ЗАКЛЮЧЕНИЕ КЯХТИНСКОГО ДОГОВОРА 1728 ГОДА 37 страница
Еще же упоминаете, что мы, россианы, никогда не умеем быть довольны и неправедно мало-помалу приближаемся к мунгальским землям, похищая чюжие земли. Что о своде мунгальских караулов из новапостановленных надлежит, в сем пункте в моей репрезентации довольно изъяснено. А что о похищении чюжей земли пишете, на то ответствую: Российское империум никогда ни от кого похищением ничего не завладело, но оружием по правде и письменным трактатом по заключении (как есть /л. 58/ обыкновение всего света потентатов), и что завладело, то с божиею помощию и содержать крепко и несумнительно надеется. А кто российскою землею или границею неправедно завладел или не на том месте караул поставил (как учинили изменники тайши и некоторые ваши мунгальцы), признавая свои неправды, тому надлежит караулы свесть и чужее уступить.
Во ответ 7 пункта.
О границе Тушету-хан со мною не говорил, и ево не видал, и указу с ним трактовать не имею, и никогда о том не думал, и не писывал, и мои слова всегда тверды и постоянны, а не двоесловие (как вы упоминаете), на что имею явное свидетельство Тушету-ханово письмо (См.: Там же. Т. 2. Док. № 151) в задержании посланного моего куриера Андрея и о возвращении моих писем, и о том, что будто я прежде хочю границу окончать, а потом в Пекин трактовать, не упомянуто, ниже в моем письме (См.: Там же. Док. № 141) к нему писано. И сие сущая неправда, и кто упоминает, причитая к моему безчестию, что будто я двоесловлю, тот в таком случае сам себе безчестит, ибо пишет неправду.
|
|
|
Сданными вашими печатьми, хотя имели все российские куриеры при себе, посыланные чрез Тушету-хана, ему объявляли, но ни одной печати не принято и они не пропусканы, кроме Истопникова с караваном и Давида, которой по ожидании осьми месяцов чрез заргучея ко двору провожен.
Правду упоминаете, что из 100 листов (сиречь печатных паспортов), данных Измайлову, ни един в Пекин не возвратился. Каким же образом возвратиться могут, когда посланные куриеры и протчие не пропускаются и корреспонденца пресечена? Свидетельствуйте сами: по отъезде Измайлова кто из руских в Пекин приезжал и кто б мог те листы привесть к вам и объявить? Никто подлинно, кроме вышеписанного Давида и то с сургучеем, ибо с вашей стороны не пропускано.
Ваших людей внутрь Российского государства для описания /л. 58об./ гор и уездов, наипаче Мундургоя (как вы упоминаете) 9 не пропустили праведно, понеже письма о том к российскому двору от пекинского двора не было и в мирном договоре о описании уездов, границы и гор в чужем государстве не упомянуто. На сие свидетельствует существом трактат, что можете смотреть в трактате, а когда будет обоих потентатов склонение о границе, тогда согласно и пограничные горы и уезды описывать мочно. [148]
|
|
|
О освободном проезде посмотрите мирной трактат как гласит, не упоминая, чтоб прежде описываться в Пекин, но свободно, и в том удержание не по обыкновению ваших пограничных ханов и засаков, но от вашего произволения противно мирному трактату чинитца.
Во ответ 8 пункта.
Купечество дело не малое, а хотя б и малое было, зело праведно есть оное исправлять порядочно без остановки и пресечения, как мирной трактат гласит и как прежде сего было, и как обыкновение всего света между государи, которые живут в миру и согласии, а в пополнение и доброй порядок оного для пользы обоих государств подданных впредь в конференции обстоятельно предложу. А для пограничного дела не надлежит оного удерживать, ибо в трактате о пограничном деле не упомянуто.
