Мировой авториритет и. бананы 3 страница
Такова была вступительная часть статьи А. Б. Шершевского. Далее можно привести краткие выдержки из писем Шершевского: «Надеюсь, что Ваш новый труд явится уже давно обещанной Вами полной математической разработкой космической ракеты. Срочно жду эту книгу... во имя науки прошу сейчас же выслать ее. Здесь в газетах промелькнуло известие, что Вы строите в Москве ракету на 11 человек...»
Тот же корреспондент К.Э.Циолковского в другом письме сообщает: «Я рад, что Вы решили издать всеми долгожданные труды. Прилагаю к письму только что появившуюся в наиболее распространенной в Германии газете популярную статью, в которой отмечены на первом плане Ваши пионерские работы».
В письме от 29 декабря 1926 года А. Б. Шершевский писал Константину Эдуардовичу: «Уже давно не получал от Вас известий и думал, что Вы, может быть, в Москве заняты постройкой Вашего реактивного снаряда. Здесь носятся о Вас такие своеобразные слухи. Во всяком случае газеты «чирикают» о Ваших работах. Так, доктор физики Валье сообщил мне из Мюнхена, что он в газетах много читал о Ваших трудах. Он был в Италии, а в январе 1927 года прибудет для ряда докладов в Берлин, где он наверное сделает серьезное сообщение в научном воздухоплавательном обществе. Тогда я с ним встречусь. Валье ручается за постепенный переход от винтового самолета к чисто реактивному, а затем к реактивному космическому кораблю».
«Я пропагандирую ракету, где только могу. Дал большую статью в «Фоссише цайтунг», а вслед за тем в «Иллюстрирте берлинер цайтунг» с рисунками известного художника. Издательство «Улльштейн и К» сильно пропагандирует космическую ракету. Кроме того, я перевел все Ваши труды: «Исследования» и «Ракета» 1903-1924 годов уже готовы...» «Мой ученый товарищ (Р. Ландеман) сдал в редакцию... рукопись о космической ракете. Работа является обработкой Вашей ракеты 1924 года... Конец Вашего письма нас огорчил. Вы должны и будете жить, пока не полетит первая ракета к звездам. Судьба и деятельность Сократа, Христа, Будды, Бруно, — бедствия в жизни и посмертное торжество, — двигали человеческое общество более, чем герои, имеющие колоссальный успех в жизни (Александр Македонский, Цезарь, Наполеон и др.)».
|
|
|
«В журнале... появилась критическая статья профессора... в Данциге д-ра Н. Лоренца «Возможность межпланетного сообщения». Кстати, и Р. Л. (Ландеман) и я нашли в работе Лоренца ошибки». «Недели три тому назад я с Р. Л. (Ландеманом) был у директора Института прикладной математики и механики Берлинского университета профессора Мизеса. Он тоже нашел в работе Лоренца погрешности и указал на то, что «опровержение» Лоренца основано на грубой ошибке». «Разработанная Вами теория ракеты построена и одобрена профессорами Хоффом, Мизесом и Прандтлем (Геттингенская аэродинамическая лаборатория), и все нападки Лоренса на Ваши исследования и работы Хомана, Оберта и мои — ни на чем не основаны...»
|
|
|
«В журнале «Флюгспорт» появилась моя большая статья о Ваших новейших работах...» «Жду Вашего скорого поезда, в особенности труд: «Опытная подготовка к ракете». Литература по ракетным снарядам все растет».
«...Вечером 29 апреля 1928 года Валье в Германском научном обществе воздухоплавания читал доклад: «Атака мирового пространства». На доклад собралось человек сто пятьдесят: члены Общества и представители печати. Были и дамы. Из-за них доклад был немного популярного характера. Валье особенно долго останавливался на Ваших трудах. После доклада — двухчасовая беседа, в которой участвовало восемь человек...»
«Вторая новость: в журнале Германского общества воздухоплавания появилась статья математика и астронома Р. Ландемана: «Задача межпланетной ракеты», в которой автор дает краткое изложение Вашей «Ракеты в космическое пространство» (1924). Я рад, что Ваше имя у всех теперь на языке...»
