ЗАКЛЮЧЕНИЕ КЯХТИНСКОГО ДОГОВОРА 1728 ГОДА 34 страница
Речь, поданная от чреззвычайного посланника китайскому хану на аудиенции ноября 4 дня 1726 году.
Понеже всепресветлейшая, державнейшая, великая государыня императрица Екатерина Алексеевна, самодержица всероссийская и протчая, и протчая, и протчая, государыня моя всемилостивейшая, известяся о восприятии наследственного скиптра великих азиатцких стран империя Китайского, государства вашего богдыханова величества, монарха самовластнейшаго и прочая, и прочая, и прочая, благоволила мене отпустить, своего штатского действительного советника, к вашему богдыханову величеству в характере чреззвычайного посланника и полномочного министра для поздравления вашего величества счастливого наследственного владения Китайского государства и протчая и для объявления о преставлении блаженныя и вечнодостойныя памяти всепресветлейшаго, державнейшаго Петра Великого, императора и самодержца всероссийского и прочая, и прочая, и прочая, и о восприятии ея императорского величества престола и обновления наикрепчайшей дружбы между обоими империями, о чем во свидетельство дерзаю вашему величеству вручить ея императорского величества дружелюбительныя две грамоты (См.: РКОв XVIII в. Т. 2. Док. № 41, 42), прося щедрот бога, всяких благ сотворителя, да дарует вашему величеству долголетное здравие, счастливое и радостное владение и всякая благая по праведному желанию монаршеского сердца вашего.
|
|
|
Притом по указу ея императорского величества по силе данной /л. 42об./ мне инструкции (См.: Там же. Док. № 56) имею я предлагать о некоторых замешательствах, которые прежде сего происходили между подданными Российского и Китайского империя и едва не до конца мир и покой нарушили по доношению некоторых щатливых людей.
Того ради нижайше ваше императорское величество прошу, да благоволит ваше величество к тому для конференцей со мною определить из своих верховных министров, которые верно вашему императорскому величеству могли доносить мое представление и на оное от вашего величества праведную резолюцию для искоренения всех произшедших противностей получить и паки вечную дружбу и согласие, учиня посредственную сатисфакцию для покою и пользы обоих империй, обновить, что всемилостивейшая моя государыня императрица и самодержица со особливою благосклонностию желает.
Я же с нижайшим поклоном благодарствую вашему императорскому величеству за милостивое сретение, в довольстве препровождение и всякое почтение до сего дне, уповая, что и впредь по вашего императорского величества великодушию содержан буду по достоинству моего характера, и обещаю приложить праведные и неусыпные труды о всем том, что надлежит к [130] блаженному покою и дружелюбительному согласию обоих империй, в надежде высокой и праведной склонности вашего богдыханова величества, не сумневаяся, когда обе империи будут в глубочайшем покое, миру и согласии и корреспонденции пребывать, то ныне и потомству обоих преславнейших обладателей останется неумершая слава, подданным всегдашняя радость, недрузьям страх, друзьям же надежда, а всему противному свету ужас, как вашего величества ероической и монаршеской превысочайшей талант разсудить может. /л. 43/
|
|
|
Репрезентация, данная при конференции китайским министром на руском и латинском языках ноября 15 дня
(Другая копия //АВПРИ. Ф. Сношения России с Китаем. 1727г. Д. 10. Л. 1-7.
Опубл. в кратком изложении: Бантыш-Каменский H. H. Дипломатическое собрание дел.... С. 129-130; Уляницкий В. А. Исторический очерк о русских консульствах за границею в XVIII веке. Ч. II. (Приложения). М., 1899. С. 189).
