Основные проблемы социологии религии 75 страница

в) потеря церковью опоры в обществе в целом часто сопровож­далась готовностью ее лидеров сотрудничать с правящими класса­ми и идентифицировать себя со своими имущественными права­ми, закрепленными в законе, как в духовном, так и материальном смысле. Однако и здесь существует различие между положением в Англии и на континенте. Поскольку в Англии возникновение ка-

* Маннхейм К. Диагноз нашего времени//Очерки военного времени, написан­ные социологом//Пер. С.В. Карпушиной/К. Маннхейм. Диагноз нашего времени. М., 1994. С. 503-520.

639

означает самообожествления человека, потому что верить во все­могущество желаний свойственно малому ребенку. Человек же, достигший совершеннолетия, отдает себе отчет в неизбежной своей ограниченности. Однако последнее его не пугает — скорее, это побуждает его стремиться к полному раскрытию своей человечес­кой сущности.

Но следует постоянно помнить о том, что даже в самых разви­тых обществах нижний слой примитивного и архаичного все еще очень силен: он господствует в жизни многих людей и присутст­вует в душе у каждого из нас. Любое крупное современное обще­ство представляет собой лабораторию для изучения всех мысли­мых типов религиозной ориентации. В Японии, например, мы обнаруживаем и стародавний ритуал крестьянской деревни, и на­половину традиционалистские, наполовину ультрасовременные возрожденческие новые религии низших классов городского на­селения, и эстетический культ «дзэн» интеллектуалов из высших классов, и мучительные поиски личного смысла жизни, осущест­вляемые теми, кому ничего не говорит ни одна из существующих религий. Однако, если в этих обществах налицо огромное разно­образие, в них присутствует также в качестве единого измерения религиозной жизни гражданская религия, которая служит более или менее согласованной основой для религиозного единства даже там, где религиозный плюрализм носит наиболее ярко выражен­ный характер. Можно, например, говорить о наличии в Соеди­ненных Штатах деистического символизма, представляющего со­бой важную составную часть нашего государственного церемониала, и ритуальных святец, в которых День благодарения и День памяти павших в Гражданской войне занимают более важное место, чем Четвертое июля1 и поминания святых во главе с нашим погибшим смертью мученика президентом Авраамом Линкольном. Памят­ник Кеннеди на Арлингтонском национальном кладбище пред­ставляет собой наиболее позднюю святыню в национальной вере. Я далек от мысли иронизировать; не считаю также, что все это можно было бы назвать «американским синтоизмом», поскольку синтоизм в основе своей носит совершенно иной характер, хотя и он тоже заслуживает изучения в его нынешнем состоянии. Аме­риканская гражданская религия представляет собой серьезную ре­лигиозную традицию, которую надлежит анализировать как тако­вую, не упуская из виду ни ее глубоких аспектов, ни ее «отклоне­ний». Да и любое другое из великих современных обществ дает в

' «День благодарения», «День памяти павших», «Четвертое июля» нальные праздники США. (Прим, сост.)

676

— нацио-

распоряжение исследователя аналогичные материалы. И здесь тоже социолога религии ожидает непочатый край работы.            •,:••

6. РЕЛИГИОЗНЫЙ ИНДИВИДУАЛИЗМ И РЕЛИГИОЗНЫЙ

ПЛЮРАЛИЗМ

•4

Р. Белла*

Религия — один из важнейших среди многих способов, с по­мощью которых американцы «включены» в жизнь своей общины и общества в целом. Американцы жертвуют больше времени и де­нег религиозным организациям и обществам, чем всем другим добровольным ассоциациям, вместе взятым. Примерно 40% аме­риканцев участвуют в богослужении по крайней мере раз в неделю (т.е. значительно чаще, чем жители Западной Европы и даже Ка­нады), и около 60% всего населения США — члены религиозных организаций.