Таков был резонанс в берлинских ученых кругах на работу «Ракета в космическое пространство». Вышеприведенные письма А.Б. Шершевского (см: Циолковский К. Э. Ум и страсти. Калуга, 1928. С. 21—27) относятся к 1925-1928 годам.
|
|
|
Однако обратим наше внимание на одну странность. Брошюра К. Э. Циолковского «Ракета в космическое пространство», вышедшая в свет в Калуге в 1924 году с предисловием на немецком языке, осталась как бы не замеченной в СССР лицами, составлявшими списки печатных работ К. Э. Циолковского. По странным причинам эта брошюра выпадала из поля зрения этих лиц, как только они подходили к 1924 году. Эти составители не только ревностно вычеркивали предисловие и его значение в деле восстановления приоритета К. Э. Циолковского за границей, но не помещали в списки работ Константина Эдуардовича и самую брошюру с новым заглавием. Отчасти это явление исправлено в списке работ К. Э. Циолковского, составленном для второго тома собрания сочинений издания Академии наук СССР (Москва, 1954), однако также без упоминания автора предисловия.
После того как брошюра «Ракета в космическое пространство» была мною роздана и разослана многим московским специалистам по воздухоплаванию, инженерам и физикам, меня попросили сделать обоснованный доклад о работах К. Э. Циолковского в одном из больших клубов. Доклад прошел успешно, хотя раздавались скептические замечания о полете на Луну. Кто-то сказал:
|
|
|
— По воздуху летать как следует не умеем, а Циолковский предлагает летать без воздуха.
Такого рода реплику я мог приписать тому, что недостаточно осветил вопрос о реактивном движении. Но когда я попытался кое-что повторить из своего доклада, подавший реплику заметил:
— Вы не беспокойтесь еще раз разъяснять идею реактивного движения. Это все ясно. Но я хочу напомнить одну русскую поговорку: «От хорошей жизни не полетишь!» Видно, трудновато живется бедняге Циолковскому, вот он и придумывает способы подальше улететь...
Через несколько дней ко мне на квартиру явилась делегация от одного видного технического учреждения (сейчас не помню, от какого именно) с намерением посетить К. Э. Циолковского в Калуге и сделать фотографические снимки с его моделей. Я запросил Константина Эдуардовича об этом и быстро получил следующий ответ:
«18 июля 1924 г. Глубокоуважаемый Александр Леонидович, Вы знаете, что почти все модели (а теперь и чертежи) я роздал по разным местам. У меня теперь ничего нет, и не с чего снимать фотографии. Ожидание свалило меня в постель, так как мне неприятно разочаровывать невинных людей. Они в заблуждении относительно меня, — скажите им это. Я слышал про Ваш успех от И. Д. и радуюсь. Отвечаю в тот же час. Я кое-что издаю в журналах о ракете. Вот и беседа! Если бы я чувствовал себя сильным, то, конечно, был бы рад. На стр. 27 «Ракеты» (65) надо q=q*p/(p-q) и в (66) надо (1-pq/(p-q))2 - 1 (плюс, а не минус). Поправьте хоть один экземпляр. Привет обществу и много воображающим обо мне людям (вернее, думающим о том, чего нет, и не видящим того, что есть и чего не суждено увидеть современникам). Модель дирижабля зимою будет в Академии Возд. Флота. Ваш К. Циолковский». [Имеется ввиду книга К. Э. Циолковского «Ракета в космическое пространство». Калуга, 1924.]
Ответ К. Э. Циолковского я сообщил по оставленному мне адресу, но их желание съездить в Калугу от этого не уменьшилось, и я еще раз сообщил об этом Константину Эдуардовичу, на что получил ответ:
«29 июля 1924 г. Глубокоуважаемый Александр Леонидович. Отвечаю на Вашу открытку. Конечно, я буду рад побеседовать с гостями, но наш долг предупредить их, что ничего замечательного они не увидят и не получат. Поездка из Москвы в Калугу не шутка. Что же их журнал, который, по их словам, должен выйти 1 июля? Я послал им начало статьи и не получил ни журнала, ни письма. Неладно это. Приедете — скажете. Ваш К. Циолковский».
Скромность Константина Эдуардовича и его ежедневная занятость отчетливо сказались и в этом письме. С другой стороны, новые неполадки с печатанием работ о ракете, новые раздражающие задержки.
