Раздел III. КАЗАХСТАН

Ирина Ерофеева

СЛАВЯНСКОЕ НАСЕЛЕНИЕ ВОСТОЧНОГО КАЗАХСТАНА В XVIII—XX вв.:

МИГРАЦИОННОЕ ДВИЖЕНИЕ, СТАДИИ СОЦИОКУЛЬТУРНОЙ ЭВОЛЮЦИИ, ПРОБЛЕМЫ РЕЭМИГРАЦИИ

Процессы массовых миграций славянских этнических групп из постсоветских государств Центральной Азии в Россию и соседние европейские страны привлекают в последние годы большое внимание российских и зарубежных исследователей. В числе наиболее интенсивно разрабатываемых аспектов данной проблемы приоритет имеют следующие: динамика миграционного движения русских из Казахстана и Средней Азии, стимулирующие его социально-экономические и внутриполитические факторы, совокупность субъективно значимых мотивов переселения, эмиграционный потенциал русскоязычного населения '. Значительно меньше изучаются предшествовавшие постсоветским миграциям исторические процессы переселения русских людей на территорию Центральной Азии и особенности их социокультурной адаптации в иноэтничной среде ². Недостаточная изученность этих вопросов существенно сужает спектр исследовательских возможностей ученых для аде-

принадлежности этих племен в науке существуют разные точки зрения. По мнению большинства исследователей (Г. Н. Потанин, В. В. Бартольд, Б. Я. Владимирцов, И. П. Петрушевский, Н. Н. Поп-пе, Л. Н. Гумилев, В. В. Трепавлов), они были монголоязычными. Другие (Н. А. Аристов, Г. У. Грумм-Гржимайло, С. А. Аманжолов, В. В. Востров и М. С. Муканов), напротив, считают их тюрко-язычными племенами ⁸. Известный монголовед Л. Л. Викторова, в свою очередь, полагает, что в этническом отношении найманы и кераиты были неоднородными по составу и включали в свою генеалогическую структуру как тюрков, так и монголов⁹.

На рубеже XII—XIII вв. найманы и кераиты имели собственные государственные образования, правители которых вели борьбу с соседними тюркскими и монгольскими племенами за политическую гегемонию в Центральной Азии. Однако в борьбе с многочисленными войсками Чингиз-хана они потерпели поражение и затем были включены в состав улуса его среднего сына Угэдэя. Под давлением новых завоевателей подавляющее большинство родов найманов и кераитов были вытеснены с занимаемых ими мест в направлении на северо-запад, север и юго-восток территории Казахстана, а немногие оставшиеся группы населения оказались ассимилированными монголами. По мнению ряда исследователей, к середине II тыс. н. э. из подвергшейся дальнейшей тюркизации части кераитов и найманов образовались казахские племена керей и найман, которые позднее вошли в генеалогический состав казахов Среднего жуза ¹⁰.

Последующие вехи истории Восточного Казахстана были озна-менованы крупномасштабными миграциями на его территорию I западномонгольских, или ойратских, племен, создавших в 1635 г. -] собственное государственное образование — Джунгарское ханство. I К началу XV в. ойраты освободились от подчинения общемонгольским ханам и прочно обосновались на западе Монголии, где занимали в тот период сравнительно небольшую территорию, ограниченную западными склонами Хангайских гор на востоке, песками Гоби на юге, Могулистаном на западе, верховьями Иртыша и Енисея на севере ".

Со второй половины XV в. под влиянием различных социально-

экономических, внутри- и внешнеполитических факторов они стали быстро мигрировать из Монгольского Алтая вниз по течению Иртыша, вытесняя с обоих берегов реки их прежних обитателей на юго-восток и северо-запад региона ¹². К середине XVI в. ойратские владения уже занимали территорию, простиравшуюся с востока на запад от западных склонов Хангайских гор до Южного побережья оз. Зайсан и далее до г. Карашор; на юге они не доходили до Турфана, Баркуля и Хами ^,3. Северные пограничные рубежи ойратских кочевий находились в бассейне среднего Иртыша (ниже современного Павлодара), верховьях рек Ишима, Терсаккана, Ка-мышлова и Оми (вблизи г. Тары) и здесь соприкасались с ареалом кочевания большой группы тюрко- и монголоязычных племен, входивших до конца XVI в. в состав Сибирского ханства Кучума ^м.

Во второй четверти XVII в. в результате относительной стабилизации внутренней обстановки и упрочения геополитического положения Джунгарского ханства наметилась тенденция к сокращению радиуса сезонных перемещений ойратов на пространствах Западной и Южной Сибири и началась концентрация их племен под эгидой чоросских князей на правом берегу Иртыша в его верхнем и отчасти среднем течении. Северным пограничным рубежом ойратских владений в Прииртышье стало в период XVII— начала XVIII вв. Ямышевское озеро (территория современной Павлодарской области), ниже которого по Иртышу и его правым притокам располагались кочевья казахов, барабинских татар и различных алтайских народов ¹⁵. В то же время западная граница ойратских кочевий на территории современного Казахстана проходила по левой степной стороне Иртыша с юга в направлении на северо-запад от перевала Хабарасу Тарбагатайского хребта по реке Бугаз к реке Аягуз. Далее она тянулась вдоль русла р. Аягуз к верховьям притоков Иртыша — Чар, Мукыр и Баканас, потом шла на северо-восток, огибая с запада Каркаралинский лесной массив, и возле истока р. Шидерты в Ерментауских горах поворачивала к Иртышу, пролегая несколько севернее современного Экибастуза. Вдоль всей указанной пограничной черты были расположены передвижные джун-гарские караулы ¹⁶.

В этот период география локализации различных ойратских племен на территории Восточного и Юго-Восточного Казахстана выглядела следующим образом. Племена торгаутов и дэрбетов кочевали на Алтае, по Верхнему Иртышу, в Зайсанской впадине и на северных отрогах Тарбагатая. Часть торгаутов также на северных отрогах Тарбагатая. Еще часть торгаутов и хомоуты расселялись далее к востоку от Тарбагатайских гор по хребту Саур, хойты — по Черному Иртышу, чоросы •— в бассейне верхнего и среднего течения Или и ее притоков. Летние пастбища ойратов располагались, как правило, в предгорьях и на северных склонах Алтайских гор, а зимние — у их южной подошвы, а также в предгорьях Нарынского хребта, Саура и Тарбагатая, речных долинах Иртыша и его левых притоков, включая пологие берега Зайсана ¹⁷.

В частности, по данным многочисленных путевых маршрутов и донесений членов русских посольств в Джунгарию и Китай, а также показаниям ойратских посланников сибирским воеводам, отчетливо прослеживается, что в 30-х — начале 50-х гг. XVII в. на территории Зайсанской котловины и южных склонов Саурского и Калбинского хребтов находились зимние кочевья (по речкам Черга и Кабырга) и ханская ставка Кобук-Саур (также Кубаксары) в низовьях р. Кобук основателя Джунгарского ханства Эрдени Батура-хунтайджи (1635—1654), кочевавшего в этих местах до конца своей жизни. В летний период подвластные ему племена обычно перекочевывали на северные склоны Тарбагатайского хребта до перевала Хабарасу, которые со временем стали наследственными кочевьями прямых потомков первого джунгарского хана.

