Социальное пространство и время как условие постановки и решения научных и других социально-культурных проблем

⇐ ПредыдущаяСтр 10 из 13Следующая ⇒

Выявление сущности личностного и гуманитарного знания и проведение различия между естествознанием и гуманитарной наукой с неизбежностью актуализируют проблему субъекта познания, пространства свободы и необходимости выбора им средств и методов исследования и форм выражения этой свободы и необходимости. И если в естествознании проблема субъекта, как таковая отсутствует, так как научность знания здесь тождественно его объективности, то в гуманитарной науке, значения и смыслы которой определяются культурой общества, соответствующим социально-культурным пространством и временем познания все обстоит несколько по-иному. Гуманитарная наука и не претендует на исследование всеобщих объективных законов, характерных для всех времен и народов. Социальная реальность, которую исследует гуманитарная наука - это социальные институты, социальные общности и социальные процессы, в, которые включена каждая отдельно взятая личность, изменяющиеся по мере изменения ценностей и норм культуры и влекущие за собой изменения лиц, живущих в различное социальное время и в различном социальном пространстве.Социальное пространство и время выступают здесь как важнейшие условия постановки и решения научных и других социально-культурных проблем. Строго говоря, утверждение, что индивид мыслит с точки зрения гуманитарного знания, как отмечал К. Манхейм, вообще не верно. Значительно вернее было бы сказать, что он лишь участвует в неком процессе мышления, возникшем задолго до него. Таким образом, тот факт, что каждый индивид живет в обществе, создает для него двойное предопределение, во-первых, он находит сложившуюся ситуацию, во-вторых, обнаруживает в ней уже сформированные модели мышления и поведения. Для представителей различных поколений, эпох, народов, регионов, поселений и т.п. одни и те же социальные процессы социализации, организации экономической жизни и т.д. протекают по-разному, имеют различное ценностно-смысловое содержание и общественное значение. Например, опыт вступающих в жизнь поколений по сравнению с предыдущими поколениями и способы его рефлексии различны. В силу этого сама повседневная их жизнь имеет различное содержание. «Социальное время является количественной мерой, адекватной специфике поступков людей и определяемой их ценностями и целями» (Канке, В.А. Формы времени // В.А. Канке. – Изд. 2-е, дополн. – М.: Едиториал УРСС, 2002. – 260с, с.24).

Речь идет о социальном времени (в самом широком его понимании, как времени человека — носителя социального движения, времени "пропущенном" через сознание и жизнь человека), причем мы говорим не об истории развития знаний о нем, а именно об осмыслении времени в контексте социального движения. Проблема времени является одной из самых «таинственных» проблем всего социогуманитарного знания. Ее «таинственность» проявляется в том, что время «втягивается» в ткань социогуманитарного исследования, зачастую, даже вопреки первоначальным замыслам. Трудно назвать какого-либо крупного философа, социолога или культуролога, творивших во 2-ой половине XIX века и тем более в XX веке, который в том или ином аспекте не затрагивал бы проблему времени в культуре в самых разнообразных ее аспектах, особенно такую ее сторону, как отношение к различным модусам времени. О времени в культуре (в том или ином аспекте) высказывали важнейшие мысли Э.Дюркгейм, Г.Зиммель, К.Манхейм, Р.Мертон, П.Рикер, Ж.-П.Сартр, П.Сорокин, Л.Февр, М.Хайдеггер, О.Шпенглер и др. Это связано с тем, что время культуры многоаспектно, что делает его весьма интересным объектом анализа, но, кроме того, в рамках исторического знания (до недавних пор исторического), оно выполняло и определенную инструментальную роль. Действительно, с помощью понятия «время» строились различные типологии истории.

Ценности и нормы культуры образуют нашу повседневную реальность в виде тех или иных народных традиций, стиля и образа жизни, стереотипов мышления и деятельности, характерной для данного времени моды, методов и средств осуществления различных типов деятельности и поведения. Личность свободна в своем социальном выборе, но способ освоения ею мира, соответствует социальному времени и социальному пространству ее повседневной жизни.

