РОЗЕпЖЙЦЕРЫ - РЫЦЙРИ РОЗЫ И КРЕСТА
И славен буду я, доколь в подлунном мирс Жив будет хоть один ПИНТ...»
Но это все можно прочесть в книге К. Викторовой. А мы обратимся к «Сценам из рыцарских времен». Это очень интересное произведение, правда, неоконченное, которое Пушкин написал 15 августа 1835 г. Советские комментаторы дают вполне большевистский комментарий к этому произведению, не имевшему названия: Пушкин, мол, интересовался -причинами падения феодализма», когда задумал описать Фрашгузскую революцию. Причем замысел о Французской революции возник у него в 1831 г.. а -Сцены» он написал в 1835-м. Пушкин, конечно, не мог мыслить категориями марксизма, но, возможно, некое рациональное зерно в этом комментарии есть. Особенно если учесть, что я пользуюсь примечаниями к «огонь-ковскому» изданию Пушкина в 10-ти томах, которое курировалось М.П. Ереминым. Однако здесь есть доля правды: Пушкина неспроста занимал тот же самый исторический переход, который интересует и нас: переход оттамплиерства к розенкрейцерству. И великий русский поэт нашел все приметы того периода, на которых сойдутся две эпохи — тамплиерство уже закончилось, но очень памятно, а розенкрейцерство только как бы начинается, причем методом проб и ошибок.
В этом смысле интересны и история Франца и его отца Мартына (богатый мещанин, сын которого Франц тяготеет к дворянскому способу существования — турниры, менестрели, дамы сердца...), и история соседа Бертольда, которого Мартын пару раз называет «отец». Читателю становится понятным, что человек, пришедший просить у Мартына 150 гульденов, не просто «сосед», а еще и имеет отношение к церкви, поскольку иначе равный по возрасту Мартын не обращался бы к нему «отец». Но, поскольку «отец» занимается алхимией, то мы. а особенно просвещенный читатель ХТХ в.. догадываемся, что Бертольд. видимо, не поп, а просто монах.
|
|
|
Очень важно и то. что монах Бертольд живет вне стен монастыря. Ничего странного в появлении монаха в доме Мартына быть не могло, если бы его не назвали соседом. — то есть, значит, живет он рядом с Мартыном давно и постоянно. О том, что давно, нам позволяет догадаться диалог между ними: Бертольд уже не раз приходит за деньгами к Мартыну, и тот. наконец, и теперь дает ему деньги, но в последний раз. Монах не просто одержим: он говорит, что деньги
И впрямь берет в последний рал. потому что иакоиеп-то нашел, в чем формула была неправильной, и теперь все у него получится. Прямо он не гопорит. но мы сами слышим, что Ьертольд собирается осуществить Великое делание. Также читателю ясно, что никакого Философского камня Вертольд не добудет, о чем Мартын догадывается, пожалуй, лучше всех. Впрочем, монах, которому Мартын уже откатал, ловит его на простой крючок: он возьмет денег у барона Рауля, и если -опыт не удастся, то алхимия вздор». но если удастся, то он. Ьертольд, откроет -барчнгу Раулю... великую тайну». Здесь Пушкин секретничает: не о великой тайне идет речь, а о бессмертии, которое 1«*ртольд. которого интересует только - истина», добудет и себе, и благодетелю. Вернее, не бессмертие, а долгожитне, по это уже детали. -Истиной» и -великой тайной» Пушкин не ставит себя иод удар, но -деланием», если сказать о нем откровенно, и -бессмертием» — конечно, навлечет на себя страшные неприятности: куча врагов только этого и ждет. К тому же, привыкнув за много лет. поэт зашифровывает все. может быть, и чисто ннтуитипно.
|
|
|
Здесь мы видим, что Пушкин в -Сценах из рацарских времен» поймал момент начала розенкрейцерства, которое выросло из монахов типа Бсртольда. О том. что это именно так, а не иначе, можно догадаться по тому, что Ьертольд призывает Пресвятую Богородицу, которой обещался разделить -тайну с тем. кто поможет мне при последнем и решительном моем опыте». Монах Вертольд — тип, который стоит посредине между тамплиером и розенкрейцером, а может быть, и просто один из скрытых там1ыиероа (но наиболее вероятно, что как раз из них возникли розенкрейцеры). Пресвятая Богородица — это один из нсотт-емлемых канонов, если помните, тамплиеров, больше известный нам под именем Девы и Розы. Пушкин Деву-Розу явно здесь не дает, по-имеющий уши да услышит». Может быть, Иреспятая Богородица ничего, кроме монашества монаха, не означает? Может быть, мы ошибаемся, принимая одно за другое или желаемое за действительное?