В 50-х — начале 70-х гг. в тех же местах кочевали родной брат Эрдени Батура-хунтайджи Чокур-тайджи (ум. 1676) и его сыновья Баахан Манжи и Чегали, отоки которых концентрировались в основном на речке Черга, в юго-западной части Зайсанской котловины. По соседству с ними зимовали в то время племена хошаутов под управлением Аблая-тайджи (ум. 1674), занимавшего обширные земли между современными городами Павлодаром и Усть-Каменогорском по обеим сторонам Иртыша возле перевоза Далан Карагой, в предгорьях Рудного Алтая до р. Энкул, на урочище Кал-багасун, притоках Аблакетке (Бешка) и Карабуге и по р. Черга около

Зайсана. Позднее, до конца 90-х гг., там же — при подошве Алтайских гор, а также на левом берегу Иртыша и на всем побережье Зайсана размещалась группа ойратских племен, подвластных джунгарскому правителю Галдану Бошокту-хану (1670—1697). В 1691 г. посланники правителя Джунгарии, тарханы Аюка-кашка и Очин-кашка следующим образом описали в Иркутске воеводе Л. К. Кислянскому современную им локализацию ойратских кочевий на востоке региона: «Калмыцкого-де их Бушухту-хана прямое породное жилище вверх по Иртышу, а урочище-де тому породному месту — Алтай, где он кочует и воюет; а всегда приходит на ту свою породную землю. А их-де Казачьи орды (т. е. казахских жу-зов. — И. Е.) жилище по другую сторону Иртыша-реки, от полудня на запад... А от урочища-де породные калмыцкие земли от Алтая на низ по Иртышу до Ямышева озера кочуют-де калмыки ево ж, Бушухту-хановы» ^,8.

При этом радиус сезонных перекочевок ойратов и плотность размещения их отоков на территории Восточного Казахстана были неодинаковыми в разных частях региона. Наибольшее количество ойратских племен традиционно концентрировались при подошве Нарымского хребта и выше по течению Иртыша около Зайсана, по берегам самого озера, в бассейне Черного Иртыша, на полупустынных землях Зайсанской котловины и прилегающих к ней хребтах Южного Алтая, Саура и Тарбагатая. В то же время значительно меньше использовались под пастбища и были чрезвычайно слабо заселены горно-таежные склоны Убинского, Колыванского, Тигирецкого, Ивановского, Калбинского и Холзунского хребтов Рудного Алтая и правобережные долины Верхнего Иртыша ниже места впадения в него р. Бухтармы. При этом, ни один из ныне известных документальных и картографических материалов XVII — первой четверти XVIII вв. почти ничего не сообщает о кочевании в то время на этих территориях каких-либо структурных подразделений центральноазиатских номадов.

Еще в период распада Монгольской империи и начала военных вторжений ойратов в кочевья северо-западных соседей (вторая половина XV — начало XVI в.) различные роды казахских племен найман и керей, кочевавшие в Южном Алтае на склонах Калбин-

переселенческого движения на Рудный Алтай и основательном преобразовании традиционной гео-экономической и этно-географиче-ской карты региона. С этого времени самые мощные эмиграционные волны изливались на протяжении двух с половиной веков из наиболее плотно заселенных ареалов России и Средней полосы Сибири в направлении на юг и юго-восток, растекаясь оттуда полноводными людскими реками и множественными мелкими ручейками по всему обширному пространству Центральной Азии.

Миграционное движение славянских этнических групп в Казахстан и Среднюю Азию явилось одним из компонентов широкомасштабного освоения аридного пояса Евразии с севера и северо-запада, которое характеризовалось первоначальным втягиванием периферийных регионов континента в состав крупных централизованных государств, а затем — массовыми переселениями. В своем эволюционном движении славянские миграции на юг и юго-восток обнаруживали много сходных черт с предшествовавшими и современными им процессами заселения русским народом территории Южного Урала и Сибири, но вместе с тем имели с ними и некоторые сущностные различия.

Как и при первоначальном освоении Сибири, в числе главных мотивов переселения доминировало стремление избавиться от чрезмерного экономического и административного давления государственных структур. Приоритетными географическими объектами аграрной колонизации, как правило, становились традиционные для данного хозяйственно-культурного типа экологические ниши, а в самих миграционных подвижках реализовался симбиоз стихийного народного бегства «от государства» с катализируемыми тем же государством способами перемещений населения в территориальном пространстве. Некоторые современные этнологи идентифицируют типичную модель русской народной колонизации в дореволюционный период в виде следующего алгоритма: «Бегство народа от государства — возвращение беглых под государственную юрисдикцию — государственная колонизация новоприобретен-ных земель» ²³. Однако, допуская правомерность такой интерпретации характера аграрных переселений на территорию Волго-Уральского региона и средней полосы Сибири, вместе с тем нельзя

не признать, что вышеизложенная схема миграционного действия во многом не совпадает с ритмо-режимными характеристиками русской колонизации южных окраин империи.

При этом необходимо учитывать важное геостратегическое значение территории Казахстана для российского государства, специфику местных экологических и этносоциальных условий, создававших естественные преграды для спонтанных крестьянских переселений, а также почти двухвековую конкурентную борьбу России с соседними азиатскими государствами (Джунгарией, Китаем, Хивой и Кокандом) за свое исключительное присутствие в этом регионе. Вследствие указанных исторических обстоятельств типичный для Сибири вариант самовольных народных миграций «в дикое поле» не мог реализоваться в Казахстане как доминантная модель русской колонизации новоприобретенных территорий, кроме как в отдельных локальных зонах.

Главной движущей силой славянской эмиграции на юго-восточную периферию России выступала не «природная стихия» крестьянских побегов «от государства», а само это российское государство, которое создавало для народной колонизации необходимую защитно-оградительную инфраструктуру (укрепленные линии, форпосты, пикеты), законодательно стимулировало и регулировало на разных уровнях перемещение людских потоков на новоприсоеди-ненные земли и самим фактом своего стационарного присутствия в тех или иных географических точках Степи имплицитно предопределяло будущий миграционный рисунок крестьянских колоний. В этой связи применительно к территории Казахстана в целом и к каждому из его крупных регионов алгоритм русской народной колонизации может быть обозначен такой формулой: «Государственная военно-административная колонизация присоединенных территорий — бегство народа от государства — возвращение беглых под государственную юрисдикцию России».

В XVIII — начале XX в. официальный и социальный выбор будущих мест для переселения, хронологическая последовательность аграрно-земледельческого освоения различных регионов края и плотность размещения в их пределах пионерских колоний детерминировались главным образом двумя обстоятельствами. Первое,

Первоначальный план грандиозной восточной эпопеи Петра основывался на двух ошибочных гипотезах географического и военно-политического характера. Первая из них проистекала из общего уровня российской географии того времени и, в частности, из имевшихся заблуждений относительно места расположения г. Яркенда и состояния стока воды в верхнем течении Иртыша. Царские сановники, а вслед за ними и сам Петр ошибочно считали, что Аму-дарья и золотоносная Дарья, на которой расположен «г. Эркеть», — одна и та же река. В начале XVIII в. в Европе было еще неизвестно, что г. Яркенд находился на одноименной реке Яркенд, которая хотя и начиналась недалеко от истоков Амударьи, но текла в противоположном направлении от нее, с запада на восток, и была разделена с последней на всем своем протяжении многими сотнями километров труднопроходимых горных вершин Тянь-Шаньского хребта³¹. В то же время река Иртыш, рассматривавшаяся в качестве второго водного пути к Яркенду, была несудоходной выше оз. Зайсан и поэтому не могла служить прямым коммуникативным звеном между Тобольском и предполагаемыми земельными приобретениями России в Восточном Туркестане.

Другая крупная ошибка стратегических расчетов Петра I заключалась в недооценке геополитических интересов и военного потенциала джунгарского хана Цэван Рабдана. Российские власти уже тогда хорошо знали, что г. Яркенд и расположенные к северу от него территории Южной Сибири выше Ямышевского озера находились более двухсот лет под юрисдикцией Джунгарского ханства, но при этом совершенно беспочвенно полагали, что правитель Джунгарии не окажет сопротивления русским войскам и даже примет российское подданство ^з:. Расчеты на благополучный исход хивинской и иртышской экспедиций оказались в конечном счете необоснованными.