При этом изменения этой повседневной жизни на различных ее уровнях происходит далеко не по единому сценарию. То есть, для каждой эпохи, каждого поколения людей характерны некие общие характеристики и перспективы развития, общие проблемы жизнедеятельности, с которыми они сталкиваются и в то же время выбор путей и способов их разрешения у различных народов осуществляется по-разному в зависимости от специфики их национальных и иных культур. То есть, одна и та же реальность различными народами воспринимается по-разному. «Таким образом, социологический интерес к проблемам «реальности» и «знания» объясняется, прежде всего, фактом, их социальной относительности. То, что «реально» для тибетского монаха, не может быть «реальным» для американского бизнесмена. «Знание» преступника отличается от «знания» криминалиста. Отсюда следует, что для особых социальных контекстов характерны специфические агломераты «реальности» и «знания», а изучение их взаимосвязей – предмет соответствующего социологического анализа. Так что потребность в «социологии знания» возникает, как только становятся заметными различия между обществами в понимании того, какое знание считается в них само собой разумеющимся». (Бергер, П. Социальное конструирование реальности П. Бергер, Т. Лукман. – М.: Медиум, 1995. – 322 с., с.12)

Соответственно, для конструирования и проектирования данного вида социальной реальности необходимы принципиально иные социальные технологии, отличающиеся от технологий цивилизационного развития, или технологии развития культуры соответствующего народа, жителей соответствующих регионов, поселений и т.д.

Культура существует, разворачивается во времени. Само существование времени применительно к человеческому существованию было открыто сравнительно недавно: вплоть до эпохи Просвещения природа человека рассматривалась как нечто неизменное и одинаковое. Соответственно, и прошлое – его обстоятельства, события, мотивы действующих в нем людей полагались постоянными на всем протяжении мирового времени. Само же прошлое постоянно воспроизводилось, поскольку жизнь строилась и ориентировалась на его образцы. Прошлым, прежде всего, гордились, его почитали, мечтали о возвращении лучших, но уже утраченных времен. Ностальгия по «золотому веку» и «веку героев» пронизывала значительную часть человеческой истории. Однако, новоевропейское общество изменило свое отношение ко времени, в том числе и к прошлому. Стремительность происходящих в обществе перемен отдалила от нас прошлое, пришло осознание того, что люди других эпох жили и мыслили иначе. Да и сам облик прошлого постоянно меняется: оно рисуется и видится каждый раз иным. Причин тому множество: и открытие новых фактов, и фальсификация данных, и переинтерпретация уже известного, и частные интересы исследователей и т.д. Однако мы по-прежнему идеализируем прошлое, приписывая ему власть над нашим настоящим. (Штомпель, Л.А., Константинова, Т.В. Время культуры и темпоральный нигилизм // Формы и смыслы времени (философский, теоретический и практический аспекты изучения времени): сб. научн. тр. / под ред. В.С. Чуракова (серия «Библиотека времени». Вып.7). – Новочеркасск: Изд-во «НОК», 2010. – С.399-408, с. 401).

Социальное время в культуре реализуется в определенном социально-культурном пространстве и вне этого пространства не существует. Социальное поведение, как подметил Пьер Бурдье, может быть ориентировано на цель, не будучи сознательно направляемым к этой цели, движимо этой целью. Сама цель в данном случае предстает как своеобразная реакция на вызов времени. Благодаря этому, с одной стороны осуществляется цивилизационный процесс социального развития, обретающий форму глобализации, когда терпит крах всякая культурная изоляция, происходит разлом стен и перегородок между национальными культурами. Народы и нации становятся как интенсивно сообщающиеся сосуды. Все они предстают как современники, решающие некие общие глобальные проблемы, которые перед их предшественниками не стояли. С другой стороны, в стык языков выражается наиболее остро столкновение образов жизни и материальных и духовных культур. И это столкновение происходит не просто в жизни, но и на уровне сознаниия, осмысления жизни. Уже само по себе двухъязычие – это диалог мировоззрений, систем мира. При этом образы мира предстают для различных народов не только в виде различных мировоззрений, но и различных мироощущений. То есть, восприятие этого мира не осуществляется только на уровне рефлексии или мыследеятельности. Оно происходит и на уровне аксиом, алгоритмов деятельности, норм и т.д. через различные культы и другие механизмы подражания, различные иррациональные формы поведения. К тому же используемый нами понятийный аппарат не есть лишь результат нашего логического мышления. Естественное (природное) и искусственное (культурное) не предстают здесь в виде некого базиса и надстройки, а образуют в своей совокупности некое неразрывное единство, некий психо-космо-логос, в котором логическое начало контролируется и направляется не только природным, но и социально-психологическим, социальной логикой или логикой социальной рациональности. Поэтому логика, как научного, так и обыденного мышления зависят не только от теории познания в виде определенной системы доказательств, но и от самого бытия или жизнедеятельности народа в данных условиях. И если, например, «нация, - по мнению российского исследователя Георгия Гачева, – понятие из сферы доказательств, то понятие «народ», лежит в сфере аксиом. Народ, считает он, – это атмосфера и почва, природа, материя моей жизни: воздух, земля, небо – как дом, как семья, только большой дом и большая семья. Да народ - это или природа, или природно-общественное существование. Нация – это чисто общественное, производство - исторического существование – обязательно как что-то учтено, ограничение в начале и конце. Нация – это обязательно территория. Народ – это крен и код». (Гачев, Г. Национальные образы мира//Г.Гачев. – М.:Советский писатель, 1988., с.21).