Я рад, что внес небольшую лепту в дело становления ракетодинамики и космонавтики в СССР, помогая К. Э. Циолковскому своей логарифмической линейкой, проверкой расчетов, схемами и рисунками. По его просьбе я рылся в московских библиотеках и доставал ему различные справки по тем или иным вопросам воздухоплавания, физики и химии, разыскивал для него журналы и делал из них выписки, ознакомился с патентной литературой. Многократно беседовал о К.Э.Циолковском с А.В.Луначарским, Н.А.Семашко, А.М.Горьким, Ф.Н.Петровым, Р.П.Эйдеманом, М.Н.Покровским и др. Я добывал для некоторых его опытов материалы, которые нельзя было достать в Калуге. Словом, в течение ряда лет я был как бы доверенным лицом К. Э. Циолковского и ходатаем о его научных делах. Я энергично поддерживал его приоритет как внутри страны, так и за рубежом. Я написал о его работах ряд статей, в том числе в 1928 году статью в газету «Правда», № 61, по поводу его юбилея. Эта статья имела большое значение в том отношении, что снова напомнила многим, что Константин Эдуардович жив и работает не покладая рук. Это было важно еще и потому, что вопросы ракетодинамики к тому времени уже привлекли внимание некоторых советских инженеров, которые, однако, были дезориентированы относительно значения его работ в области воздухоплавания и космонавтики. Эта дезориентация широким фронтом шла с верхов научных кругов, от ученых, к которым прислушивалась молодежь. Эти корифеи науки не признавали научных заслуг К. Э. Циолковского и тем самым постоянно умаляли научный авторитет и приоритет «калужского мечтателя». Делалось это достаточно аккуратно и умно, чтобы не бросаться в глаза. О нем просто ничего не писали, его имя не упоминали, заговор молчания сохранялся в строгом секрете, но проводился в жизнь с исключительным упорством и настойчивостью. Ни в одной из солидных книг по вопросам аэродинамики, вышедших в свет в течение ряда десятилетий, имя К. Э. Циолковского упомянуто не было. [ Эйдеман Роберт Петрович (1895—1937) — советский военный деятель. Командовал в гражданскую войну подразделениями Красной Армии на разных фронтах. Проявил себя как талантливый военачальник и крупный организатор оборонной инфраструктуры страны. В 1925—1932 гг. — начальник и комиссар Военной академии имени М. В. Фрунзе, с 19З2 г. — председатель Центрального совета Осоавиахима СССР. Был членом правления и председателем латвийской секции Союза советских писателей. Занимался разработкой военной теории и истории.] [ Покровский Михаил Николаевич (1868—1932) — известный историк, академик, партийный и государственный деятель. Ученик В.О.Ключевского и П.Г.Виноградова. Выступал против методологического эклектизма и господствовавших до революции официальных исторических воззрений. Участие в революционном движении способствовало переходу его на позиции исторического материализма. С 1918 г. до конца жизни был заместителем наркома просвещения РСФСР.]
Только за год до смерти, т. е. в 1934 году, впервые вышли два тома «Избранных сочинений» Константина Эдуардовича. Это был первый большой успех великого ученого за всю его 78-летнюю жизнь. Первый успех! Это обстоятельство говорит о многом. Оно говорит о том, что нам следует подумать о создании всесоюзного печатного органа, где носители и создатели больших идей, но не имеющие научных званий и ученых степеней, могли бы публиковать свои мысли во всеобщее сведение, независимо от мнений какого-либо почтенного академика или не менее почтенного профессора. Люди должны иметь право в области естественных наук высказывать свои мысли независимо от существующих школ или направлений, даже в том случае, если эти мысли могли бы показаться кому-либо из представителей официальной академической науки несколько странными и не совпадающими с общепринятыми в тот момент положениями. Это мероприятие положило бы конец страшным и многолетним терзаниям и мытарствам, на которые нередко обречены люди больших идей, не имеющие возможности представить свои идеи на суд широкой общественности. Вследствие отсутствия у нас такого печатного органа талантливые люди обречены годами и десятилетиями бесполезно околачивать пороги различных научных учреждений.
Но это еще не все. Печальный опыт К. Э. Циолковского показал, что необходимо создание такого всесоюзного научно-исследовательского центра, который помогал бы гражданам нашей страны осуществлять те или иные эксперименты в области естественных наук. Можно с уверенностью утверждать, что из такого научно-исследовательского центра выйдет немало неожиданных и замечательных открытий и изобретений.
История научных открытий убеждает нас в этом. Но как первое, так и второе возможно будет только при одном обязательном условии: во главе независимого печатного органа и независимого научно-исследовательского центра должны стоять не чиновники от науки, а знаменитые ученые, прославленные широтой взглядов и универсальностью знаний. Такими людьми наша страна богата.
