Ольга Прохорова, Игорь Чекулай 6 страница
Названием семантического субъекта определяется элемент субъектно-предикатной структуры, обозначающий производителя действия или носителя признака, названного предикатом [Золотова Г.А. 2007:133–134]. Cубъект – это компонент предложения, указывающий на его связь с действительным миром, для его выражения служат именные словоформы с предметным значением. Согласно правилам русского синтаксиса, субъект, в отличие от подлежащего, не подчиняется формальным ограничениям [Polański K. 1999:440]. «Если носитель предикативного признака выражен им. п., он именуется в русской литературе по синтаксису подлежащим, а если он выражен косвенным падежом или вовсе не выражен – (семантическим) субъектом» [Тестелец Я.Г. 2001: 348]. Итак, при выделении подлежащего ключевую роль играет формальный критерий, зато через семантический анализ, значит, выделение в структуре предложения функциональных элементов, можно обособить действительные роли денотатов определённых компонентов предложения.
Термином семантический субъект мыбудем пользоваться для определения компонента, организующего семантическую структуру предложения, выраженного именной словоформой, которая через указание на определённый элемент действительности становится релевантной. Субъект предложения чаще всего выражается именем существительным или личным местоимением в именительном падеже (именно поэтому субъект часто отождествляется с подлежащим). Однако в случае, когда структура предложения не допускает наличия номинатива или присутствующей в предложении словоформе в именительном падеже не свойственно предметное значение, требуются другие формы реализации субъекта – обязательного компонента предложения.
|
|
|
Такая ситуация имеется в предложениях, основанных на предикативах, которые выполняют роль сказуемого в предложениях без грамматического подлежащего. Они являются тогда самыми существенными компонентами таких предложений, а это теоретически обозначает, что предикативы способны самостоятельно создавать синтаксическую единицу, давая ей определённый смысл. Предикативы – это специфическое средство передачи состояния человека, которое он испытывает независимо от своей воли. Исходя из этого, можно выделить четыре семантико-лексических разряда предикативов:
1) предикативы внешнего состояния,
2) предикативы внутреннего состояния,
3) оценочные предикативы,
4) модальные предикативы [Mocarz M. 2005: 23-28].
Предметом настоящей статьи является анализ и описание способов формальной реализации семантического субъекта в русских предложениях с оценочным предикативом и в их польских переводных эквивалениах. Так как предикативы, выражающие оценку, составляют довольно большую группу (их можно ещё разделить на оценочные в эмоциональном отношении, в эстетическом, моральном и рациональном), для проведения исследования мы отобрали группу, состоящую из семи лексем, которые можно определить, как оценочные в эмоциональном отношении, объединённые значением отрицательного психического состояния [Borek M. 1999]:
|
|
|
· больно,
· досадно,
· жалко,
· жаль,
· неприятно,
· обидно,
· страшно.
Эти предикаты имеют два облигаторных аргумента – один событийный и один предметный. Общая семантика таких конструкций заключается в том, что предикатив называет неприятное состояние, в котором кто-то находится; событийный аргумент в форме инфинитива называет действие, являющееся источником отрицательного психического состояния субъекта. Ср.:
[...] мне жаль с ней расставаться.
Cубъект предложения (я ← мне) испытывает чувство сожаления. Это сожаление вызвано тем, что субъекту надо с кем-то расстаться. Итак, инфинитив (расставаться) называет действие, совершение которого вызывает у субъекта чувство сожаления.
Чтобы провести настоящий анализ, мы отобрали лишь такие предложения, в которых событийный аргумент выражен эксплицитно. Материальная реализация предметного аргумента не была обязательным условием, так как целью настоящего очерка является именно обнаружение разных способов выражения семантического субъекта.