Основной характеристикой любого народа выступает его духовная культура. Она является своеобразным следствием его исторического развития и определяет характер социальных отношений людей друг к другу, социальным институтам, природе и т.д. Природа, например, для европейцев, прошедших длительный путь мифологического и религиозного развития, предстает как «храм», в то время как американцами она воспринимается как мастерская.

Одной логики, в том числе и диалектической, для познания и проектирования данного вида социальной реальности явно недостаточно. Для этого, требуется единство социально-психологического, социально-природного и социально-логического. Этим единством во многом и определяется специфика изучаемой онтологической социальной реальности. В данном случае жизнедеятельности народа. В качестве такой онтологической социальной реальности, наряду с жизнедеятельностью народа, выступают социальное пространство и социальное время, такие социально-культурные характеристики народа, как толерантность, патриотизм и другие, исследование которых с позиции научного мировоззрения просто невозможно. Для их исследования в различных социологических концепциях используются и другие базовые понятия. Например, в социологической концепции Пьера Бурдье одним из базовых понятий является понятие габитус, позволяющее ему преодолеть ограниченность и поверхносность структурного подхода и излишний психологизм феменологического. Габитус - это система диспозиций, порождающая и структурирующая практику агента и его представления. Он позволяет агенту спонтанно ориентироваться в социальном пространстве и реагировать более или менее адекватно на события и ситуации. За этим стоит огромная работа по образованию и воспитанию в процессе социализации индивида, по усвоению им не только эсплицитных, но и имплицитных принципов поведения в определенных жизненных ситуациях. Интериоризация такого жизненного опыта, зачастую оставаясь неосознаваемой, приводит к формированию готовности и склонности агента реагировать, говорить, ощущать, думать определенным - тем, а не другим - способом.(Бурдье Пьер Социология политики.: Пер. с фр./Сост., общ. ред. и предисл. Н.А. Шматко/ - М.: Socio-Logos, 1993. - 336 с., с.12.)

Габитус, таким образом, есть продукт характерологических структур определенного класса условий существования, т.е. экономической и социальной необходимости и семейных связей или точнее, чисто семейных проявлений этой внешней необходимости (в форме разделения труда между полами, окружающих предметов, типа потребления, отношений между родителями, запретов, забот, моральных уроков, конфликтов, вкуса и т.д.) Логика исследований Бурдье в корне противоположна чистому теоретизированию: как "практический" социолог и социальный критик он ратует за практическую мысль в противовес "чистой" мысли или "теоретической теории". Он неоднократно подчеркивает, что теоретические определения не имеют сами по себе никакой ценности, если их нельзя заставить работать в эмпирическом исследовании.