До эпохи практической реализации восточных проектов Петра самым южным пограничным пунктом земельных владений России в Сибири была Чернолуцкая слобода, расположенная немного ниже впадения Оми в Иртыш ³³. К этому времени в целях упрочения геостратегических позиций империи в Южной Сибири, территория которой являлась постоянной ареной соперничества между Россией

и Джунгарией, царское правительство распространило свой суверенитет на тюркоязычные племена Горного Алтая (кумандинцы, тубалары, телеуты, урянхайцы и др.), находившиеся под джунгар-ским протекторатом, и продвинуло государственную границу в район Верхнего Приобья, к долинам рек Бия, Ануй и Катунь. Здесь в течение восьми лет были заложены Бикотунский (1709), Чаусский (1713) и Бердский (1716) остроги, а в 1717 г. Белоярская крепость, закрепившие права России на большую часть территории Северо-Восточного Алтая ³⁴.

Соответственно, на экспедицию И. Д. Бухгольца была возложена задача распространить российскую юрисдикцию на всю правобережную сторону Иртыша к юго-западу от новоприобретенных земель, чтобы создать на этом пространстве необходимую военно-административную инфраструктуру для успешного освоения водного пути к заветному Яркенду. Однако поход И. Д. Бухгольца по Иртышу в 1714—1716 гг. не принес правительству желаемых результатов. Хотя ему и удалось заложить в среднем и нижнем течении реки крепости Ямышевскую (1716) и Омскую (1716), ожесточенное столкновение с джунгарами не позволило отряду продвинуться дальше Ямышевского озера и проверить слухи о золотых россыпях «Еркети». Отряду пришлось возвратиться назад в г. Тобольск, а вновь основанная Ямышевская крепость была сожжена членами экспедиции при отступлении.

В 1717г. была организована новая экспедиция в район Иртыша, которая восстановила разрушенную Ямышевскую крепость. В том же году отряд тарских казаков под командованием сына боярского Павла Свирского заложил Железинскую крепость (1717) на Иртыше. Через год полковником Прокофием Ступиным была построена Семипалатинская крепость (1718). В 1719 г. полковник П. Ступин построил также в устье реки Убы при впадении ее в Иртыш Убин-скую крепость ³⁵.

Возведение первых верхнеиртышских крепостей дало российскому правительству опорные пункты, необходимые для новых военно-разведывательных экспедиций по Иртышу. В 1719 г. для отыскания Яркенда по личному указу Петра I от 18 января 1717 г. была снаряжена экспедиция гвардии майора И. М. Лихарева.

В феврале 1719 г. он выехал с командой в 51 человек из Москвы в Тобольск, где в течение нескольких месяцев основательно готовился к походу в джунгарские владения. В мае—июне 1720 г. команда И. М. Лихарева отправилась двумя партиями из Тобольска в Семипалатинскую крепость. В июле того же года отряд численностью в 440 человек с 13 полевыми пушками и 6 мортирами на 34 малых плоскодонных лодках «зайсанках» двинулся из Семипалатинска вверх по Иртышу на поиски сказочного Яркенда и беспрепятственно добрался до оз. Зайсан. Пройдя Зайсан, экспедиция 12 дней поднималась по Черному Иртышу, в районе которого 1 августа она подверглась нападению джунгарских войск во главе с сыном хун-тайджи Голдан Цэреном ³⁶.

На второй день стороны прекратили сражение и вступили в переговоры. Ойраты потребовали, чтобы русские оставили побережье Зайсана. Представители российской стороны, в свою очередь, отвечали, что им «никогда на ум не приходило войну или неприятельские действия начать, но только хотели осмотреть, откуда Иртыш-река начало свое имеет и можно ли дойти до ее истоков, а прочее их намерение было сыскать рудокопные места» ". Мир был восстановлен. По словам автора Черепановской летописи, «многие калмыки (прав, ойраты. — И. Е.), радуяся о возвратном пути россиян, русские суда провожали» ³⁸. На обратном пути от Зайсана в Семипалатинск И.М.Лихарев заложил в августе 1720 г. при впадении р. Ульбы в Иртыш, где он, «проходя Алтайские горы, в степь вливается», еще одну крепость, названную Усть-Каменогорской. Возвращаясь в Тобольск, начальник экспедиции оставил в «усть каменных гор» военный гарнизон из 363 человек и назначил комендантом новой крепости Прокопия Ступина³⁹.

Военно-разведывательные экспедиции 1716—1720 гг. по Иртышу имели важное научное и политическое значение. В ходе экспедиции И. М. Лихарева была впервые произведена инструментальная съемка местности, и геодезистом Петром Чичаговым составлена первая карта Западной Сибири, отличавшаяся большой информативной нагрузкой и исключительной для того времени точностью. Другой подчиненный И. М. Лихарева — капитан Андрей Урезов сделал первое топографическое описание обследованных мест,

введе_ое в научный оборот только в середине XX века⁴⁰. Хотя ^С0ТР>икам отряда и не удалось установить точные географические ординаты легендарного «Еркети» из-за столкновения с джун,ами, но проведенные ими обследования верховьев Иртыша, оз. 3%_н и прилегавших к ним территорий с востока региона спосствовали расширению объема достоверной информации о соседх азиатских странах. Политическое значение экспедиции вы-разил^ в том, что к концу первой четверти XVIII в. существенно расшались земельные владения России в Центральной Азии, а ее юго-точные рубежи были продвинуты на юг Сибири, охватив почти в правобережную сторону Иртыша в его среднем и верхнем течен⁴¹. В ходе указанных экспедиций были построены на правом fery Иртыша Семипалатинская и Усть-Каменогорская кре-постсоторые со временем превратились в главные администра-тившторгово-экономические и культурные центры региона⁴². В 1725 1 них проживали 398 сибирских казаков (в Семипалатинске —34 человека, Усть-Каменогорске—114 человек), ставших первй русскими поселенцами этого края⁴³.

1 Февраля 1726 г. известный российский промышленник А. Н.мидов получил от Берг-коллегии монопольное право на разве' недр и строительство заводов на Алтае. В том же году он осил на р. Локтевке Колыванский медеплавильный завод, ставн первым горно-металлургическим производством в будущей (теме Колывано-Воскресенских заводов Южной Сибири ⁴⁴. С caiv) начала демидовские предприятия получили поддержку Петерга и местной российской администрации. Сибирские власти щудительно отправили на строительство первого завода на Алтаолее 200 государственных крестьян из деревень Кузнецкого и Ъкого уездов. Кроме того, А. Н. Демидову было разрешено принггь и селить при заводах всех беглых людей независимо от того,:им владельцам они принадлежали до побега в Сибирь. В 1736 ги люди были закреплены за алтайскими заводами на по-ложе] вечноотданных ⁴⁵.

Врвой половине 40-х гг. XVIII в. у устья р. Барнаулки был постр новый, еще более мощный, завод и началось строительство тьего Шульбинского завода, который остался недостро-

енным. В 1744 г. специальная правительственная комиссия во главе с бригадиром А. В. Беэром, направленная из Петербурга в Сибирь, обнаружила в Горном Алтае богатые запасы серебряных руд. Вследствие этого указом русской императрицы Елизаветы Петровны от 1 мая 1747 г. алтайские предприятия были переданы в собственность императорского дома, а главное управление ими было возложено на Кабинет Е. И. В.⁴⁶ Переход денежно-финансовой системы империи к серебряному моно-монетаризму обусловил повышенный интерес российских монархов к Колывано-Воскресен-ским заводам, и за короткий срок этот горно-металлургический комплекс превратился в центр эксплуатации подневольной рабочей силы.

Помимо повышенной государственной заинтересованности в освоении рудных богатств Алтая задача упрочения позиций империи на занятых рубежах значительно актуализировалась во второй четверти XVIII в. вследствие обострения русско-джунгарского соперничества за сферы влияния в Казахской степи и сопредельных регионах Южной Сибири. В 30-х — начале 40-х гг. казахские правители Младшего и Среднего жузов вступили под протекторат России (в 1721 г. — ханы Абулхаир и Семеке, в 1740 г. — хан Абулмамбет и султан Абылай, в 1742 г. — султан Барак), но вслед за тем в 1739—1742 гг. казахские племена вновь подверглись массовым нападениям джунгарских войск и были вынуждены спешно мигрировать в направлении к Иртышу под защиту российских крепостей и форпостов. Во время этих вооруженных вторжений сибирские власти оказались не в состоянии сколько-нибудь ощутимо влиять на ход военно-политических событий в регионе, что нанесло существенный удар по государственному престижу. России среди казахского населения Среднего жуза.

