Значение высказывания
«Йа- Али»
Время от времени меня спрашивают, почему дервиши ордена Ниматуллахи говорят «Ца Али!» Вот мой ответ.
Дервиши говорят «Йа Али!», чтобы воззвать к милости Имени Ал-Али («Превосходящий»), которое является одним из Имен Бога.
В этом Имени тварному миру открывается всемогущество Бога. Имя Ал-Али – это нить Божьего всемогущества, за которую хватается дервиш, запутавшись в житейских проблемах. Ощущая свою беспомощность и неспособность выпутаться из них, он говорит: «Нет в мире силы и власти, кроме как от Бога, Превосходящего и Великолепного».
Таким образом, дервиши ордена произносят «Йа Али!», взывая к «Превосходящему» Богу о помощи и стремясь найти убежище от мирских невзгод в Его всемогуществе.
Суфий в этом случае сосредоточен на Боге, а не на конкретном человеке; его внимание устремлено только на Бога – и поклоняется он Богу, а не человеку.
Нет никого в целом мире, кроме Бога!
Не ищи помощи ни у кого, кроме Него.
НЕВЕРИЕ
Чувство обиды и эгоцентрическое сознание суфии называют неверием (кофр). Его источник – дуализм и идолопоклонство.
Нередко говорят, что мусульманство состоит из трех ступеней, где первая ступень – «ислам», а две другие – это «вера» (иман) и «благотворение» (ихсан)¹.
Если, получив пощечину, вы отвечаете тем же, можно сказать, что вы находитесь на ступени «ислама».
Если же, получив пощечину, вы сдержались, можно сказать, что вы находитесь на ступени «веры».
|
|
|
«Благотворение» же проявляется, когда вы не только не почувствовали обиды, но и выказываете добротолюбие (мохаббат) по отношению к тому, кто нанес удар.
¹ ал-Ихсан («истовость», «совестливость», «чистосердечие»). В Коране ал-Ихсан – это искренность при исполнении религиозных обязанностей, противопоставляемая ханжескому благочестию. Ихсан, как высшая ступень религии, часто отождествляется с суфизмом. В одном из хадисов говорится: «Ихсан – это когда ты поклоняешься Господу твоему, как будто видишь его. А если и не видишь его, то как будто Он видит тебя».
Характерный пример «благотворения» из раннего периода ислама суфии видят в поведении Малика-и Аштара, известного сподвижника Пророка.
Однажды на базаре некий человек принял его за своего врага и стал осыпать проклятиями. После того, как Малик ушел, торговцы обступили этого человека и спросили, знает ли он, на кого накинулся. Человек ответил утвердительно и назвал имя своего врага. «Ты обознался! – вскричали они. – Это был Малик-и Аштар».
Потрясенный, человек этот бросился искать Малика, чтобы принести ему извинения. Он нашел его в мечети, молящимся. Завершив свою молитву, Малик воздел руки и произнес: «О Господи, молю Тебя, не наказывай его за проклятия, которыми он меня осыпал, ибо они не оскорбили меня. Уповаю на Твое прощение»
|
|
|
Если суфий чувствует обиду, значит он – кто-то, тогда как на самом деле суфий – никто, а «никто» не может быть кем-либо обижен.
Мы храним веру, приемля все
порицания, и полны радости,
Ибо ощущать обиду
на нашем Пути – это неверие.
На суфийском Пути эгоцентрическое сознание и самодовольство являются неверием, ибо человек с таким сознанием поклоняется и себе и Богу, он – дуалист, а не суфий. Суфий верует в единство и ни во что иное. Тот, кто привержен Богу, не может быть приверженцем самого себя.
Мысль о самом себе и самодовольство
не существуют в мире суфиев.
В нашей религии это – неверие.
Узники нафса
С глубоким сожалением приходится признать, что некоторые нынешние духовные наставники сами оказались в рабстве у своего нафса («эго»).
Нафс в них столь силен, что приказывает им стать суфиями для того лишь, чтобы обрести статус мастера. Они используют Путь, чтобы удовлетворить честолюбие и компенсировать прежние неудачи своей жизни.
