Шкала жизненного стресса Холмса – Рея 18 страница
Теперь, выйдя из кабинета, Николай был сильно разозлён, что вообще заплатил две тысячи рублей «этой суке», которая даже на вполне разумный и закономерный вопрос «ответить нормально не может». Николай также вспомнил рекомендацию врачихи принимать выписанный ему феварин (флувоксамин) первое время под «прикрытием» феназепама (на который ему также был выдан рецепт), без которого он якобы может «не справиться». Последняя формулировка даже немного задела, уязвив его эго. «Как это?! Я, такой сильный, крутой мужик и не справлюсь?! Да эта дура, видимо, просто не знала, с кем имеет дело» – подумал гневно Николай. Кроме того, в том самом вкладыше, который ему как «невротику» запрещено было читать, указывалось, что феназепам негативно влияет на способность управлять транспортным средством (снижая концентрацию внимания и скорость реакции). «Вот ведь тварь! Она хочет, чтобы я не мог работать из-за этого, или всё же сел за руль и в стену уе**лся?!» – злобно возмущался Николай.
В итоге Николай решил начать принимать феварин без феназепама. Ему казалось, он был готов к любым побочным эффектам, однако на практике всё оказалось не так просто. У него постоянно присутствовало ускоренное сердцебиение. Николай чувствовал внутри какую-то странную, необъяснимую тревогу, которую ему никак не удавалось унять. Он словно был напуган до паники, но никак не мог понять, чем. А тут ещё накатила сухость во рту, ощущение какого-то странного тепла внутри и как будто голова кружилась, но с другой стороны вроде как и нет. Чтобы немного отвлечься от всех этих ощущений, Николай решил выйти развеяться, а заодно и сходить в ближайший магазин за продуктами. Но стоило ему шагнуть за порог дома, как его накрыло так, что мало не показалось. Дома родного квартала, которые он привык видеть каждый день, вдруг показались какими-то чужими и незнакомыми. И вообще, Николай почувствовал себя так, словно вместо дверей магазина перед ним открывались ворота преисподней. В неописуемом ужасе Николай даже не мог сообразить, что делать дальше и к кому обратиться за помощью. Он сел на крыльцо «адского заведения», обхватил голову руками и начал стонать: «Ааааа…» Когда к нему немного вернулся рассудок, Николай подумал было вызвать себе скорую, но потом представил, как ему скажут «Вам нужно в психбольницу», и сразу же вынужден был оставить эту идею. Когда родители, которым он позвонил, под руки привели его домой, Николай немного пришёл в себя. О том, чтобы дальше продолжать приём злополучного препарата, для него не было и речи. А ещё он чувствовал сильную потребность высказать психотерапевтихе всё, что он о ней думает. Николай набрал её номер и заявил, что он не зря тогда у неё спрашивал про побочные эффекты. Она же ответил ему невозмутимо и брезгливо: «Я же предупреждала Вас не читать вкладыш! Но вы меня не слушаете, вот и накрутили себя, в результате чего и возникли такие ощущения!»
|
|
|
|
|
|
В ответ Николай принялся рассказывать врачихе своё мнение о её профессиональной компетентности, не стесняясь в выражениях. Она же, разумеется, долго слушать не стала. Сказав пациенту на прощание, что ему нужно было обращаться не к ней, а к психиатру в специализированной больнице, она сбросила, после чего добавила номер Николая в чёрный список. Но он сдаваться не собирался, а решил устроить ещё разнос её конторе и забрать там обратно свои деньги. В клинике его сначала попробовали вежливо послать, потом даже попытались пригрозить вызвать «внутренние органы», однако Николая это совершенно не смутило, т.к. по его словам у него там куча знакомых среди влиятельных высокопоставленных людей и сам стал подначивать оппонентов: «Ну давай! Слабо?!»
Администрация клиники теперь уже жалела, что не вернула деньги сразу и без разговоров. Вероятно, они рассуждали так: «Прежде чем его повяжут, он устроит ту приличный погром. Мы в итоге попадём потом с этой историей в новости. А нам нужна такая слава?!» Движимое подобными мыслями, перепуганное руководство медучреждения с извинениями вернуло Николаю его средства, пробормотав в сторону, что лучше бы он такое рвение направил на мирные цели лечения собственной психики.
|
|
|
Таким образом, получив свои деньги назад, Николай оказался в исходной точке, и теперь ему снова предстояло искать способы борьбы с мучительными симптомами, лишавшими его возможности полноценно жить и работать. Он вспомнил, как начал своё знакомство с различными подходами с психотерапии. Теперь он захотел дать этому методу ещё один шанс, только теперь уже не пытаясь обращаться к «профессионалам», наживавшимся на больных круче, чем продавцы авто с пробегом на своих покупателях, а занимаясь самостоятельно при помощи специального пособия, скачанного им из инета.
