ЗАКЛЮЧЕНИЕ КЯХТИНСКОГО ДОГОВОРА 1728 ГОДА 32 страница
Что же по указу ея ж императорского величества, состоявшемся в Верховном тайном совете (См.: РКО в XVIII в. Т. 2. Док. № 201), велено вместо преосвященного епископа Инокентия Кульчицкого отпустить в Пекин для отправления службы божией иркуцкого Вознесенского монастыря архимандрита Антониа с священники и ученики, с жалованьем архимандриту от 500 до 600 рублев в год, а протчым по определению Святейшаго Синода и сибирского губернатора выдав из монастырских доходов денежное жалованье на первой год.
И по тому указу и до сего числа о том ниже из Синода, ниже от губернатора сибирского никакого указа, ни определения не получил, а понеже я по силе договору о пропуске в Пекин ныне с караваном трех священников с шестью учениками с китайскими министры согласился, того ради для скорейшего их отпуску по вышеозначенному ея императорского величества указу определил всем жалованье, а имянно: ему, архимандриту Антонию, по 500 по 50 рублев, да двум священником /л. 34/ и учеником трем человеком (которые под его ведомством обучались в Иркуцку мунгальскому языку), каждому по 100 по 30 рублев (Напротив на полях: N. B.), да на церковные пекинские росходы по 50 рублев в год, ибо оная церковь ветхая, малая, и люди зело убогие и кроме старых пленников и одного попа никого нет. И об отпуске оного архимандрита с священники и с ученики, также и о даче им из монастырских доходов и из протчих на первой год [120] ныне жалованья писал указом в Иркуцк к преосвященному эпископу Инокентию и к иркуцкому воеводе Измайлову (См.: АВПРИ. Ф. Сношения России с Китаем. 1727г. Д. 11. Л. 131-131 об., 135-136 об. Копии) и послал нарочного офицера из свиты моей для скорого их отправления, дабы могли к караванному отпуску поспеть. А уже ныне немалое время, что караван путь свой восприял, а ево, архимандрита, ниже священников, ниже учеников по се число здесь не вижу, и зачем они в Иркуцку замедлились, не ведаю, а хотя спустя 10 дней сюды прибудут, еще будет время к их отпуску, и караван нагнать могут, понеже исходатайствовано у китайских проводников вольной пропуск оному архимандриту, ежели после каравана в две недели поспеют, ежели же не поспеют, то останутся до предбудущаго лета илибо до прошествия трех годов до отпуску втораго каравана, зачем, мню, может и церковное в Пекине строение остановиться, и китайцы впредь вспоможения чинить не будут, когда уже дело застареет. И для того, чтоб ныне упредить по силе ж договору, отправил я с караваном в Пекин трех учеников для науки мунгальского, китайского и манзюрского языков и письма, а имянно Луку Воейкова да вместо Ивана Яблонцева (понеже оной увечен) Ивана Пухорта, которые оба латинскому языку искусны. А оные вышепомянутые, Воейков и Яблонцов, посланы были со мною для научения китайского ж языка по определению Государственной иностранных дел коллегии из Московской латинской школы, которым по указу на два года каждому по 300 рублев на человека на год от меня и выдано. И понеже такое жалованье определено было неведением, что в Пекине будет им даван ханской корм и жалованье, как ныне постановлено в договоре, того ради прибавил я еще здесь третьего ученика, Федота Третьякова, и определил всем троим погодное жалованье, а имянно Воейкову по 200 рублев, а Пухорту и Третьякову каждому по 100 по 30 рублев в год. И то жалованье /л. 34об./ из казны вашего величества, при мне обретающейся, на первой год всем троим выдал. А агенту Лангу определил указом (См. док. № 52), дабы при своем возвращении ис Пекина выдал же из караванной казны вашего величества впредь на два года каждому по разчету, чтоб не понесли нужды до пришествия втораго каравана. А еще три ученика с архимандритом отправятца ж, и тако будет по договору всех шестеро, в которых учениках состоит немалая польза Российскому империю и необходимая с таким соседним государством нужда, без которых я поистинне в конференциях имел великую нужду, что временем приходило так, чтоб с ума сойти.
