И другие религиозные
Центры
Ханака – это место для людей особого рода, вовсе не для любого человека. В связи с этим в ханаке существуют определенные нормы поведения и цели, отличающие ее от других религиозных центров.
Большинство людей ходит в религиозные центры, чтобы научиться не причинять обиды другим, тогда как суфий ходит в ханаку для того, чтобы научиться не чувствовать себя обиженным другими.
Большая часть людей приходит в религиозную общину, чтобы обезопасить свою жизнь в этом мире, а также позаботиться о жизни грядущей. Суфий приходит в ханаку, чтобы забыть и этот мир, и будущий, и заключить в объятия предвечную Возлюбленную.
Большинство людей ходит в религиозные центры для того, чтобы обеспечить себе убежище на небесах. Суфий ходит в ханаку для того, чтобы найти убежище от самого себя в Боге.
Большая часть людей посещает религиозные собрания для того, чтобы избавиться от дурных качеств. Суфий приходит в ханаку, чтобы с помощью любви и упоенности стереть даже сам узор существования.
Большинство людей ходит в религиозные центры для того, чтобы помолиться о незыблемости своей религии и жизни. Суфий ходит в ханаку, чтобы заставить умолкнуть свои притязания на существование и сгореть в пламени божественной любви.
Большая часть людей ходит в религиозные центры для того, чтобы поправить свое положение, улучшить свою жизнь. Суфий ходит в ханаку для того, чтобы предать забвению свое «я», перестать быть самим собой.
|
|
|
Благоволение Бога
И его гнев
Богу присуще и благоволение (лотф), и гнев (кахр). Суфий, если он действительно преисполнен любви к Богу, любит оба эти Свойства в равной мере.
Руми пишет:
Я влюблен в Его благоволение,
и в Его гнев
До чего же удивительно, что я люблю
обе эти противоположности.
Проявления божественного благоволения и гнева подвергают суфия множеству испытаний на Пути, которые дают ему возможность выявить степень своей искренности по отношению к Богу, преданности Ему и смирения перед Ним. Суфий принимает божественный гнев так же, как и благоволение, – всем сердцем. Претерпевая гнев Божий, суфий не только не огорчается и не впадает в уныние, но напротив, даже радуется этому, понимая, что все приходящее от Возлюбленного, является радостью и благом.
В одной из притч о прекрасных Лейли и Меджнуне говорится, что Лейли как-то готовила угощение для людей, живших по соседству. Как и все остальные, Меджнун взял с собой глиняную миску и направился к дому Лейли, чтобы принять участие в праздновании и угощении. Когда пришло время застолья, Лейли стала сама раскладывать каждому еду. Однако, как только Меджнун подошел к ней, она схватила его миску и швырнула оземь, так что та разлетелась на куски.
|
|
|
Позднее люди, бывшие гостями Лейли, спрашивали Меджнуна о ее странном поведении: почему со всеми она обращалась гораздо лучше, чем с ним.
В ответ он произнес:
Если бы кто-то из вас
и впрям был желанным для нее,
отчего она разбила только мою миску?
О том же великий суфий написал:
И печаль, и боль приходят от Друга;
как радостно что Он
напоминает мне этой печалью и болью,
чтобы я помнил о Нем.
Отсутствие
Самости
Ханака – это школа небытия и отсутствия самости. И потому шейх ханаки должен более всех стремиться к несуществованию и быть наиболее усердным в служении – для того, чтобы укреплять веру и ревностность в выполнении духовных обязанностей у новопосвященных суфиев и у всех, кто связан с ханакой.
Быть ответственным за ханаку – это пост, требующий отсутствия самости. Если шейху или лицу, которому доверено быть ответственным за ханаку, не присуще такое состояние, это указывает на его неспособность занимать подобное положение.
Ответственному за ханаку не следует грубо отдавать приказания. Если желательно, чтобы кто-то взялся за определенное дело, следует говорить об этом с максимальной деликатностью. Если ответственный за ханаку авторитарен или озабочен обретением более высокого социального статуса, это отпугнет начинающих суфиев и вынудит покинуть ханаку даже тех суфиев, которые долгое время были с ней связаны.
|
|
|
Шейх ханаки для суфиев – как отец, хотя и без личных ожиданий или мотивов. Дети же, к которым их родители недоброжелательны, часто убегают из дома.
Я говорю об этом, чтобы обратить внимание на то, что желание или нежелание суфия приходить в ханаку полностью зависит от ответственного за ханаку, и последний не вправе порицать других за утрату желания посещать ханаку.
И в заключение: суфии должны знать, что в наших глазах человек, наиболее лишенной самости – и есть подлинный суфий. Суфий, который проявляет авторитарность и ведет себя деспотически, пребывает в плену у своего неверующего нафса.
Дыхание
Это истина
У суфиев есть выражение: «Дыхание это истина». Тому, кто ступил на Путь недавно, следует знать, что дыхание, или слово мастера, шейха и продвинувшегося по Пути – это выражение истины, и поэтому ему необходимо следовать с полным приятием. Если суфий не выполнил распоряжений мастера или шейха, то, как говорят, он умертвил их дыхание.
|
|
|
Что касается суфиев, достигших совершенства и обретших сердце, они воспринимают все услышанные слова или доносящиеся до них звуки как обращение непосредственно к ним, цель которого – способствовать их развитию и продвижению по Пути.
Рассказывают, что Шибли, находясь на базаре, услышал, как цыган выкрикивал: «С’тара барри!» С’тара барри – это ароматическое растение, используемое как пряность в кулинарии.
Услышав слова цыгана, Шибли упал без чувств. Когда он пришел в себя, его спросили, что случилось. Он сказал: «Разве вы не слышали, как Бог провозгласил: «С’тара берри!» (что означает «стремись узреть, что Я благ»).