Николай тщательно изучил материал брошюрки и стал пытаться выполнять приведённые там задания. Однако чем активнее он старался «идти навстречу собственному страху», тем сильнее его колбасило, и тем с большим позором в ужасе ретировался оттуда, где пытался выполнять сам с собой психотерапию методом экспозиции.
|
|
|
Когда Николаю надоело снова и снова оказываться в унизительной для себя и к тому же весьма неприятной, пугающей ситуации, он подумал: «наверное, это книжка хреновая, по которой я занимаюсь. Надо попробовать другую». Ознакомившись с соответствующими отзывами других страдальцев, Николай не мог не обратить внимания как очень многие нахваливали книжки телевизионного артиста «доктора Куропатова». И хотя выступление последнего по ТВ, которое Николай как-то видел краем глаза, особо не впечатлило его, он решил на досуге снова глянуть работы данного автора. Книжка Андрея Куропатова оказалась дня Николая неприятной новостью. Как Николай понял из неё, основной проблемой, вызывающей симптомы наподобие так мучивших его, являлся… внутриличностный конфликт между сознанием и подсознанием. Но поскольку сам индивид его не чувствовал и не понимал, разобраться в нём и проработать его можно было лишь при помощи специалиста. Однако платить такие деньги, какие драли со своих клиентов психотерапевты, у Николая совершенно не было желания, – «жаба душила». Такой вот у него был на сей счёт «внутренний конфликт».
На этой стадии прогресса (или точнее отсутствия такового) в своём лечении Николай познакомился с Джонни, который помог ему разрешить указанную выше неприятную дилемму. Ведь с одной стороны, Николай считал себя сильным парнем, привыкшим побеждать: в спорте, уличных поединках, умении добиваться благосклонности привлекательных женщин. С другой – теперь его надолго скрутила, сильно ограничив возможности, сделав практически инвалидом, какая-то неведомая хворь, которую врачи, психолухи и прочие «специалисты», которых он читал или смотрел в интернете и за болезнь – то настоящую не считали, а так, просто дурь в голове, за*б!
Джонни, кстати, стало очень любопытно, каким образом психолухи стали бы втирать Николаю про то, как его «невроз» мог стать следствием неправильных мыслей или чего-то подобного. Ведь в отличие от «явно поехавшего» даже с виду самого Джонни, Николай выглядел хорошо одетым, здоровым, физически сильным мужиком, без особых странностей, за исключением, пожалуй, специфических сексуальных предпочтений: по его собственному признанию, он любил «красивых тёлок жёстко трахать в жопу», чтобы «сучка понесла анальную кару». Джонни, конечно, сложно было понять подобное отношение к женщине (и какой-нибудь психоаналитик, наверное сказал бы у субъекта могли быть на то не вполне осознаваемые им самим причины), но коль скоро Николай никого не насиловал, и всё совершалось, как говорится, по взаимному соглашению сторон, то какие имелись реальные неоспоримые моральные основания критиковать такие личные предпочтения?!
Относительно же перспектив лечения объединивших их проблем со здоровьем, Джонни поделился с Николаем своими соображениями на сей счёт:
Сейчас такое время – многие стараются нажиться на том, на чём им позволяет совесть или скорее отсутствие наличия таковой. Больные люди – очень удобная мишень, так как здоровье – самое дорогое для человека: когда его нет, всё остальное теряет смысл. Особенно удобно, когда у человека загадочный, не понятный толком с точки зрения медицины недуг. Очень выгодно оказывается объявить его психическим заболеванием, и на то есть сразу несколько причин. Понятно, системное заболевание может сопровождаться так или иначе нарушениями в работе мозга за счёт ухудшения кровоснабжения, сбоев в обмене веществ, вегетативной активации и т.д. Соответственно, возникают ментальные симптомы: тревога, депрессия и так далее. Таким образом, вроде как не подкопаешься: психические проблемы имеют место быть. Но ключевое извращение действительности заключается в другом: это преподносится как основная и первичная проблема. Обман больных людей здесь настолько вопиющий, что, например, секта сайентологов давно потешается на эту тему над психиатрией: если человек чувствует у него или у неё организм работает не так, как надо, то понятно он(а) будет проявлять обоснованное беспокойство по этому поводу! Но Системе неудобно это признавать. Поэтому ладно психолухи, ни хрена не знающие про человеческий организм и норовящие нажиться на больных, но даже врачи разных специальностей, которые, казалось бы, должны лучше разбираться, с усердием профессиональных шулеров начинают втирать пациентам: вы «на самом деле», дескать, здоровы, это всё у вас в голове, никакой реальной физической болезни нет, вы её себе придумали, внушили. А почему? Системе это