|
|
|
Нет, в песне -Жил на свете рыцарь бедный» уже самый первый стих говорит о том. что речь-о тамплиере: -рыцарь бедный». Мне могут возразить: практически все монашеские ордены давали обет бедности. Да. но далее в згой песне имеется куплет:
11олон чистою любовью. Верен сладостной мечте.
A. M.11 своею кровью Начертал он на щите.
Это тамплиере кий девиз Ave MaterDei --Славься. Матерь Божья». Кроме того, далее в иссне- имеется и восклицание рыцаря; Lumen coeli, sánela пив/-«Свет небесный, святая Роза!» —тоже практически чисто таміьтиерскос восклицание.
Рыцари, захватившие бунтующего Франца, с которым была сотня головорезов, раїбежавшихся. когда к рыцарям подоспела подмога, возвращались с места битвы по двое на одной лошади - точь-в-точь как па печати тамплиеров (дело в том. что бунтовщики под видом косарей подрезали косами ноги коней первой группы рыцарей).
|
|
|
Тамплиеры здесь не только на памяти присутствующих, но и воплощены вполне материально в том вине, которое на столе у рыцарей. Со времен тамплиеров прошло не очень много времени, хотя и прошло (100 лет):
— -Славное вино!» — говорит один рыцарь. (Я не дословно цитирую Пушкина: у него текст представлен в драматургической форме, а здесь она не очень уместна. Но реплики правильные, пушкинские.)
Ротенфелкд (это его замок) говорит:
— «Ему более ста лет... 1 Ірадед мой поставил его в погреб, отправляясь в Палестину, где и остался; этот поход ему стоил двух замков и ротенфельдской рощи, которую продал он за бесценок какому-то епископу».
Потом Ротенфельд еще говорит, что па этом празднике «недостает» «кипрского вина». Заметьте, это при том. что все рыцари уже оценили прекрасное вино Ротенфельда. Другой рыцарь восклицает, что не столь кипрского вина им сейчас недостает, сколько «песен миннсэингсрвЭД Пушкин дает связь между тамплиерами и песнями трубадуров, менестрелей, миннезингеров - в общем, труверов, в каждой стране их называли по-своему. А почему кипрского вина? Потому что дважды своего: именно па Кипре были владения многих рыцарей (правда, больше госпитальеров, чем тамплиеров) после потери Святой земли, да и резиденция тамплиеров, в том числе сам Жак де
Моле, находились на Кипре.
Сложная ассоциация заложена Пчтгкиным и в имени хозяина замка Ротенфельда. Во-первых, в переводе с немецкого это Красное Иоле. Роза - тоже красная. Но такой ассоциации даже не нужно:
Ротен. Розен и Русел - практически одно и то же. То есті, п фамилии скрыто еще и Розовое Поле, и даже Русское поле (Роза и Руса сближаются: Руси покровительствует Дева-Роза-Богородица). Здесь же скрыта и древнейшая тайна, то есть сама алхимия, которая для пас вышла из Египта. Потому что Ротен-Розен отправляет нас к Розегг-скому камню, билингве, которую в 1799 п близ населенного пункта под названием Розетта нашли фратгуэы. пришедшие с Наполеоном в Египет, а в 1822 г. уже расшифровал Франсуа Шампольои, давший миру способ читать египетские иероглифы. Пушкин в 1835 г. не мог этого не знать. Далее словосочетание «Роэеттский Камень» ведет нас к символическому Камню, а он - к Чаше. Граалю... И в то же время это и Философский камень, Великое делание, тождество Парацель-са (Христос — Философский камень). И хотя, возможно, сам Пушкин так далеко своих ассоциативных задумок не простирал, но сама возможность вычислить и такой смысл — говорит о сложности и много-объемности авторского текста.