Зэкр (поминание Бога), назначение которого – быть топором, обрубающим корни индивидуального бытия, они превращают в инструмент самопоклонения. Они используют поминание Бога в качестве капитала своих «лавочек», исключительно для обмана людей.
|
|
|
Вино божественной любви, предназначенное в помощь человеку, чтобы он мог закрыть глаза на собственное существование, эти люди, загипнотизированные нафсом, выливают на себя, раскрашивая им одежды лицемерия и претенциозности. Они пренебрегают тем, что суфизм – это отказ от внешних притязаний, а не претензия на духовное лидерство.
Более того, у этих «духовных наставников» есть преданные ученики, ибо тот, кем правит нафс, тянется именно к таким учителям, в которых реализованы устремления нафса. В результате эти ученики, не понимая истинной природы своих «наставников», подчиняются им.
Таким образом, их поклонение нафсу, имитирующее поклонение их наставников, приобретает более изощренную форму. Как говорит Руми:
Подобное к подобному
на этой земле и на небесах
Притягивается друг к другу,
как железо к магниту.
Зэкры, которые такие «мастера» предписывают выполнять, не имея права на их передачу, коренятся в нафсе и служат лишь тому, что вводят ученика в заблуждение, все более превращая его в узника нафса.
|
|
|
Еще более примечательно то, что вероломный нафс часто способен вызывать у этих людей видения и придает им необычные способности в состояниях сна или же бодрствования. Но это лишь утверждает их в поклонении нафсу, поскольку они не осознают, что все это – лишь уловки нафса. При таком развитии событий ученик и «мастер» остаются довольны друг другом, они друг другу удобны. Но, увы, Истины в этих отношениях нет и в помине!
Вот как описывает это Руми:
Ты – ученик, ты гость того,
кто, по низости своей, тебя ограбит.
Он не силен, так как же может
придать тебе он силы?
Нет света у него, наоборот,
во тьму тебя он ввергнет.
Как у того, кто сам без света,
другие могут,
себя связав с ним, свет найти?
Как тот слепец, что тщетно
прикладывает к глазам снадобья,
что, кроме шерсти,
он к глазам приложит?
От Бога в нем – ни духа, ни следа,
Но притязаний больше, чем у самого
прародителя Адама.
В своих речах он находит
огрехи и у Баязида,
его же внутренний мир заставил бы
устыдиться и Язида.
Он позаимствовал немало слов у суфиев,
чтобы прослыть кем-то особенным.
И сатана бы устыдился
оказаться с ним лицом к лицу,
Ведь требует признать он, что рангом –
выше ближайших друзей Бога!
Лишенному небесной пищи,
Ему Господь не бросил даже кости.
Он объявил: «Я устроил пир!
Я – Богом избранный,
законный царский сын!
Добро пожаловать,
кто сердцем прост и голодом измучен.
За праздничным моим столом ешь досыта:
еды из ничего – полно».
Годами долгими людей манило обещанное
«завтра» к его дверям.
Столпились люди, но «завтра»
так и не приходит.
Немало времени потратит человек,
пока мир внутренний его не разовьется
полностью.
Пришла пора: искателю открылось,
что «мастер» у него – ничто.
Но жизнь вся позади –
что толку в этом знанье?
Подвергающие
Сомнению
Коль скоро искатель Пути нашел своего мастера и стал повиноваться ему, он не должен подвергать сомнению его распоряжения, ибо мастеру ведомы тайны, которые ученик понять не в состоянии.
Поэтому, если действия мастера не по нраву ученику, последний должен не подвергать их сомнению, а сохранять веру в то, что мастер знает лучше. По той же причине ученику непозволительно испытывать мастера, ибо это подтачивает духовную преданность ученика, что в конце концов едет к разрыву с мастером. Продвигающемуся по Пути следует остерегаться опасности неумышленно отгородиться от внутреннего внимания мастера.
Об этом ясно говорится в Коране¹, в истории о встрече Моисея с Хызром, которая может служить уроком взаимоотношений между мастером и учеником.
Однажды Моисей в своих молитвах вопросил Бога:
¹Коран, 18:64–81
«О Господи, есть ли на земле кто-то, сотворенный Тобой, с более глубоким знанием, чем у меня?»
«О Моисей, – ответил Бог, – есть один поклоняющийся Мне по имени Хызр, чье знание глубже, чем твое».
