Значит – это кому-нибудь нужно? 1 страница
Пятая обезьяна
Фантасмагория
| «Три обезьяны», символизирующие идеи «невидения», «неслышания и «неговорения» зла, стали популярны в XVII веке благодаря скульптуре над дверьми знаменитого синтоистского святилища Тосёгу в японском городе Никко. Чаще всего происхождение символа связывают с народным верованием Косин. Иногда добавляется четвёртая обезьяна, символизирующая принцип «не совершать зла». Она может изображаться прикрывающей свой живот. Схожая фраза есть в книге Конфуция «Лунь Юй»: «Не смотри на то, что неправильно; Не слушай того, что неправильно; Не говори того, что неправильно; Не делай того, что неправильно». Возможно, этот призыв исходил еще от голуболицего бога Ваджраякши, защищающего людей от духов, болезней и демонов. Но еще реже встречается изображение пятой обезьяны, которая ничего не делает и ни от чего не загораживается. Она означает – «не думать». Из лекции профессора Кварка. |
- Ничего не слышал о некой Ин Ин Эн или Дваинэн?
- Это что за новый химический элемент - Неузнаваний? Или математическая формула удвоения личности? Ха-ха! А! Я понял, это китайская актриса! Да?
- Да ладно тебе, все ты понял!
- Как же, приходилось общаться.
- Вот бы и мне с ней встретиться, не посодействуешь?
- Ну, не знаю. Странная особа, скажу я тебе, эта творесса неизвестного.
- Творесса? Почему «творесса»?
- А другого слова и не подберешь. Женщина, она ведь не творец, а скорее творенье, в хорошем смысле этого слова, ну или побочный зффект творчества, тоже, кстати, вещь полезная, ничего плохого не имею в виду. Не скажи кому-нибудь из них, не поймут.
|
|
|
- Хм. Побочный эффект, говорят, она эффектная.
- Эффектная Инесса! Поэт – поэтесса, творец – скворец, птица – птисса…
- А, я понял. В смысле, та еще птица, или курица – не птица?
- Баба – не соловей, ха-ха… вылетит – не поймаешь. Ха-ха-ха!
- В трубу вылетит?
- И что интересно, на метле.
- Да, что ты?
- Вот ты мне скажи, ты веришь, что ведьмы есть?
- Она – ведьма?
- Ох, да погоди, сначала ответь.
- Ну, говорят, наверно, есть, не знаю.
- Понимаешь, ты прав, наверно, есть. Но дело в том, что какую-то часть из них мы сами себе придумываем. Сиречь создаем, на свою голову.
- А, ну, то есть как во времена инквизиции охота на ведьм, ты это имеешь в виду?
- Ну да, ну да. Была бы охота, а ведьмы найдутся.
- Так я не понял, ты меня с ней познакомишь?
- А я не знаю, попробую, но не обещаю.
- Говорят, она, где только не засветилась. Может, все это мишура, ничего настоящего?
- Может, это как раз тот случай, когда покажет время. И мы можем это не узнать, потому что мы лишь современники. Да, и вообще, все суета… . Ты, кстати, мне обещал выставку проанонсировать! Ну и?
|
|
|
- Да я не забыл! Ты же мне ничего не говоришь, когда, где и все такое?
- Место, знаешь, очень даже удачное. Пошли, покажу, здесь недалеко. Кстати, я могу ее пригласить на открытие, если она придет, то у тебя будет шанс!
- А что, и правда, вовремя это я со своей затеей, а пошли.
***
- Потрясающе!
- Ты находишь?
- Да я поклонник твоего таланта! Такая глубина пространства! Такие неожиданные переходы, просто захватывает дух! К тому же свет, мне нравится световое решение. Такое впечатление, что свет исходит из твоих картин. И ты, будто попадаешь в туннель, и идешь к свету! Я прав? Здорово! Как это тебе удалось?
- Ну, вот и хорошо. Я на тебя рассчитываю. Только когда будешь обо мне писать, не запутайся в хвалебных эпитетах. А то получится, как с твоей будущей кумиршей.
- А что такое?
- У нее проходила презентация, так называемой Живой книги. И один критик, ты его знаешь, наверно, не то Захар Рахазович, не то Хазар Захарович, словом, так увлекся, под впечатлением, волновался заметно, что назвал ее выдающейся «изобразительницей» и «выражательницей» нашего времени. И теперь это хвалеболепие ничем ни стереть, ни замазать.