Он подчеркивает, что понятие "субъект" используется в широко распространенных представлениях о "моделях", "структурах", "правилах", когда исследователь как бы встает на объективистскую точку зрения, видя в субъекте марионетку, которой управляет структура, и лишает ее собственной активности. В этом случае субъект рассматривается как то, кто реализует сознательную целенаправленную практику, подчиняясь определенному правилу. Наука как раз и связана со структуралистским и реляционным способом мышления с ориентацией на некие «чистые теории». При этом, как правило, не учитываются временные структуры и эмоциональный опыт, роль которого в познании весьма существенна. Строгая наука всегда связана с наблюдением и измерением, а не с вторичным осмыслением вторичных материалов. Применительно к социологии – это осмысление социального мира как пространства объективных связей, транстендентное по отношению к агентам и несводимое к взаимодействию индивидов. Главное здесь «подчинение правилу». Весь процесс познание тем самым сводится к субъект-объектным отношениям, в которых субъекту принадлежит лишь роль некоего «отражателя», производного от социальной структуры общества.

Бурдье же вместо понятия «субъект» вводит понятие «агент» познания. «Я, – пишет он, – говорю именно об агентах, а не о субъектах. Действие – это не просто выполнение правила, подчинение правилу. Социальные агенты в архаических обществах, как и в наших, не являются больше автоматами, отлаженными как часы в соответствии с законами механики, которые им не ведомы.

В более сложных играх, например, ритуальной практике, они привлекают инкорпорированные принципы порождающего габитуса – такой системы диспозиций, которую можно представить по аналогии с порождающей грамматикой Хомского, с той разницей, что речь идет о диспозициях, приобретенных в результате опыта, следовательно, изменяющихся в зависимости от места и времени. Это «чувство игры», как говорят французы, есть то, что позволяет породить бесконечность поступков приспособленных к бесконечности возможных ситуаций, которые ни одно правило, каким бы сложным оно ни было, не может предусмотреть». (Бурдье П. Начала. Choses dites: Пер.с фр. /Pierre Bourdieu. Choses dites. Paris, Minuit, 1987. Перевод Шматко Н.А./ – М: Socio-Logos, 1994 – 288 с., с.21-22)

Иными словами, поведение может быть ориентировано на цель, не будучи сознательно направляемым к этой цели, движимо этой целью. «Понятие габитуса придумано, если можно так сказать, чтобы осознать этот парадокс. Таким образом, факт, что ритуальные практики, есть продукт «практического чувства», а не некоего бессознательного расчета или подчинения правилу, объясняет то, что ритуалы бывают связаны, но той частичной, всегда неполной связностью, которая присуща практическим конструкциям». (Бурдье П. Начала. Choses dites: Пер.с фр. /Pierre Bourdieu. Choses dites. Paris, Minuit, 1987. Перевод Шматко Н.А./ – М: Socio-Logos, 1994 – 288 с., с.22)

Агенты же у Бурдье "не являются автоматами, отлаженными как часы, в соответствии с законами механики, которые им неведомы". Агенты осуществляют стратегии - своеобразные системы практики, движимые целью, но не направляемые сознательно этой целью. Бурдье предлагает в качестве основы для объяснения практики агентов не теоретическую концепцию, построенную для того, чтобы представить эту практику "разумной", а описывает саму логику практики через такие ее феномены, как практическое чувство габитус, стратегии поведения. Связь, устанавливаемая в реальности между определенным набором экономических и социальных условий (объем и структура капиталов, имеющихся в наличии у агента) и характеристиками занимаемой агентом позиции (соответствующим пространством стилей жизни), кристаллизуется в особый тип габитуса и позволяет сделать осмысленными как сами практики, так и суждения о них. " (Бурдье Пьер Социология политики.: Пер. с фр./Сост., общ. ред. и предисл. Н.А. Шматко/ - М.: Socio-Logos, 1993. - 336 с.,с.12-13)

Главную задачу социологии Бурдье видит в выявлении наиболее глубоко скрытых структур различных социальных сред, которые составляют социальный универсум, а также механизмов, служащих его воспроизводству и изменению Особенность этого универсума заключается в том, что оформляющие его структуры "ведут двойную жизнь". Они существуют в двух ипостасях: во-первых, как "реальность первого порядка" данная через распределение материальных ресурсов и средств присвоения престижных в социальном плане благ и ценностей ("виды капитала" по Бурдье), во-вторых,, как "реальность второго порядка", существующая как символическая матрица практической деятельности, поведения, мышления, эмоциональных оценок и суждений социальных агентов.