|
|
|
|
|
|
О строении крепости близ старого Селенгинска на месте, от меня приисканном, и ныне доношу, что такой а ситуации во всей Эуропе трудно сыскать можно, и все селенгинские жители и иноземцы того строения желают. А в вышеозначенной ея императорского величества грамоте (См.: РКО в XVIII в. Т. 2. Док. № 210) упомянуто, что для оного строения отпущен сюды инженер и артилерской офицер, а каменную ль или деревянную фортецу строить и то чинить по определению Государственной военной коллегии, а определения никакого и поныне не получено, и за тем оное строение до предбудущаго лета отложено. А ежели б добрый один инженер был, то б полком полковника Бухолца со вспоможением здешних служивых людей, прибавя несколько каторожных, можно было оную крепость построить скоро с невеликим коштом, ибо как полк, так и служивые берут вашего величества жалованье равною мерою, хотя работают или не работают. А полковник Бухольц доброусердствует и по силе разума трудитца в интересах вашего величества с прилежностию. А Иркуцк, Тункинск и Удинск закрыты полисадом от тамошних жителей добровольно по моему прошлогодскому определению и не током палисадом прикрыты, но некоторые рвами и рогатками [121] позади палисада укреплены и от нерегулярных войск в совершенную дефенсию приведены, и в том каждого чина жители вспомогали со усердием, где уже живут без опасения. А ис казны вашего величества на все то строение, разве на покупку железа и всего протчего, более 100 рублев не издержано. /л. 35/
|
|
|
|
|
|
А по моему рабскому мнению для прикрытия границы и большей надежды и славы высокого вашего величества имени нехудо б построить здесь на приисканном от меня месте формальную крепость, у которой стены и болварки построить кругом от реки до реки до утесу фашинами, землею и дерном, а на самой средине на горе цитадель каменной, церковь же, анбары, цекхаузы, тюрьму, пороховыя кладбища и протчее по утесу для меньшей опасности от огня и лутчей крепости фортецы в надежде, что с помощию Божиею, вспоможением полка и здешних служивых с премалым коштом все то построено быть может. И ежели ваше императораторское величество указом повелите оную фортецу строить, то б было полезно высокому вашего величества интересу с сим куриером на возвращении послать доброго инженера на почте, дабы я мог прежде моего отсюды отбытия и в том учинить порядочное определение, по которому, надеюся, крепость бы была построена скоро с изждивением небольшим. Сие пишу, что я здесь принужден замедлить до предбудущаго лета до окончания дел пограничных и разменения генерального трактату и доброго разположения всего протчего, ибо и китайские министры до того ж времени жить будут, как о том выше сего доносил.
А когда здешняя крепость приведена будет в совершенство, то не без нужды и в Нерчинском строить такую ж, ибо тот инженер может и тамо изрядную аситуацию сыскать и по времени фортецу построить, что происходить будет в вящшую славу вашего величества и существенное закрытие границы. А после послать искусного артилерского офицера и мастера для литья и учреждения артилерии, ибо в сей околичности руды железной приискать можно. А китайцы, когда увидят на границе формальные крепости и протчие порядки, несумнительно постановленной договор ненарушимо содержать будут, опасаясь войны. А ежели граница будет непорядочна, то спустя несколько лет и паки станут упоминать новые претензии о разграниченье тех земель и рек, которые между каменными горами и рекою Удою по трактату Федора Алексеевича (См.: РКО в XVII в. Т. 2. С. 645-659) оставлены впредь до разграниченья и ныне паки по моему проекту (См. док. № 59. Л. 76 об. - 79 об.) с превеликою трудностию также впредь до разграниченья оставлены ж. И оные суть в превеликом разстоянии и, по известию тамошних жителей, более промышляют тамо соболей и протчие звероловли вашего величества подданные иноземцы, якуты, и ежели б из оных китайцом хотя половину уступить, то б казне вашего величества в ясачных приходах немалое умаление в Якуцком дистрикте учинилось. /л. 35об./ Хотя я подлинно о оных местах и доныне проведать не мог и дважды геодезистов для описания посылал, однакож трудилися туне и возвратилися ни с чем, сказывая, что оныя места суть непроходныя, а правду ль объявляют, о том не ведаю, понеже из геодезистов, кроме обретающагося при мне Алексея Кушелева отчасти, никто своего дела совершенно не знает. И для того писал я морского флота капитану Ивану Берингу (См. док. № 37), которой из Государственной адмиралтейской коллегии для строения судов туды послан, дабы по возможности о тамошних аситуациях проведал, ландкарту сочинил и меня уведомил или б оную ландкарту в Государственную иностранных дел коллегию послал. А что я о том и о протчем к нему, капитану, писал и разсудил за пользу ево уведомить, при сем сообщаю копию под № 8-м (См.: АВПРИ. Ф. Сношения России с Китаем. 1727г. Д. 9. Л. 133-134.). [122]