выгодно. Допустим, у человека в разных органах имеется наследственно обусловленная аномалия ткани. Понятно, в отсутствие эффективной и безопасной генной терапии, которая появится, вероятно лишь в далёком будущем, радикальное лечение проблематично. Если долго и упорно разбираться в патологических процессах, происходящих в тканях (исследование которых требует больших средств, которые негде взять, так как государство нищее, а толстосумы вкладывать не будут, поскольку на таких ориентированных в слишком далёкую перспективу фундаментальных знаниях особе не нажиться), то можно понять, каких веществ не хватает, после чего восполнять дефицит биодобавками. Кое в чём, собственно, сейчас так и делается, однако при недостаточной изученности вопроса во многом на интуитивном уровне, а потому не всегда достаточно обоснованно и действенно. Порой, недостающие вещества можно получить банально из пищи, однако с этим необходимо серьёзно разбираться. Однако Системе такое не выгодно. И в самом деле: если человек для своего лечения постоянно будет просто жрать биодобавку, купленную без рецепта, а то и просто специальную еду из продуктового магазина, то как ты наживёшься на нём?! Очень много пользы может дать такая банальная, казалось бы, вещь, как специальная лечебная гимнастика, правильно подобранные физические упражнения. Но как ты устроишь на этом бизнес, если человек может тогда лечиться сам(а) по инструкции, которую при её реальной действенности неизбежно обнародуют, сделают публичной, сколько бы копирасты ради своей наживы ни пытались ограничить доступ народа к информации?!
Допустим, человека с симптоматикой в стиле ВСД официально признали «сумасшедшим». Далее существуют две основные альтернативы. 1. Обращаться за лечением к платному психиатру/психотерапевту. Обыватели много говорят о том, как наркоторговцы разводят несчастных торчков на последние деньги, которые те готовы отдать, лишь бы получить дозу психотропного вещества. Но здесь получается подобная схема и сходные вещества. Посмотреть только, чем люди некоторые упарываются последнее время: баклофен, кетамин, лирика (прегабалин). Ведь всё это (при разумном употреблении!) терапевтические препараты, которые люди могли начать принимать, пытаясь решить какую-то проблему своего (ментального) здоровья. Но у официальной, легальной системы ты должен заплатить ещё одному агенту, именуемому «специалистом», по сути, чтобы заплатить за бумажку от него (называется «рецепт»), без которой законный «пушер» (аптекарь) тебе ни хрена ничего не продаст! Получается, обдираловка покруче выйдет, чем у наркоторговцев! Нет, разумеется, тут могут сказать как же так, это эксперт, который вроде как столько времени учился, он обязательно нужен, чтобы поставить диагноз, а потом индивидуально подобрать правильное лекарство, иначе человек может себе навредить такими серьёзными препаратами, если будет пытаться лечиться сам. Но… С другой стороны, как часто человеку ставят новый диагноз? Ведь болезнь не может так быстро меняться. А рецепты часто приходится выписывать новые, и тогда каждый раз приходится отслюнявить несколько тысяч рублей за пару минут аудиенции.
Да и диагнозы ставятся порой чуть ли не от балды. Джонни хорошо знал: если нет надёжности, то грош цена такой постановке. Людям, которые были простыми обывателями, далёкими от статистики и вообще «точных наук», он пытался объяснять это на пальцах таким образом: Если стрелок бьёт мимо цели всякий раз, но пули ложатся одна на другую, вероятно, такое ещё можно корректировать. Говоря про сбор информации/сведений, в подобной ситуации есть «надёжность», но нет «валидности». Но ситуация ещё гораздо хуже, когда выстрелы вообще летят в разные стороны, пусть и не так далеко от мишени. При такой ненадёжности валидности уж точно не будет! И в этом плане Джонни не раз доводилось слышать от людей, делившихся с ним своими историями болезни, присылавшими ему заключения, как им при посещении нескольких клиник ставили совершенно разные диагнозы, назначали кардинально отличающиеся схемы лечения.
Да и насчёт индивидуального подбора всё зачастую оказывалось не так благополучно, как хотелось бы. Джонни как-то переписывался с одной интересной молодой особой по имени Алина – творческой личностью, участвовавшей в музыкальном коллективе и выступавшей с концертами. К сожалению, у неё имелись реальные ментальные проблемы, мешавшие налаживанию полноценной жизни как в профессиональном, так и в личном плане – пограничное расстройство личности, эмоциональная нестабильность и всё такое. Соответственно, требовалось лечение. Как-то Алина написала, чтобы поделиться своей обеспокоенностью: «Как ты и предполагал, мне выписали атипичный антипсихотик. Если меня разнесёт от него, я брошусь под поезд!»