- Да-да, когда еще такое забудется?
- Молодые люди, постойте! Эй, Фантаз! Фантаз Предвидов! Остановитесь!
|
|
|
- Кто это?
- А-а, дорогой профессор! Светлозар Футурович! Какими судьбами? Неужели по мою грешную душу?
- Вы неисправим, юноша! Но Ваше снисходительное почтение меня не обескуражит.
- Полноте, как можно? Лучше познакомьтесь с моим другом. Вадим Шутов, журналист.
- Очень рад!
- А Светлозар Футурович Кварк - ученый с именем.
- Мое почтение!
- Его идеи, как и он сам, до сих пор держат планку самых поразительных в современной фундаментальной парадоксологии. На него даже покушались! Светлозар Футурович, а где Ваша постоянная свита? Опять от всех улизнули? Я полагаю, новый предмет обожания где-то рядом?
- Однако ж, я тороплюсь, как всегда. Мои коллеги меня уже ищут. Друг мой, простите, коли отвлеку, но лишь на одно словечко.
- Готов внимать!
- Фантаз, меня интересует одна очаровательная особа, только прошу никому!
- Я нем как…
- Она исчезла! Но, к моему счастью, успела обронить вот это!
- Что это?
- Еще не знаю, но держать у себя такую вещицу не имею никакой возможности. Отберут. Держите. Положите в сейф у себя. При любой возможности я попробую у Вас появиться. Но, как всегда ненадолго и инкогнито.
- Я все понял, спрячу, сохраню, не выдам.
|
|
|
- Забавный старик.
- Очень приятный собеседник, столько идей, столько фантастических предположений! Он далеко не прост, как кажется. Думаю, что для него нет никаких преград, пройдет сквозь стену и не заметит. Еще никто не видел, как он это делает.
***
Итак, выдающаяся «изобразительница» и «выражательница» нашего времени творесса Неизвестная Инна Инакиевна согласилась дать долгожданное интервью для одной газеты, чтобы, наконец, прекратить эту несусветную и бестолковую шумиху вокруг ее имени. «Да, надоело уже, пойду, за одно и развеюсь!» - звонко захлопав в ладоши, воскликнула странная девушка бальзаковского возраста. Напугав всех своих домочадцев – кота, попугая и сенбернара, она вызвала необычайный переполох! Кот, до сих пор мирно спавший на спинке высокого кресла, вскочил со страха на задние лапы, потерял равновесие и упал. Но как? Он сделал потрясающее сальто в воздухе, очутился на столе, со стола ринулся на книжный шкаф, приземлился на какой-то фолиант, но не удержался и вместе с ним шлепнулся на пол. Надо сказать, что однажды, будучи еще котенком, милым крохой, он забрался на тумбочку и, устроившись между теплым телевизором и огромным кактусом в глиняном горшке, уснул. Он был так мал, что его никто и не заметил. А кто-то включил телевизор. Раздались бурные аплодисменты. Это закончилась первая часть первого концерта Чайковского. Котенок так перепугался, что с тех пор боялся оваций и просто хлопков. Попугай в панике запрыгал по столу, покинув свое любимое большое кольцо под абажуром, свисающим с потолка вместо люстры, и шарахался теперь слева направо то от больной на голову хозяйки, то от летящего кота-эквилибриста. Еще был сенбернар. Он носил имя-титул Барон, и поскольку положение обязывает, остался лежать на ковре, но голосом дал понять, что так себя вести не подобает в приличном обществе. «Прилично отыграюсь. Я не стану пускать в свою душу. Не дождутся. А уж, коль напросились, кто бы там ни был, пусть разбираются с собственным суперэго. В конце концов, надо однажды решиться заглянуть в себя и раскрыть свое истинное лицо, чем пытаться разоблачать других, создавать сенсации на пустом месте. А что? «Интервью с самим собой»! Каково! Я предоставлю им такую возможность. Мне только будут благодарны», - поспешила успокоить всех Инэн и, гордо расправив крылья-плечи, ушла наряжаться. Процесс поиска нужного наряда затянулся в корсет бесконечности. Фигура хозяйки мелькала в коридоре между комнатами, одежды ее менялись с быстротой смены изображений в слайд-шоу. Даже Парижские Дома моды могли бы позавидовать такой скорости в демонстрации моделей, такому виртуозному проходу по подиуму. Походка нашей героини, артистичной во всем, чем она занималась, завораживала, было на что посмотреть. Ах, чаровница, она умела себя показать. К тому же - какая возможность сэкономить! На манекенах, костюмерах, визажистах…, ладно, так и быть, модельеров оставим.