На Чикойской же Стрелке по прошлогодцкому моему определению караванные анбары и все строение на лучшее место перенесено и на доброй аситуации на высоком месте между рекою Чикоем и протокою построено караванными служители, а старое все водою снесено и ныне не знать где было. А потом оное новое место кругом в 600 саженях полком под командою полковника Бухолца не токмо полисадом прикрыто, но и по углам крепкие и великие башни построены, а позади рогатками прикрыты и в сущее совершенство приведено. И хотя б 50 тысяч войск нерегулярных приходило, когда хотя малый гварнизон в оной крепости будет, то никакого нарушения неприятель учинить не может. И свидетельствую Богом и моею чистою совестию, что господин полковник Бухолц и подполковник Брикгаузен трудятца непрестанно и не токмо оные командруют с порядком, но и салдаты Тобольского гварнизонного полку люди предорогие и работники великие, однакож зело обретаются в мизерии и убожестве для того, что здесь в пограничном месте все дорого, и харчи, которые покупали в Тобольском за копейку, здесь не могут достать втрое, жалованье же вашего величества им идет гварнизонное, а они от Тобольска до сего места маршировали более семи тысяч верст, также и за прикрытием границы при моей комисии некогда 100 верст, а некогда и 300 в таком дальнем разстоянии и работе и в частых маршах бывают и впредь быть имеют. Притом же с них и подушныя деньги вычитаются. И оттого поистинне как салдаты, так и офицеры в последнее убожество пришли, чего ради я дерзнул принять их челобитную, которою подданнейше просят о прибавке жалованья, коликое число ваше императорское величество повелит хотя на несколько лет, а не вовсе, /л. 36/ чем бы могли в лучшее состояние приитти. И оную их челобитную при сей же реляции приключаю (В деле № 9 за 1727г. упомянутой челобитной не имеется). И в том, ежели покажется над ними милосердие о прибавке жалованья, повелеть послать указ к сибирскому губернатору, также и ко мне сообщить для известия, чем бы мог их порадовать, дабы прилежнее труд свой в работах вашего величества употребляли. Прошу сие не положить мне во гнев, что я о оных пишу с такою прилежностию, поистинне не за иную притчину, токмо милосердуя о их прошении, а они, хотя б и наги остались, подданнейшую свою должность вашему императорскому величеству отдают и усердно без всякого прекословия служат и работают.
Что же велено мне в Пекине приискать и вывесть для употребления вашего величества в высокоучрежденную Академию некоторые книги-лексиконы на китайском, латинском и немецком языках, а понеже вышеозначенная грамота (См. док. № 211) в Пекине меня не застала, того ради велел вашего величества агенту Лоренцу Лангу оные книги в Пекине приискивать и по возвращении каравана в Государственную иностранных дел коллегию послать, о чем сообщил ему для лучшаго памятствования и в инструкции (См. док. № 51).
В Пекинском договоре между протчими пункты упомянуто, чтоб для меньшего купечества на двух пограничных местах слободы построить и караулы в равномерности с обоих стран поставить под начальством добрых офицеров для торговых промыслов обоих подданных. И когда сие произведется в действо, то пограничные жители могут быть довольны торговыми малыми промыслами, кроме мяхкой рухляди, ибо могут торговать сукнами, юфьтьми, сафьянами, нерпою (которая в мяхкой рухляди не причитается), овчинками, шерстью, нитками, иглами и протчими галантереями, наипаче деревянною посудою, и от того торгу пользоваться и богатиться и от мунгалов (как прежде чинилось в Урге) не будут озлоблены ни притеснены, ниже в пошлинах не [123] могут чинить утайки по-прежнему. И для того, как скоро генеральным трактатом разменимся, разсуждаю я, те анбары и слободу строить на границе, одну в Селенгинском дистрикте при речке Кяхте, а другую слободу ж при Нерчинском дистрикте, где лесу множество, для пристанища и лутчаго порядку торговым, в чем во всем тружуся по силе ума своего /л. 36об./ с наивящшим попечением к прибыли государственной и доброму обхождению, не притесняя и не озлобляя никого, в надежде илибо труды мои усердные вашему величеству угодны будут.