В той части, которую Пушкин так и не написал, должны были арестовать монаха Бсртольда. А тот в тюрьме должен был изобрести порох (вместо добычи Философского камня). Итак. Пушкин задумал показать легенду о монахе Бертольде Шварце, который изобрел порох именно таким образом, хотя, возможно, и далеко не таким способом.
ісииальность Пушкина проявляется и в том, что наряду с изобретением пороха он представляет и книгопечатание. В общем-то, иод книгопечатанием Пушкин может иметь в виду как раз прессу, средства массовой информации. повХГХ-м. а тем более XIV в.. когда жил Бер-тольд Шварц (если жил), скорость распространения для восприятия населением информации позволяла и книге играть ту же роль, какую играет сегодня газета (но уже мала и ее скорость) и какую играет телевидение (и любое видение, в том числе Интернет). «Книгопечатание — та же артиллерия», — говорил Фауст, который после взрыва тюрьмы с помощью пороха Бертольда Шварца должен был появиться верхом на Мефистофеле.
Пушкин вложил в уста монаха Бертольда новую программу: следом за Философским камнем монах собирается искать Perpetuum mobile. В общем-то. одержимые след\тощ»х за Шварцем веков занимались и изобретением вечного двигателя. Это также способствовало общему прогрессу.
Фауст — не первый опыт Пушкина (вероятно, не стал бы он и последним, останься поэт жив). В 1825 г. поэтуже создал отрывок, вполне законченный, под именем «Сцена из Фауста». Несмотря на то что отрывок этот целиком оригинален, то есть не является ни переводом из їсте, ни компиляцией, все-таки мотивы его в основном совпадают с гетевскими. Но не содержание: на береіу моря Фауст и їсте беседуют о том. как Фауст дошел до того, что обратился к Мефистофелю. Вроде бы ничего нового, хотя у Іете этой беседы и нет. И вдруг в морс показывается трехмачтовый испанский корабль («Что там белеет? говори.»), на котором «мерзавцев сотни три, /Две обезьяны, бочки злата, /Да груз богатый шоколата, /Да модная болезнь: она/ Недавно нам подарена».
—Всё утопить. — просто говорит Фауст.
—Сейчас, — обыденно отвечает Мефистофель.
Сидевший в Михайловском поэт, которому было и скучно, и одиноко, и обидно проводит!, время вдали от мира, находит способ мыслить планетарно: все угопить! Не потому, что Фаусту нравится это, не потом)', что там сотни три мерзавцев, и не потому, что бочки злата, и даже не потому, что сифилис (считается, что он завезен испанцами в Европу именно из Америки в 1493 г.). И даже не потому, что. приказывая нечистому, он может почувствовать себя властелином мира. Он понимает, скорее всего, полную ответственность за этот мир. предвосхищая, что такое радостное на первых порах открытие Нового Света принесет миру потом великое зло. Не могла земля, которая начала свое существование с сотни-другой мерзавцев, принести миру добро. И Пушкин оказался прав в свои 25—26 лет: достаточно взглянул, за окно, и мы увидим, что сейчас представляет Новый Свет для всего мира.
Пушкин, если и не был конкретно розенкрейцером, не состоял ни в одном тайном обществе, не занимался Великим деланием, по сути своей все же был новым человеком, которого, может быть, поймут только через двести лет, как говори,! Гоголь, — и тоже был прав: Пушкина мы до сей поры не поняли, только в какой-то степени начинаем понимать. И представьте, что, не будучи розенкрейцером, он был, как розенкрейцер, один на один с этим миром. Кто мог оценить его гений - Дельвиг? Умер. Кюхельбекер? Сослан. Пущин - сослан, а потом, и Кюхля и Пущин жили своей жизнью, далекой от жизни гения-
ГНС 24. Дайте и Пушкин Как в иди 1С. Пушкин не единожды рисует себя в Дантовом венке, однако в первом случае конспирирует венок под ночной колпак, а во втором (справа) зачеркивает лицо. Однако обратите внимание налипни в изображении шевелюры: картинка слева копирует линии венка па правой, маскируя их иод локоны
Тем более гения такого уровня, как Пушкин. Всеобъемлющего.