Тогда Моисей попросил, чтобы Господь направил его к Хызру, и Бог сказал ему, что найти того можно «между двумя морями».
Моисей отправился в путь.
Он нашел Хызра там, где Бог указал ему, и поздоровался с ним.
В ответ Хызр произнес:
«Приветствую тебя, о пророк Детей Израилевых!»
Моисей спросил, кто сказал Хызру, что он – пророк, Последний ответил:
«Меня известил об этом Тот, кто направил тебя ко мне».
Затем Моисей объяснил, что пришел к Хызру поучиться тому, чему был обучен сам Хызр. «Ты не сможешь быть моим спутником, – сказал Хызр, – ибо не поймешь, что я делаю, и не способен примириться с этим».
«Если будет на то Божья воля, – ответил Моисей, – ты увидишь, что я способен принять как должное все, что ты ни сделаешь».
Предостерегши Моисея, Хызр спустился с ним к морю, где они увидели судно, капитан которого позволил им подняться на борт, Как только они оказались на корабле, Хызр принялся проламывать дыру в его борту, пока наконец вода не хлынула внутрь. Моисей возмутился: «Зачем ты пробил брешь в корабле? Люди могут утонуть! Ты поступил в самом деле странно!»
«Не говорил ли я тебе, что ты не способен принять то, что я делаю?» – возразил Хызр.
«Прости, – стал оправдываться Моисей. – У меня вылетело из головы, Это трудное дело, Не сердись на меня!»
Они пошли дальше и пришли в селение, находившееся на берегу моря. Подгоняемый голодом, Моисей пошел попросить еды у жителей, но те ему отказали. Покидая селение, Хызр и Моисей набрели на развалившуюся стену. Неожиданно Хызр принялся за работу, чтобы поправить ее. «Они отказывают нам в пище, – воскликнул Моисей, – а ты все равно восстанавливаешь стену для них! Если бы нам хотя бы заплатили за эту работу!»
«Теперь мы должны расстаться! – объявил Хызр. – Но перед этим я объясню тебе мои действия, которые ты не смог принять. Я пробил дыру в судне, потому что оно принадлежало бедным людям и было для них единственным средством существования. В этом краю правит царь, насильно отбирающий все суда. Проделав дыру в корабле, я сделал его непригодным для плавания, чтобы царь не забрал его и он остался бы в руках этих бедных людей.
Что касается стены, она принадлежит двум сиротам, а под ней зарыт для них клад. Бог хотел, чтобы сокровище в конце концов попало в их руки, поэтому я восстановил стену, дабы обезопасить его».
Как только Хызр кончил говорить, он исчез, и Моисею уже никогда потом не привелось его увидеть.
Руми об этом сказал так:
Войди в облегающую тень этого мудреца,
которого никакой краснобай
не в состоянии совлечь с пути.
Ищи способ оказаться рядом с ним
на пути Бога,
не уклоняйся ни на мгновение
от преданности ему.
Он, способный превратить колючку в розу,
может и свет донести до глаза,
который слеп.
Прими посвящение и предай себя одному
из божественных избранников.
Он может перенести искателя туда,
где обитает Бог.
Когда выберешь своего мастера,
повинуйся ему,
следуй за ним как Моисей,
которого вел Хызр.
Принимай как должное все,
что делает Хызр, если ты лицемерен, –
чтобы он не сказал:
«Здесь мы расстаемся».
Бог сказал, что рука Мастера –
как его собственная, и провозгласил:
«Рука Бога – над их руками».
Когда ты выбрал себе учителя,
не будь малодушным,
не будь мягкотелым как вода
и рыхлым как земля.
Если каждый нанесенный тебе удар
переполняет тебя обидой,
как сможешь ты быть чистым зеркалом,
ведь зеркало нуждается в полировке.
Раствори свое бытие в Создателе –
как медь плавится в алхимическом огне.
Мастер и ученик
Отношения между мастером и учеником основываются на трех принципах:
— Преданность ученика мастеру (ирадат);
— Зэкр, словесное поминание имени Бога, которое мастер укореняет в ученике;
— Внимание мастера (назар), направленное на ученика.
Дата добавления: 2015-12-17; просмотров: 21; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!