Беглецы ж сущие ваши (которые прежде в российском подданстве не были) вам отданы, как в моей данной репрезентации в сем пункте о том упомянуто, равною мерою отдать вам российских доведется. Подлинно, мунгалы ваши подданные в российскую область не токмо приезжали, но и непрестанно ездят за торговыми промыслами и торгуют по своей силе без определения числа и времени, а приходят и выходят когда хотят и возвращаются восвояси по своей воли, когда имеют от пограничных ханов паспорты. Российские ж камисарыи караваны, имея государственные паспорты за большими печатьми, не пропускаются, /л. 59/ в том существенно противно мирному договору, надлежит впредь пропускать без определения числа и времени и торговать по-старому.
|
|
|
Что же упоминаете, будто неправда, что россианы живут в Пекине за караулом без воли и коммуникации и вольного торгу, я, не упоминая протчих, свидетельствую: последней караван под ведением камисара Истопникова, когда был в Пекине под командою агента Ланга, заперт более двух месяцов без никакой коммуникации. А для какой притчины, я воистинну стыжуся описывать, однако умолчать не могу, понеже ваш ответ меня к тому принуждает. Прежде чинена российскому каравану теснота и тогда в такой мере, что запрут по неколику месяцов караван под протестом, будто богдыханову величеству тавары российские надобны, и дондеже его величество не удовольствуетца, торгу не дадут. А о том богдыханову величеству ниже известно было, токмо теснили некоторые министры за свою пользу, о чем в конференции с ясным свидетельством доказывал и впредь доказать не оставлю, что то чинено с таким намерением, дабы они могли дешевою ценою российские тавары покупать и паки за свою прибыль продавать. А что у ворот двора стоит караул богдыханова величества, будто за охранение российских купцов, ежели б тот караул был умерен, как по всему свету водитца, и пропускать бы на двор и з двора всякого по воли, то б было не противно, хотя в том карауле россианом никакой нужды нет: первое, что высоким и благоразумным управлением богдыханова величества в Пекине все смирно и народ доброй; второе, что россианы и сами могут себя и вещи остерегать от людей непотребных.
|
|
|
На что о том карауле к дальнему простиратися свидетельствованию, не я ли, вольной посол и полномочной министр, из вольного государства присланной, /л. 59об./ дружелюбительную грамоту от всемилостивейшей моей государыни императрицы о поздравлении богдыханова величества с наследственным престолом счастливо принес и его величеству вручил, не я ли же прислан для пресечения произшедших старых непорядков праведным окончанием и посредственною мерою и для подтвержения дружбы между обоими империями впредь, но я ж уже 50 дней со всею свитою (по пребытии моем в Пекин) живу за крепким караулом, аки бы был воинской пленник, недопускаем к вольной коммуникации, как обыкновенно во всем свете. Вы пишете, что для моей чести и протчее караул держите, а я вижу моими глазами, что и последние [149] работники или водоносцы у ворот осматриваютца и внутрь во двор воду приносят с караулом. Я воистинну персона неподозрительная и богдыханову величеству и всему его счастливому империю не иного, кроме добра, желаю, как данная грамота моей всимилостивейшей государыни императрицы свидетельствует и дела мои показуют.
А что вы со мною так поступаете, то существенно мирному договору и всего света правом противно, о чем можете сами разсудить. Что же я и свита дневною пищею ис казны богдыханова величества удоволен, за то как в моей речи благодарствовал, так и ныне благодарствую ж, хотя и чинится взаемною мерою, как и вашим посланным в Российскую империю чинено и впредь не оставится.
Во ответ 9 пункта.
В мирном договоре вольной торг написан и дорога разумеется, которая ближняя и безопаснее, наипаче по воли и к путешествию способная, и что дорога постановлена чрез Мунгальскую землицу, то россианом не противно, а чинено по вашей воли, и не единою дорогою купечество разумеется /л. 60/ по силе трактату, но куды кто пожелает, а впредь вольно и не заказано быть имеет. А что к наилутчему порядку сего пункта касаетца, в конференции словесно объявлю.