|
|
|
Итак, фактографический материал составляет 81 пара предложений, отобранная из текстов русской прозы 20 века и их переводов на польский язык. Количество предложений, содержащих определённые предикативы со значением отрицательного психического состояния, представляет следуюшая таблица:
Таблица 1. Количество предложений с определёнными предикативами в отобранном материале
| ТД[39] | ВКП | РК | ДЖ | ОДИД | ДА | РЯ | M | СЧ | ЖГМ | MиM | Вместе | |
| больно | 5 | 2 | 1 | 2 | - | - | - | 1 | - | - | - | 11 |
| досадно | 2 | - | - | - | - | - | - | - | - | - | - | 2 |
| жалко | 7 | 2 | 7 | - | 3 | 1 | 1 | - | - | - | 1 | 22 |
| жаль | 1 | 2 | - | - | - | - | - | - | - | - | - | 3 |
| неприятно | 2 | 1 | 2 | - | - | - | - | - | - | 1 | 1 | 7 |
| обидно | 2 | 3 | 2 | - | 1 | - | - | 1 | - | - | - | 9 |
| страшно | 5 | 2 | 6 | 1 | 4 | 1 | - | 3 | 1 | 3 | 1 | 27 |
| Вместе | 24 | 12 | 18 | 3 | 8 | 2 | 1 | 5 | 1 | 4 | 3 | 81 |
Формы отражения этих лексем в тексте польского перевода довольно разнообразны и являются предметом отдельного описания. Следует, однако, вспомнить, что это разнообразие оказывает большое влияние на различия в способах формальной реализации субъекта в предложениях обоих языков.
|
|
|
В большинстве как русских предложений, так и их польских эквивалентов семантический субъект обусловлен контекстуально, напр.:
Лева, милый, радость моя, как ждала, как хотела я этого письма. Было больно и обидно писать и в то же время сдерживать самое себя в письмах. Неужели я жила эти три года без тебя, и было чем жить и для чего жить? […]
Lowa miły, moja radości, jakże czekałam, jak pragnęłam tego listu. Przykro i ciężko było pisać i jednocześnie samą siebie w tych listach powściągać. Czy rzeczywiście żyłam przez te trzy lata bez Ciebie i życie miało jakiś sens i cel? […]
Ceмантический субъект вышеприведенных предложений не выражен материально, но его легко определить на основе контекста. На лицо, которому больно и обидно, указывают здесь личные окончания глагольных форм, находящихся в контексте анализируемых предложений. Эти формы указывают на первое лицо единственного числа, значит – на говорящего (в этом определенном случае на женщину – автора писем).
Предельным случаем понижения семантического субъекта является полное его устранение, если он не предполагается самой ситуацией, напр.:
Тут королю, замявшись, доложили, что в пале-рояльском зале не только нельзя играть, но даже и входить в него страшно, так как в любую минуту подгнившая балка может свалиться на голову.
Na to zameldowano królowi ze zmieszaniem, że w teatrze w Palais_Royal nie tylko nie można grać, ale nawet wchodzić tam nie jest bezpiecznie, ponieważ w każdej chwili może tam spaść człowiekowi na głowę przegniła belka.
Субъект предложений обоих языков устранен, так как он не обозначает конкретного лица – cубъектом может быть любой человек, который намерен войти в находящееся в плохом техническом состоянии здание. Использованная в польском предложении лексема człowiek подчёркивает значение неопределённости действующего лица.
Семантический субъект устранен и в следующей паре предложений:
Жалко было глядеть на Пантелея Прокофьевича, ошпаренного радостью. Он, сграбастав оба письма, ходил с ними по хутору, ловил грамотных и заставлял читать, – нет, не для себя, а радостью поздней хвастал старик перед всем хутором.
Nie można było patrzeć bez wzruszenia na Panteleja Prokofijewicza opętanego radością. Zagarnąwszy oba listy chodził z nimi po chutorze, zatrzymywał piśmiennych i kazał czytać – nie, nie dla siebie; lecz późną radością chełpił się starzec przed całym chutorem.
Нельзя указать на субъект этих предложений, так как он не обнаруживается ни в самом предложении, ни в его контексте. Но «поскольку назначение предложения – это приписывание предикативного признака носителю, постольку любая модель принципиально двусоставна, т. е. бессубъектных (бесподлежащных, односоставных) предложений не существует» [Козел Н.Я. 2002:140]. Итак, субъектом приведенных предложений следует считать всех, кто находился рядом с Пантелем Прокофьевичем, кто мог его в то время увидеть.