Я был непосредственным свидетелем многочисленных мытарств К. Э. Циолковского, который их горько переживал еще до нашего знакомства и после того, как я стал по мере сил помогать ему в научных делах. Я вспоминаю, с каким трудом достигались малейшие успехи, несмотря на мои многочисленные знакомства и непосредственные связи с научными и общественными деятелями. Иногда на какие-либо пустяковые дела надо было тратить десятки дней, а некоторые дела тянулись месяцами и годами, не получая благоприятного решения. Отношение к К.Э.Циолковскому в Москве в течение ряда лет было явно отрицательным, даже оскорбительным.
Мои систематические напоминания о его работах в области ракетодинамики, которые я опубликовал в журналах и газетах, вызывали раздражение в авиационных кругах. Одни ученые меня убеждали не делать этого, дабы не компрометировать свое имя — имя в те годы начинающего ученого, причем это делалось в полуофициальной форме, и потому в некоторых случаях мне действительно приходилось прибегать к псевдонимам (Ивановский, Алчевский и др.). Другие распространяли слухи о том, что я якобы делаю на имени К.Э.Циолковского своеобразный бизнес, так как статьи оплачиваются. Но на деньги, получаемые за эти статьи, я приобретал для Константина Эдуардовича книги и журналы. Третьи изобретали еще какие-нибудь небылицы и широко распространяли их. Все это меня нервировало, отрывало от работы, заставляло обороняться. Недоброжелатели и враги К. Э. Циолковского периодически обнажали свои клыки и лязгали зубами. При этом доставалось и мне.
Поддержка русского приоритета ракетодинамики и космонавтики и в то же время поддержка авторитета К. Э. Циолковского были крайне неприятны многим лицам как вне страны, так и внутри ее. Некоторые наши авиационные деятели неистовствовали, и грозное возмущение было направлено не только в адрес К.Э.Циолковского, но и в мой. Как я смел, да еще в такой категорической форме выступать на немецком языке в защиту приоритета Константина Эдуардовича? Какое я имею отношение к авиации? Кто разрешил мне метать гром и молнии в сторону недоброжелателей, которые представлялись себе благодетелями, положившими жизнь на науку, и к тому же официально признанными учеными, в то время как К.Э.Циолковский — выскочка, не более того. Вот вопросы, мучившие некоторых деятелей науки в 1924 году. В тот год, когда авторитет и приоритет К.Э.Циолковского, казалось, могли быть утрачены навсегда под давлением работ иностранных ученых, никто из «друзей» Константина Эдуардовича не протянул ему руки помощи! Никто из «друзей» (их можно перечислить по пальцам) не сделал необходимого шага для реальной защиты этого приоритета. К.Э.Циолковский был как бы оставлен на произвол судьбы...
Все же находились и защитники, но их было мало. Так, в 1924 году профессор Н.А.Рынин выступил с первой своей лекцией о работах К.Э.Циолковского. К тому же 1924 году относится и первая печатная работа Н.А.Рынина, посвященная исследованиям Константина Эдуардовича. Известный киевский математик, почетный академик АН СССР Д.А.Граве, не смущаясь, похвалил К.Э.Циолковского. Он писал 14 июня 1924 года, вскоре после получения от последнего книжки «Ракета в космическое пространство»: [ Граве Дмитрий Александрович (1863—1939) — крупный математик, член Академии наук УССР, почетный член Академии наук СССР, создатель первой в стране авторитетной алгебраической школы (среди его учеников Б.Н.Делоне, Н.Г.Чеботарев, О.Ю.Шмидт и др.).]
«Единственный способ практического подхода к использованию электромагнитной энергии Солнца намечен русским ученым К.Э.Циолковским при помощи реактивных приборов или межпланетных аппаратов, которые вполне уже разработаны для этих целей и являются реальной действительностью завтрашнего дня».