Репрезентация от посла всероссийского, изъясняющая несносные обиды, которые приключились и вседневно приключаются Российскому империю от Китайского империя их подданных, на что требуется праведная и посредственная сатисфакция от его богдыханова величества, после которой ея императорское величество самодержица всероссийская имеет монаршескую благосклонность вечным трактатом, новым договором дружбу и доброе согласие, блаженный покой и корреспонденцу между Российским и Китайским империем обновить.
|
|
|
Чего ради благоволила отпустить ко двору богдыханова величества меня, своего штатского действительного советника в характере чреззвычайного посланника и полномочного министра, снабдя полною мочью (См.: РКО в XVIII в. Т. 2. Док. № 43) по инструкции (См.: Там же. Док. № 56), для вручения его богдыханову величеству дружелюбительных ея величества грамот (См.: Там же Док. № 41, 42), в которых объявляет преставление из царства земнаго в царство небесное блаженныя и вечнодостойныя памяти Петра Великого, императора и самодержца всероссийского и прочая, и прочая, и прочая, государя моего всемилостивейшаго, и восприятие скиптра Российского империя ея величества всепресветлейшия, державшейшия, великия государыни императрицы Екатерины Алексеевны, самодержицы всероссийской и протчая, и протчая, и протчая, государыни моей всемилостивейшей, поздравляя дружелюбительно восприятием наследственного владения его богдыханово величество, великих азиатских стран императора, монарха самовластнейшаго и прочая, и прочая, и прочая, и для представления всех прошлых несогласий и сочинения новой дружбы в надежде, что и его богдыханово величество равною мерою благоволит /л. 43об./ ея императорское величество во ответ почесть своею грамотою таким же штилом, каким ея императорское величество к его величеству писать благоволила, и таким поздравлением, каким ея императорское величество его богдыханово величество поздравляла.
|
|
|
При сем следуют пункты.
1.
В 7197 (1689 г.) году от сотворения мира, месяца генваря 15 дня прежде заключения мирных трактатоов при Нерчинску (См.: РКО в XVII в. Т. 2. С. 645-659) поддалися в вечное подданство Российскому империю и потомству семь тайшей мунгальских добровольно, а имянно Ирки Ахай, Эрдени Батур, Серен Заб Бинтухай, Чин [131] Ирдени, Доржи Ирки Ахай, Елдень Ахай (В тексте пропущен седьмой тайша — Гунжа Дзяб Мергень Ахай (см.: РКО в XVIII в. Т. 2 Док. № 173. Л. 4 об. - 5)) со всеми своими улусами, землями, угодьями и протчим под высокую державу Российского империя и потомства и учинили договор о подданстве с клятвою, с которого при сем приключается список (См.: АВПРИ. Ф. Сношения России с Китаем. 1727г. Д. 10. Л. 9-12.).
2.
Того ж году, марта 12 дня отдалися добровольно ж в вечное подданство и потомство Российского империя табунуцкие сайты и их тайши со всеми их улусами и землями, как свидетельствует трактат с ними учиненный по их подданству, с которого список приключается ж при сем (См.: Там же. Л. 13-14 об.).
3.
Того ж 7197 (1689 г.) году, августа 27 дня, состоялся мир при Нерчинском между полномочными Российского и Китайского империя послами. В третьем пункте написано: которые преж сего учинены суть какого бы звания ни были противности, вечному забвению преданы да будут от того числа, в котором между обоими империи тот вечной мир присягою подтвержен, и впредь никакие перебещики от одного империя в другое приниманы не будут, но в железа окованые вскорости назад отсылаемы имеют быть. Против которого от страны российской твердо и ненарушимо все исполнено и до прошлого от Рождества Христова 1725 году все перебещики, которые уходили из Китайского государства и Мунгальской землицы, а прежде в российском подданстве не были, отданы с женами и с детьми и со всем их /л. 44/ имением, и последние восемьдесять четыре человека, когда господа китайские министры Олондай и Ткут приезжали в Селенгинск 1, на что оные министры сами свидетели.
4.