Суфии должны всем сердцем внимать словам шейха и тех, кто продвинулся по Пути, беспрекословно следовать их указаниям и воспринимать их «дыхание» как идущее от Бога. Тот, кто ведет себя в соответствии с этим наставлением, не настаивая на своей точке зрения и собственном мнении, способен, по крайней мере, уберечься от своеволия и эгоцентричности.
Как говорит Хафиз:
В мире суфиев нет места мыслям
и мнениям, исходящим из самости.
В этой религии самолюбование
и своенравность считают неверием.
Хотя единения с Ним и не достичь
собственными усилиями,
О сердце, старайся,
насколько ты можешь!
Свобода воли
И предопределение
Если в начале Пути идущий по нему верит в предопределение, он – неверующий. С другой стороны, если завершивший Путь все еще руководствуется своей волей, он также неверующий.
Дело здесь вот в чем, В начале Пути суфий должен рассчитывать только на свои собственные силы, и ему не следует рассматривать свое состояние как предопределенное каким бы то ни было образом.
Существует персидская поговорка: «Не каждый, кто гонится за газелью, поймает ее, но тот, кто поймал газель, должен полагаться лишь на собственную свободную волю.
Постепенно, по мере продвижения по Пути, его собственная воля убывает, и возрастает контроль Бога над ним.
В конце Пути, после того, как воинство желаний и страстей сокрушено, а армия любви завоевала город его сердца, преходящее «я» искателя полностью исчезает в Абсолютном Бытии. Если на этом этапе путник все еще уповает на свою свободную волю, то он – неверующий. Ибо подлинный суфий на этом этапе настолько растворяется в Боге, что полностью становится Им. Следовательно, у него нет никакого «эго», порождающего желания, и у него нет каких-либо предпочтений, создающих проблему выбора. На этом этапе суфий достиг стадии смирения и довольства. Вместе с поэтом он говорит:
Друг накинул петлю мне на шею,
Он тащит меня, куда хочет.
Кто такой суфий?
Многие из нас с гордостью именуют себя суфиями, не вполне понимая при этом, что такое суфизм и кто такие суфии. Днем и ночью мы предаемся идолопоклонству и следуем желаниям своего нафса. Это положение дел описано в стихах Руми:
Позор на суфиев
навлекает наше поведение,
Наша постоянная озабоченность
собственными желаниями.
В традиционной практике суфизма, которая основана на исламском принципе приверженности божественному единству (таухид), лишь тот достоин именоваться суфием, кто действительно отрешился от самости и от индивидуального существования, кто не озабочен материальным миром и чье внимание сосредоточено исключительно и полностью на божественной Возлюбленной.
Ходжа Абдулла Ансари определял суфиев как «тех, кто никогда не застревает в чащобе зависти, на чьи одеяния смирения никогда не оседает пыль нафса, и чьи глаза не ест дым эгоистического желания. Они – владыки Пути в одеянии бедности и подобны ангелам в человеческом облике, когда величественно шествуют по своему пути».
Имея в виду это описание, неплохо было бы разобраться в своих притязаниях на статус суфия и критически взглянуть на себя, чтобы понять, насколько мы – «суфии», а затем попытаться исправить недостатки, которые не позволяют стать настоящими суфиями.
Первая заповедь суфизма состоит в том, чтобы любить все существа, сотворенные Господом, и относиться к ним с уважением. Исходя из этого, суфий должен в принципе воздерживаться от вмешательства в чужие дела, или от осуждения чьего-либо образа мыслей. Всякий, кто осуждает религиозные убеждения других людей или формы богослужения, с помощью которых они стараются снискать милость Господа и приблизиться к Нему, тот не только не суфий, но на самом деле враг суфиев. Ведь в оспаривании религиозных взглядов других людей, какую бы форму оно ни принимало, проявляются высокомерие и эгоцентричность, что в суфизме считается самым тяжким пороком.
Все вместе мы должны полностью освободить суфизм от догматизма и претенциозности и оберегать корни суфийской духовности от лицемерия. Нам следует обратить особое внимание на то, что суфизм – это школа человеколюбия.
Не обращая должного внимания на внутренние аспекты духовности и на внутреннюю чистоту, нельзя, собственно говоря, стать человеком, истинно любить все человечество. Иными словами – служить людям всем сердцем и душой, не помышляя о вознаграждении.
Интеллект
Часто возникает вопрос: какова роль интеллекта в суфизме?
Для начала выделим три категории людей: первая – обычные люди, вторая – ученые и интеллектуалы, и третья – суфии.
Обычные люди – это те, кем управляет нафс, и кто лишь время от времени подпадает под власть интеллекта.
Что касается ученых и интеллектуалов, то они воспринимают все в свете интеллекта, с помощью которого нафс удовлетворяет свои желания. Конечно, нафс время от времени приводит их в замешательство тем, что пренебрегает интеллектом, следуя своим собственным склонностям.
Первоначальное значение арабского слова «акл» (интеллект) – «стреножить скакуна». Можно сказать, таким образом, что интеллект «стреноживает» того пьяного верблюда, которым и являются эгоистические желания, не позволяя нафсу разгоняться без ужержу и творить все, что тому заблагорассудится.
Но иногда этот пьяный верблюд разрывает путы и ломает запоры, круша все вокруг.
Это те, чей интеллект искренне повинуется любви. На начальных этапах Пути интеллект может выступить заодно с нафсом, сбивая суфия с пути, но на завершающих этапах, после того, как армия любви нанесла окончательное поражение склонностям нафса, интеллект становится искренне преданным слугой суфия.
Дата добавления: 2015-12-17; просмотров: 20; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!