Значит – это кому-нибудь нужно? 6 страница



-За Ваше здоровье! – и уже не один и не два глотка подчеркнули избитую цитату-тост. Крякнув от удовольствия, старик опять продолжил немного охрипшим голосом:

- Одно дело, когда человек сам себя обрекает на неизведанное, и совсем другое, когда происходит с человеком неожиданная перемена не по его воле. Это может быть любая перемена, приятная и не очень, в зависимости от того, как человек к этому отнесется. Если негативно, то он может впасть в уныние – смертный грех! – и старик погрозил пальцем прямо перед носом Кварка, потом отвернулся от него, глубоко вздохнул и с тоской произнес:

- Уйти из жизни – тем более вредно для души, вообще. То есть, я хочу сказать, не только своей души, но и деток. Своих деток, родных, внучков своих, - продолжал объяснять, будто Кварк ничего не понимает, прописную истину, - или заняться поиском обидчиков, так сказать, виновников своих бед – тоже бессмысленно. - Старик хлопнул себя по колену и уставился в пустоту, но тут же встрепенулся:

- Стоит скорей опомниться и осваивать новые горизонты! Принять перемену за подарок судьбы, не бояться увидеть себя в новом свете, заняться поиском в себе новых талантов, а они обязательно найдутся, и заняться их развитием! Это как новая жизнь при жизни. Как заново родился – новый мир, новые лица, новый ты, - старик будто уговаривал Кварка не совершить греха и ступить на путь праведный. И было смешно слушать нравоучения от нетрезвого старичка, на минуту ставшего чем-то вроде идеолога нравственности и коуч-тренера в одном лице. Он вдруг вскочил и подбежал к стойке бара. Кварк, было, решил, что его, наконец, оставили в покое, но старик тотчас вернулся, неся в руке весы. Словно королевский шут или артист из шоу перевоплощений, изображающий богиню правосудия, которая теперь в одной руке держала весы, в другой бутылку с выпивкой, а глаза ей закрывала сползшая кепка, удачно заменяя полагающуюся повязку, он демонстративно- многозначительно остановился перед Светлозаром. Тот кивнул, слегка оробев, и даже смутился.

- Вот весы, - сообщил старик, и Кварк почувствовал себя на уроке физики или химии.

- Посмотри. Две чаши. На одной – привычка, - и старик водрузил на нее свою бутылочку, - а на другой - перемена. В это время за спиной у старика проходил официант с подносом, на котором стояла ваза с фруктами, бутылка шампанского и блюдо с пирожным. Официант уставился на импровизатора и не заметил, проходя мимо одного столика, как посетитель, сидящий за этим столиком спиной к нему, неожиданно встал и, не заметив официанта, случайно толкнул его локтем. Официант потерял равновесие, но удержался на ногах и сумел не уронить поднос, но венчавший на вазе всю композицию из фруктов апельсин все-таки слетел со своего пьедестала и очутился точно на чаше весов, предназначенной фокусником-иллюзионистом для перемены, - И ничего не изменишь. Эти весы никуда не денешь, не спрячешь, не потеряешь. Они всегда с тобой, - невозмутимо продолжил свою мысль чудо-старик. Кварк оторопело сглотнул и не смог закрыть рот от удивления, а старик не унимался:

- Но надо признать, что человек слаб и беззащитен, и ему нужен поводок, - и Кварк почувствовал в его голосе нотки злорадства, - а еще желателен поводырь. Ну, в общем, был бы повод, а рассказ найдется. - Тут старик так развеселился, что принялся безудержно хохотать. Кварку захотелось уйти. Он попытался встать и не смог. «Неужели опять сплю?» - он стал прислушиваться к своим ощущениям. Да, тело не реагировало на его призывы, но он мог думать. «Выходит, мы думаем не мозгом? Ведь мозг – это орган тела. И если бы мозг управлял моими мыслями, то уж ногами он точно бы мог управлять, если, конечно, у меня не случилась какая-нибудь болезнь, например, инсульт. Мысли сами по себе, тело само по себе? А глаза? Я же вижу, вращаю глазами». Кварк покосился в сторону окна. Там, за окном, спешили люди. Вот одна девушка замедлила шаг и обернулась. Светлозару даже показалось, что их глаза встретились, хотя она не могла его видеть. Был день, и в баре еще не горел свет. Девушка пошла дальше, вот уже другие люди, другие лица быстро сменяли друг друга…, но оказалось, что эта девушка не прошла мимо, а пришла именно сюда, в этот бар, и села за соседний столик, чтобы выпить чашечку кофе и поговорить по телефону. «С кем, интересно, она разговаривает?» - подумал Кварк и поднес телефон к уху.

