М: Извините, скажите, пожалуйста, где метро? 6 страница
Наблюдения показывают, что наряду с общенациональными у разных этносов могут быть и свои собственные, абсолютно неповторимые фразеологические средства языка. Чаще всего во фразеологизмах, полностью отличающихся формой от иноязычных соответствий, проявляется национальная маркированность, которая объясняется тем, что подобные ФЕ обозначают, как правило, специфические явления жизни того или иного этноса, объекты их материальной или духовной культуры, быта, не свойственные другим народам. В них отражаются особенности психологии, мышления, национального менталитета. В основе таких фразеологизмов лежат определенные явления действительности, проявившиеся в условиях жизнедеятельности данного этноса, специфические детали наблюдения за определенной ситуацией, что неизбежно накладывает свой отпечаток на смысловое содержание фразеологизмов.
Проанализированный материал позволил сделать следующие выводы: совпадения и отличия ФЕ в разных языках объясняются действием экстралингвистических и внутрилингвистических факторов. Интралингвистические факторы обусловлены системными свойствами разных языков, спецификой их лексики и синтаксиса, словообразовательного и грамматического строя. Экстралингвистические факторы, объясняющие тождества и частично совпадающие ФЕ, – это единые, универсальные способы отражения объективной действительности в сознании и в языке, в религии и в классической литературе, общность основных процессов социально-экономического развития, принадлежность к одному и тому же культурно-социально-историческому ареалу, а также заимствования, обусловленные постоянными международными культурными, экономическими и другими контактами различных этносов. Как справедливо заметил В.М. Мокиенко, «Любой язык – весьма разнородный сплав своего и чужого, исконного и заимствованного, глубинно народнoго и «поверхностно» книжного» [Мокиенко 1999: 24].
|
|
|
Национально-культурная специфика, проявляющаяся в группе частично отличающихся и полностью несовпадающих ФЕ, базируется на особенностях культуры, верований, обычаев, обрядов, истории, природы, места обитания, т.е. на особой национальной языковой картине мира этносов, отражающей их мировидение и миропонимание.
ЛИТЕРАТУРА
1. Алефриенко Н.Ф., Золотых Л.Г. 2008 – Фразеологический словарь: Культурно-познавательное пространство русской идиоматики. Москва: ООО «Изд-во ЭЛПИС». 472.
2. Афонькин Ю.Н. 1990 – Русско-немецкий словарь крылатых слов: Ок. 1200 единиц. Москва: Русский язык. 288.
3. Ашукин Н.С., Ашукина М.Г. 1988 – Крылатые слова: Литературные цитаты; Образные выражения. Москва: Худож. лит. 528.
|
|
|
4. Бинович Л.Э., Гришин Н.Н. 1975 – Немецко-русский словарь. Под ред. Доктора Малиге-Клаппенбах и К.Агрикола. Москва: Рус.язык. 656.
5. Виноградов В.В. – История слов. Ч.1. [Электронный ресурс] – Режим доступа: –
http://etymolog.ruslang.ru/vinogradov.php?id=dvurushnik&vol=1
6. Даль 1880-1882 – Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. На основе II издания (1880-1882 гг.) http://ru.wikisource.org/wiki
7. Жуков В.П. 1987 – Словарь фразеологических синонимов русского языка: Около 730 синоним. рядов. Под ред. В.П.Жукова. Москва: Рус.яз. 352.
8. Корнилов О.А. 2003 – Языковые картины мира как производное национальных менталитетов. Москва: Че Ро. 349.
9. Мальцева Д.Г. 2003 – Немецко-русский словарь современных фразеологизмов. Москва: Рус.яз.–Медиа. 506.
10. Мокиенко В.М. 1999 – Образы русской речи: Историко-этимологические очерки фразеологии. Санкт-Петербург: Фолио-пресс. 464.
11. Олейник 1971 - Олейник И.С. Сидоренко М.М. Украинско-русский и русско-украинский фразеологический словарь. Киев: Рад. школа. 352.