Выход в свет книги К.Э.Циолковского, рассылка этой книги в ряд стран Европы и Америки имели решающее значение в отношении будущей судьбы его приоритета за границей. О значении этой книги говорит большое количество писем и благодарностей, полученных им. Имя Константина Эдуардовича стало часто появляться на страницах зарубежной научной, научно-популярной и даже широкой политической прессы. Эта книга познакомила с основными идеями и математическими доказательствами ее справедливости ряд немецких ученых: Оберта, Шершевского, Ландемана, Лея, Валье, Хоффа, Мизеса, Прандтля и др. Она показала им, что задолго — именно за двадцать лет до Г.Оберта — основные положения ракетодинамики и космонавтики были сформулированы и разрешены русским ученым К.Э.Циолковским. Появление за границей этой книжки якобы заставило профессора Оберта и профессора Годдарда неожиданно поторопиться оповестить весь мир о том, что созданные ими ракеты в ближайшее время совершат полет на Луну. Теперь, по прошествии 38 лет, мы понимаем, что тогда была сфабрикована газетная утка, но в то время читатели журнала «Огонек» могли поверить, что «соперники» К.Э.Циолковского его сильно опередили. [ Прандтль, Людвиг (1875—1953) — известный немецкий ученый в области прикладной механики. Его труды охватывают широкий круг вопросов научных и инженерных дисциплин, включая проблемы теории упругости и пластичности, гидроаэромеханики, газовой динамики и динамической метеорологии. В 1905 г. в работе «О движении жидкости при очень малом трении» дал представление о пограничном слое и объяснил сопротивление формы при обтекании тела отрывом пограничного слоя. Основал большую научную школу в прикладной механике.]
Действительно, в журнале «Огонек», № 25 (169), от 20 июня 1926 года можно было прочесть следующие строки: «Полет на Луну. Проф. Годдард, американский физик, соперник русского ученого К.Э.Циолковского и проф. Оберта в деле изобретения аппарата для межпланетных сношений. Его аппарат — та же «ракета», движущаяся на основных принципах «обратного толчка», но более сложного и, может быть, более совершенного механизма, чем ракета его предшественников. Теоретические расчеты Годдарда проверены выдающимися учеными Америки и найдены безупречными.
Согласно сообщениям американской прессы, в середине лета этого года состоится полет ракеты Годдарда на Луну. Путь ракеты Земля — Луна строго вычислен и рассчитан во всех деталях. При падении на Луну ракета дает ослепительную вспышку. Астрономы будут наблюдать момент прибытия ракеты в телескопы».
Хотя журнал «Огонек» в 1926 году широко оповестил своих читателей о полете на Луну ракеты Годдарда — «соперника русского ученого К.Э.Циолковского», но этот полет не состоялся. Зато советская космическая ракета достигла поверхности Луны и водрузила там вымпел СССР. Советская космическая лаборатория впервые в мире сфотографировала другую, невидимую нам полусферу Луны. Заметка в журнале «Огонек» наглядно показывает, сколь высоко редакция советского журнала оценивала тогда американскую науку и как мало она верила в силы К.Э.Циолковского. Она придумала ему конкурента, в то время как он был, конечно, и тогда вне всякой конкуренции. Эта небольшая заметка в журнале «Огонек» также говорит о том умонастроении, которое жило не только в умах журналистов, но и в умах ученых, с которыми журналисты держали совет по этому поводу. Ученые, во главе с Академией наук, единогласно отвергли все работы К.Э.Циолковского и считали их бредом. Поэтому для защиты этих работ требовались особые силы.
Я возразил редакции журнала «Огонек» решительным письмом о том, что К.Э.Циолковский никаких «соперников» за рубежом не имеет и сам является «отцом» реактивного корабля. В редакции журнала удивились моей осведомленности о К.Э.Циолковском и о его работах и стали нередко приглашать меня консультировать по этим вопросам.
В 1925 году К.Э.Циолковский писал: «Узнав о том, что редакция вашего журнала («Связь». — А. Ч.) обратилась к проф. А.Л.Чижевскому с просьбой написать статью о моем реактивном приборе, я хочу поделиться с журналом следующей мыслью: с 1895 года я работаю над теорией ракетных аппаратов для заатмосферных путешествий. Между прочим, одним из важных и трудных вопросов представляется вопрос о распределении взрывающихся газов в трубе прибора, об их плотности, давлении, температуре и скорости движения в различных участках трубы...
И вот проходит 30 лет, а я все не могу обстоятельно решить этого вопроса, несмотря на все усилия. Только в последнее время, менее месяца тому назад, проблема эта была мною решена в окончательном виде.
Решение ее меня очень обрадовало, но вместе с тем изумило, что в мои годы еще можно решать столь сложные задачи. Утешительно и то, что настойчивость в течение 29 лет кончилась торжеством. Это дает мне надежду, что, невзирая на общую мою утомленность непрерывными работами в течение моей долгой жизни, мне удастся еще продолжить и далее мои труды. Конст. Циолковский».
