Ольга Прохорова, Игорь Чекулай 9 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 72 из 94Следующая ⇒

Даже после корректировки политического курса на территории нынешних центральноукраинских областей сохранялся определенный паритет в использовании украинского и русского языков в системе образования, хотя количество школ с русским языком обучения постепенно увеличивалось даже в сельской местности. В больших же городах школы с русским языком обучения с 70-х годов доминировали в количественном показателе. Соотношение начинало постепенно меняться с 1993 года.

В высших учебных заведениях наблюдалась несколько другая специфика. Так, институты, которые готовили специалистов для всего СССР, были, в подавляющем большинстве, «русскоязычными». Педагогические институты, готовившие кадры, преимущественно, для региона, использовали в процессе обучения и украинский и русский языки (и соответствующие учебные пособия). Для высшей школы большую роль в выборе языка преподавания имели научные кадры. Примерно до конца 70-х годов прошлого века основу их составляли выпускники московских и ленинградских аспирантур и докторантур. После укрепления национальной базы подготовки кадров высшей квалификации в вузы пришло заметное количество специалистов, говорящих на украинском.

Если присутствие фактора русского языка и русской культуры в украинских городах объясняется легко, то в небольших поселках и селах, преимущественно украинских, определенную культурную платформу создавали клубы и библиотеки. Как свидетельствует статистика, практически все села области имели кинотеатры (кинозалы в клубах) или киноустановки и библиотеки. Именно кинопрокат был одной из наиболее прибыльных отраслей в сельской местности, а кинозалы – наиболее посещаемым местом отдыха. Практически 98% фильмов (кроме хроники и документального кино), популярных в прокате, были русскоязычными.
До 70% фонда библиотек в сельской местности составляли книги и периодика на русском языке.

Большое значение для создания культурной платформы для функционирования русского языка играли и играют СМИ. В дореволюционный период все печатные региональные издания, типа газеты «Голос Юга», были, естественно, русскоязычными. После революции положение изменилось, и в регионе появилось большое количество газет на украинском языке. В послевоенный период и до конца 80-х практически 90% местных печатных изданий (районных, городских, областных газет), около 70% программ местного радио и телевидения были украиноязычными. Однако центральные теле- и радиоканалы, союзная пресса (русскоязычные) доминировали за счет массовости тиражей и подписок, покрытия сигнала и качества продукции. На местном уровне качественные русскоязычные издания (типа газеты «Украина-Центр», «Вечерняя газета») появились уже после обретения Украиной независимости.

Современное общество характеризуется открытостью коммуникационных систем, и большинство населения имеет свободный доступ, или, скажем точнее, находится под воздействием средств информации и коммуникации не только региона или государства, но и других государств (а, значит, и языков).

Отдельно в этом аспекте необходимо сказать о рекламе, которая, как известно, отражает и развивает культурно-языковые стереотипы. Как свидетельствует анализ и местных печатных изданий и исторических документов, период активного развития промышленности и торговли в регионе сопровождался активным воздействием разных видов рекламы (русскоязычной с заметным вкраплением иноязычных элементов) на потенциальных потребителей. Советский период в этом аспекте можно пропустить, так как присутствие коммерческой рекламы было ничтожным, а социально-идеологическая реклама присутствовала как в украинском, так и в русском вариантах. С начала конца 90-х наблюдаем примерно паритетное соотношение украинских и русских текстов рекламы с вкраплениями иноязычных единиц.

Названные нами факторы являются своеобразной «материальной» стороной процесса, создающего условия для расширения или сужения условий для функционирования одного из национальных языков в полиэтнической среде. Рассмотренные факты позволяют говорить о том, что, не смотря на различные, иногда кардинально противоположные суждения общественных и политических субъектов о роли и месте русского языка в Украине, конкретнее – в ее центральных регионах, можно взвешенно говорить о том, что его использование в различных сферах жизни имеет вполне объяснимые, культурно, исторически и географически обусловленные причины. Эта материальная сторона тесно связанна со своеобразной нематериальной – политико-идеологической, и ее составляющей – языковым строительством. На наш взгляд, нематериальная, экстралингвистическая составляющая функционирования языка играет значимую роль в тоталитарном обществе. В условиях демократических институтов доминирующее место занимают другие нематериальные факторы, в частности – национальное самосознание и идентификация, ментальные установки и элементы социальной престижности. Используя, активизируя их можно откорректировать или изменить роль и объем присутствия того или иного языка, но эти изменения не будут существенными или долговременными без изменения базовых (материальных) составляющих. Однако, это уже отдельный предмет исследования.

ЛИТЕРАТУРА

1. Бокій Н.М. 1994 – До джерел історії краю. З найдавніших часів до кінця ХVІІІ ст. / Бокій Н.М., Брайченко О.Д., Куценко Л.В. Кіровоград. 186.