Это ведь вранье, что Пушкин не понимал математики. Хотя он и сам. даже в дневнике, об этом пишет. Не любил - да, возможно. Ноу него в тех же дневниках или чериоппках имеется конспект из Лобачевского. Об этом упоминает в своей книге К. Викторова, хотя, может быть. ПО и не ее открытие.
Насколько же Пушкин был в геме - именно той теме, которую мы подняли в згой книге? Думаю, что. учитывая пушкинскую традицию вес зашифровывать, а следовательно, расшифровать, может только посвященный, в теме он был достаточно глубоко, и источником его знаний вряд ли были только мифические документы какого-то рода масонства, в которое он, извините, вступил, не только произведения Гете, втом числе -Фауст». Думается, и ис только оригинальный текст -Чумного города» пера Джона Вильсона, который, в общем-то. перевел (лишь одну сцену) Пушкин и создал свой -Пир во время чумы». Песни Председателя и Мэри — оригинальны, а в них и все дело.
Будучи еще совсем молодым. Путпкип свободно обращается с легендой о Раймунде Луллии. Помните? >1срой, я не люблю тебя», — слова из -Руслана и Людмилы», поэмы, изданной практически в полном своем виде в 1820 г. В своем первом (или одном из первых) опыте розепкрейперовского произведения Пушкин отказался от Великого делания, придумал просто -финское колдовство» и заставил Старца, с которым Руслан столкнулся в пути, куда отправился в поисках Людмилы, учиться просто делать колдовское зелье, чтобы приворожить Наину. Иное и развитие: Раймунд Луллий ужаагулся и -отпустил» свою любимую, здесь же старуха Наина, вполне земная. 70-летняя (это Пушкин уточняет), мерзкая колдунья, старается подмять бывшего Пастуха и 1сроя иод себя, охваченная любовным недугом, в причине которого даже не подозревает колдовства самого Старца. Он бежит и прячется в пещере, где и разговаривает с Русланом...
Это тоже символично: розенкрейцеры бегут колдовства. В этом нас уверяет великий магист Элифас Левн.
Вернемся к Кире Викторовой. Среди пушкинских картинок она обнаружила достаточно известное всем изображение, где Пушкин примеряет на себя Даптов лавровый венок. Исследователи принимают это графическое послание поэта как его шутку — мол, -Ай. да Пушкин, ай, да сукин сын!» На самом деле, если даже пойти просто по пути аналогии Девы-Розы с Беатриче (как любимой, которой уже
нет), примерить Пушкину этот венок уже не помешало бы. К. Викторова находит массу причин (здесь все не перескажешь), объясняющих в сумме, что наш великий поэт вполне достоин Дантова головного у<юра. Кира Павловна не исследует лишь тему, поднятую нами. Думаю, сейчас, когда вот уже много лет тема тайных знаний и розенкрейцеров открыта и иногда просто муссируется, она непременно бы исследовала Пушкина и но розенкрейцерской теме. Думаю, более успешно, нежели это попытался сделать я (заметьте, уже опираясь на ее открытия!). Таким образом, Пушкин, как и Данте, оказывается и последним тамплиером ушедшей эпохи, и первым истинным розенкрейцером эпохи наступающей. Что он и доказал творчеством.
Вероятно, будущие исследователи смогут обнаружить и другие соотношения, вполне ложащиеся в данную картину и картинку. Пушкин ведь столь же неисчерпаем, как и Дайте. Но мне кажется, что если прибавить к аргументам Киры Викторовой даже те несколько достаточно уязвимых примеров, приведенных мною в этой последней главе, то Пушкин будет абемютпопрап. Понимал ли он Абсолют? Или интуитивно, мистически, как наивысший гений, чувствовал его?..
В любом случае. Данте и Пушкин — в мировой поэзии и истории две фигуры равнозначные. Оба родились на исходе феодализма: Данте в Европе, Пушкин — в России. А конец феодализма — это всплеск розенкрейцерства, как ни странно...