Письмо К. Э. Циолковского и моя статья «Связь с планетами. Основы движения летательных аппаратов в безвоздушном пространстве» были опубликованы в журнале «Связь», № 18, за сентябрь 1925 года, Москва.
В конце этой статьи я писал:
«Замечательнее всего то обстоятельство, что ни Годдард, ни Оберт ни одним словом не обмолвились о своем предшественнике — К.Э.Циолковском! Тогда автор этих строк выступил в защиту первенства этого замечательного русского изобретения».
Далее я развил мысль о том, что труды К.Э.Циолковского найдут свое воплощение в действительности в основном после того, как будет открыта и использована в реактивных двигателях атомная энергия, о чем писал в 1911—1912 годах сам Константин Эдуардович в статье «Исследование мировых пространств реактивными приборами», опубликованной в журнале «Вестник воздухоплавания».
За истекшие полвека в текст провиденциального и дерзкого по тому времени высказывания Константина Эдуардовича можно внести лишь несколько незначительных поправок, ничуть не меняющих существа необычайного его предложения об использовании атомной (ядерной) энергии для ракетных двигателей. В наши дни это уже не мечта, а почти воплощенная действительность. Не пройдет и нескольких лет, как мы научимся управлять течением ядерного распада и применим его в первую очередь именно к космическим кораблям.
Казалось, что замалчиванию работ К.Э.Циолковского по ракетодинамике пришел конец, когда еще опытный популяризатор Я.И.Перельман выпустил в свет книгу «Межпланетные путешествия» (1915). Но вследствие того, что первая мировая война, начавшаяся в 1914 году, вскоре достигла своего апогея, упомянутая книга не получила большого распространения ни внутри страны, ни за ее пределами. Это мне хорошо известно из писем зарубежных ученых, с которыми я состоял в переписке в 1924-1926 годах. Они во всяком случае категорически отрицают какое-либо влияние работ К.Э.Циолковского на их исследования и признали его авторитет только благодаря переизданию в 1924 году его статьи 1903 года. В частности, профессору Р.Годдарду и профессору Г.Оберту я выслал даже фотокопии со статьи К.Э.Циолковского 1903 года и с обложки журнала «Научное обозрение», № 5, за май 1903 года. К сожалению, и это не имело достаточного влияния. Я тогда был поражен удивительным недоверием этих ученых... Проф. Годдард мне писал, что в мировых библиографических справочниках он нигде не нашел статьи 1903 года.
Следовало бы думать, что появление в 1924 году в печати нового издания труда К.Э.Циолковского положит конец введению в заблуждение специалистов о приоритете. Но этого не произошло в необходимой мере, не произошло даже тогда, когда профессор Оберт в письме на имя К.Э.Циолковского от 24 октября 1929 года безоговорочно признал его приоритет. Несмотря на это письмо, именно профессор Оберт явился одним из тех, кто до сих пор признает только свой приоритет и частично приоритет профессора Годдарда.
Остановим наше внимание на следующих возмутительных фактах.
В 1919 году в издании Смитсоновского института вышла первая работа Роберта Годдарда под заглавием: «Способ достижения крайних высот»; из предисловия автора видно, что проблемой реактивного движения он занимается с 1912—1913 годов. В 1948 году нью-йоркское издательство публикует книгу, в которой приводятся исследования профессора Годдарда за 1929—1941 годы.
В предисловии к этой книге Гарри Ф.Гуггенгейм пишет: «Доктор Годдард был бесспорным отцом современной ракетодинамики».
В 1923 году в издательстве Р. Ольденбурга (Мюнхен — Берлин) вышла книга Г.Оберта, озаглавленная: «Ракета в мировое пространство». В заключительной части книги Г.Оберт рассматривает работу профессора Годдарда, но об исследованиях К.Э.Циолковского нигде не упоминается.
Через тридцать один год, в 1954 году, в издательстве «Экон» (Дюссельдорф) выходит книга того же автора: «Человек в мировом пространстве», где на 253 страницах ни разу не упоминается К. Э. Циолковский. Во введении к этой книге доктор Вильгельм Мейер-Кордс, давая биографический очерк об авторе, называет его «отцом космических путешествий».