Очень приятный, знакомый мужской голос назвал его своей Лапой и поведал о том, что сейчас слегка занят, но скоро освободится и, возможно, часам к десяти подъедет. Я Кварка капризно заканючило, что это поздно, что хочет его видеть пораньше. А точнее немедленно. Голос в трубке мягко отказался выполнять его требования, и ему ничего не оставалось, как смириться. За это в трубке раздалось звонкое чмоканье и ласковое «Пока-пока». Я Кварка ответило тем же привычным прощанием по телефону и усмехнулось. «Кажется, пора что-то менять» - подумало оно и услышало в ответ вкрадчивое: «Пора-пора». Я Кварка разозлилось. В сердцах бросив телефон в бездну, оно вскочило и устремилось к выходу.

Шагнув на тротуар, Кварк слился с толпой. Эмоции так переполняли его, что он даже не заметил в себе разительных перемен. Навстречу ему шел Пашка, друг детства. Светлозар обрадовался, так как давно не виделись, и бросился к нему навстречу, чуть не подвернув ногу – высокие каблуки не дают возможности широко шагать, и можно упасть! Кварк пошатнулся и рухнул, что называется, с высоты собственного роста. Недоумевая, он все-таки не стал залеживаться:

 - Пашка, крикнул Кварк, - подожди!- а сам пытался быстрее встать, отряхиваясь от пыли и все еще не замечая, что он какой-то не такой. «Надо же, юбка порвалась», - только и успел подумать, как услышал над собой:

- Девушка, мы разве знакомы?

Кварк обалдело вылупился на Пашку.

- Ты что, Старик, офонарел? Какая я тебе девушка?!

- Даже так! – Пашка усмехнулся и пошел дальше, бросив на прощание с издевкой: «Вам виднее!»

И тут до Кварка стало что-то доходить! « Я – не я, лошадь не моя! А-а, что со мной? Откуда туфли, эта юбка?» Он стал лихорадочно ощупывать себя и оглядывать. В глазах немного двоилось. «Что-то непонятное! Надо найти зеркало!» На противоположной стороне улицы он увидел газетный киоск, одна из стен которого была зеркальной. И Я Кварка ломонулось туда, замечая на себе удивленные взгляды прохожих. То, что он увидел в отражении, его озадачило. «Какая-то капуста получается». Он  увидел в зеркале странного человека, одетого одновременно в джинсы и юбку и обутого сразу в ботинки и туфли на высоких шпильках. При этом юбка смотрелась более выразительно, чем джинсы. Она была яркая, пестрая: на бело-лимонно-желто-коричневом фоне черные и рыжие пятна разной величины - от очень крупных до точек. Да и широкие бедра подчеркивали визуальное преимущество юбки над джинсами и, следовательно, женского пола над мужским. Правда, опять-таки большой размер мужских ботинок умолял миниатюрные женские туфли на почти прозрачных шпильках. А дальше и того страшнее сочетания! Пышный бюст, покрытый шоколадного цвета шелком, широкие плечи и длинные жилистые руки, торчащие из коротких рукавов бледно-серой футболки, выдавали бы олимпийскую чемпионку по плаванью. Но длинные густые темные волосы, растущие на голове, допустим, второго Я и ниспадающие на плечи первого Я, никак не соответствовали макушке последнего, вынужденного довольствоваться редкими, коротко остриженными белесыми волосами. Поскольку женская половина была ниже ростом его мужского воплощения, «ее» макушка как раз находилась под «его» выдающимся носом. И поэтому на прохожих смотрело чудовище с четырьмя глазами, усатое, двуносое и двуротое. Это новообразование не могло не приковывать взгляды окружающих и не могло от них увернуться. И это усугубляло и без того абсурдное положение двух людей, неожиданно ставших одним гермафродитом. Как известно, у абсурда нет предела. И новое существо приобрело по случаю новое качество – впитывать в себя, как удав, целиком заглатывающий свою жертву, по меньшей мере, и физику, и психику всех, с кем встречалось взглядом. Безудержная  плоть все больше приобретала вид шара, растущего на глазах. Здесь главное было не сойти с ума. А Кварк уже чувствовал, что все, что было у него женского, готово было взорваться истошным воплем. Как известно, женщины реагируют на ситуацию раньше и не рассудком, а бесконтрольным чувством. Да и мужское грозило обернуться борьбой за лидерство. И Кварк, как первый из жертв, и помнивший еще, с чего все началось, решил взять себя и всех, кто был в нем, в свои руки. Он вспомнил, что толпой легко управлять, вспомнил Гитлера и, почувствовав себя избранным, заорал, перекрывая им же издаваемый вой ужаса:

- За мной, спасение близко! Я знаю, что делать! Слушайте меня! Только Я могу спасти нас всех! Верьте мне!

Шар немного угомонился, но не переставал всхлипывать и стонать. Стараясь ни на кого не смотреть, Кварк нашел глазами злосчастный бар и скомандовал:

- Вперед, в бар! Там спасение!

И не успел опомниться, как весь его вопящий шар оказался у порога их цели. Но что делать дальше, Кварк не знал. Шар не мог проникнуть в здание, не разрушив его стен, настолько его размеры превышали допустимые. Но стены, казалось, были готовы выдержать любой натиск, их прочности позавидовала бы любая крепость. И в то время, когда безумная плоть безрезультатно билась о дверной проем, к ней подошел старик, недавний знакомый Кварка, подбрасывая в руках апельсин. Гримаса сострадания на его лице сменилась отеческой улыбкой:

- Ладно, хватит мытарств, - и он протянул Светлозару апельсин. Кварк попытался его взять, но ничего не получалось. Старик подсказал:

-Попробуй внутренне принять ситуацию, а внешне попробуй ее изменить.

- Как это, внутренне принять?

- Представь, что ты таким останешься навсегда, смирись с собой нынешним.

Кварк попробовал.

- А теперь, попробуй взять у меня этот апельсин.

Кварк напрягся, что есть сил, и его рука вырвалась из липкого шара. Пальцы судорожно тянулись, и вязкая оболочка начала рваться. И, как только заветный апельсин оказался в его руке, как только он ощутил его шероховатую кожицу, шар распался. Ура! Вздохнув с облегчением, Светлозар без сил опустился на первый попавшийся стул. Тут же от Кварка отделилась симпатичная девушка. С опаской посмотрев на старика и его спутника, она проследовало к столику, где еще недавно пила кофе, взяла со стала брошенный ею телефон и вышла прочь из бара.

- Опасно быть таким привязчивым! Теперь-то понял? – старик подозрительно посмотрел на Кварка, который, начал прозревать. Ведь он  так боялся потерять работу, любовь своих близких, все, к чему он так привык. Стоило кому-то от него уйти, или просто не согласиться с ним, как ему казалось, что его предают. Он  чувствовал ненависть и обиду даже по пустякам. Он  стал опасен, и в первую очередь, самому себе.

- А почему я слился с этой девушкой? – спросил Кварк старика. Старик ухмыльнулся.

- А она такая же, как ты, привязчивая. А, как известно, подобное лечится подобным.

- И все эти люди тоже привязчивые?

- Увы. Вот с другом тебе повезло! Он – настоящий!

- Это Пашка – то? Тоже мне, друг! Женщина упала, а он даже не помог ей подняться!

- Какая же ты женщина? Опомнись! Трансвестит, в лучшем случае! А ты знаешь, как Пашка к ним относится.

- Никак, - согласился Кварк. А эта девушка, - не унимался он, - она-то поняла что-нибудь, как Вы думаете?

- Вряд ли поняла, это же женщина! Но почувствовала точно! – успокоил Кварка старик. И они оба рассмеялись. Их смех прервали звуки кларнета, а затем фортепиано, виолончели и скрипки. Кварк не сразу понял, что это музыка, сначала ему показалось… пение птиц?

- Что это? Музыка? Не может быть? – Кварк вдруг почувствовал в музыке не просто музыку, а какую-то весть и тут понял, и охнул от удивления. - Это же Оливье Мессиан! Квартет на конец времени!

- Откровение…, - отрешенно произнес Ван Ваныч».  

И тут Кварк проснулся. Ощупал себя, понял, что все это ему привиделось, и немного успокоился, прислушиваясь к разговору за столом:

- Вот здорово! Обязательно изображу твой рассказ на полотне и назову его «Найди себя в апельсине», - это сказал Питер.