Интересно возникновение розенкрейцерства в России в 1990-х, после развала Советского Союза. Если идти тем же логическим путем, оно не могло не возникнуть, поскольку в России опять начал «строиться» капитализм. Нас не должно смущать то обстоятельство, что происходит это после 70-летнего -торжества» социализма: еще в 1980-е гг. мой хороший друг поэт и мыслитель Владимир Васильев, публиковавший тогда в толстых журналах свои яркие статьи, доказал, что социализм, который был -построен» в СССР, это не что иное, как «высшая стадия феодализма», так что и здесь, получается, все правильно: российское розенкрейцерство должно было возникнуть заново в период нового перехода от социализма-феодализма к дикому, как мы видим, капитализму.
***
Итак, обратившись ко многим авторам, исследовавшим розенкрейцеров, и суммируя эти исследования, причем как самые восторженные, так и самые скептические стараясь оставить за рамками данной книги. — к какому выводу мы все же приходим?
В одну фразу или одну формулу этот вывод, мне кажется, не уложить. Ибо мы имеем, по меньшей мере, три -начала* розенкрейцерства — в ХШ—XIV вв.. в XVII в. и в XVIII в. Однако можно считать доказанным, например, что Христиана Розенкрейца попросту не существовало, а следовательно, не могло, скорее всего, существовать и якобы созданного им Братства Розы и Креста. Невнятность самих источников относительно конкретного местонахождения даже такого исторического памятника, как Дом Святого Духа, где братья должны были собираться ежегодно, свидетельствует, что этого Училища розенкрейцеров тоже не было в природе (а если было, то что-то иное). Признание Валентина Аидреа в фальсификации даже одного из документальных источников, не говоря о всех трех, вызывает сомнение и в подлинном существовании «классических» розенкрейцеров. Ложные розенкрейцеры и XVII. и XVIII столетий, чье существование подтверждается уважаемыми авторами — например, такими, как 1ёорг Шустер, — остаются единственными «подлинными» розенкрейцерами в европейской истории. К таковым и апеллировала Е.П. Блаватская в XIX в., говоря о том, что розенкрейцерство закончилось со смертью последнего розенкрейцера Калиостро. Наиболее вероятно, что именно продолжением ложных розенкрейцеров стало и движение Розы и Креста XX в. в США п Европе.
Как ни покажется странным, но все только что приведенные данные ничуть не отменяют самого розенкрейцерства. Если припомнить, речь идет о тайном братстве, члены которого не носят никаких отличительных знаков и никакими тайными паролями и символами не обмениваются. Братьев столь мало, что они все знают друг друга очень хорошо, а соответственно, им нет необходимости в какой-либо афише. Однако л начале XVII в. тайна каким-то образом проникла за границы братства, и естественным образом возник всплеск псевдо-розенкрейцерства. которое после этого первого случая изредка продолжало накатываться такими же волнами на Европу и Америку.
В таком предположении кроется и ответ на вопрос: зачем все-таки нужно было истинному Братству Розы и Креста обнародование своих документов? Скорее всего, это произошло именно случайно, точно так же, как «остальной» мир узнал о страшных масонских ложах, когда масонские документы были обнаружены при убитом грозой посланце. Правда, стихийная или целенаправленная организация ложных розенкрейцеров могла быть очень выгодна тайному братству, таким образом законспирировавшемуся еще глубже. Немного смущает излишняя откровенность тайн этого «тайного братства».
рассматриваемая единственно как физиологический факт, религия есть откровение и удовлетворение нужды души; се существование, как факт, научно, и отрицание этого было бы отрицанием самого человечества. Никто не изобрел ее; подобно нраву и цивилизации она была сформирована нуждами моральной жизни. С этой философ* ской точки зрения религия должна рассматриваться как фатальное, если вес объяснят!, с точки зрения фатальности, и как Божественное, если считать Высший Разум основой естественных законов.
Исходя из этого принципа, розен крейцеры вели к почитанию господствующей иерархической религии. Они не были врагами папства и легитимной монархии; если они действовали против пап и королей, то лишь потому, что они считали тех и других отступниками от долга и высшими соучастниками анархии*4.
В самом деле, что такое деспот, духовпый или мирской, как не коронованный анархист? В этой манере возможно объяснить протестантизм и реже радикализм некоторых великих адептов, которые были большими католиками, чем некоторые папы, и большими монархами, чем некоторые короли, — к ним относятся такие эксцентричные адепты, как 1снрих Купрат и истинные иллюминаты сто школы-.
Дата добавления: 2018-02-15; просмотров: 507; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!