12. Олійник.І.С., Сидоренко М.М. 1991 – Українсько-російський і російсько-український фразеологічний тлумачний словник. Київ: Рад.школа. 400.
13. Солодухо Э.М. 1982 – Проблемы интернационализации фразеологии (на материале языков сл a вянской, германской и романской групп). Издательство Казанского университета. 168.
|
|
|
14. Толстая С.М.1999 – Два. Славянские древности. Этнолингвистический словарь. Т.2. Москва. http://www.ec-dejavu.net/c/Cherta_s_dva.html
15. Фразеологический словарь русского языка 1968 – Фразеологический словарь русского языка. Свыше 4000 словарных статей. Коллектив авторов: Л.А.Войнова, В.П.Жуков, А.И.Молотков, А.И.Федоров. Под ред. А.И. Молоткова. Москва: «Советская энциклопедия». 352.
16. Цвиллинг М.Я. 1984 – Русско-немецкий словарь пословиц и поговорок: ок. 700 единиц. Москва: Рус.язык. 216.
17. Яцій М.З. 1995 – Німецькі прислів′я та приказки з російськими ті українськими відповідниками: навчальний посібник. Одеса: ОДУ. 66.
RUSSIAN PHRASEOLOGICAL UNITS CONTAINING NUMERAL COMPONENT TWO
IN COMPARISON WITH THE UKRAINIAN AND GERMAN EQUIVALENTS:
THE ETHNIC LINGUISTIC AND CULTUROLOGICAL ASPECT
The article focuses on the comparative analysis of the phraseological units containing numeral component ‘two’ on the basis of the Russian, Ukrainian and German languages. The research is conducted from the point of view of the ethnic linguistic and culturological aspect. The national diversity and specific character of national culture of the researched phraseological units is being disclosed.
Русистика и современность.
13-я Международная научная конференция. Сборник научных статей, с. 273-276. ISBN 978-9984-47-044-3
Рига: Балтийская международная академия, 2011.
ПЕРЦЕПТИВНЫЕ ЭЛЕМЕНТЫ В ВЫСКАЗЫВАНИЯХ С ГЛАГОЛОМ КАЗАТЬСЯ
|
|
|
(НА МАТЕРИАЛЕ РУССКОГО И ПОЛЬСКОГО ЯЗЫКОВ)
Малгожата Лучик
Зеленогурский университет, Польша
malgosia@luczyk.pl
Концептуальным основанием рассматриваемого вопроса является модель функциональной грамматики по А.В. Бондарко, в частности, треугольник: семантическая категория – функционально-семантическое поле – категориальная ситуация.
Высказывания с глаголами казаться// wydawać się,отображающие общую ситуацию (в отличие от категориальной ситуации, о которой речь пойдет дальше) ощущения воспринимающим субъектом того, что его знания о воспринимаемом в действительности «объекте» являются недостаточными для категорического утверждения истинности воспринимаемого им «образа» (в широком смысле) непосредственно связаны с двумя семантическими категориями: достоверности и перцептивности.
Обе названные семантические категории, рассматриваемые в единстве с системой средств их выражения в каждом – русском и польском – языках, представляют собой соответствующие функционально-семантические поля (ФСП) [Бондарко А.В. 2002:291].
ФСП достоверности и перцептивности - это системы раноуровневых языковых средств, полевые структуры которых содержат центральные и периферийные средства выражения данных значений, т.е. средства, специализированные для выражения данного значения, и другие, такие, которые реализуют его (значение) в какой-то степени.
В случае поля достоверности, языковые средства выражают «определяемую с точки зрения говорящего степень соответствия содержания высказывания действительности», что зависит от того, как говорящий оценивает полноту своих знаний об описываемых явлениях, «в какой мере берет на себя отвественность за истинность своего высказывания» (цит. по: [Беляева Е.И.1990: 160]).