Что же упоминаете, что караван одержан за неотданием ваших беглецов, и то существенно неправедно, понеже в моих пунктах и в моем ответе ясно доказано, что ваших беглецов в Российском империи нет, кроме тех, которые прежде были российские подданные, и оные вовеки не отдадутца.
Что о границе Мунгальской землицы в трактате не написано, и россианы никогда чюжую землю не похищали, и непристойно отходить роскасками, чтоб россианы своих беглецов от вас не требовали, и под тою неправедною притчиною и купечество остановляете. И паки объявляю, что от страны российской против каждого пункта твердо и ненарушимо содержано и исполнено, и россианы мирного договора ни в чем не опорочили, как я о том в данных вам от мене пунктах ясное доказательство и свидетельство предложил, так же доведется равномерно и праведно и от страны вашей содержать и исполнять. А вы не токмо купечество остановили, но и публичной пасапорт держите без притчины, чего отнюдь бы чинить не надлежало.
Что же упоминаете о агенте Ланге и ево нежитии в Пекине, хотя в мирном договоре о том не упомянуто, однакож для доброго порядку купечества и смирного исправления российских торгов агент российской обоим сторонам не без нужды, о чем усопший славнейшия памяти богдыхан не заказал, но обнадеживал, когда прочая дела окончаются, то и агент оставлен будет (См.: РКО в XVIII в. Т. I. С. 269. Док. № 151), имея твердую надежду на высокое и премудрое разсуждение нынешняго богдыханова величества, что по отческому намерению и своей монаршеской склонности и впредь не откажет агента российского для исправления порядочного купечества в Пекине держать.
А ежели равною мерою богдыханово величество благоволит в Российском империи взаемно своего /л. 60об./ агента держать, и то полагается на ево монаршескую волю и от страны российской не закажется.
Во ответ 10 пункта.
Не надлежит двоекратно писать о высланнии министров для моего приему и провождения в довольстве до Пекина, о чем я в моей речи богдыханову величеству письменно благодарствовал. [150]
Что же упоминаете, что граф Лонготу не имел указу о пропуске каравана, и мне не довелось бы о таком малом деле говорить прежде исполнения высокой коммисии, ежели б я то чинил от себя воистинну хотя и праведно, но не без зазорства бы было, однакоже правда, что я упоминал графу Лонготу и дариамбе Секи дескурсом, имеете ли указ о караванном пропуске со мною говорить или не имеете, ежели имеете, говорите, ежели ж не имеете, о том не упоминайте. Они ответствовали, указу де о караване и ни о чем с тобою говорить не имеем, кроме того, что тебя проводить в удовольстве до Пекина. И тем тот разговор окончился.
А что я им, графу Лонготу и Секу, о караване упоминал, то чинил существенно по письму, писанному из Мунгальского приказу ис Пекина третияго месяца 27 дня сего году (1726 г. апреля 17) к агенту Лангу в Селенгинск с посланным Давидом (См.: РКО в XVIII в. Т. 2. Док. № 137), в котором написано имянно, что о моем приеме и провождении до Пекина два министра посланы, а когда я с ними увижуся, то чтоб и о караване представил, на что имею свидетельство, вышеписанное письмо, писанное из Мунгальского приказу. А когда господину Лонготу и Секу о караване указу не было, то ненадобно б было и в вышепомянутом письме того упоминать и одно писать, а другое думать, понеже письменные документы каждое дело свидетельствуют.
Что же многократно о ваших беглецах и границе упоминаете (хотя и не довелось было едином деле многократно упоминать), довольно я в преждеданных /л. 61/ моих пунктах вам о том объявил и в вышеписанных доказательствах ясно доказал и впредь пред всем светом доказать могу, что от страны российской мир не нарушен и все свято и благополучно исполнено, что присудствует по силе мира.
А о новой границе трактовать ли или не трактовать, в воли обоих империй остается, однакож ежели от страны вашей все прочее по силе мирного договору исполнено будет, также и от его богдыханова величества покажется впредь по моему представлению склонность, то и о границе праведною и посредственною мерою трактовать указ имею.