- А может лучше «на апельсине»? Надо нарисовать весы. На одной чаше Марс, а на другой – апельсин. «Найди себя на апельсине», - предложил Ци Байши, пряча усмешку.

- Ну, конечно! Если на Земле уже не судьба, то тогда на апельсине, а Марс надо изобразить на этикетке той бутылочки, что символизировала на весах привычку - захохотал Питер Шутник.

- То есть привычка с Марса нам дана, - подхватил шутку Ци Байши.

- Да кто вам мешает? Надеюсь, соревноваться на скорость не будете? - Ну, что, с добрым утром? – ласково поздравил Кварка Ван Ваныч.

- Но как же? Какой апельсин? Вы что? Это же Оливье Мессиан! Квартет на конец времени?

- Эх, - вздохнул Ван Ваныч, - с добрым утром, профессор, с добрым утром.

- Ну, да. С добрым утром, - растерянно оглядывался Кварк, начиная что-то припоминать и щурясь от тусклого света. - А что дождь разве не кончился?

- Нет, идет себе.

Кварк подошел к окну. Вода уже подступала к крыльцу. Еще немного, и вода подойдет к самой двери. Кварк оглянулся. И Ван Ваныч, и художники были невозмутимы.

- Мы что, так и уйдем под воду? Или вы знаете, что все обойдется?

- А что лучше: пожар или потоп?

- Опять двадцать пять! – и Кварк захохотал.

- Вода – это тоже среда обитания. А в огне жить нельзя. Лучше потоп, - серьезно ответил Ци Байши.

- Так мы же утонем?

В это время на лавках под ворохом пледов зашевелились до сих пор спящие коллеги Кварка и начали поднимать заспанные лица, не понимающе вертеть головами, не узнавая ничего вокруг. Они проснулись оттого, что услышали что-то о предстоящей перспективе утонуть, и это прозвучала из уст их любимого профессора.

- А я то уже забыл про вас. Вы как всегда кстати, - усмехнулся Кварк. Но тут же подскочил на месте. Он увидел, как из-под одной лавки высунулась крыса и кинулась в сторону приоткрытой двери, а за ней другая, и еще одна. Кварк не стал их считать, а запрыгнул на лавку и заорал:

- А-а! Какой кошмар! Ван Ваныч, Вы как такое могли допустить? Развели крысятник!

- Вот видите, профилактика очень полезна! Крысы, как известно, бегут с тонущего корабля. Так мы избавляемся от крыс и мышей. Чего ты удивляешься, профессор?

- А вода-то, вода-то уже затекает! – вопил профессор. - Что делать-то? Ничего не понимаю. Как спасаться-то?

Вода, действительно, прибывала. Крысы стремглав покидали избушку смотрителя. Деревянный дом заполнялся водой. Стены, пол, нехитрая мебель – все подвергалось неминуемой опасности.

- Стены могут разрушиться, но крыша не обрушится никогда! – торжественно произнес Ци Байши. – Это китайская поговорка времен династии Тан.

Все как по команде подняли головы и уставились в потолок. С ним явно что-то стало происходить. Как будто кто сверху приподнял его по центру, а углы растянул и загнул вверх. Стены отпали, остались только четыре балки, которые как колонны поддерживали углы новообразованной крыши. Пол вынырнул из воды, приобретя форму длинной лодки. Мебель тоже на глазах преобразовалась в миниатюрные, но удобные сиденья-кресла, столики-подставки, какие-то ящики, предметы утвари, даже печка, на которой готовилась какая-то еда. Вместо стен с крыши свисали циновки. Там, где раньше было окно, теперь носовая часть лодки. Она была украшена свирепой головой дракона. Но об этом можно было только догадываться, потому что все были внутри и выходить из лодки пока не собирались. Вдруг прозвучало легкое стрекотание мотора. Все оглянулись и увидели Ци Байши, устроившегося на корме, чтобы управлять мотором и движением лодки. И лодка пошла, поплыла, легко скользя по водной глади.

- Красота-то  какая! – в восторге произнес Ван Ваныч. – Ну, Ци Байши, ты не перестаешь меня удивлять.

Ци Байши загадочно улыбался. Он радовался как ребенок. Ему нравилось это неожиданное приключение, позволяющее испытать свои творческие способности и открыть новые возможности для проявления таланта. Как известно, талантливый человек талантлив во всем. А если он еще и мудр, и скромен, великодушен как все великие и добросердечен к своим спутникам, то это просто подарок для тех, кто с ним рядом.