Проводя это исследование, мы интересовались религией не самой по себе, а как одним из элементов структуры частной и публичной жизни в Соединенных Штатах. Хотя мы редко специ­ально спрашивали о религии, в наших беседах вновь и вновь воз­никала эта тема как нечто очень важное для наших респондентов (как и следовало ожидать, учитывая приводимые данные амери­канской статистики).

Для одних людей религия — прежде всего частное дело, огра­ниченное семьей и местной конгрегацией. Для других это тоже в каком-то смысле частное дело, но одновременно и главное средство проявления интереса к национальным и даже мировым проблемам.

Несмотря на то что подавляющее большинство американцев одобряют отделение церкви от государства, большая часть из них по-прежнему считает, что религия должна играть важную роль в публичной сфере. Однако в современном обществе место религии, как и остальных важнейших институтов, существенно изменилось.

Религиозный плюрализм

Американский вариант приватизации религии, при котором за ней признаются некоторые публичные функции, прекрасно соче­тается с религиозным плюрализмом, характерным для Америки с

* Bella R.N., Madsen R., Sullivan W.M., Swindler Ann, Tipton Steven M. Habits of Heart. Individualism and Commitment in American Life. Berkeley, 1985. P. 219, 125-250/Пер. с англ. И. Туровской.

677

колониальных времен, который с тех пор стал еще более явным и распространенным. Если воздействие религии на общество заклю­чается, главным образом, в формировании характера и поведения его граждан, тогда все религии, имеющие многочисленных после­дователей и не очень хорошо знакомые (близкие) или чужие, мо­гут иметь одинаковую ценность. То обстоятельство, что большин­ство религий в США признают авторитет Библии как священного писания, а большинство американцев (хотя, конечно, не вес) по­нимают слово «Бог» более или менее одинаково, безусловно, спо­собствует смягчению религиозных противоречий.

Поскольку религия понимается как дело индивидуального вы­бора, то различия в религиозной практике признаются допусти­мыми, однако подразумевается, что сами эти практики соответст­вуют принятым в обществе правилам поведения, и приверженцы той или иной религии придерживаются моральных принципов данной общины.

В условиях США религиозный плюрализм не породил чисто случайного набора религиозных групп. Достаточно четкие прин­ципы дифференциации — этнический, региональный, классовый — привели к созданию вполне понятной модели социальной диффе­ренциации религиозных групп при сохранении их значительной подвижности. В большинстве американских общин — множество разнообразных церквей, и чем крупнее община, тем больше это разнообразие. В маленьких городках и старых пригородах церков­ные здания привлекают к себе большое внимание. Они находятся в основном вблизи главной площади или возвышаются на цент­ральных улицах. Местные жители прекрасно знают, кто к какой церкви принадлежит: ирландцы и итальянцы ходят в католичес­кую, мелкие бизнесмены — в методистскую1, тогда как местная элита принадлежит к пресвитерианской2 или, вероятнее всего, к епископальной3 церкви.

1 Методистская церковь США — одна из самых крупных протестантских деноминаций в стране. О ее создании было объявлено в 1784 г. Методизм особен­но популярен среди жителей маленьких городков и сельской местности, а также среди негров. (Все примечания в статье — переводчика.)

- Пресвитерианская церковь США — протестантская деноминация кальви­нистской ориентации пользуется значительным влиянием в стране. Отличается простотой культа и обрядности, ослаблением административных функций духо­венства и повышением роли мирян.

1 Епископальная церковь США — это американский вариант англиканства. Она получила самостоятельность в 1789 г. В деятельности церкви важная роль принадлежит мирянам. По социальному составу характеризуется преобладанием среднего класса.