2. Заставецька О.В., Заставецький Б.І., Ткач Д.В. 2003 – Географія населення України. Навчальний посібник. Тернопіль. 149.

3. Кіровоградщина 2008 – Кіровоградщина. Історія. Традиції. Сучасність. / За заг. редакцією О.В. Чуднова. Кіровоград: Імекс-ЛТД. 640.

4. Національні процеси…2004 – Національні процеси на Кіровоградщині у 20-х рр. ХХ ст. / Збірник документів і матеріалів. Кіровоград. 287.

THE CULTURAL AND GEOGRAPHICAL ASPECTS OF THE RUSSIAN LANGUAGE FUNCTIONING IN CENTRAL UKRAINE

The functioning of the Russian language and the spread of the Russian culture in the larger part of Central Ukraine (comprising Cherkasy, Kirovohrad and Poltava Regions) is well predetermined by the marked factors of cultural, geographical, and historical nature. The following aspects are concerned: 1) The uninhabited lands having been settled by the representatives of different social and ethnic groups, particularly the Old Believers and runaway peasants; 2) granting Ukrainian lands to the nobles and landowners, land tenure by newcomers, labour force migrations from the other Russian gubernias; 3) settlements patterns, particularly, military settlements construction which brought a large amount of predominantly Russian-speaking military; 4) active development of the zemstvo (and other) educational establishments utilizing Russian as the basic study language in the 18^th and 19^th centuries; 5) urbanization of the territory, countryside population percentage decrease, active labour and educational migration. These and some other factors have caused the Russian language being used and the Russian culture being adapted in the multiethnic surroundings of Central Ukraine.

Русистика и современность.
13-я Международная научная конференция. Сборник научных статей, с. 427-431. ISBN 978-9984-47-044-3

Рига: Балтийская международная академия, 2011.

ОСОБЕННОСТИ РЕАЛИЗАЦИИ КАТЕГОРИИ ПОСЕССИВНОСТИ В РУССКОМ
И РУМЫНСКОМ ЯЗЫКЕ (ЛИНГВОДИДАКТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ПРОБЛЕМЫ)

Елена Сирота, Нина Мигирина

Бельцкий госуниверситет имени А. Руссо, Молдова

sirotaelena@mail.ru

Современное мультиязыковое пространство требует оптимизации изучения и преподавания родных и неродных языков, так как это позволяет реализовать принципы билингвизма и осуществить ту степень лингвокультурного взаимодействия и взаимовлияния в поликультурной среде, которые дают возможность оптимального сосуществования различных этносов в мультинациональном социуме.

Подчеркивая различные функции языка: коммуникативно-информативную, когнитивно-познавательную, волюнтативную, эмотивную, омадативную, - необходимо отметить, что в последнее время одной из важнейших является роль языка в формировании межкультурной коммуникации в рамках социума и- что не менее важно – в рамках межконфессионального, межэтнического, поликультурного общения представителей разных социумов. Повышение роли коммуникативной и социокультурной компетенции происходит на фоне усиления глобализационных процессов. «Глосализационные процессы, являющиеся важнейшим фактором современной жизни, обостряют значимость как сохранения многообразия уникальных культурных традиций, так и их взаимопроникновения и взаимовлияния. Предполагаемое сближение локальных культур на основе ценностей глобального общества становится сегодня всё более проблематичным, что даёт повод констатировать происходящий в мире «поворот к своим основам» [Шаврова 2003:203].

Не случайно в Европе, например, в Голландии с первого класса учащимся предлагается курс «Введение в межкультурную коммуникацию», а в США, реализуя теорию «этнического плавильного котла и доведя до абсурда принцип политкорректности, тем не менее в рамках университетского и доуниверситетского образования в качестве одного из принципов формирования языковой компетенции используется таксономическое изучение единиц разных ярусов языков. Если любой язык – это категориально знаковая система отображения континуума, то естественным представляется принцип изучения языков на основе сопоставления систем и категорий (инвариантных и релевантных) в каждом из них и установление особенностей их языковой репрезентации в разных языках. При этом особое внимание следует уделять умению пользоваться той системой вариативных возможностей реализации определенных категорий, которая заложена в структуре каждого языка, что определяет и уровень языковой компенсации носителей языков, и степень паритетного билингвизма. Например, инвариантными в русском и румынском языках являются категории посессивности и количественной модификации качественных признаков предметов.