Летом 1744 г. русской пограничной администрации, а через нее и Петербургу стало известно о намерении ойратов совершить нападение на российские укрепления в Западной Сибири, так как русские «у них, зенгорцев, Иртышом... завладели, что-де им не принадлежало». При этом джунгарские нойоны заявляли, что «мы-де своего не упустим, и что-де они на Иртыше построили, то-де все збивать будем»⁴⁷. В связи с угрозой джунгарских вторжений,

29 сентября 1744 г. Сенат издал указ «О умножении для предосторожности в Сибири полков и определении над ними командиром генерал-майора Киндермана и бригадира Юрлова» ⁴⁸. Во исполнение данного указа из Оренбургской губернии и смежных мест оперативно началась передислокация регулярных войск в крепости по Иртышу и на Алтай. Параллельно с усилением ранее построенных крепостей в 40—50-х гг. продолжалось возведение новых укреплений в районе Верхнего Прииртышья. К середине 50-х гг. на Иртышской линии было построено 10 промежуточных форпостов, в том числе 4 — между Семипалатинской и Усть-Каменогорской крепостями (Семиярский, Долонский, Галицкий и Убинский)⁴⁹.

С целью прикрытия алтайских рудников и заводов от вторжений джунгар генерал-майор X. Т. Киндерман приступил в 1745 г. к строительству новой Колывано-Воскресенской линии по правым притокам Иртыша. Она была протянута от Убинского форпоста на Иртыше вдоль Убы до впадения в нее речки Шемонаихи, далее шла через территорию Колывано-Воскресенских заводов к р. Ча-рыш, затем по течению последней до форпоста Николаевского; оттуда линия переходила на р. Ануй и завершалась вблизи р. Оби Ануйской, Катунской и Бийской крепостями. В районе Рудного Алтая Колывано-Воскресенская линия включала в себя Убинский, Красноярский (1749) и Барашевский форпосты, а также редуты Увароский, Глубоковский, Шемонаихинский (1749) и некоторые другие ⁵⁰.

В 1757 г. Джунгарское ханство, ослабленное междоусобными войнами, потерпело сокрушительное поражение в многолетней борьбе с Цинской империей, а его население было почти поголовно истреблено армией маньчжуров ^5|. После разгрома ойратов Цин-ский Китай стал претендовать по праву победителя на территорию Джунгарии, занятую русскими в Верхнем Прииртышье. Летом 1757 г. китайские войска вторглись в пограничные кочевья Среднего жуза и создали непосредственную угрозу русским владениям на Алтае, продвинувшись на близкое расстояние к Усть-Каменогорской крепости ⁵². В результате этого возникла насущная необходимость протянуть Колыванскую линию дальше на восток — к Алтайским горам и долине Бухтармы.

17 сентября 1760 г. последовал указ Сената «О занятии в Сибири мест от Усть-Каменогорской крепости по р. Бухтарме и далее до Телецкого озера и о заселении той страны по рекам Убе, Ульбе, Березовке, Глубокой и по прочим, впадающим в оные и в Иртыш-реку, русскими людьми». Для реализации всех этих постановлений в Сибирь был направлен генерал-поручик И.Шпрингер⁵³. В 1767—1771 гг. за короткий срок было осуществлено строительство новых укреплений от Усть-Каменогорска до Бийской крепости и дальше до г. Кузнецка, расположенного на левом берегу р. Томки. Новая укрепленная линия стала называться Колывано-Кузнецкой. Она состояла из 4 крепостей, 9 форпостов, 16 редутов, 2 защит, 5 маяков, 1 поста и 1 укрепленного стана ^и.

На территории Рудного Алтая по р. Иртышу и его правым притокам Ульбе и Березовке (до р. Бухтармы) были возведены Ульбин-ский редут, Бобровская защита, Сеитовский редут (Секисовская защита), Вернеубинская защита, Феклистовский, Северный, Александровский и Березовский редуты, Бухтарминская крепость (1763 г.) В те же годы южный участок Иртышской линии от Семиярского форпоста до Усть-Каменогорской крепости был усилен возведением Грачевского форпоста, Каменского, Озерного, Шульбинского и Пьяноярского редутов ⁵⁵. В перечисленных укреплениях были размещены подразделения регулярных войск и сибирских казаков.

В 90-х гг. XVIII в. в связи с открытием Зыряновского рудника на Алтае (1791 г.) и принятием под юрисдикцию России беглых крестьян, обосновавшихся в долине р. Бухтармы, командир Си-; бирского корпуса Г. Э. Штраидман продвинул русские пограничные посты вверх по Иртышу до устья р. Нарым. Отсюда укрепления протянулись по правому берегу Нарыма до впадения в него Малой Нарымки. От р. Бухтармы были возвдвигнуты на Алтае редуты Вороний, Черемшанский, Ярки, Красноярский, Баты, Верхнена-рымский, Малонарымский и другие ⁵⁶. Таким образом, к началу XIX в. большая часть территории Рудного Алтая оказалась под юрисдикцией России, а южная граница империи была перенесена в район Нарымского хребта. Во второй половине XVIII в. многие укрепленные пункты Иртышской и Колывано-Кузнецкой линий были заново перестроены либо передвинуты на новые более удобные

места. В частности, в 1776 г. — Семипалатинская крепость. Возле этих укреплений возникали слободы и форштадты, где поселялись отставные и семейные солдаты, инвалиды, крестьяне, торговцы, казаки и обедневшие казахские скотоводы. При этом в середине XVIII в. география локализации передовых российских крепостей, форпостов, редутов и маяков фактически обозначила на карте региона общие контуры последующего миграционного рисунка казачьих и крестьянских поселений.

Почти синхронно с передвижением пограничной линии России в глубь континента в направлении с севера на юг и юго-восток происходило заселение новоприобретенных территорий. Миграционные потоки направлялись на Рудный Алтай как из Европейской России, так и Сибири. В характере этих территориальных перемещений явно доминировали стимулированные и канализированные самим государством группы мигрантов, но вместе с тем имели место и добровольные переселения крестьян и разночинцев. Социальный портрет авангардных потоков переселенцев определили, главным образом, сибирские казаки, отставные военнослужащие регулярных войск и крестьяне.

Первыми российскими поселенцами в Восточном Казахстане стали казаки, переведенные из смежных регионов Западной Сибири в верхнеиртышские крепости. В отличие от донского и уральского казачества, сформировавшегося естественным путем из вольных переселенцев и беглых крестьян, сибирская территориальная группа казаков явилась, в основном, продуктом целенаправленной миграционной политики государства. Она складывалась в течение XVI— XVIII вв. большей частью путем принудительной отправки разных категорий служилых людей на пограничные линии и потому отличалась на данном историческом этапе известной гетерогенностью своей сословно-социальной и этноконфессиональной структуры.

Социальным ядром казачьего населения Восточного Казахстана явились 800 сибирских городских казаков и служилых людей, отправленных в 20-х — начале 30-х гг. XVIII в. из Тобольска, Тары, Тюмени, Ялуторовска, Пелыма, Оренбурга и других городов на строительство укреплений Иртышской линии. В 1744 г. по распоряжению Сената их численность была пополнена набором на служ-

бу молодых людей «из дворянских, боярских, казачьих сословий, не положенных в оклад» ⁵⁷. Эти пополнения несли караулы в форпостах, совершали «сторожевые разъезды» на границы и вели разведку в сопредельных «кочевых» районах Джунгарии и Казахской степи.