678

Эрве Варенн4 прекрасно описал ситуацию в маленьком город­ке в южной части штата Висконсин. Каждая конгрегация подчер­кивала собственный культурный стиль, что часто подразумевало определенную социально-классовую ориентацию. Хотя в городе наблюдалась тенденция оценивать престижность той или иной протестантской церкви в зависимости от благосостояния и влия­тельности ее членов, Варенн обнаружил, что фактически лицо каждой конгрегации определяла относительно немногочисленная группа прихожан, составлявших ядро, а члены общины в дейст­вительности часто принадлежали к разным социальным группам. Беднейших и социально неблагополучных горожан привлекали небольшие фундаменталистские секты, а наиболее разнообразной классовой базой характеризовалась католическая церковь. Варенн приводит пример социальной религиозной дифференциации в го­роде, который он описывает под вымышленным названием «Эппл-тон»: «Согласно распространенному в Эпплтоне мнению, пресви­терианская церковь считается «интеллектуальной» и «утонченной», в то время как методистская больше подходит для прочно стоя­щих на ногах мелких фермеров старшего поколения и для энер­гичных городских бизнесменов помоложе. Действительно, пре­свитерианская церковь привлекала в основном высококвалифи­цированных специалистов и государственных служащих высокого уровня, а методистская — торговцев. Школьный совет5 возглавля­ли в основном пресвитериане, в городской — методисты. Ощуща­лась явная конкуренция между этими двумя церквами, самыми влиятельными в Эпплтоне. В то время преимущество было на сто­роне пресвитерианской церкви, которая пользовалась наивысшим престижем».

В тех общинах, которые мы изучали (а все они больше Эппл-тона), взаимосвязь между церквами и социальной структурой была еще более слабой, хотя применялись те же общие принципы диф­ференциации.

Большинство американцев считают, что религия — дело ин­дивидуальное, предшествующее вступлению в религиозное сооб­щество. Для многих она так и остается исключительно личным делом. Если же человек становится членом такого сообщества, то берет на себя обязательства прежде всего перед местной церко-

4 Французский социолог, автор известной книги «Социальная структура аме­риканского городка на Среднем Западе» (1977).

3 Школьный совет — выборный муниципальный орган управления государст­венными школами.

679

вью. Это не значит, что он не признает более высокие авторите­ты. Однако последние исследования показали, что даже амери­канские католики, для которых «Церковь» всегда имеет гораздо больший смысл, чем для остальных, отождествляют свою веру прежде всего с тем, что происходит в семье и приходе, а на их религиозные представления гораздо меньше влияют заявления епископов или даже наставления Папы, нежели члены семьи и мест­ный священник.

Сколь бы ни была важна для многих американцев местная церковь, она все же не тождественна тому, что понимается под «религией». Это более широкое понятие, чем религия на уровне индивида или местной конгрегации. Религия в этом смысле — одна из тех обособленных сфер, на которые разделена современ­ная жизнь, и в значительной степени она передана в ведение «спе­циалистов», претендующих на ее понимание. Как известно, в XIX в. появилась группа «специалистов по религии», не принад­лежавших к духовенству. Сегодня существует не только церков­ная бюрократия и иерархия, разнообразные образовательные и благотворительные религиозные институты, многочисленные ре­лигиозные организации, ориентированные на социально-полити­ческую деятельность, но также и религиозные интеллектуалы, оказывающие влияние на часть широкой публики, — не говоря уже о теле- и радиопроповедниках «электронной церкви». Хотя религия может быть приватной на 2-х уровнях: 1) индивидуаль­ном и 2) местной церкви, однако на третьем — культурном — уровне она является частью публичной жизни, хотя сам характер ее публичности и содержание ее провозвестия могут вызывать споры и по-разному оцениваться.