Если субъект эксплицитно выражен в предложении формой косвенного падежа, тогда говорится об его низведении [Гак В.Г. 1976:93-97]. В анализируемых русских предложениях единственной возможной формой эксплицитного выражения субъекта является дательный падеж, напр.:
Впрочем, Кознак не очень хорошо рассмотрел как приезжего, так и караван, потому что ему было страшно поднять глаза.
Za zamkową bramą stała długa karawana. Zresztą, Cosnac nie przyjrzał się uważniej ani przybyszowi, ani karawanie, bał się bowiem podnieść wzrok.
Итак, в русском предложении семантический субъект выражен эксплицитно личным местоимением в дательном падеже; в польском предложении показателем субъекта является личная форма глагола bał się, относящаяся к названному в предшетствующем предложении лицу именем Cognac.
Низведение субъекта возможно также в польских предложениях в форме как дательного, так и винительного падежей, ср.:
Что-то во взгляде ее томилось жалкое и в то же время смертельно-ожесточенное, как у затравленного зверя, такое, отчего Григорию было неловко и больно на нее смотреть.
W jej spojrzeniu błąkało się coś udręczonego, żałosnego i jednocześnie zawziętego śmiertelnie, niby u zaszczutego zwierzęcia, coś, co sprawiało, że Grigorijowi było niezręcznie i boleśnie patrzyć na nią.
В предложениях обоих языков субъект выражен именем существительным в дательном падеже. Это, в случае обоих языков, личный субъект каузированного действием состояния (неловко и больно, niezr ę cznie i bole ś nie), сопровождающего действие, названное инфинитивом (смотреть, patrze ć). Дательный субъекта является обусловленной синтаксемой, его семантика связывается в реализованной им в данной модели позицией [Золотова Г.А. 1988: 118].
В следующей паре предложений субъект выражен эксплицитно формой косвенного падежа:
Аксинья поднимала глаза и, встречаясь с прозрачным взглядом сотника, молчаливо говорившим о его желании, вспыхивала румянцем. Ей было досадно и неприятно глядеть в оголенные светлые глаза Евгения Николаевича.
Aksinia podnosiła oczy i spotykając przezroczysty wzrok sotnika, mówiący o pożądaniu, rumieniła się. Obnażone, jasne spojrzenie Eugeniusza Nikołajewicza przykro ją urażało.
Несмотря на различия в подборе языковых средств, в основном сохраняется определённое семантическое единство между предложениями оригинала и перевода. В русском предложении субъект выражен личным местоимением в дательном падеже, в польском – глагольная форма требует наличия аккузатива.
Как уже было сказано, в польских эквивалентах исследуемых русских предложений возможно употребление личных глагольных форм. Сравним следуюший пример:
– Я подумал: может быть тройку, и вам неприятно говорить. И теперь каникулы ?
– Pomyślałem sobie, że może trójkę i nie chce pani o tym rozmawiać... I co, ferie?
Приведённыепредложенияпредставляют собой доказательство семантической близости именительного и дательного падежей. Наблюдаемая здесь синонимия предполагает одноименность компонентов, то есть субъект должен быть синонимичен субъекту, но не объекту. Присутствующие в предложениях обоих языков лексемы вам и pani связаны общностью семантико-синтаксической роли: это – показатели субъекта. «Если дательный имени, один из двух организующих модель компонентов, независимый по форме и субъектный по значению, именовать дополнением, то это означало бы, что акт предикации возможен не только между подлежащим и сказуемым, но также между дополнением и сказуемым. Однако дополнение – всегда объект, а объект и предикат предикативной связи образовать не могут» [Козел Н.Я. 2002:141].
Итак, оказывается, что в способах выражения семантического субъекта в анализируемых русских предложениях и в их польских эквивалентах наблюдаются существенные различия. Иллюстрирует это нижеприведенная таблица.
