожает. Он бы не стал так примитивно разоблачать ее.
- Примитивно? Ты считаешь, примитивно?
- Ну, конечно, а что тебя так задело? Ты не согласен? Посмотри, там сказано, что ее методы сводятся к простым фокусам, обычному надувательству, что она, по сути, шарлатанка, коих место на балаганах. Так может писать или она сама, или человек, который хочет ей навредить. Разве нет? Мне-то с чего ей вредить? Мы с ней мило побеседовали, она меня угостила дивным вином и моим любимым пудингом, который делала моя мама в детстве, в моем детстве, для меня. У меня остались только приятные впечатления.
- Ну да, ну да! Путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Как пошло!
- А, по-моему, мило и вкусно! В конце концов, она же мне не взятку дала!
- Зачем взятку, когда можно по-женски, обаянием и милыми незаметными на первый взгляд трюками фокусника-лицедея. Она всегда умела пользоваться своими чарами.
- Допустим, но в результате этих воздействий я никак не мог «такое», - и Вадим потряс над собой свернутой газетой, - понаписать! Даже если бы она меня слезно попросила, я бы и то отказался!
- Логично! Тут я с тобой согласен. Но читающая публика, я слышал, приняла с восхищением.
- Вот то-то и оно! Написано незаурядно. Автор явно талантлив. И стиль чувствуется, и слог. Кому, интересно, принадлежит перо? Чьих кистей, так сказать, эти работы? Я многих из местных читаю, но ума не приложу, кто бы это мог быть, а?
- Ну, я-то и подавно не могу знать, - несколько разочарованно заметил Фантаз, желая теперь казаться равнодушным. Он не ожидал от своего молодого друга таких глубоких выводов, выходит, им манипулировать не удастся. И ошибкой будет продолжать втягивать его в свою игру. Тем более чувствовалось, что у юнца появился спортивный интерес к поиску истинного автора статьи. Предвидов решил отвлечь внимание Вадима от этой темы, но никак не мог придумать чем.
- А у меня, брат, проблемы.
- Какие?
- Украли одну из картин.
- Да ты что! Сигнализация сработала? Нигде в сводках происшествий вроде бы не было? Я бы не мог такое пропустить!
- Нет. Скажу по секрету, в тот день не включили сигнализацию. Мне нужно было перестроить одну композицию. Я сам виноват, сам забыл включить. А меня контролировать некому, сам понимаешь.
- Что же делать? Все равно надо заявить в полицию?
- Не знаю, что и делать. Решат, что я все подстроил, ради, как ты говоришь, черного пиара.
- Да с чего ты взял?
- Решат, как пить дать, решат. Думаю, надо самому искать. Не поможешь? Я для того и пришел к тебе, - Фантаз грустно улыбнулся.
- Конечно-конечно, - искренне принялся уверять в своей поддержке друга Вадим, - я помогу тебе.
- Ну, вот и хорошо! Ладно, пошел я, потом поговорим, - и Фантаз удалился.
«Пошел прятать свой шедевр», - подумал Вадим. «Может, проследить за ним? Эх, сейчас бы коллег Кварка, они бы не дали ему незаметно уйти!» Но искать непредсказуемого Кварка почти бесполезное занятие. Он всегда появлялся неожиданно, как и исчезал. Это позволяло ему хотя бы ненадолго оторваться от своих преследователей.
- Вадим, надеюсь, к вечеру статья будет готова?
- Да-да, Мина Смысловнв, но мне бы надо встретиться с санитарным врачом и в НИИ мозга наведаться. Как бы пропуск получить?
- Работайте-работайте, только не затягивайте. Достаточно вызвать интерес пока, а потом уже продолжить тему новыми публикациями.
- Понял, Мина Смысловна! – и Вадим выскочил из кабинета.
Вадим ехал в метро. В вагоне почти никого. Приближалась конечная станция. На коленях стоял рюкзак. Вадим мирно клевал носом, как вдруг почувствовал, что по коленям кто-то ползает. Во сне он увидел своего кота Васю, своего любимчика, черного в белых носочках и с белым пятнышком на лбу. Вадим открыл глаза, рюкзак, действительно, шевелился. Резким движением, что позволял замок-молния, Вадим раскрыл рюкзак, оттуда из темноты на него смотрели два блестящих глаза. Наконец, показалась узкая мордочка. И Вадим узнал недавнюю крысу. И это еще не все, чему можно было поразиться. Вадим заметил маленький ноутбук, совсем крошечный, как раз по размерам для ученый крысы. Крыса ловко перебирала своими пальчиками по клавиатуре. Вдруг она протянула прямо к лицу Вадима лапку, с зажатой в ней… флешкой?!
Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 300; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!