В 1956 году профессор Г. Оберт пишет предисловие к книге двух авторов — Бергауста и Беллера — и тоже ни звука не говорит о К. Э. Циолковском. Бергауст и Беллер тоже молчат.
Таким образом, если верить печатному слову, вопреки здравому смыслу существуют три отца ракетодинамики и астронавтики: К. Э. Циолковский, Р. Годдард и Г. Оберт. Не желая уменьшать какого-либо значения работ зарубежных авторов и стремясь к возможной объективности, следует сказать, что все три ученых — русский, американский и немецкий — внесли большой вклад в новую область науки и техники, но элементарная справедливость требует признать, что истинным отцом был все же К. Э. Циолковский. Именно он, а не кто другой еще в 1903 году опубликовал труд со всеми основными выводами, которые впоследствии, спустя много лет, были подтверждены профессором Годдардом и профессором Обертом. Не исключается, конечно, возможность того, что зарубежные ученые пришли к тем же выводам, что и К. Э. Циолковский, независимо от него, но даже эта возможность ничуть не умаляет трудов К. Э. Циолковского, ибо он опубликовал теорию реактивного движения тел переменной массы в целях исследования космического пространства на 16 лет раньше Годдарда и на 20 лет раньше Оберта. Никто также не может поручиться, что статья К. Э. Циолковского 1903 года не была в последующие годы переведена или прореферирована где-либо в заграничной научной или научно-популярной прессе и мысли, изложенные в статье или реферате, дали толчок Р. Годдарду или Г. Оберту для их последующих изысканий. Конечно, это только предположение, ибо нет никаких оснований сомневаться в честности этих ученых. Но достойна удивления необычайная забывчивость профессора Германа Оберта, который еще в 20-х годах собственнолично в письме признал приоритет К. Э. Циолковского, но затем быстро забыл это веское обстоятельство. Такие вещи, вообще говоря, неудобно и не принято забывать.
Рассмотрение доказательств, приведенных Р. Годдардом и Г. Обертом в своих книгах, легко приводит к заключению, что все они одинаковы с доказательствами Константина Эдуардовича, приведенными впервые в 1903 году. Эти авторы, исходя из третьего закона Ньютона и основываясь на законе постоянства количества движения, получили математическое выражение движения тел с переменной массой, а затем пришли к выражению, дающему максимальную высоту подъема ракетного снаряда в среде без сопротивления воздуха. Для вывода ракетного прибора из поля земного тяготения была найдена скорость, равная 11,2 километра в секунду, так называемая вторая космическая скорость.
Все эти выводы с первого взгляда не являются чем-либо особенным: они ясны, просты и доступны пониманию каждого, кто знает физику и основы высшей математики. Но такое допущение было бы неверным. Вывод дифференциального уравнения Движения тела переменной массы, решение этого уравнения и формулировка закона максимальной скорости ракеты являются великими заслугами К. Э. Циолковского и были им опубликованы в 1903 году. По прошествии семи лет К. Э. Циолковский решил напомнить о своем открытии и поместил в журнале «Воздухоплаватель» — органе Императорского всероссийского аэроклуба, том 7, № 2, стр. 110-114, реферат своей статьи 1903 года под заглавием: «Реактивный прибор как средство полета в пустоте и атмосфере». Этот журнал являлся официальным органом правительственных кругов Российской империи и должен был иметь повсеместное хождение. Журнал же «Научное обозрение» был частным печатным органом, издаваемым М.М. Филипповым, и его распространение за рубежом было, очевидно, невелико. Журнал «Воздухоплаватель» выписывали соответствующие зарубежные научные и технические учреждения, и, следовательно, всем должно было быть известно, что ракетодинамика является плодом творческих усилий К. Э. Циолковского и что приоритет в этом вопросе всецело и безраздельно принадлежит ему и России и должен быть отнесен к маю 1903 года.
Таким образом, большую часть вины столь вялого признания за рубежом приоритета К. Э. Циолковского надо отнести на счет нашей собственной медлительности, собственного равнодушия, неприятия его трудов или даже отрицания значения этих трудов в течение многих десятилетий со стороны видных русских и советских специалистов. Равнодушие к этим работам, а также их длительное, более чем тридцатилетнее непризнание закончилось тем, что так или иначе приоритет замечательнейшего русского научного открытия и технического изобретения в известной мере был утрачен или поставлен под сомнение.
Дата добавления: 2015-12-20; просмотров: 19; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!