Местная конгрегация

Мы можем приступить к более подробному анализу того, ка­ким образом религия функционирует в жизни наших респонден­тов, обратившись к местной конгрегации, которая традиционно имеет определенный приоритет. Местная церковь — это община богослужения, которая несет в себе, как в миниатюре, признаки Церкви вообще и которая в некоторых протестантских деномина­циях может существовать автономно. Церковь как община бого­служения происходит от еврейской синагоги. И евреи, и христиа­не верят, что их общины осуществляют завещанную связь с Бо­гом, и субботнее богослужение, вокруг которого строится религи­озная жизнь, — есть прославление этого обета. Богослуживание

680

 

вызывает в памяти историю взаимосвязи общины с Богом: как Бог вывел Свой избранный народ из Египта или отдал Своего единородного сына для спасения человечества. Во время богослу­жения повторяются как обязательства, принятые на себя общи­ной, включая библейские заповеди о справедливости и правед­ности, о любви к Богу и к ближнему, так и обетования Бога, ко­торые позволяют общине надеяться на будущее. Хотя богослуже­ние имеет специальное место и время, главным образом в Суббо­ту (воскресенье) в доме Господа, оно функционирует как модель всей жизни, напоминая людям об их взаимосвязи с Богом, и уста­навливая образцы нравов и добродетелей, которыми нужно руко­водствоваться не только в церковной, но и в практической (эко­номической, политической) жизни. Община сохраняется как об­щина исторической памяти, и у различных религиозных тради­ций — разные воспоминания.

Именно свобода, открытость и плюрализм американской ре­лигиозной жизни приводят к тому, что американцам трудно по­нять такую традиционную модель. Ведь она прежде всего предпо­лагает определенное превосходство религиозной общины по отно­шению к индивиду. Община существовала до его рождения и бу­дет существовать после его смерти. Взаимосвязь индивида с Богом в конечном счете является личной, но опосредуется всем образом жизни общины. Община и традиция — это данность, как правило, не подлежащая индивидуальному выбору.

Для американцев традиционная взаимосвязь между индивидом и религиозной общиной оказывается до некоторой степени пере­вернутой. Учитывая результаты наших исследований, мы не уди­вились тому, что, согласно данным опроса института Гэллапа 1978 г., 80% американцев считают, что «человек приходит к своим религиозным убеждениям независимо от церквей или синагог». С традиционной точки зрения это довольно странное утвержде­ние, так как считается, что именно в церкви и синагоге человек приобретает религиозные верования. Но, согласно опросу инсти­тута Гэллапа, большинство американцев думают иначе.

Нэн Пфауц, воспитанная в строгой баптистской церкви, сей­час — активный член пресвитерианской конгрегации недалеко от Сан-Хосе (Калифорния). Принадлежность к церкви дает ей ощу­щение причастности к жизни общины, ее социальным и нравст­венным задачам. Свои обязательства по отношению к церкви она понимает как готовность отдавать время, деньги и душевные силы тому сообществу, которое представляет эта церковь, а также со­действовать достижению других ее целей.

681

Все же, как и многие американцы, Нэн считает, что ее собст­венные отношения с Богом выходят за рамки принадлежности к какой бы то ни было конкретной церкви. Она даже пренебрежи­тельно и насмешливо называет «клерикалами» тех, кто осуждает других за нарушение принятых в церкви правил поведения. Она говорит: .«Думаю, что у меня есть обязательства перед Богом неза­висимо от церкви. Даже когда я не принадлежала к церкви, я зна­ла, что мои отношения с Богом в порядке».

Для Нэн значение церкви — в первую очередь этическое. «Цер­ковь для меня — это община и организация, к которой я принад­лежу. Они делают очень много хорошего». Ее обязательства по отношению к церкви являются следствием решения вступить в нее, а принадлежность к ней как к любой другой организации не должна сводиться всего лишь к новому удостоверению в кармане. Как и в случае принадлежности к Кайвэнис-клубу6 или любой дру­гой организации, «ты обязан что-то делать либо совсем уйти отту­да. Ты должен отдавать время и деньги, и что особенно важно, «заботиться о людях». Для Нэн церковь — это прежде всего забот­ливая и любящая община. «Я в самом деле очень люблю свою церковь и ценю как то, что она сделала для меня и делает для других людей, так и общение между ее членами». В ее понимании церковь — это союз любящих людей, который приобретает свое значение благодаря тому, что его члены «заботятся о людях». «Что мне нравится в моей церкви, так это наше общение».