Единственные зрители, нежные создания с тонкой психикой, терпеливо переносили импульсивное поведение своей хозяйки. Каждый понимал всю гамму ее переживаний, сочувствовал ей и даже верил, что, оказавшись на ее месте, повел бы себя точно также, а может и круче! Их Мама, их Душа, их Мр-мр была тихой и громкой, мудрой и наивной, щедрой и справедливой. Все уже давно привыкли, что она может быть непредсказуемой. Вот и сейчас, они поначалу вздрагивали от неожиданности при каждом ее появлении, затем почувствовали некоторое утомление и кружение в головах. Попугай, прозванный Пиратом, вспорхнул на спинку кресла, сокрушаясь: «Моя Мармуша, моя Мармуша!». А кот Маркиз, чихнув и брезгливо фыркнув, почему-то прыгнул на абажур, обычное место попугая. Коллективное помешательство какое-то! – недовольно проворчал Барон. Под абажуром не было никаких источников света. Он заменял привычную клетку для птиц. Ведь клеткам в этом доме никто бы не обрадовался! Поэтому не стоит беспокоиться ни за испорченную мебель, ни за травмы от разбитых ламп, если бы абажур под тяжестью кота рухнул вниз, ну, а порванный материал всегда можно заменить! Кот зацепился когтем за ткань и безвольно повис, уныло завыл, взывая о помощи. Мармуша ловко сняла кота и поспешила опять к гардеробу. Измученный кот полез на свое обычное место - кресло, согнав попугая. И каждый подумал: «А как хорошо спалось! Мармуша что-то бормочет и шлепает по клавиатуре, пока не случилось вдруг: «БАЦ! БАЦ!», - и куда-то пошла собираться! Жди ее теперь, волнуйся».
« В шумном платье муаровом, в шумном платье муаровом…
По аллее луненной Вы проходите морево….
Ваше платье изысканно, Ваша тальма лазорева…»
Невозможно сердиться, но можно восхищаться, например. Тем более, что в вазе с бананами давно заседала шалунья Янка, которую пока никто не замечал, не до того. Поворчав на дорогую и любимую, каждый на свой лад, кот и попугай, наконец, успокоились, стараясь больше не реагировать на хлопоты своей хозяйки. А Янка уже успела подобрать красивый желто-оранжевый шарфик, замотаться в него и весело прыгать по мебели. «Еще ее не хватало!» - для порядка проворчал Маркиз, предвкушая предстоящие игры-догонялки с веселой мартышкой. Хотя кто ее знает? Она может и за Мармушей увязаться. Так и вышло. Янка скрылась в костюмерной Мармуши. Видимо, Мармуша очень обрадовалась ее появлению, потому что сразу же послышался ее смех и своеобразный хохот Янки. Наконец, обе появились в дверях гостиной, ожидая одобрений или критических замечаний неподкупного жюри: Мармуша как всегда в широкополой шляпе, а Янка восседала у нее на плече в кружевной пелерине. «Без комментариев!» - заключил Пират, и все с ним молча согласились.
И вот, хлопнула дверь, звякнули ключи, все стихло. Казалось бы. Пространство погрузилось в зыбкую дремоту. Правда, иногда открывались створки дверей бесконечных стенных шкафов, и оттуда выглядывали какие-то неузнаваемые личности, да по очереди били часы, тем самым, обращая на себя внимание и создавая ощущение присутствия чего-то или кого-то важного. На стене висел портрет мальчугана. Мальчик грустно вздохнул: «И зачем все эти игры, переодевания?» «Ну, не суди строго, малыш. Эти игры не на чувствах других, а всего лишь для развлечения. Чтобы бороться с тоской и одиночеством», - ответил портрет мужчины с противоположной стены. «А кто виноват, что теперь приходится бороться с тоской и одиночеством?» - вызывающе воскликнул ребенок. «Никто не виноват, - улыбнулся мужчина, - просто так бывает, когда кажется, что ничего не изменишь». Неожиданно заиграла музыка. Ее невозможно было спокойно слушать. Она явно обладала необъяснимым притяжением, увлекала за собой, кружила, звала куда-то. Звала, манила и, наконец, все, что было здесь, пока она звучала, вдруг, как только она умолкла, исчезло вместе с ней. Как будто прошел откуда-то взявшийся смерч, все в себя втянул и исчез, превратившись в точку.