А каким порядком содержать впредь здешних служивых, также иноземцов ясачных, чем бы могли они быть пожиточны, оружейный к службе вашего величества безотлучно готовы, также и вашему величеству в казне против нынешняго кроме прибыли убытку б не было, прилагаю моего краткоумия на приключенном при сем листу мнение под № 9-м (См.: АВПРИ. Ф. Сношения России с Китаем. 1727г. Д. 9. Л. 137об,-139).
Дерзнул я для необходимой нужды на росходы вашего величества взять из караванной казны мяхкою рухлядью на две тысячи рублев, понеже что со мною было определено, давно издержано. И из взятой мяхкой из каравана рухляди, хотя и обещал было пекинскому приятелю алегоде Маси на две тысячи рублев подарков, ежели дело состоится пограничное, как в моей первой реляции упомянуто, однакож их министры меня мучили на границе много, и для того я к нему всего обещанного на две тысячи рублев не послал, токмо на тысячю рублев, да посредственнику на 100 рублев (как о том выше упоминал), чем могут быть довольны, а достальные 460 рублев роздал на жалованье трем учеником, отпущенным с караваном в Пекин, а остаточные 440 рублев на разные росходы давно издержаны ж, понеже без росходов никакое дело в действо произвести невозможно. Что же в приеме у меня казны вашего величества, также и в росходе, имею верную записку, по которой (Богу извольшу) с моим возвращением подам счет в Государственную иностранных дел коллегию (См. док. N9 119), или где ваше величество повелит.
Господин комисар Колычев просил меня, дабы я ево уволил по окончании своего дела, сиречь разграничения и постановления знаков, путь ему восприять чрез Красноярск до Енисейска, куды ему ближе, и тамо будет меня ожидать, а трактат, каким он с китайским комисаром разменится и все протчее, что к моему ведению принадлежит, обещал ко мне сюда прислать с посланным с ним иркуцким дворянином Петром Татариновым, что я положил на ево волю, ибо более при границе в нем никакой нужды не имеется кроме большаго притеснения пограничным в квартирах и в протчем, понеже он, Колычев, /л. 37/ в многолюдстве.
А по моем отсюда отлучении намерен пограничное дело, строение и корреспонденцу в нужном случае с китайцы и с мунгальцы указом вашего императорского величества положить на полковника Бухолца до указу, и таким образом дело пограничное, мню, что может быть порядочно, а каким образом оную содержать впредь, о том, Богу извольшу, с моим прибытием, которое, надеюся, может быть к весне 1729 году, подданнейше доносить буду словесно.
В закрытии полисадом вышепомянутых трех мест, а имянно Иркуцка, Тункинска и Удинска, трудился по моему определению иркуцкой воевода Измайлов, на что послан от меня лейб-гвардии подпорутчик Павлов для осмотрения каждой и лутчего укрепления, где нужда позовет. Ас тем репортом, что построено, был он, Измайлов, у меня прошлого аугуста месяца на Буре, которой подал доношение о возвышении своего чина. И я, видя ево праведное прошение, понеже изранен и был в службах на многих баталиях, и что просит токмо, дабы произведен был из нынешняго своего чина капитана-порутчика лейб-гвардии в полные капитаны, оное доношение у него принял и при сем [124] дерзнул приключить (В деле № 9 за 1727г. прошения М. П. Измайлова не имеется). Ежели оного тем пожаловать, мню, что не без резона. И когда указом вашего императорского величества чин ево повыситца, о том меня уведомить и послать к нему патент, чем бы он мог себя порадовать и с вящшею прилежностию в строении фортец и протчего вспоможение чинить. Поистинне я никакой иной притчины не имею ни о ком писать, ни доносить, кроме существенной пользы государственного интересу, в чем имею чистую совесть. И ежели в чем яко человек от несовершенного искусия российского языка или за неимением при мне секретаря (которой с подьячим Соловьевым отлучен для разграниченья) и погрешил, всеподданнейше прошу о прощении.