Во ответ 11 пункта.
Что упоминаете пространно о реке Аргуни с такою окольничестию и неправдою, что разумному читателю зазорливо. Надлежит ответовать существенно по силе мирного договору, в котором имянно написано: река Аргунь до вершин между обоими империами имеет быть граница таким образом, что полуденная сторона к Китайскому государству, а полунощная к Российскому принадлежать имеют. И по силе оного трактату или обе страны имеют быть действительны, или ни одна. Прочтите трактат и ответуйте порядочно и исполняйте по силе оного, не простирайте дескурса к раскаскам, куды вам не надлежит.
Всему свету известно, чим россианы владеют и как праведно империум свое завладело и содержит. А ежели Тобольск и протчее упоминать, то б довелося таковою дистанциею и россианом упоминать, чтоб было неправедно и недействительно, и такие праздные дескурсы не надлежит вводить.
Во ответ 12 пункта.
Подлинно я прислан для поздравления богдыханова величества /л. 61об./ и установления всех благ по правде и по инструкции мне данной, и для обновления мира и доброго согласия, учреждения новой корреспонденции, о чем и ныне имею сердечное попечение к праведному исполнению по силе данной мне [151] инструкции, когда богдыханово величество покажет праведное склонение, как о том не сумневаюся.
Что же упоминаете, что по заключении мира никакого важного дела не приключилось, и что я во оном упоминаю о старых делах, которые от 100 лет происходили, ответую: хотя и многия происходили, которые вы мало исполняли, в протчем же ссылаюся на письменные документы, а не на раскаски словесныя. Алтын-хан с наследством подлинно тому 92 годы поддался в вечное подданство Российскому империю. Сын ево Лозон не с большим 60 лет тот трактат отца своего подтвердил, о чем я не с раскасками, но делом с их трактату дал вам список (См.: АВПРИ. Ф. Сношения России с Китаем. 1727г. Д. 10. Л. 15-17) и в пунктах моих довольно объявил. Ежели границу разводить, то и Алтын-ханово наследство, праведно принадлежащее к Российскому империю, как можно оставить? И когда вы упоминаете, что прочая Мунгальская землица ваша, то и я упоминаю, что Алтын-хановы наследственные земли и прочее — российское (В тексте другой копии слово российское вписано вместо зачеркнутого наше (Там же. Л. 73)) по силе ево письменного обязательства, которое можно пред всем светом свидетельствовать. Воистинну, во всяком деле и слове надлежит иметь правду и причитать страх божий, не озлобляя и не понося ближняго, созданного по твоему подобию, да сам не осужден будеши. Подлинно исповедую, что как блаженные и вечнодостойные памяти усопший богдыханово величество, так и славнейший нынешний богдыхан никому зла и неправды не желает и праведным и великодушным своим склонением повелел вам все со мною приятельски и посредственно развести и для неумершия славы и вечного покою обоих империй постановить и утвердить. /л. 62/
А что вы пишете от себя, что я то делаю и пишу моими замыслами, то есть неправда. Я пишу и делаю по указу всемилостивейшей моей государыни императрицы и по сущей правде.
Что Алтын-ханово дело, упоминаете, престарелое, и что ево наследники Бубей-белей и протчие в российском подданстве не были и прочая, и прочая, ответую ж вкратце: каждому господину, или помещику, вольно землю свою повсегодно пахать или и 100 лет запустить, а потом действительно владеть, когда та земля существенно с письменными документами ему принадлежит. Россианы так ясно о том наследстве доныне не упоминали, понеже вы их к границе не принуждали, ныне вы пишете (хотя и неправедно), что караван удержан и купечество пресеклось за делом пограничным, упоминая мунгальскую кость и тело и прочее. Разсудите сами, для чего в таком случае россианом о своем не упоминать.
Во ответ 13 пункта.