Семантика достоверности реализуется средствами лексического, морфологического и синтаксического языковых уровней (описание ФСП достоверности приводится по: [Беляева Е.И.1990:157-169]. Основными средствами выражения достоверности в русском языке являются лексические средства: а) модальные слова (вероятно//prawdopodobnie, pewnie, zapewne, przypuszczalnie; возможно//może być, może, możliwe; может быть//być może, może być и т.п.); модальные частицы (разве, неужели//czyż, czyżby; ведь//przecież и т.д.); в) предикаты мнения (думать//myśleć, полагать//przypuszczać и т.д.); модальные глаголы и предикативы возможности и необходимости (мочь//móc, можно//można, должен//powinien и т.д.). Значение достоверности, кроме лексических средств, может быть передано недискретно формами времени и некоторыми синтаксическими моделями предложений.
Глагол казатьсяв составе обсуждаемых высказываний является специализированным средством выражения достоверности. Он принадлежит к числу модальных слов и может выступать в качестве вводного элемента высказывания.
В логико-семантической структуре высказвания он выполяет роль предиката пропозиционального отношения, аргументом которого является пропозиция оценочного типа: Кажется, что Р .
В сложноподчиненных предложениях модальные слова чаще всего употребляются в главной части, представляющей собой логический вывод из фактических посылок, выраженных в придаточном предложениии.
К вводно-модальным словам, по реализуемым ими функциям, примыкают так называемые модальные фразы, среди которых выделяются конструкции с формами 1-го лица единственного числа предикатов пропозиционального отношения (я думаю, я считаю и т.д.) и их синонимов, к которым принадлежат фразы Мне кажется,...
В связи с нашим пониманием фигуры перцептора лишь некоторые из вышеуказанных контекстов употребеления казаться будут вписываться в материал исследования.
В нарративном режиме употребления языка перцептором является повествователь и/или персонаж, однако они неравноправны в этой функции. Перцептор – это участник, хотя в особом смысле, фабульного пространства, он в нем присутствует как бы в другом измерении – не может встретиться с персонажами, а наблюдаемое и воспринимаемое им в окружающей действительности касается не его, а того, что происходит вокруг него с непосредсвенными участниками описываемой им ситуации. Следовательно, перцептор должен удовлетворять следующим требованиям: 1) он наблюдает внешние факты действительности; 2) присутствует в фабульном пространстве в другом измерении; 3) то, что происходит в фабульном пространстве, происходит не с ним, а вокруг него. Персонаж, который «играет роль перцептора», так как в данный момент ему передан «наблюдательный пункт», всегда контекстуальный и, эксплицируясь в контексте, он теряет статус скрытого участника ситуации восприятия (о контекстном нулевом ранге см.: [Падучева Е.В. 2000]). Таким образом, он присутствует в фабульном пространстве на таких же правах, как и все остальные персонажи. Поэтому, мы полагаем, что в рамках нарративного режима можно дифференцировать квази- и собственно перцептора, причем вторым - полноценным, признается нами имплицитный повествователь. Средства выражения перцептивности, в свою очередь, реализуют значение степень проявления перцептора в описываемых событиях. Это, главным образом, перцептивные глаголы, а также свободные и несвободные сочетания, образующие, по Ю.Д. Апресяну, семантическую парадигму восприятия [Апресян Ю.Д.1995:364].
Учитывая в ситуации восприятия обязательное присутствие двух «участников»: того, кто воспринимает, и того, что воспринимается, т.е. субъекта и объект восприятия, все глаголы парадигмы (или другие предикатные сочетания) подразделяются на две основные группы. Первая группа связана со смыслом ‘воспринимать’, вторая со смыслом ‘восприниматься’, а возможная третья группа – со значением ‘использовать способность восприятия’. Все из перечисленных смыслов обслуживаются отдельными лексемами для каждой из пяти подсистем восприятия (зрение, вкус, осязание, слух, обоняние).