После заключения мира при Нерчинском вышеписанные семь тайшей и из табунуцких народов и ис протчих сущих подданных всероссийских ушло под Китайскую державу в Мунгальскую землицу 8039 человек, в полон взято 12, побито и ранено российских подданных 109 человек и учинены несносные убытки, насильства и раззорения российским подданным, а имянно: покрали и отогнали лошадей, верблюдов и рогатого скота 9940 да убытков кражею и раззорением учинили российским же подданным немалое число, как свидетельствует книга регистру всем перебещиком, убытком и грабежем, сочиненная сего году в пограничных российских городех из публичных канцелярей собранных документов и многими пограничными офицеры и жители свидетельствованная, с которой приключается ж список (См.: АВПРИ. Ф. Сношения России с Китаем. 1727г. Д. 10. Л. 18-42 об.).
И по силе вышеписанного мирного договору надлежит всех оных изменников и перебещиков, где оные обретаются, со всеми их улусами, пожитками, с женами ж и с детьми Российскому империю возвратить и убытки заплатить, дабы такими шатливыми людьми мир и покой не нарушить, а которые померли, то отдать их наследников с женами ж и с детьми и со всеми их пожитки, ибо когда отец был подданной, то и наследственники подданными признаваются. А потом новым трактатом твердо и непоколебимо утвердить, дабы перебещики с одной стороны в другую не перебегали, а ежели перебегут и пойман кто где будет, тот да кажнен будет смертию без всякого милосердия. [132]
5.
От Рождества Христова 1722 году приступал из вышеписанных семи тайшей изменник Серен Заб Бинтухаев сын Чибак-засак оружейною рукою в Россию в семистах человеках, которой немалое раззорение учинил и семь юрт российских сущих подданных увез насильно, дабы тот изменник отдан был в российскую сторону для получения за преступление достойного наказания /л. 44об./ и дабы тем впредь удержать таких непостоянных людей шатливость.
6.
Вышеписанные изменники семь тайшей, когда изменили государю своему, клятву преступили и в Мунгальскую землицу ушли после заключения мира на третьем году, тогда на речке Буре от себя караул поставили 2, опасаясь за собою погони, которой караул и доныне тут пребывает, и некоторые знаки положили и разглашают, бутто граница мунгальская с Российскою империею по тех мест. А понеже то чинено неправедно и без Российского империя жадного согласия, и те земли принадлежат к Российскому империю, на которых прежде российские подданные кочевали, и из Российского империя речка Бура за границу прежде и ныне не признавается, чего ради доведется тот караул и другие караулы, которые не в давном времени от мунгальцов своевольно в российском владенье поставлены, а имянно от мунгальского владетеля Цыцын-хана в 1722 году караулы поставлены близ реки Чикоя на речке Кудюре и до вершин в разных местах, где преж сего никогда не были, оные караулы свесть и впредь без согласия Российского империя караулов тут и нигде не ставить и тем подданных российских не теснить.
7.
В вышеписанном мирном договоре в пятом пункте для состоявшейся дружбы и вечного союзу постановлено: всякого чина люди, проезжие листы с собою имеющие, свободной приезд во владения обоих государств имети будут, что от страны российской твердо и непоколебимо содержано, и кто из Китайского государства и из Мунгальской землицы в Российское государство приезжали и приезжают, то нигде ни единого часа задержаны не бывают. Российские ж послы и посланники и по многим опискам испустя несколько месяцов трудно пропускаются ко двору богдыханова величества, куриеры же и протчие пересыльщики, имеющие с собою проезжие листы, удерживаются, и письменная /л. 45/ корреспонденца совсем остановлена от страны Китайского империя, и когда куриеры посылаются с нужными публичными письмами, то принуждены прежде описоваться с Тушету-ханом и протчими ево товарищи мунгальскими владетели, а они с министры в Пекин, ожидая по нескольку месяцов резолюции о пропуске писем, а некогда и отказывается, на что суть многия свидетельства, как и сего 1726 году, когда агент Ланг из Селенгинска желал отпустить писаря своего Давида с объявлением о преставлении блаженныя и вечнодостойныя памяти Петра Великого, императора и самодержца всероссийского, и о восприятии российского владения ея императорского величества, и о назначенном моем посольстве. И того писаря, не описався с пекинским двором, мунгальские владетели не пропустили, и за тою опискою 8 месяцов было замедления.