Проблема посессивности достаточно часто освещалась в работах отечественных лингвистов.
Об интересах лингвистов к данной проблеме свидетельствуют работы О. Н. Селиверстовой, Н. Д. Арутюновой, Е. Н. Ширяева. В 1983 году состоялось специальное совещание «Категория притяжательности в славянских и балтийских языках, основные положения которого легли в основу монографии «Категория посессивности в славянских и балтийских языках» (1989). Исследователь О. Н. Селиверстова [Селиверстова О. Н. 2004] отмечает, что существует два понимания термина «посессивность» - «широкое» и «узкое». При широком понимании посессивность трактуется как собственно принадлежность, при узком – как отношения между предметом и характеризующим его признаком.

О. Н. Селиверстова, как и Е. М. Вольф [Вольф Е. М. 1974; 1987], отдаёт предпочтение широкому пониманию посессивности на основании следующих факторов: многие языки используют одни и те же формальные средства для выражения всего спектра отношений, стоящих за посессивностью; все эти отношения не выводятся одно из другого, но в то же время могут быть сведены к некоторому общему «семантическому примитиву».

Подобной трактовки посессивности придерживается и А. В. Бондарко: «Посессивность как семантическая категория представляет собой языковую интерпретацию широкого круга отношений обладания, принадлежности, включая соотношение части и целого» [Бондарко А. В. 1996:99]. Похожую точку зрения на данную категорию высказывает и при анализе семантической типологии посессивности К. Г. Чинчлей в работе «Типология категории посессивности» [Чинчлей К. Г. 1990]. Исследователь отмечает, что значение посессивности находит выражение на разных уровнях языковой структуры - лексическом, морфологическом и синтаксическом.

На лексическом уровне значение посессивности реализуется в различных лексико-грамматических классах, прежде всего в притяжательных и возвратных местоимениях. Сюда же К. Г. Чинчлей относит широкий круг лексики, связанный с отношением владения, например, глаголы обладания типа владеть, принадлежать, обладать и глаголы, вносящие дополнительную характеристику способа приобретения собственности – купить, украсть, унаследовать, получить, а также их антонимические корреляты со значением утраты обладаемого - продать, утратить, потерять. Можно расширить круг лексики, связанной с этой категорией, и за счёт прилагательных типа богатый-бедный [Розенцвейг В. Ю. 1964] и целого класса имен, связанных со значением неотторжимой принадлежности: в первую очередь названий частей тела, имен родства и других имён «личной сферы» человека [Bally Ch. 1926], таких, как душа, сознание, совесть; наименований относительного положения в пространстве, как правило, происходящих от относительных наименований «механических» частей целого, типа верх, низ, середина, центр. Все эти имена содержат реляционную сему, предполагающую связь между двумя предметами [Чинчлей К. Г. 1990:8-9].

К морфологическим показателям посессивности во флективных языках относятся genetivus и dativus possessivus, а также посессивные суффиксы и префиксы прилагательных типа бездомный, горбатый, ср.: бездомный = у которого нет дома. К морфологическому показателю посессивности относятся притяжательные прилагательные, указывающие на субъект обладания, типичные для славянских языков: мамин, ничейный, соседский.

К синтаксическим средствам выражения рассматриваемого значения относятся предикативные синтаксические конструкции в первую очередь с глаголами «иметь» и «быть». Предложения с глаголами, перечисленными среди лексических средств и содержащие сему обладания, могут быть рассмотрены как фазисные модификации относительно основной модели обладания, ср.: Он купил себе дом – У него есть дом; оба предложения допускают трансформацию номинализации- его дом [Чинчлей К. Г. 1990:9].

Исследователь Гращенков П. В. отмечает, что основной темой названных работ являлась семантика предикативной посессивности, которая в русском языке наиболее часто кодируется предлогом «у» (У Пети новая машина). Конструкции с данным предлогом получили широкое освещение [Iordanskaia, Mel’cuk 1995; Журинская 1977: FoxВ 1981; Граценков П. В. 2007:25]. По мнению лингвиста, данная конструкция не ограничена неотчуждаемой принадлежностью, например. в предложении Зимой у нас (на улице) страшная грязь данная конструкция задаёт не посессор, а, скорее, - локализацию [Гращенков П. В. 2007:26].

Е. В. Падучева конструкции с посессвным «у» рассматривает как один из случает диатезного преобразования и считает, что за употреблением генетива / у – конструкции стоит выражение автономной vs.зависимой референции обладаемого (соответственно) [Падучева Е. В. 2004]. Подобные расщепленные конструкции обсуждаются и в других работах ведущих отечественных исследователей [Апресян Ю. Д. 1974; Кибрик 2000].

Таким образом, можно констатировать тот факт, что круг проблем, обсуждаемых в связи с посессивностью, чрезвычайно велик. Он включает в себя исследование семантики посессивных отношений, проблемы отчуждаемой/неотчуждаемой принадлежности, связи посессивности и определённости, проблемы структуры посессивных предикаций, сходства кодироания посессора главных участников предикаций
(в частности, падежный синкретизм), подъёма посессора, типологии адъективного определительного генитива и т.п. vs.определительного генитива и т.п. [Гращенков П. В. 2007: 26].