Таблица 2. Способы выражения семантического субъекта в анализируемых предложениях
| Способ выражения семантического субъекта | Русский язык | Польский язык | ||
| Количество | % | Количество | % | |
| Прямое выражение субъекта (именительный падеж) | - | - | 4 | 4,9% |
| Выражение субъекта косвенным падежом | 21 | 25,9% | 20 | 24,7% |
| Субъект показан в контексте | 45 | 55,6% | 36 | 44,5% |
| Субъект показан личной формой глагола | - | - | 4 | 4,9% |
| Устранение субъекта | 15 | 18,5% | 14 | 17,3% |
| Нет эквивалента | - | - | 3 | 3,7% |
| Вместе | 81 | 100% | 81 | 100% |
Подытоживая, можно прийти к следующим выводам:
1. В русских предложениях с предикативом, выражающим отрицательное психическое состояние субъекта, а также в их польских переводных эквивалентах субъект чаще всего обусловлен контекстуально. В обоих языках возможно также эксплицитное выражение субъекта в форме косвенного падежа:
– дательного – в русском языке,
– дательного и винительного – в польском.
2. Так как русским предложениям с предикативом могут соответствовать польские конструкции с личной формой глагола, в польском языке возможны и другие формы выражения семантического субъекта. Показателем субъекта тогда может быть имя существительное или местоимение в именительном падеже, или само личное окончание глагола.
ЛИТЕРАТУРА
1. Гак В.Г. 1976 – Номинадизация сказуемого и устранение субъекта. Синтаксис и стилистика. Ред. Г.А. Золотова. Москва. 93-97.
2. Золотова Г.А. 2007 – Коммуникативные аспекты русского синтаксиса. Москва. 133-134.
3. Золотова Г.А. 1988 – Синтаксический словарь. Репертуар элементарных единиц русского синтаксиса. Москва: 118.
4. Козел Н.Я. 2002 – К вопросу о подлежащем и субъекте. Коммуникативно-смысловые параметры грамматики и текста. Ред. Онипенко Н.К. Москва: 140-141.
5. Ломов А.М. 2004 – Русский язык в алфавитном порядке. Воронеж. 361.
6. Розенталь Д.Э., Теленкова М.А. 1972 – Словарь-справочник лингвистических терминов. Москва. 264.
7. Тестелей Я.Г. 2001 – Введение в общий синтаксис. Москва. 348.
8. Borek M. 1999 – Predykaty wyrażające dyskomfort psychiczny w języku rosyjskim w konfrontacji z językiem polskim. Katowice.
9. Mocarz M. 2005 – Predykatywy leksykalne w konfrontacji przekładowej. Lublin. 23-28.
10. Polański K. (red.) 1999 – Encyklopedia językoznawstwa ogólnego. Wrocław. 440.
THE SEMANTIC SUBJECT IN THE RUSSIAN SENTENCES BASED ON EVALUATIVE PREDICATIVES AND IN THEIR POLISH EQUIVALENTS
The article deals with the way of expressing the semantic subject in the Russian sentences based on evaluative predicatives in comparison to their Polish translation. The Russian units do not contain a grammatical subject. The dative case is the only explicit way of indicating the semantic subject. It can also be seen from the context or remain undetermined because of the missing information about its referent. The Polish sentences with the personal form of the verb are the most frequent equivalents of the analyzed units. That is why the semantic subject can be expressed in the personal forms of verbs.
Русистика и современность.
13-я Международная научная конференция. Сборник научных статей, с. 417-421. ISBN 978-9984-47-044-3
Рига: Балтийская международная академия, 2011.
ПРАГМАТИКА АВТОРСКОГО ПЕРЕВОДА
Кетеван Сванидзе
Государственный университет Шота Руставели, Грузия
ksvanidze @ mail . ru
Одной из интереснейших форм перевода является деятельность автора-билингва. Билингвизм– само собой разумеющееся условие деятельности переводчика-профессионала. Сам по себе билингвизм не означает способности переводить. Можно изучить второй язык, изъясняться на нем достаточно сносно и в то же время не быть переводчиком. Если билингвизм – это просто двуязычие, то механизм билингвизма следует понимать, как сформированное умение без каких-либо усилий переходить с одного языка на другой. Истинное умение, в отличие от знания способа действия, основывается на навыках, т. е. на способности совершать автоматизированные действия и даже управлять ими. Механизм билингвизма – это тоже умение, которое основывается на таких навыках, как навык переключения и навык девербализации. Эти навыки для переводчика чрезвычайно важны.
Дата добавления: 2021-04-07; просмотров: 86; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!