- Однако! Я никогда не плавал в китайской старинной лодке. Плавающий дом - довольно удобно и все под рукой, - осматриваясь вокруг, констатировал профессор Кварк.

- Это лодка-дракон! – уточнил Ци Байши.

Но всех интересовало, что за еда готовится в духовом шкафу. Аромат был невероятно притягательный, и кушать очень хотелось. Лишь славно отвлекала от голода живая сковородка. Она  сама жарила блинчики, подергивалась и подпрыгивала на плите, подбрасывая блин. Он взлетал, переворачивался в воздухе и возвращался в сковородку другой стороной. Потом сковорода выбрасывала готовый блин в тарелку, тут же падала на плиту, слегка надавливая на встроенную педаль, отчего подскакивал стоящий рядом кувшин, наклоняясь над сковородой и выливая в нее столько жидкого блинного теста с мелко нарезанным зеленым луком, сколько нужно, чтоб равномерно покрыть все дно сковороды, и вставал на место.

- Наша лодка умеет летать! – весело сообщил Ци Байши. – Вот сейчас покушаем утку по-пекински и полетим.   

- О! Утка по-пекински! Вот это здорово! Давайте уже есть, - нетерпеливо потирал руки профессор Кварк. – О! И дождь закончился! – Кварк взглянул на просветлевшее небо и  заметил, как над лодкой, совсем рядом, пролетел археоптерикс. Большое подозрение выразилось на лице профессора, и он обратился к Ци Байши:

- Скажите честно, утка современная? Она, случайно, не анаталавис-рекс, живший примерно 60 миллионов лет назад?

- Очень современная, будьте спокойны. Это пекинская утка, она появилась всего 300-400 лет назад.

- Она так долго жила, или ее так долго хранили?

- А как Вы предпочитаете, дорогой профессор?

- Дорогой Ван Ваныч, мне бы хотелось, чтоб ей было не больше десяти недель от роду.

- Не больше, в самый раз! Ведь Вам не важно, в каком году ей не больше десяти недель?

- Что Вы этим хотите сказать, Ван Ваныч?

- Я говорю, что ведь не важно, когда есть утку, в оксфордском ярусе верхнего отдела юрского периода мезозойской эры или в двадцатые века нашей эры?

- Но в юрский период пекинские утки не водились!

- В широком смысле – нет, а в узких кругах, вполне возможно.

В это время открылся духовой шкаф, из него показался противень с решеткой, а на решетке обалденная поджаристая утка в ароматах имбиря, перца и еще чего-то пикантноодуряющего. Противень поднялся вверх и приземлился на столешницу духового шкафа. Из-за шкафа поднялась соусница, наклонилась над уткой, и из нее полился тонкой струйкой соус. Утка перевернулась, чтобы соус не пропустил ни одного участка ее поджаренного тела.

- А что за соус, довольно густой и темный?

- Мед и соевый соус.

- Мед? Шикарно.

- Да, но мед тоже не совсем современный по Вашим меркам.

- То есть?

- Первые пчелы, можно сказать, появились примерно пятьдесят  миллионов лет назад, в третичный период, а точнее в эпоху эоцена. Но это уже наша кайнозойская эра, если это Вас успокоит.

- Вы что же мед собирали тогда?

- Сложно, да и практически невозможно было бы собирать мед у тех древних пчел. Пришлось отложить на парочку эпох процесс влияния на процесс развития. А уже потом приступить к сбору уникального меда!

- Вы в своем уме? Вы же сами недавно ратовали против вторжения в прошлое!

- Да, но я же в узком кругу. Это же все в пределах ограниченного пространства! Познакомил наших пчел эпохи голоцена с пчелами эпохи миоцена. А  тогда уже были вполне приличные медоносные пчелы. А что – буйная тропическая растительность, цветы уже выделяли нектар. Правда, пчелы еще не так социально организованы, но сами по себе эти насекомые очень сообразительные. Как никак – венец творения в мире шестиногих! Они очень быстро нашли общий язык с нашими, понабрались у них опыта, и дело пошло. Я одну семью к ним перебросил, так она быстро освоилась. Создал искусственных эндемиков. Таких пчел больше нет нигде, да и не будет! Пчелы выше этих гор не перелетят.


Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 285; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:






Мы поможем в написании ваших работ!