А сего ж 1726 году, апреля месяца по моем прибытии в Иркуцк посылан от мене с нужнейшими государственными письмами к верховным богдыханова величества министром куриер Андрей Лаврентьев, которого Тушету-хан с товарищи в Урге задержал и не токмо ево, но и писем надлежащих к его богдыханова величества министром не послали ж и назад ко мне с ним возвратили, на что свидетельствует ево, Тушету-хана, и товарищев ево письмо ко мне писанное (См.: РКО в XVIII в. Т. 2. Док. № 151), [133] что зело противно вышеписанному мирному трактату, ибо доведется впредь послов и посланников, куриеров и протчих с публичными письмами пропускать с обоих стран, куда они посланы, снабдя подводами и кормом, не задержав ни единого часа, без описки и без пересылки с мунгальскими владетели, когда у таких посланных имеются пашапорты публичные или от пограничных коммандантов, дабы тем оной трактат не уничтожить и приятную корреспонденцию не остановить.
8.
В мирном трактате в том же пятом пункте ясно означено о торгах: всякого чина люди свободной приезд во владенья обоих государств имети будут и тамо, роспродав свои товары, взаимным /л. 45об./ торгом покупать все свободно, что им потребно, что от страны российской неотменно и чинено. И когда кто похотел приезжать и торговать от страны Китайского империя или их подданных из Мунгальской землицы, то благополучно и склонно во всякой вольности приниманы и отпусканы. Российские ж коммисары с караваном и протчие торговые люди некогда по многому домагательству и описанию пропусканы, и когда приезжали в Пекин, то иногда заперты бывали по нескольку недель, а иногда по нескольку месяцов, дабы дело свое не исправляли и коммуникации вольной не имели, и содержаны не как купцы из вольного государства по дружелюбительным договором приезжающие против трактату, но яко арестанты или воинские пленники, не допуская их к вольному торгу и высылая вон прежде окончания своего дела и продажи своих товаров, а в трактате число, ни время не написано, но вольные торги и коммуникация с обоих стран, на что свидетельствует оной трактат.
9.
1720 году от его императорского величества всероссийского ко двору богдыханова величества посылан с любительнейшею грамотою чреззвычайной посланник господин Измайлов, который по многому домогательству едва получил у его богдыханова величества указ о приеме каравана (См.: РКОв XVIII в. Т. 1. С 255), которой был тогда на границе под командою коммисара Федора Истопникова 3, и о оставлении в Пекине при дворе богдыханова величества для управления торгового порядку российского агента Лоренца Ланга, которой 1722 году без жадной притчины ис Пекина выслан.
Второй же караван торговой, назначенный в Пекин, уже пять лет при Селенгинском пребывает, и оной по многому домогательству и опискам и до сего числа пропуску получить не может. И за такою остановкою немалое число товаров уже попорчено, ис чего великие убытки стали. А когда были в Селенгинском 1724 году вышеписанные два министра, господа Олондай и Ткут, для приему перебещиков, то у коммисара российской пашапорт за большею государственною печатью приняли и обещали по их возвращении в Пекин у богдыханова величества о пропуске каравана пашапорт /л. 46/ исходатайствовать или ответ учинить. А после того обещания не токмо пашапорту о пропуске не прислали, но и ответу никакого не учинили и российского государственного пашпорта назад не выслали и для какой притчины и доныне оной пашапорт держат, неизвестно. И в том немалое безчестие Российского империя пашапорту за государственною печатью во удержании чинится, также и мирному трактату по силе пятого пункта противно. [134]
10.