Какие подарки от хана китайского в моей бытности в Пекине блаженныя и вечнодостойныя памяти к ея императорскому величеству вручены, со оного регистру приключаю копию под № 10-м (Там же. Л. 140-141), хотя оные подарки зело малы против подарков, от ея величества со мною к хану посланных, о которых я и в Пекине упоминал, на что /л. 37об./ министры ответствовали: богатые де шпалеры, которые были посланы с агентом Лангом к вашему государю после отъезду посланника Измайлова стояли против нынешних подарков, и для того де богдыханово величество ныне не весьма богатые подарки посылает. И хотя я отговаривался, что прежнее прошло и то было при усопших государех, однакож ничто не способило.
Меня же чем дарили, смеху достойно, а имянно: четыре камки из последних, два тюня китайки, шубу баранью, шапку, пояс с ножем, сапоги с чюлками да лошадь простую с седлом, которое все 40 рублев не стоит, однакож я принужден был то принять с благодарением, дабы хана в противности на гнев не привесть. А когда прибыли на границу, то вашего величества одному подданному тайше, именем Лупсану, более половины из всего раздарил пред глазами китайских министров. Тогда китайской министр асханема мне говорил: как де ты ханское жалованье мало бережешь и другим даришь. Я ответствовал смехом: ежели б подарки мои были достойны к сохранению, то б я не дарил, а бараньей шубы и такую бездельную лошадь, какую хан мне подарил, и служители мои не употребляют. Тогда он ответствовал: посол, есть в том твоя правда, что хан тебя мало дарил, однакож де ты виноват, для чего по ево воли дела не делал, а ежели б зделал, то б тебя так подарили и наградили чрезмерно, чтоб ты сам дивился. Я, разсмеявся, ответствовал, что российского интересу не продам за все золото китайское и не хочю за непостоянство нажить веревку. И тем тот дескурс окончился.
А 21 числа аугуста месяца, по заключении договора пограничного (См. док. № 41), посылал я секретаря Глазунова к оному асханеме, упоминая с учтивостию, чтоб он трудился при дворе ханском о высылке к ея величеству лучших подарков, когда уже ныне дружба обновлена и дело окончано. Он ответствовал, что о том писать не смеет. И хотя он с такими отговорками секретарю Глазунову и ответствовал, но немедленно по отъезде секретарском был у Цырен-вана, затя ханского, и сказывал ему о всем и просил ево, дабы он к двору богдыханова величества писал и в том ему вспоможение учинил, понеже де подлинно российской императрице подарки посланы малые, а послу де так малы, как куриеру, /л. 38/ что нашему империю зазорливо. Цырен-ван ответствовал, что де мне о том посол ничего не упоминал, и я де по твоим словам писать не смею, а ежели посол о том будет мне говорить, я писать буду. И когда они о том говорили, тогда ввечеру проведал доброжелательный мунгальский полковник Галдан, мой тайный корреспондент, и вполночи чрез своего племянника мне репортовал. И я, услышав такой случай, 22 числа был у асханемы и у [125] Цырен-вана и спрашивал у них конференции приватной, в которой желаю с ними говорить без людей. Тогда они пришли оба под шатер асханемин и выслали всех людей и протчих министров, а осталися токмо их двое да третей я и четвертой толмач. И в то время говорил я им с учтивостию, что дело, положенное и закрепленное от российской стороны, будет свято и ненарушимо содержано, ежели от страны их все по моему пекинскому проекту (См. док. № 59. Л. 76 об. – 7 об.) и заключению Буринскому (См. док. № 41) будет содержано ж и исполнено, и чтоб они знали, что зделали дело великое и государству своему превеликую пользу, ибо ежели б со мною не зделалось, Россиа всеконечно имела иное намерение, чего ради и городы крепила и войска регулярные уже к границам маршировать были приготовлены. Ныне же войска маршировать не будут, и блаженным покоем и их разумным посредством все усмирено, хотя пограничные фортецы некоторые полисадом прикрыты, а некоторые и вновь построятца, дабы они о том ведали и суспеции не имели.
Дата добавления: 2021-07-19; просмотров: 80; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!