***
Осчастливленный журналист Вадим Шутов немедленно примчался в ресторан «Удочка», где должна была состояться встреча с Неизвестной. Еле переводя дыхание, он стал озираться по сторонам, ища глазами метрдотеля, чтобы узнать о заказанном столике. Но еще раньше, чем оный к нему приблизился, зоркий глаз Вадима споткнулся о неподвижною фигуру дамы, сидящей за столиком у камина. Это была она, Неизвестная! Их глаза встретились. Вадим почувствовал, что упустил момент, он надеялся, даже не сомневался, что будет первым, а значит, в более выгодном для себя положении. Он хотел подготовиться к бомбоподобному интервью хотя бы внутренне, а оказался захваченным врасплох, зато, наконец-то, постиг, как это бывает, если земля уходит из-под ног… у кролика к удовольствию удава. Именно образ удава почему-то возник в его испуганном воображении. Как известно, у страха глаза велики, и перед смертью, как говорится, не надышишься. И Вадим Шут, как прозвали его еще одноклассники, поплелся к месту своей казни. Первое интервью с Неизвестной не могло быть провальным, но это почему-то не успокаивало.
«Как же ей удалось так рано прийти», - ломал себе голову Вадик. Версий было много. Из-за этого в голове возникала непрошенная суета, она мешала сосредоточиться.
Юркий и галантный официант, принимал заказ у Инны Инакиевны. Наблюдательный журналист успел отметить, что бесстрастное лицо официанта на секунду преобразилось состоянием растерянности, но тут же опомнилось и спряталось за маской отрешенности. Официант исчез. Неизвестная жестом пригласила Вадика сесть рядом. Шутов молча поклонился и сел. Смущенно улыбаясь, он старался что-то сказать, но не знал, как и с чего начать, а со стороны выглядело, будто неотесанный юнец с открытым ртом разглядывает шикарную даму. Дама и впрямь, что называется, покоряла воображение. Обтягивающее длинное платье переливалось сине-зелено-фиолетовым мерцанием, напоминая не то чешую рыбы, не то змеиную кожу. Казалось, что и перчатки были из той же материи. А пара перстней, один с крупным аметистом, а другой с не меньшим сапфиром, украшавшие безымянные пальцы, как будто глаза двух неведомых существ, наблюдавших за всем происходившим, периодически моргали как живые, у них даже были ресницы! Сине-черный палантин мягко спадал с головы на плечи и грудь. Черная шляпа с широкими полями довершала образ таинственности. Порой глаза скрывались за полями шляпы, и смущала юное сердце поэта-журналиста обворожительная улыбка, вызывая безотчетный страх и большие подозрения. На стол упала кожура от апельсина. И Вадим обнаружил маленькую любопытную обезьянку, деловито уплетавшую сочный плод на плече у Неизвестной и с любопытством рассматривавшую Вадима. Казалось, она была довольна всем: и угощением, и местом, где она наверняка была завсегдатаем. Неожиданное появление официанта с заказом заставило Вадима несколько опомниться и закрыть рот, но тут его взгляд случайно упал на принесенное необычного вида кушанье, и рот вновь непроизвольно открылся.
- Что это? – спросил Вадя Шут и поперхнулся.
- Печеный арбуз, фаршированный грецкими орехами. На выбор два соуса: утиный и рыбный. Вам какой, уважаемый? – обратился к Вадику официант с легким поклоном.
- Как это? – выдохнул Вадик, почувствовав подвох.
- Ничего страшного, мой юный друг, все когда-то бывает в первый раз, - отозвалась Неизвестная и своим примером показала, что и как нужно с этим блюдом делать. Она отрезала кусок от «испорченного» арбуза и положила себе на тарелку, взяла одну из соусниц и полила ее содержимым на этот странного вида кусок, из которого как изо рта вдруг вывалилось несколько разбухших очищенных от скорлупы грецких орехов.