Например, для подсистемы обоняния соотношения, о которых шла речь, выглядят следующим образом: ‘воспринимать’ - обонять, польск.: czuć (odczuwać) zapach (woń); ‘восприниматься’ – пахнуть, польск. pachnieć; ‘использовать способность восприятия’ – нюхать, польск.: wąchać. Такое распределение перцептивных глаголов или других предикатных слов позволяет говорить о субъектной и объектной их ориентации. Дополнительно ориентация предикатов, или же перцептивной ситуации в целом, предопределяется двойственностью самого процесса восприятия, который может быть представлен в языке и мышлении либо как процесс воздействия окружающей действительности на органы восприятия перцептора, либо как процесс повышенного внимания, исходящего от перцептора к фактам реальной действительности. Как писал А.Ф. Лосев: «Язык говорит о предметах именно в зависимости от того, что именно сознание намерено из них выбрать для передачи другому сознанию. [...] Поэтому, чтобы сообщить нечто из мыслимого или воспинимаемого предмета другому сознанию, надо этот предмет взять с той стороны, которая нужна для сообщения» (цит. по:[ Пупынин Ю.А. 1991: 9]).
Указанные средства являются специализированными для выражения семантической категории перцептивности, однако, не единственными. На грамматическое и семантическое значение предиката как основного выразителя перцептивности ориентируются средства контекста, прежде всего видо-временные отношения, оценочные слова (наречия меры и степени и др.), элементы «строевой лексики» (временные и пространственные наречия и предлоги) и др.
Однако не только перцептивная лексика, но и любые средства, которые хоть как-то указывают на изменение обзора, появление нового перцептивного пространтсва, создают ситуацию восприятия.
Следовательно ФСП перцептивности, похоже как ФСП достоверности, объединяет средства, принадлежащие к трем языковым уровням: лексическому – перцептивные предикаты, наречия, предлоги и т.п.; морфологическому – личные и безличные глаголы, безлично-предикативные слова, видо-временные формы в изъявительном наклонении; синтаксическому – некоторые синтаксические модели предложений (безличные предложения и т.п.) и др.
Понятно, что конкретные высказывания, содержащие казаться, создаются говорящим не для того, чтобы выразить какие-то семантические категории. «Высказывание направлено на то, чтобы передать определенный речевой смысл. Однако языковое представление конкретных смыслов регулируется определенными константами – семантическими категориями, выступающими в тех или иных вариантах, обусловеленных лексически и грамматически» [Бондарко 2002:291]. Так, например, смысл высказывания: А за окном, кажется, уже светает заключает в себе такие семантические категории, как: достоверность, персональность, перцептивность, темпоральность, локативность, бытийность, аспектуальность, эвиденциальность и, возможно, другие.
ФСП перцептивности и ФСП достоверности соотносятся с их проекцией на высказывания – достоверные и перцептивные категориальные ситуации.
Так, говоря о перцептивной ситуации имеется в виду, выступающая в высказывании содержательная структура, представляющая собой тот или иной аспект восприятия (зрительное, слуховое, обонятельное и т.д.) представленного в высказывании положения дел в действительности. Напрмер: И от его крика, казалось, гудел весь дом//Wydawało się, że od jego krzyku cały dom huczał [Чехов, VII, Дуэль, 368], Казалось, что даже колокола звонили не так громко и весело, как ночью// [Чехов, V, Святою ночью, Wydawało się,że nawet dzwony dzwoniły nie tak głośno i wesoło jak nocą 102] – слуховое восприятие; От водки и печальных мыслей он стал очень бледен и, казалось, даже похудел//Od wódki i smutnych myśli zrobił się bardzo blady i wydawało się nawet, że schudł [Чехов, V, Жилец, 383], Безвкусицу дополняли незаконченность и лишняя теснота, когда кажется, что чего-то недостает и что многое следовало бы выбросить (в доме жидовки М.Л,)//Bezguście uzupełniały brak wykończenia i niepotrzebna ciasnota, kiedy wydaje się że czegoś brakuje i że wiele rzeczy należałoby wyrzucić [Чехов, V, Тина, 367] – зрительное восприятие; Направо далеко видна степь, [...]; края их (туч – М.Л.) освещены луной, и кажется, что там горы с белым снегом на вершинах, темные леса, море; вспыхивает молния, доносится тихий гром, и кажется, что в горах идет сражение//Na prawo daleko widać było step[...];ich krawędzie były podświetlone przez księżyc,i wydawało się, że tam są góry z wierzchołkami pokrytymi śniegiem, ciemne lasy, morze; błyska błyskawica i rozlega się cichy grzmot, wydaje się, że w górach trwa walka [Чехов, IX, Печенег, 332] – зрительное и слуховое восприятие.