И. Р. Куралева в диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических наук «Категория посессивности как фрагмент русской языковой картины мира: конструкция у кого есть что» к числу нерешённых проблем относит отсутствие общепринятого представления о прототипическом и периферических значениях данной категории [Куралева И. Р. 2007]. Ряд исследователей рассматривают
в качестве прототипа отношение «часть-целое», другие выдвигают на первый план отношение собственности, есть исследователи, признающие несколько равноправных прототипических центров в рамках категории посессивности.

П. В. Гращенков в статье «Типология посессивных конструкций» рассматривает одни из аспектов посессивности – формальные средства кодирования приимённой принадлежности в языках мира. Средства, которые выбирает носитель языка для кодирования отношений принадлежности именной группе, исследователь называет «Маркером Посессивности, который понимает как наиболее стандартный способ выражения ядерного значения посессивности – неотчуждаемой принадлежности (отношения: часть-целое, термины родства) и обладания Петина рука, сестра друга, дом отца» [Гращенков П. В. 2007:26]. Периферийные посессивные значения, которые автор обнаруживает в словосочетании портрет поэта, стакан воды, падение Рима, равно как и альтернативные способы кодирования принадлежности, например, аблативное, дативное и другие типы маркирования, не находятся в сфере интересов исследователя, так как основной функцией данных типов маркирования не является значение принадлежности.

Лингвисты А. Е. Кибрик, М. М. Брыкина, А. П. Леонтьев, А. Н. Хитров на материале корпуса русских текстов проанализировали влияние различных факторов на выбор разных типов посессивной конструкции.
В работе рассматриваются статистические корреляции между значениями параметров, представляющих собой формальые аналоги факторов, действующих на уровне предикации (синтаксическая позиция атрибутивной посессивной синтагмы, семантическая роль) и разными типами посессивной конструкции [Кибрик А. Е.,
Брыкина М. М., Леонтьев А. П., Хитров А. Н. 2006]. В частности, авторы отмечают, что посессивные отношения в румынском языке могут быть выржены либо Маркиром Посессивности на зависимом имени: cartea profesor-ului, либо Маркром Посессивности в сочетании с определённым артиклем: cartea nouă a profesor-ului. При этом в первом случае дистантное расположение запрещено, а во втором допустимо [Кибрик А. Е., Брыкина М. М., Леонтьев А. П., Хитров А. Н. 2006:50].

В исследовании ряда лингвистов предлагается многоаспектное описание категории посессивности и способов её вербальной маркированности в рамках одного языка и таксономическое описание способов языковой репрезентации данной категории в разных языках. Так, в работах А. Е. Кибрик очерчены общие контуры так называемых конструкций с внешним посессором, противопоставленных денотативно синонимичной конструкции с внутренним посессором, которая реализуется в форме атрибутивной синтагмы [Кибрик А. Е. 2000; 2003]. В статье П. В. Гращенкова исследуется типология именной посессивности в языках мира. Рассматривается аналитическое, зависимостное, вершинное и вершинно-зависимостное маркирование, случаи согласования посессора с обладаемым. Выделяется особый тип посессивной зависимости, «слабый генетив» [Гращенков П. В. 2007].

В данной работе мы остановились на исследовании одного из аспектов изучения особенностей языковой репрезентации категории посессивности в русском и румынском языках – возможности субституирования единиц вариативных рядов с инвариантным значением посессивности ограничены в данных языках действием трех факторов: во-первых, семантикой лексемы, получающей посессивную атрибутацию,
во-вторых, ограничениями в реализации словообразовательных моделей, маркирующих атрибутивное значение, и в-третьих, ограничениями в линейной дистрибуции лексем, компонентов синтагматической номинации, репрезентирующей силу посессивности.

Сопоставляя особенности языковой репрезентации категории посессивности в русском и румынском языках, следует отметить, что в работе Мирчи Георгиу «Probleme de tipologie contrastivă a limbilor» анализируются прежде всего способы вербализации посессивности в румынском языке, при этом можно говорить об абсолютной идентичности некоторых моделей выражения данной категории и, что представляется чрезвычайно интересным, отличия в моделировании категории даёт возможность передавать малейшие оттенки значения принадлежности. Так, данные модели позволяют разграничивать родо-видовые отношения тех референтов, которые характеризуются с точки зрения посессивного признака. Сравним:

Дата добавления: 2021-04-07; просмотров: 71; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 67 68 69 70 717273 74 75 76 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!