В 1769 г. правительством было предписано увеличивать казачьи подразделения на пограничных линиях за счет причисления к ним разночинцев, не сумевших по тем или иным причинам возвратиться на свои прежние места жительства. В этой связи в разряд сибирских казаков были рекрутированы во второй половине XVIII в. группы уральских и донских казаков, служилых башкир, мишарей, крещеных ойратов и казахов, отставных драгун и солдат, ссыльных преступников, польских конфедератов, «солдатских детей» и т. д.⁵⁸ Такими принудительными мерами сибирским властям удалось к началу XIX в. увеличить в Прииртышье местный служилый контингент до 6127 человек и на его основе сформировать в 1808 г. самостоятельное казачье войско (Сибирское казачье войско). На основании изданного в том же году «Положения о Сибирском линейном казачьем войске» казаки Новоишимской, Иртышской и Колывано-Кузнецкой линий объединялись в единое сословие со своими особыми социальными правами и сословными привилегиями ⁵⁹.

Другим социальным источником формирования русского населения Рудного Алтая стали отставные солдаты, низшие и средние офицерские чины и инвалиды, пожелавшие по личным мотивам остаться здесь на постоянное жительство после ухода с обязательной воинской службы в составе регулярных войск, которые сибирская администрация расквартировала, согласно указанию Сената, в 40—60-х гг. по всем крепостям, редутам и форпостам Иртышской пограничной линии.

В первой четверти XVIII в. в связи с введением рекрутской повинности вся страна была разделена на губернии и территориальные воинские округа. Сибирская губерния представляла собой один территориальный округ, в который в 1720 году по расписанию Петра I были направлены 3 гарнизонных пехотных полка (Санкт-Петербурский, Московский и Тобольский) и один (Сибирский) дра-

И. Ерофеева, Славянское население Восточного Казахстана,,, _______________

гунский полк. По штатному расписанию в них состояли тогда 5188 человек личного состава⁶⁰. Непосредственно на Иртышской пограничной линии численность регулярных и иррегулярных войск, расквартированных в 74 укрепленных пограничных пунктах, составила в 1741 г. 1440 человек⁶¹. В 1740 г. по указу Сената для усиления гарнизонов верхнеиртышских крепостей из европейской части страны были передислоцированы в Тобольск, а оттуда на Иртышскую и Колывано-Воскресенскую линии три драгунских полка — Вологодский, Луцкий и Олонецкий. Рядовой состав этих соединений рекрутировался в середине XVIII в. в основном из сибирских разночинцев и крестьян; среди офицеров младших и средних чинов также было немало уроженцев различных регионов Сибири ⁶².

В 1763 г. центральное правительство дополнительно направило в Южную Сибирь для строительства и переустройства прииртыш-ских укреплений Ревельский и Азовский полки, набранные как из сибирских крестьян, так и выходцев из европейской России. Кроме того, из крестьян-старообрядцев, переселившихся из Польши в Сибирь, в середине 60-х гг. были сформированы два новых пехотных полка Иркутский (переименованный позднее в Томский) и Селен-гинский, которые местные власти сначала разместили в Восточной Сибири, но через непродолжительное время перевели на Колывано-Воскресенскую линию ⁶³. Некоторая часть военнослужащих этих гарнизонных полков после выхода в отставку или же в случаях получения инвалидности поселялась вблизи прииртышских крепостей и до середины XIX в. составляла одну из наиболее многочисленных социальных групп постоянного населения Усть-Каменогорска и Семипалатинска, а также деревень Старо- и Ново-Шульбин-ский, Маралиха и других ⁶⁴.

Самым крупным сегментом этносоциальной структуры переселенцев в Восточном Казахстане стали крестьяне, которые начали мигрировать на Рудный Алтай еще в конце 40—50-х гг. XVIII в. В частности, из сохранившихся в архивах документов сибирской канцелярии середины XVIII в. известно, что первые крестьянские прошения о дозволении переселиться на Рудный Алтай стали поступать к командиру сибирских войск, генерал-майору X. Т. Кин-дерману еще в 1743 и 1746 гг.⁶⁵ Более того, до начала 60-х гг.

отдельные группы крестьян уже переселились с разрешения местных властей в окрестности Усть-Каменогорской крепости по рекам Уба, Ульба, Глубокая и некоторым другим, впадающим в Иртыш справа. Именно тогда в этом районе появились первые русские деревни — Убинская, Прапорщиково, Хлебопахотная Защита, Глубокое, Выдриха и Зевакино, — сохранившиеся до настоящего времени ⁶⁶. Материалы первой ревизии, обработанные Н. Г Апполовой, свидетельствуют, что на территории новоучрежденного в Верхнем Прииртышье Семипалатинского уезда Сибирской губернии проживали в 1762 г. 1870 душ мужского пола, в том числе 1394 государственных крестьянина⁶⁷.

Обращения сибирских крестьян к пограничным властям за разрешением переселиться на новые плодородные земли в ведомстве Усть-Каменогорской крепости побудили генерал-майора X. Т. Кин-дермана, а вслед за ним и сибирского губернатора Ф.И. Соймонова поставить перед Петербургом вопрос об аграрно-земледельческой колонизации прилинейных территорий на правом берегу Иртыша с целью обеспечения продовольствием местных казаков и регулярные войска. Почти десятилетняя межведомственная переписка завершилась в 1760 г. принятием известного сенатского указа «О занятии... и заселение той стороны», который положил начало государственному стимулированию и регулированию крестьянских переселений на территорию Рудного Алтая ⁶⁸.

Помимо необходимости быстро создать материально-снабженческую систему для местных военно-административных структур большая роль государства в народной колонизации края была обусловлена также его заинтересованностью в расширении сферы использования дешевого принудительного труда в быстро прогрессировавшем горно-металлургическом производстве на Алтае. Указом Кабинета Е. И. В. от 1760 г. сибирским властям предписывалось прикреплять к Колывано-Воскресенским заводам окрестных крестьян, а этот законодательный акт, в свою очередь, сильно ударил по крестьянской инициативе ⁶⁹. По существу, желание правительства расширить промышленное производство за счет приписных крестьян деревни региона вступило в явное противоречие с намерением поддержать их переселенческую активность и обес-

Тем не менее, обеспечить массовый приток мигрантов в Верхнее Прииртышье за счет принудительной отправки на Рудный Алтай преступных элементов из внутренних губерний государству не удалось. Поэтому потребовались организационно-административные меры более радикального и крупномасштабного характера. Таким средством разрешения проблемы аграрно-земледельческой колонизации края стала массовая ссылка вывезенных с территории Польши из Ветки и Стародубья русских «раскольников»-старооб-рядцев, которые в разное время мигрировали на эти земли из-за религиозных преследований на родине.

В 1765 г. после ликвидации генерал-майором Масловым главного центра старообрядческого раскола в Ветке из Польши были высланы в Сибирь около 20 тыс. человек, часть из которых сибирские власти переселили на Алтай ⁷⁴. Их социальное положение на новом месте жительства определялось манифестом Екатерины II от 14 декабря 1762 г., на основании которого русским старообрядцам даровались полное прощение государства и право переселиться на земли, состоявшие в ведомстве Усть-Каменогорской крепости с освобождением от всех государственных податей и работ на четыре года. По истечении этого срока они должны, были наравне со всеми раскольниками платить двойной податной оклад, установленный еще Петром I. По своему сословно-правовому статусу переселившиеся на Рудный Алтай «поляки»-старообрядцы приравнивались правительством к категории государственных крестьян ⁷⁵.