Кроме того, категориальная ситуация перцептивности, в связи с тем, что наблюдаемое событие, происходящее в материальном мире может быть изображено тремя способами: общеперцептивным, частноперцептивным и интерпретационным, может быть представлена соответствующими вариантами.
Общеперцептивный способ связан прежде всего со зрительным восприятием, представляет событие как «запечатленный кадр». Частноперцептивный способ «акцентирует» один из способов восприятия, избранный говорящим. Интерпретационный способ включает, кроме наблюдения эмоционально-оценочный аспект, осмысление события, причинно-следственные связи и др.; интерпретационный характер восприятия отражает «восприятие значения» [Золотова и др. 2005: 425].
Категориальная ситуация достоверности, в основе которой лежит рациональная оценка говорящим недостаточности знаний о действительности для утверждения истинности пропозиции возникает при чувственном восприятии факта и в литературе получила название: ситуация проблематической достоверности (термин В.З. Панфилова).
Относительно субъективной оценки истинности пропозиции следует отметить, что в сфере аксилогических структур можно рассматривать как соответствие критериев оценки точки отсчета разных субъектов, отражающих «семантику разных миров; ; высказывание истинное в одном аксиологическом «мире», может быть неистинным в другом [Вольф Е. 1979: 19]. «Восприятие различных людей не фиксирует мир единственным образом... Возможный мир каждого человека базируется на его личной системе пресуппозиций» [Золотова и др. 2004: 404].
Анализируемые в данной статье высказывания отражают соотношение сенсорного и ментального восприятия, разграничение которых позволило установить, что восприятие органами чувств дает возможность различить предметы, идентифицировать их, вовлечь их в систему знаний, претворить их в слова. «Информация, поступающая через восприятие в сознание, а затем в память, является не точной копией исходного стимула, а его интерпретацией» [там же].
В свете представленных фактов, нам представляется, что высказывания с казаться, о которых здесь идет речь, будут относиться к третьему способу изображения наблюдаемого события в материальном мире – интерпретационному – перцептивная категориальная ситуация в варианте: интепретационном. Приведем более яркие примеры: Н-с, продолжал он, обращаясь ко мне и искоса поглядывая на студента, который нагнулся к своим счетам и, казалось, был очень доволен тем, что поддразнил инженера//No... mówił dalej zwracając się do mnie i spogladając z ukosa na studenta, który pochylił się nad swoimi rachunkami i – jak się wydaje – był bardzo zadowolony z tego,że zdenerwował inżyniera [Чехов, VII, Огни, 126]; Наверху кто-то громко крикнул, пробежало несколько матросов; кажется, протащили по палубе что-то громоздкое или что-то треснуло//Na górze ktoś głośno krzyknął, przebiegło kilku marynarzy: wydawało się,że przeciągnęli po pokładzie coś ciężkiego lub coś walnęło [Чехов, VII , Гусев, 331]; Ветер гуляет по снастям, стучит винт, хлещут волны, скрипят койки, но ко всему этому давно уже привыкло ухо, и кажется, что все кругом спит и безмолствует//Wiatr hula po olinowaniu, stuka śruba , skrzypią koje, ale do tego wszystkiego już dawno ucho przywykło i wydaje się, że wszystko dookoła śpi i milczy [Чехов, VII , Гусев, 327]; Ничего, казалось, не было особенного ни в ее одежде, ни в ее позе; но для Левина так же легко было узнать ее в этой толпе, как роза и крапиве //Wydawało się,że nic szczególnego nie było ani w jej ubraniu, ani w jej pozie, ale Lewin bez problemu rozpoznał ją w tym tłumie, jak różę wśród pokrzyw [Толстой, Анна Каренина, 37] и др.
Дата добавления: 2021-04-07; просмотров: 92; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!