Такое представление о церкви как о сообществе сочувственно­го внимания связано с другой особенностью мышления Нэн. Не­смотря на фундаменталистское воспитание, религиозность Нэн сильно окрашена мистицизмом. Она считает, что христианская традиция — всего лишь одно (и возможно не самое лучшее) из проявлений нашего отношения к тому, что считается священным во Вселенной. По-видимому, именно этот мистицизм и сочувст­вие к другим, а не какие-либо собственно христианские представ­ления, заставляют Нэн придавать огромное значение своим соци­альный и политическим обязательствам. «Я считаю, что у нас есть обязательства перед миром, животными, перед окружающей сре­дой, водой, перед всем на свете. Все это, по-моему, и есть то слу­жение, которое Бог нам поручил. Мне кажется, у американских индейцев совершенно потрясающая религия. Но явились все эти начетчики Библии и сказали им, что они язычники, хотя индейцы гораздо лучше понимают, для чего вообще нужна религия». У Нэн

1 Одна из организаций, принимающих участие в городском самоуправлении.

682

сопереживание рождает чувство ответственности, потому что она ошушает свое родство, равенство, возможно, даже в некотором роде слияние со всеми другими существами в мире, и поэтому она относится к их страданиям, как к своим. Вот ее кредо: «Все мы живем на этой земле. Одно то, что мне посчастливилось родиться в Америке и с белой кожей, вовсе не делает меня лучше кого-то, кто родился в Африке с черной кожей. Им тоже нужно есть, как мне. Вьетнамские беженцы, люди в океане, устроены так же, как и мы. И чувствуют они все так же, как и мы. Как же можно их отталкивать?»

Разговаривая с Артом Таунсендом, пастором церкви, к кото­рой принадлежит Нэн, мы обнаружили, что их взгляды во многом совпадают. Ему не чуждо представление о том, что церковь — это община исторической памяти, хотя наряду с Новым Заветом он охотно цитирует Махариши или дзен-буддистские тексты. Но по-настоящему его волнуют сами люди: «Церковь — это, действи­тельно, часть меня самого, а я — часть церкви. И как пастор от установки «Как мне угодить им и заставить любить себя, с тем чтобы не потерять место и получить повышение?» я пришел к другой: «Как мне любить их по-настоящему, как помочь этим пре­красным, необыкновенным людям почувствовать, что они такие замечательные?». Именно человеческая личность — и его, и дру­гих — должна быть источником всякого религиозного смысла. Согласно оптимистическим представлениям Арта, людям нужно научиться «просветлению» как «одному из шагов к просвещению души». Его задача, в свою очередь — «помочь им увидеть правду, почувствовать и понять, как они прекрасны». Трудности у лю­дей — это непонимание, возникающее между личностями, кото­рые в конечном счете находятся в гармонии. Если муж и жена, которые ссорятся, разочарованы браком или надоели друг другу, на самом деле любят друг друга, «им нужно подняться на более высокий и глубокий уровень, и тогда любовь сблизит их, и каж­дый из них по-настоящему, в прямом смысле, почувствует то же, что чувствует другой. Тогда-то и произойдет подлинная перемена, когда, словно вспышка света, — двое станут одним».

Для Арта Таунсенда Бог — гарантия осмысленности всего, что он «пережил и испытал в жизни, гарантия того, что все происхо­дящее со мной способствует проявлению моего высшего Я». Ра­достный мистицизм Арта исключает любую реальную возможность греха, зла и осуждения на вечные муки, так как «если бы я считал Бога существом, способным погубить человеческую душу из-за ее ошибок, то это было бы довольно узким мнением». В соответст-

---

Дата добавления: 2021-03-18; просмотров: 50; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!