Законодательные акты начала 60-х гг. XVIII в. о переселении старообрядцев в Сибирь имели вполне реальные и долговременные последствия для народной колонизации Восточного Казахстана. В июле 1766 г. большие партии выходцев из Польши прибыли из средней полосы Сибири на Рудный Алтай. Часть из них поселилась в ранее построенных деревнях, но основная масса мигрантов разместилась отдельно, образовав в районе Усть-Каменогорской крепости сразу шесть новых деревень: Староалейское, Верх-Уба (Лосинка), Екатерининка, Секисовка, Шемонаиха и Бобровка ⁷⁶. В течение последующих двадцати лет русские старообрядцы основали села Малую Убинку, Быструху и Черемшанку. В документальных источниках за 1812 г. в числе польских деревень на Алтае

групп крестьян-старообрядцев на Рудный Алтай общая численность русского населения здесь возросла ко времени проведения четвертой ревизии, по подсчетам Н. В. Алексеенко, до 8801 человека, а в 1795 г. — до 9287 человек ⁸³. В 1797 г. на территории Семипалатинского уезда Тобольской губернии уже проживали 9552 человека, в том числе 7047 крестьян (73,8 %)⁸⁴.

Иной характер имела в XVIII в. крестьянская колонизация Южного Алтая и, в первую очередь, долины Бухтармы. Здесь реализовался во многом типичный для первоначального освоения Южного Урала и Сибири миграционный вариант «бегства народа от государства». Питательной почвой для самовольных крестьянских переселений в Бухтарминский край оказались законодательные акты Кабинета Е. И. В. 40—60-х гг. XVIII в. о приписке крестьян Кузнецкого, Бийского, а с 1779 г. и Семипалатинского уездов к Ко-лывано-Воскресенским заводам и рудникам, что резко стимулировало миграционные настроения среди алтайских крестьян. Бегство в горные долины Южного Алтая в XVIII в. и позже называлось на местном диалекте «уходом в Камень». Отсюда за первыми колонистами долины Бухтармы из беглых солдат, мастеровых, крестьян и прочих недовольных властью групп славянского населения Южной Сибири закрепилось название «алтайские» или «бухтар-минские каменщики».

История стихийного заселения Южного Алтая представляет собой весьма оригинальный и многослойный феномен первоначальной народной колонизации восточноказахстанских земель, оставившей глубокий след в местных преданиях и историческом самосознании алтайских старожилов. Поэтому «бухтарминским каменщикам» посвящена большая историко-этнографическая литература ⁸⁵.

Современные исследователи данной проблемы датируют начало проникновения беглых заводских рабочих и крестьян в Бух-тарминскую долину 40-ми годами XVIII в., связывая основание первых тайных убежищ в этом районе с именем легендарного разбойника Афанасия Селезнева и некоторых крестьян. В последующие годы многие русские военно-разведывательные отряды, посылавшиеся сибирскими властями на Бухтарму, часто обнаруживали

в труднодоступных ущельях Листвяжьего, Холзунского и Катун-ского хребтов небольшие поселения сибирских беглецов. Подавляющее большинство «каменщиков» принадлежали к числу сибирских старообрядцев-«раскольников», искавших легендарное Беловодье. Неоднократные попытки местных властей подвергнуть их репрессиям и вернуть под свой административный контроль успехом не увенчались, так как бухтарминские поселенцы («кержаки») скрывались в недоступных ущельях высоких гор, возле зарослей деревьев и кустарников. К началу 90-х гг. XVIII в. сибирская администрация зарегистрировала в этих местах 318 человек, проживавших в 30 деревнях-однодворках ⁸⁶.

В 1791 г. в связи с открытием Зырянского рудника правительство стало предпринимать целенаправленные усилия по колонизации долины Бухтармы. В этой ситуации «каменщики» пришли к пониманию невозможности своей дальнейшей жизни независимо от царских властей и выразили готовность принять российское подданство. 15 сентября 1791 г. последовал указ Екатерины II о помиловании кержаков и предоставлении им российской юрисдикции на тех же условиях, что и «ясачным инородцам», подчиненным двум управам Бийского округа — Бухтарминской и Уйманской. В таком положении они находились до 1882 г. и потому назывались «ясачными народами». По данным VII ревизии, число ясачных бухтарминцев выросло к 1815 г. с 318 до 627 человек ⁸⁷.

В последующие десятилетия крестьянская колонизация Южного Алтая осуществлялась уже с разрешения местных властей и по существу носила государственно-регулируемый характер. К началу 30-х гг. XIX в. европейские мигранты расселились на большей части территории Рудного Алтая, где основали свыше 50 больших и малых деревень, объединенных в три крестьянские волости. Помимо русских крестьян и казаков на правую сторону Иртыша постоянно мигрировали, начиная с середины 50-х гг. XIX в., различные социальные подразделения казахов Среднего жуза. Абсолютное большинство казахов, размещавшихся на Рудном Алтае, принадлежали к числу обедневших кочевников-скотоводов, стремившихся вести на этих землях полуоседлое комплексное хозяйство. Неоднократные попытки местных сибирских властей и админи-

страции Алтайского горного округа воспрепятствовать казахской миграции на правый берег Иртыша успеха не имели, так как в этих прикочевках была экономически заинтересована основная масса русских крестьян ⁸⁸.

Тем не менее, общая численность казахов, размещавшихся на правой стороне Иртыша между Семипалатинском и Усть-Каменогорском, а также выше—до р. Нарым, в дореволюционный период была в целом незначительной, не превышая 20 тыс. человек. Так, по данным сибирской администрации и губернаторских отчетов, в 1812 г. там проживал 5761 казах Среднего жуза, в 1836 г. — 15 970 человек, в 1854 г. — 18 985 человек и в 1897 г. — 15 283 человека ⁸⁹. При этом, запретительно-ограничительная позиция местных властей была не единственным и, по-видимому, даже не самым главным фактором, влиявшим на динамику и направленность казахских перемещений.

Изучая особенности территориальной локализации различных подразделений верхнеиртышских казахов в разные годы дореволюционной эпохи и в советский период, когда для их миграций на правый берег Иртыша уже не существовало каких-либо законодательно-административных ограничений, можно увидеть, что потоки «кочевых» мигрантов, как правило, направлялись в маргинальные зоны Нарымского и Калбинского хребтов и Ново-Шульбинского района ниже г. Семипалатинска⁹⁰. В то же время горно-таежные районы-изоляты в бассейнах рек Убы, Ульбы, Березовки и Глубокой, расположенные между Семипалатинском и Усть-Каменогорском, были малопривлекательны в экологическом отношении для кочевников-скотоводов, а потому численность последних в этих местах до XX в. не превышала одной-двух тысяч человек.

В 1836 г. на правой стороне Иртыша проживали почти 40 тыс. человек, в том числе 24 тыс. русских и лиц других европейских национальностей, 16 тыс. казахов и более 100 татар ^9|. По социальной принадлежности переселенцы из России были представлены военнослужащими и сибирскими казаками — 37,8 % (15 095 человек) всего прииртышского населения, крестьянами — 12 % (1628 человек), мещанами — 4,1 % (1628 человек) и гражданскими чиновниками местной администрации— 3.9 % (1580 человек)

И, Ерофеева. Славянское население Восточного Казахстана.,. _____________

(см. Приложение, табл. 1). Этот социальный состав достаточно конкретно указывает как на относительную слабозаселенность Алтайских гор, так и на доминантный характер первоначальной русской колонизации данного региона в XVIII — первой половине XIX в.

В 20-х гг. XIX в. на основании подписанного Александром I «Устава о собирских киргизах» (правильно: казахов. — И. Е.) внешняя граница России на юго-востоке была перенесена с территории Рудного Алтая на левобережную сторону Иртыша, что стимулировало переселение части русских казаков и крестьян в степные ландшафтные зоны региона. Основанием в 1831 г. Аягузского, а в 1844 г. Кокпектинского внешних округов Восточного Казахстана было положено начало созданию первых казачьих поселений Аягуз и Кокпекты внутри кочевого ареала казахских родов и племен Среднего жуза. Однако в ходе этих миграций вновь актуализировался вопрос о сферах влияния России и Цинской империи на территории Казахстана. Частичному урегулированию пограничного спора между ними способствовал подписанный в 1860 г. в Пекине двухсторонний мирный договор, закрепивший за Россией Нарымскую долину в Южном Алтае до оз. Зайсан и северные отроги Тарбага-тайских гор, прилегающих к хребтам Тянь-Шаня. На новоприсо-единенном приграничном участке Зайсанской котловины в 1868 г. был основан передовой казачий пост Жемини, намного позже переименованный в Зайсан ⁹².