Несумнительно есть, что вам надлежит как верным подданным богдыханова величества министром стараться о авантаже ево интересу. Равною мерою и мне надлежит как верному и полномочному моей всемилостивейшей государыни императрицы министру стараться, однакож и одной и другой стране надлежит поступать праведно и посредственно, без употребления праздных слов.
Вы упоминаете о поданных от мене пунктах, что суть весьма чрезмерны, можете разсудить, вам трудны мои представления, но каковы трудности Российскому империю в несодержании многих пунктов мирного трактату от страны китайской, а имянно в неотдаче российских перебещиков и несносных обидах, в несвободной корреспонденции и коммерции, в завладеных землях и протчая, как в моих пунктах изъяснено. И как могу порядочно и к резону привести, /л. 62об./ не видя ни в чем от вас праведного ответу, ниже склонности? [152]
Что же в третьем пункте упоминаете, что славнейшей усопшей богдыхан отдал посланнику российскому Измайлову некоторых из руской нации, которые от контайшина полона свобожены, наградя их мундиром, кормом и протчим, ответствую, что четыре человека таковых Измайлов получил, за что и благодарствовано, а богдыханово величество показал в том не токмо намерение своего великодушия, но обыкновенную правду и славу своей монархии, которым прерогативом все славнейшия государства следуют. И когда ис которого государства полоненики или ружьем освободятся, или бегством сохранятца, то достойно и праведно есть тому государству, в которое они прибудут, их вольных учинить, а ежели пожелают, и в свое отечество отправить, хотя в мирном трактате о чюжих полонениках нигде не упомянуто, но следуя всего света правам и всех монархов обыкновенной славе и прерогативам.
Ежели вы покажете посредственное и праведное определение и склонение, то я готов все делать, что к правде касаетца, и колико мочь моя по силе данной мне инструкции простирается. А я желаю, чтоб вы богдыханову величеству о всем моем предложении доносили, понеже от такого праведного монарха не иное что, но праведное решение получить могу.
Что же упоминаете, что по окончании дела будете писать ис Трибунала в Российскую (В тексте другой копии слово Российскую вписано вместо зачеркнутого нашу (АВПРИ. Ф. Сношения России с Китаем. 1724 г. Д. 10. Л. 74)) землю, то писать ли вашему Трибуналу к российскому (В тексте другой копии слово российскому вписано вместо зачеркнутого нашему (Там же)) или не писать, остается в вашей воли.
А трактат, ежели божиим благословением совершим и новую дружбу обновим, то здесь в Пекине равною мерою разменимся письменными трактаты, ис которых один для вечного памятствования за рукою моею останется у вас, а другой за вашею рукою у мене, как водится по всему свету, к чему надлежит и мне и вам приложить наивящшие труды и неусыпное старание, дабы тем новым трактатом без продолжения времени все старое произшедшее несогласие добрым /л. 63/ и умеренным посредством окончить и, новый трактат сочиня, вечную дружбу между обоими империи утвердить, отчего может быть благословенно имя ваше и мое вечно. И сие нетрудно сочинить, когда оба высочайшие владетели (по их монаршеским премудрым предуведениям) имеют к тому доброе склонение.
На предисловие ж, от меня данное при 13 пунктах, доныне ничего не ответствовано письменно, однакож я имею крепкую надежду на великодушие и склонность богдыханова величества, что на моем отпуске его величество своею монаршескою грамотою не оставит всемилостивейшей моей государыне императрице ответовать с равным почтением и штилом, как ея величество к его величеству писать благоволила, за ясной знак несумнительной дружбы, радость верных подданных и всех добрых людей, что на свете две наисильнейшия империи будут пребывать ныне и впредь в глубочайшей любви, согласии и корреспонденции, в вечной дружбе, в чем желаю и дружелюбительно вас прошу, дабы с наилучшею прилежностию всю силу ума своего к тому приложили, как я воистинну прилагаю и прилагать не оставлю, сие засвидетельствую самим Богом.
Дата добавления: 2021-07-19; просмотров: 72; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!