Сего ж 1726 году, месяца апреля, когда агент Ланг посылал из Селенгинска писаря своего Давида с письмами в Пекин, упоминая о преставлении российского государя и о протчем и о моем приеме, тогда богдыханово величества министры по ответ к нему, агенту, писали, что для моего приему два министра на границу посланы, а имянно граф Лонготу и Секи, и когда я благополучно с ними увижуся, то и о пропуске каравана могу с ними говорить. А сего году в аугусте месяце по прибытии моем на речку Буру с вышеписанными господами министры Лонготу и Секом я увиделся, которым о пропуске каравана и о протчем упоминал против письма, писанного из Пекина из Мунгальского приказу, и оные господа министры мне ответовали, что они никакого указу со мною говорить не имеют, кроме того, что препроводить мене в довольстве до Пекина. А когда де буду в Пекине, то всякая блага я получу, а для какой притчины не пропускаетца караван и остановляются торги между двемя империями и высылается агент, то зело удивительно и существенно мирному договору противно, которому надлежит быть основательну впредь и ненарушиму, ежели вышеписанный трактат не уничтожить. Каким же образом оной торг установить, дабы был свободен, постоянен и обоих империй подданным в пользу, о том в конференции буду представлять пространно и обстоятельно все, что к сему пункту надлежит, когда его богдыханово величество будет иметь праведное склонение и вышеписанной трактат останется в своей силе за лутчее согласие. /л. 46об./
11.
В мирном договоре в первом пункте постановлена граница рубежем между Российским и Китайским империем тако: река, Аргунь имянуемая, которая в реку Амур впадает, да будет постановлением рубежей таким образом, что все земли, которые от полуденной стороны х Китайской, которые же от полунощной к Российской империи принадлежать имеют. И все строение, которое на полуденной стороне помянутой реки при устье реки, имянуемой Мейрелки, есть построено, на полунощной берег перенесено да будет, что от страны российской учинено и свято исполнено. А мунгальские владетели недавно по вершины реки Аргуни с полунощной стороны немалое число к Российскому государству надлежащие земли неправедно и насильно завладели существенно противно вышеписанному трактату. Того ради надлежит те завладеные земли немедленно очистить и к Российскому империю приобщить, ежели тот договор действителен быть имеет.
12.
Что же от стороны его богдыханова величества многократно упомянуто и ныне упоминают, дабы между Российским империем и Мунгальскою землицею постановить границу и учинить ясные знаки для покою обоих стран подданных и для крепчайшей дружбы впредь, в чем и от ея императорского величества, моей государыни всемилостивейшей, имеется то ж благосклонное намерение. Понеже до сего времене от подданных богдыханова величества, Мунгальской землицы владетелей, и от российских изменников, которые у них содержатся (кроме тех обид и протчего раззорения, что изъяснено в книге), подданным российским несносные обиды и убытки учинены, а имянно: тому ныне девяносто два годы мунгальской владетель Алтын-хан, которой граничил с Красноярским и с протчими дистрикты Российского империя, с братьями и с детьми своими, и со внучаты, и со всем родом своим, и с племенем, и со всею своею ордою отдался в вечное подданство Российскому империю и потомству, на что свидетельствует трактат с ним, Алтын-ханом, учиненной за подписанием ево Алтын-хановой и лабы Дайн Мергеня Ланзы и [135] брата ево Дурал-табунана руки, которой по дватцати девяти летех по смерти ево, Алтын-хана, подтвержден от сына ево Лозон-хана с присягою по их закону. И со оного трактату приключается вернейший список (См.: АВПРИ. Ф. Сношения России с Китаем. 1727г. Д. 10. Л. 15-17). /л. 47/ И по тому трактату все ево, Алтын-хана, и сына ево Лозон-хана наследства и все земли со всею их ордою праведно высокой области Российской империи принадлежат, и которые ис тех родов верноподданные доныне под высокою областию Российского империя пребывают, шатливые же и своевольные, оставя свою клятву и обещание, под другия владения поддались, из которых немалою частию тех Алтын-хановых и сына ево Лозон-хана земель, улусов и ордою завладел мунгальской владетель Сунджан-белей, ево, Алтын-ханов, сродник, которой не токмо по силе оного трактату в подданстве российском не пребывает, как ему быть надлежит, но еще многия противности и обиды Российского империя подданным чинит и насильно к ясаку и в свое подданство принуждает.
Дата добавления: 2021-07-19; просмотров: 111; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!