В 1881 г. в Петербурге был заключен новый договор России с Китаем, по которому к первой отошла большая полоса земель от горы Кийтына в Южном Алтае по рекам Аккобе и Алкобеку до Черного Иртыша. Эта пограничная линия стала с тех пор государственной границей России и СССР, а затем и суверенного Казахстана с Китаем. Одним из результатов территориальных соглашений между обеими сторонами стала русская народная колонизация всей Зайсанской котловины⁹³.

По материалам первой Всероссийской переписи населения 1897 г. в пределах Восточного Казахстана в его современных административно-территориальных границах проживали 451,4 тыс. человек, в том числе 140,3 тыс. русских и почти 298 тыс. казахов.

Они размещались в Семипалатинском, Усть-Каменогорском и Зай-санском уездах Семипалатинской области Степного края и в 9 волостях Змеиногорского уезда Томской губернии (правобережная сторона региона)⁹⁴. (Подробнее см. Приложение, табл. 1.)

Характерной особенностью географической локализации русских на территории Восточного Казахстана в дореволюционный период можно считать их преимущественную концентрацию на правой стороне Иртыша, где в 1897 г. проживали с учетом русскоязычного сегмента городов Семипалатинска и Усть-Каменогорска 108 170 лиц русской национальности, или 77,1 % от общей численности всей данной этнической группы в пределах региона. В отличие от левобережных районов края с большим численным преобладанием казахов-кочевников доля русских переселенцев в полиэтнической структуре всего населения Рудного Алтая составляла 82,6 %, тогда как удельный вес казахов — только 11,7 % (15 283 человека). Всего же на правой стороне Иртыша проживали 5 % региональной группы казахского этноса, а остальные 95 % размещались в аридных зонах современной Восточно-Казахстанской области. Отмеченная тенденция сохранилась в общих чертах и в советский период, так как форсированная индустриализация, урбанизация, внешние и внутриказахстанские миграции не привели к сколько-нибудь существенным изменениям сложившихся диспропорций между двумя основными этническими группами населения края (см. Приложение, табл. 2, 3). При этом, основная масса русских в Восточном Казахстане в течение двух последних веков существовала изолированно от соседнего иноэтничного и ино-культурного окружения и имела с ним лишь эпизодические и весьма поверхностные контакты.

В годы столыпинских аграрных реформ юго-западная часть Восточного Казахстана стала объектом массовой крестьянской колонизации. По данным Н. Е. Бекмахановой, самые крупные людские потоки направлялись в регион из Воронежской, Харьковской и Полтавской губерний империи — от 7,2 тыс. до 3,4 тыс. человек. Менее значительные по численности потоки крестьян — от 0,3 тыс. до 1,8 тыс. человек — прибывали из Черниговской, Киевской, Волынской и Саратовской губерний⁹⁵. Почти все они разместились в

И. Ерофеева. Славянское население Восточного Казахстана... _____________

пределах Семипалатинской области, где к концу 1915 г. насчитывалось 17 крестьянских волостей, 39 отдельных селений и 10 казачьих поселков ⁹⁶. В то же время правобережные земли Иртыша, входившие в Алтайский горный округ, были относительно слабо вовлечены в межрегиональные миграционные процессы и ввиду их особого правового статуса (собственность Кабинета Е. И. В.) остались почти не затронутыми новыми волнами аграрных переселений (см. также Приложение, табл. 4)⁹⁷.

По данным сельскохозяйственной переписи 1916 г., численность крестьянского населения в Семипалатинской области увеличилась по сравнению с 1897 г. в несколько раз и достигла 72 тыс. человек, что составило 14,9 % общей численности всего населения этой территории. Больше всего крестьян (35 тыс.) разместились в пределах Усть-Каменогорского уезда, отличавшегося особо благоприятными природно-климатическими условиями. Меньше (23 тыс.) проживали тогда в Семипалатинском уезде области и совсем небольшая часть (14 тыс.) избрала самые южные районы современной Восточно-Казахстанской области (Зайсанский уезд). В ходе славянских аграрных миграций на левобережную сторону Иртыша происходило изъятие крупных земельных участков у местных скотоводческих общин и вытеснение казахов-кочевников с традиционных мест расселения. Эти процессы затронули прежде всего наиболее плодородные земли в лесостепной и степной ландшафтных зонах — предгорной полосе Южного Алтая, Курчумского хребта и Тарбагатая⁹⁸. Не случайно указанные уезды Семипалатинской области стали в 1916 г. одним из крупных очагов вооруженных антироссийских выступлений казахского населения.

Наряду с высоким приростом русских и украинских переселенцев другой важной тенденцией социально-исторического развития Восточного Казахстана в начале XX в. оказалась интенсивная урбанизация, в которую были вовлечены преимущественно славянские этнические группы местного населения. До первой мировой войны в Семипалатинской области к разряду городов относились областной центр Семипалатинск, уездные центры Усть-Каменогорск и Зайсан и заштатный (безуездный) город Кокпекты. К 1920 г. в статус поселений городского типа были возведены Риддер (совр. Лениногорск),

Зыряновск и Большенарым. В 1911 г. численность городского населения Восточного Казахстана равнялась 54 348 чел., в том числе в Семипалатинске — 34 363 чел., в Усть-Каменогорске — 13 164чел.,3айсане — 5142иКокпектах — 1679 чел. По сравнению с 1897 г. доля городских жителей Семипалатинской области увеличилась до 12,5 % общей численности ее населения ". Однако рост был достигнут не столько за счет «вертикальных» перемещений крестьян из сел в городские центры, сколько «горизонтальным» путем, в результате иммиграций торговцев, мещан и предпринимателей из европейской части России и Сибири в города Восточного Казахстана.

Таким образом, территория Восточного Казахстана раньше всех других регионов стала объектом долговременных миграций европейских этнических групп с севера и северо-запада Евразии. Абсолютно доминирующими типами пространственных перемещений в дореволюционный период были направляемые и регулируемые государством миграционные потоки русских и украинцев. В социальной структуре иммигрантов преобладало аграрное славянское население, но большой удельный вес имели также группы «служилых» людей — сибирских казаков, военных и гражданских чиновников. В конфессионально-территориальном разрезе русские переселенческие общины отличались неоднородностью. Доминирующей по численности конфессиональной группой русского населения Восточного Казахстана были старообрядцы различных конфессиональных течений, расселявшиеся, в основном, компактно на севере и северо-востоке региона в пределах Змеиногорского уезда Томской губернии. Более малочисленную группу русских переселенцев составляли православные общины ортодоксального толка, которые дисперсно размещались в окружении казахов-кочевников на обширных пространствах дореволюционной Семипалатинской области. Все вышеуказанные процессы создали весьма специфическую эт-нодемографическую структуру населения Восточного Казахстана и определили приоритетные тенденции ее дальнейшего развития в будущем.

С приходом советской власти направленность миграционных потоков с северо-запада и севера на юго-восток не претерпела

серьезных изменений. Однако степень их регулирования и пространственной регламентации государством значительно возросла. В 20-е гг. влияние государства на векторы территориальных перемещений еще не было определяющим, а потому миграция русских в Восточный Казахстан детерминировалась в основном социально-экономическими факторами: хозяйственной разрухой в годы гражданской войны, голодом 1921—1923 гг. в земледельческих регионах Центральной России, началом освоения богатых гидроресурсов Рудного Алтая. На фоне заметного сокращения в эти годы общей численности казахского населения региона из-за высокой смертности, а также массовой эмиграции за пределы СССР после 1916г. значительно возросла роль притока извне русского населения. Во второй половине 20-х — начале 30-х гг. иммиграция русских в Восточный Казахстан еще усилилась. Эта было непосредственно связано с социалистическими преобразованиями в промышленности и сельском хозяйстве страны, в ходе которых проводились кампании по «ликвидации враждебных классов» и массовое «раскулачивание». Рудный Алтай был определен в Москве как одна из самых перспективных зон «социалистической индустриализации», что привело к перемещению на северо-восток региона больших масс людей из европейской части страны.