Бурдье пишет: "Прежде всего, социология представляет собой социальную топологию. Так, можно изобразить социальный мир в форме многомерного пространства, построенного по принципу дифференциации и распределения, сформированных совокупностью действующих свойств в рассматриваемом универсуме, т.е. свойств, способных придавать его владельцу силу и власть в этом универсуме. Агенты и группы агентов, таким образом, определяются по их относительным позициям в этом пространстве. Каждый из них размещен в позиции и классы, определенные по отношению к соседним позициям (т.е. в определенной области данного пространства) и нельзя реально занимать две противоположных области в пространстве, даже если мысленно это возможно. Эти позиции и стратегии поведения, например, различны у представителей старших поколений и молодежи, в силу чего молодежь предстает как субъект перемен.

Соответственно, идентичность может строиться по отношению к возрасту, и человек будет оценивать себя, прежде всего, как представителя «своего поколения». При этом образ поколения может формироваться относительно определенной возрастной страты – «мы молодежь», «мы родители» В случае построения идентичности по отношению к астрономическому времени, точкой отсчета будет выступать определенный момент прожитой истории, выбранный в качестве «эталонного», ценности которого рассматриваются как «свои», в этом случае речь идет о поколении 60-х, о «детях 80-х», и пр. При идентификации по признаку «мое поколение» несовпадение с актуальным историческим временем будет следствием уже сложившейся «поколенческой» идентичности. И слишком выраженная идентичность с определенным промежутком истории может стать такой же маской, штампом, препятствующим реализации субъектности. Как правило, образ «своего поколения» формируется при разной доле реальных собственных впечатлений и тех штампов, которые получены извне – из средств массовой информации, из книг и фильмов. Далеко не всегда то, что становится знаковым элементом образа определенного поколения, в действительности было частью личной истории «представителей поколения». Но разделить то, что выбрано самим и то, что воспринято как внешний штамп достаточно сложно.

Понимание молодежи как субъекта социального развития и социального обновления совпадает с изменением более общей парадигмы в теории человека, когда личность берется не только и не столько как продукт, сколько как субъект свободной деятельности. Примером тому может быть широко известная в Западной Европе эмержентная теория личности, разработанная английским ученым Дженом Марголисом. Личность, – по Дж. Марнолису, представляет собой эмержетнную сущность в том простом смысле, что она обладает свойствами, фактически отсутствующими в физических телах и чисто биологических организмах, то есть такими, как языковая компетентность, способность следовать правилам, и другими свойствами, предполагающими эти способности. К тому же, если принять во внимание нередуцированность правилоподобных регулярностей, то культурно значимые способности и поведение личности являются эмержентными и в более важном системном аспекте: их нельзя объяснить в терминах «физического». «Однако эти свойства можно объяснить. Для этого нужно допустить, что начальные условия, при которых происходит возникновение данных свойств, и порождающие их каузальные силы имеют такие характеристики, которые позволяют включить в эксплонанс элементы, функционально сформированные соответствующим правилоподобным образом.. Эксплонанс – объясняющее – наряду с экслонандумом элемент структуры научного объяснения». (Марголис, Дж. Личность и сознание. Перспективы нередуктивного материализма. Пер. с англ. Общ. Редакция Дубровского Д.И и Грязнова А.Ф. / Дж. Маврголис. – М.:Прогресс, 1986 – 420 с, с.63)

Нельзя дать чисто физического объяснения языка. Сами слова и предложения не могут быть редуцированы к чисто физическим знакам и звукам. Следовательно, имеются основания предполагать, что слова и предложения воплощаются в физических знаках и звуках и являются культурно-эмерджентными объектами. В соответствии с этим стихи представляют собой культурно-эмержентные объекты, воплощенные достаточно сложным образом в структуре звуков и физических знаков».