- Я всегда предпочитаю рыбу утке, поэтому выбираю рыбный соус, хотя все зависит от настроения, неправда ли? – Неизвестная хмыкнула и вдруг, как будто спохватившись, ахнула:
- Ах, я нарушила последовательность! – Неизвестная продолжила чудить, скинув со своей тарелки неудачный кусок обратно в блюдо с арбузной головой, она сначала полила на опустевшую тарелку из соусницы с рыбным соусом, а потом вилкой взяла прежний кусок с блюда, опустила его в полученную лужу, и замерла в ожидании реакции.
- Это что-то означает? – спросил Вадик, слегка втянув носом воздух, чтобы понять, что такое рыбный соус. Он уже успел устать от случившихся с ним переживаний и мечтал сбежать, но не находил пока повода. Ответ Неизвестной окончательно его обескуражил:
- Да, это так выглядит Ваше интервью со мной! – пророчески заявила Инна Инакиевна и рассмеялась.
- Ладно, довольно морить Вас голодом. Официант, принесите мне и моему гостю хорошего красного вина, немного сыра, а там посмотрим. И уберите эту несчастную голову.
Официант ушел, забрав с собой символ неудачного интервью.
- Не будем пудрить друг другу мозги. Я надеюсь, Вы уже пришли в себя?
- О! Да! – Вадя вжался в стул, а про себя подумал: «Издевается?!»
- Ну-с, дорогуша, начнем, пожалуй, - томным голосом напомнила о причине их встречи творесса шедевров.
Вадя Шут не обиделся на фамильярное «дорогуша». Напротив, он почувствовал что-то знакомое и ласковое в этом обращении. «Сынуша, ты мой Дорогуша!» - часто называла его мама, укладывая в кроватку, а потом напевала: «Потягуши, потягушечки, от носочков до макушечки, мы потянемся-потянемся, маленькими не останемся…». Как по волшебству Вадя совершенно успокоился и забыл, с кем разговаривает. Он как будто приготовился слушать колыбельную и погрузиться в сладкий сон, как в детстве, когда дневные радости и заботы уже позади, рядом любимая мама, и ты начинаешь взахлеб рассказывать о своих удачах и несчастьях. А мама тебя хвалит и утешает, рассказывает о своем детстве, и ты чувствуешь, что все преодолимо, что все будет хорошо. Вадик вдруг вспомнил, что в школе ему с трудом удавалось запоминать стихи. Как назло приходилось много зубрить, а голова отказывалась. Опять невыученные уроки, плохие оценки, упреки учителей, и только мама могла утешить и подсказать надежный выход. Так бывает, что чужие люди вдруг принимают черты самых близких, и незаметно для себя, мы поддаемся этой подмене, наверно, отчаянное желание быть искренним и верить в искренность всего мира, толкает нас на подобные оплошности. Вот и Вадя вдруг ощутил себя наедине с самым далеким и самым близким человеком. Он даже голову бы дал на отсечение, что находится в своей детской с мамой.
- А Тебе нравилось учиться в школе? – не приходя в сознание, уйдя с головой в свое счастливое детство, обратился Вадя к … Маме. А к кому же еще? Ведь именно Мама была рядом с ним сейчас! Но Инна Инакиевна не удивилась и ответила за маму:
- Отнюдь, - сказала она, - Но иногда было интересно. Интересно было не учиться, а играть, но не в школу, а, несмотря на нее, ее законы и нравы ее обитателей, вообще, вести свою игру. Так, чтобы было интересно не только мне, раз деваться некуда, раз другие так называемые организаторы процесса не заботились об этом. Хотя, возможно, это и к лучшему? Эта никем нетронутая ниша была предназначена для приложения моих сил, для первого опыта творчества, - Инна Инакиевна смягчилась и грустно улыбнулась.
- У Тебя хорошая память, ты легко заучивала стихи! – вдруг с завистью вспомнил Вадик, но у него было оправдание – ему проще сочинить свои, чем запоминать чужие.
- Конечно, были проблемы. Легко запоминается то, что близко тебе. Из всех стихов я помню только одно из внеклассного чтения, за которое я получила «пять с плюсом». Редко, кто мог похвастаться такой отметкой у нашего строгого учителя.
Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 343; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!