Одним из самых трагических результатов политического курса большевиков стали всеобщий голод 1931—1932 гг. и массовая гибель казахов-кочевников, последовавшая за экспроприацией скота и коллективизацией. Все это привело к превращению русских в численно доминирующею группу населения в масштабах всей современной Восточно-Казахстанской области (здесь и далее см. Приложение, табл. 5).

В последующие пятнадцать лет (1940—1955 гг.) рост численности русских и других европейских этнических групп по-прежнему обеспечивался в основном внешними миграциями, которые по большей части носили вынужденный характер и непосредственно направлялись государством. Восточный Казахстан, как и другие регионы Казахской ССР, стал местом принудительного расселения десятков тысяч «врагов народа» и «социально чуждых элементов», прибытие которых в край еще более увеличило здесь долю европейского на-

селения. В послевоенный период сохранилось преобладание механического движения населения над естественным. Хотя с территории региона в это время выехали большие группы эвакуированных, но продолжался приток ссыльных. Кроме того, в европейских регионах страны шли «оргнаборы» инженерных и рабочих кадров для заводов и фабрик области.

Новая волна массовых переселений захлестывает Восточный Казахстан с середины 50-х гг. в связи с началом строительства Усть-Каменогорской и Бухтарминской ГЭС, предприятий-гигантов цветной металлургии (титано-магниевый и свинцово-цинковый комбинаты в Усть-Каменогорске, Лениногорский цинковый завод и др.) и огромных промышленных объектов военно-оборонного комплекса (Ульбинский металлургический завод в Усть-Каменогорске). Во всех этих перемещениях государству принадлежала определяющая роль, так как именно по государственно-административным каналам направлялись в край многочисленные партии инженерно-технических кадров и квалифицированных рабочих. Созданные в 50-е гг. в северо-восточной части региона крупные промышленные предприятия способствовали закреплению и укоренению в этих местах многих десятков тысяч иммигрантов из разных регионов России, Украины, Молдовы и Белоруссии. Наивысший миграционный прирост пришелся на северо-восточные районы области.

Однако с 60-х гг. естественный прирост населения начинает преобладать над механическим, и миграционное сальдо европейских этнических групп становится с 1968 г. отрицательным. Эти процессы развиваются в контексте мощного «демографического взрыва» в среде казахского населения и динамичного увеличения общей численности последнего. В брежневскую эпоху, со вступлением экономики страны в затяжной кризис, инвестиции государства в промышленность области стали резко сокращаться, а сам Казахстан превратился в дальнюю периферию советской Евразии. В Восточном Казахстане экономический кризис дополнился серьезными экологическими проблемами, которые создавались ядерными испытаниями на Семипалатинском полигоне и вредными произ водствами в черте главного экономического и культурного центра региона г. Усть-Каменогорска, который по уровню радиационной

загрязненности в начале 90-х гг. был приравнен авторитетными международными экспертами к зоне Чернобыля. По всем этим причинам в начале 70-х гг. впервые обнаружился более или менее постоянный миграционный отток населения из Восточно-Казахстанской области.

В 80-х гг. отток русских с территории области не был интенсивным. Однако с распадом СССР и появлением Республики Казахстан этот процесс значительно активизировался, тогда как во внутриреспубликанскую миграцию были вовлечены сравнительно небольшие группы местного русского населения. Причем, миграционное сальдо перемещений в межрегиональном обмене по республике было все эти годы положительным: миграционный приток русских в северо-восточные районы области из других областей Казахстана превышал его отток за пределы региона.

Причины такого миграционного поведения русских одни демографы и политологи видят в экономических и экологических проблемах Восточного Казахстана и всей республики. Другие делают акцент на межэтнических противоречиях этой группы с титульным населением и предпочитают говорить о преобладании политических факторов выталкивания русскоязычного населения. Однако необходимо подчеркнуть, что в Восточном Казахстане основная масса русского населения проживает на правобережной стороне Иртыша, где удельный вес казахов в городах (кроме Семипалатинска), поселках и деревнях области не превышал тогда 10 % общей численности населения. В экономическом отношении ВКО принадлежала к относительно благополучным регионам не только Казахстана, но и СНГ. Там работали (хотя и не в полном объеме) крупные промышленные предприятия, бесперебойно поступала электроэнергия и более или менее регулярно выплачивались зарплата и пенсии населению. То есть внутри самого региона для русских, по существу, отсутствовала выталкивающая среда, и потому причины их высокой миграционной активности проистекали из их самочувствия и более широкого социокультурного контекста.

На рубеже 80—90-х гг. начавшиеся еще в СССР процессы активной суверенизации союзных республик и этнократизации региональных титульных элит были крайне негативно восприняты

русскоязычной общественностью области. Поскольку современное русское население Восточного Казахстана в немалой степени продукт почти трехвековой миграционной политики Российского, а затем Союзного государства, оно исторически идентифицировало свою гражданскую и этническую принадлежность со «своим» государством, которое предоставляло ему необходимые земли, рабочие места, социальные льготы и гарантии. Это же государство, несмотря на присущий ему в те или иные времена репрессивный характер, выступало для русских переселенцев гарантом их защиты от действительной или мнимой опасности. Специфика территориального размещения внутри региона и в значительной мере изолированное от казахского окружения культурно-историческое развитие местных славянских общин способствовали восприятию ими самих себя как «передового форпоста России» в центральной части континента. Поэтому появление независимой Республики Казахстан и провозглашение в новой Конституции тезиса о ней как о государстве «самоопределившейся казахской нации» вызвали негативную реакцию у подавляющего большинства «некоренных» вос-точноказахстанцев.

На первых порах часть русскоязычного населения Восточного Казахстана выдвинула требование административно-политического отделения области от Казахстана и обратилась за официальной поддержкой к государственным структурам Российской Федерации, однако не получила ее. В последующем славянское движение «Лад», имевшее широкую опору среди местного русскоязычного населения, неоднократно поднимало на общегородских митингах в Усть-Каменогорске вопрос о воссоединении Казахстана с Россией в едином государстве, но эти действия также не имели успеха. Принятое руководством Республики в 1997 г. решение о слиянии населенной преимущественно казахами Семипалатинской области с Восточно-Казахстанской резко ослабило позиции усть-каменогорских «сепаратистов». Отныне недовольство славянских групп населения области этнократическими тенденциями во внутренней политике страны может реализовываться только в форме скрытого субъективно-психологического неприятия тех или иных нововведений

титульных политических элит и эмиграции за пределы республики.

i 360

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ См. тематику публикаций: Миграция населения в постсоветских государствах. Аннотированная библиография российских изданий 1992—1997 гг. (под общей ред. Г. Витковской). М.,1998; Асылбеков М. X., Алтаев А, Ш. Историко-демографические исследования в Казахстане: традиции, современное состояние, перспективы // Отан тари-хы. Отечественная история, 1998, № 1. С. 28—34.

² Об этом, в частности, свидетельствуют обзоры научной литературы в упомянутой статье М. X. Асылбекова и А. Ш. Алтаева, а также в кандидатской диссертации С. И. Ковальской на тему историографии миграций в Казахстане. См.: Ковальская С. И. Проблемы историографии миграций населения Казахстана (конец XVIII — XX в.) АКД. Алматы, 1997.

Дата добавления: 2016-01-06; просмотров: 17; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 17 18 19 20 21 22 232425 26 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!