Поскольку личность является культурно-эмерджентной сущностью, ее характерные функциональные признаки – свойства следования правилу – являются необходимыми для всех объектов (личностей), допускающих приписывание таких свойств. Дело в том, что само бытие таких сущностей объясняется только в терминах воспитания в контексте культуры или чего-либо подобного, но не может быть объяснено с помощью «физических» терминов. Точка зрения, согласно которой личность воплощается в физическом теле или чувствующем организме, позволяет сохранить все преимущества, связанные с процедурой отождествления, которые представляет в наше распоряжение экстенсиональная трактовка тел и организмов. «Если отличительным признаком личности считать наличие культурных функциональных свойств – по преимуществу языковых способностей – то придется признать, что личность как таковая, несмотря на воплощенность ее в физическом теле или чувствующем организме, не может быть простой композицией из материальных частей. Личность воплощена в том, что является такого рода композицией и только в этом смысле является композицией из материи» (Марголис, Дж. Личность и сознание. Перспективы нередуктивного материализма. Пер. с англ. Общ. Редакция Дубровского Д.И и Грязнова А.Ф. / Дж. Маврголис. – М.:Прогресс, 1986 – 420 с, с.66)

Человек в изменяющемся мире во всех своих стремлениях, функциях, способностях не остается на протяжении истории неизменным в своих важнейших характеристиках. Происходящее с человеком не является, как иногда полагают, простой функцией каких-то внешних для него изменений. Он сам, своими решениями является возрастающим по важности фактором изменений, в том числе изменений со знаком минус, что проявляется, например, в наслаивании экологических проблем. Саморазвитие человека есть, прежде всего, возрастание его роли как субъекта самоизменения, влияющего на изменение мира, но, одновременно, и возрастание соответствующих способностей человека. Этот исторический процесс приводит к переходу от одного качественного этапа развития человека к другому.

Таким образом, социально-гуманитарное знание как выражение социально-культурного развития принципиально отличается от естественнонаучного знания, и не может оцениваться по одному и тому же критерию. Методология науки не сводится к единым критериям научности, хотя полностью и не отрицает их. Одни критерии существуют для классической рациональности, другие для неклассической и постнеклассической рациональности. Их требования общи для всех наук как формы рационального познания. Однако, поскольку гуманитарная наука не исчерпывается лишь рефлексивной деятельностью, то и методы ее принципиально отличаются от методов естествознания. Они диктуются самой социально-культурной реальностью, в том числе и реальностью социального времени и социального пространства, чего нельзя сказать о методах естествознания, которые имеют общечеловеческий, общецивилизационный характер инновационного развития. Как преломляется это инновационное развитие как вызов времени в соответствующей социально-культурной среде и призваны ответить гуманитарные науки. Поэтому их роль в определении политики и идеологии государства всегда была и будет определяющей. Их недооценка и ориентация лишь на общецивилизационный процесс чревата потерей национального суверенитета.

Литература:

1. Бергер, П. Социальное конструирование реальности П. Бергер, Т. Лукман. – М.: Медиум, 1995. – 322 с.\

2. Бурдье Пьер Социология политики.: Пер. с фр./Сост., общ. ред. и предисл. Н.А. Шматко/ - М.: Socio-Logos, 1993. - 336 с.

3. Бурдье П. Начала. Choses dites: Пер.с фр. /Pierre Bourdieu. Choses dites. Paris, Minuit, 1987. Перевод Шматко Н.А./ – М: Socio-Logos, 1994 – 288 с.

4. Гачев, Г. Национальные образы мира//Г.Гачев. – М.:Советский писатель, 1988.

5. Канке, В.А. Формы времени // В.А. Канке. – Изд. 2-е, дополн. – М.: Едиториал УРСС, 2002. – 260с.

6. Марголис, Дж. Личность и сознание. Перспективы нередуктивного материализма. Пер. с англ. Общ. Редакция Дубровского Д.И и Грязнова А.Ф. / Дж. Маврголис. – М.:Прогресс, 1986 – 420 с.

7. Поланьи М. Личностное знание. М.: Прогресс, 1985. – 244 с.

8. Шелер Макс Феноменология и теория познания// Макс Шелер. Избранные произведения. - М.: Гносис, 1994.

9. Штомпель, Л.А., Константинова, Т.В. Время культуры и темпоральный нигилизм // Формы и смыслы времени (философский, теоретический и практический аспекты изучения времени): сб. научн. тр. / под ред. В.С. Чуракова (серия «Библиотека времени». Вып.7). – Новочеркасск: Изд-во «НОК», 2010. – С.399-408.

Дата добавления: 2016-01-05; просмотров: 21; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8 91011 12 13 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!