Джонни, хорошо понимая необходимость для собеседницы так или иначе лечиться от её расстройства, поспешил успокоить: «Не переживай. Это ж всё-таки не оланзапин, не клозапин. От арипипразола, как правило, особо не жиреют», напутствовав по возможности следить за питанием, спланировать себе в случае чего «поведенческие» меры по ограничению калорий.
Потом некоторое время от Алины ничего не было слышно. А спустя почти год она написала снова поделиться печальной историей. Как выяснилось, её действительно разнесло всего за каких-то полгода или немного больше с пятидесяти семи килограмм до восьмидесяти девяти (при росте метр семьдесят два). Ощущение «быть такой тушей» оказалось для Алины просто невыносимым, тем более учитывая её интересы в плане выступлений с концертами и личной жизни, соответственно стремления хорошо выглядеть. Она бросила таблетки, после чего у неё случился «серьёзный срыв», повлекший за собой принудительную госпитализацию.
Пытаясь хотя бы в общих чертах разобраться, почему так произошло, Джонни принялся расспрашивать Алину, не было ли у неё в роду людей с лишним весом. И тут начали выясняться интересные подробности. Оказывается, когда мать Алины была беременна ею, у неё был диагностирован гестационный сахарный диабет. Пришлось в итоге делать кесарево сечение. Алина родилась с весом пять шестьсот. Джонни, конечно же, сам никогда не был молодой мамашей, но прекрасно понимал: для новорождённого ребёнка это «просто до хрена».
Соответственно, теперь, слушая историю про драматический набор веса на не предрасполагавшем к этому, казалось бы, препарате, Джонни задавался вопросом: не мог ли у Алины с рождения метаболизм быть настроен иначе, не так, как у «нормальных» людей, предрасполагая её к «зажорам» под влиянием разных факторов, от ментального/психоэмоционального стресса до приёма даже относительно благонадёжного в плане набора веса атипичного антипсихотика?!
Когда Джонни поинтересовался у Алины, «рассказывала ли ты когда про это врачам?», та ответила: «только эндокринологу когда-то в поликлинике». Получалось, платные психиатры/психотерапевты (здесь надо отдать им должное!) терпеливо выслушивали пациентку, когда она подробно рассказывала им о своих душевных страданиях, но про эту ситуацию даже не были в курсе. После этого разговора Джонни ещё больше пришёл к убеждению: организм человека – целостная система, и недопустимо безапелляционно говорить: «Это всё у тебя в голове!», потому что дело может быть не только в ней даже в тех случаях, когда это представляется очевидным…
Некоторые недоумевают: а в чём, собственно, проблемы? Мол, если у человека действительно имеется стремление лечиться, то даже для самых «нищебродов» есть психоневрологический диспансер, где бесплатно выпишут рецепт на недорогие таблетки, с которым сразу можно идти к «пушеру» в аптеку. Однако Джонни видел в этом одно из довольно мерзких проявлений социальной несправедливости/дифференциации. Получалось, человек, загнанный в угол своей болезнью, да ещё и страдающий от бедности, должен ещё к тому же и претерпеть необратимое (т.е. на всю оставшуюся жизнь) официальное поражение в правах, подвергаясь позорному клеймлению как «больной на голову».
Джонни тошнило от воплей, обращённых к тем, кто жаловался на необъяснимое плохое самочувствие, доносившихся из разных групп вк про ВСД и сходной тематики: «Марш в ПНД! Не бойтесь, сейчас уже давно никакого учёта нет! А вас, невротиков, и подавно никто ставить не будет! И лучше поторопитесь, потому что иначе вы можете себя загнать своими страхами и прочими заскоками в такое состояние, когда ваша проблема прогрессирует в более серьёзную. И тогда вам может потребоваться принудительная госпитализация, тогда уже с обязательной постановкой на учёт, и вы будете должны ездить туда регулярно отмечаться. Поэтому не затягивайте: раз не можете справиться сами, то не раздумывая идите и сдавайтесь!» Джонни не знал, были ли эти «доброжелатели» злонамеренными троллями или просто настолько искренне глупыми и недалёкими, чтобы верить в подобное самим, а скорее всё вместе, но прекрасно понимал: они были совершенно не правы!
Нет, разумеется, он твёрдо решил для себя, что НИКОГДА! НИКОГДА! НИКОГДА! НИКОГДА! НИКОГДА! НИКОГДА! НИКОГДА! НИКОГДА! НИКОГДА! НИКОГДА! НИКОГДА! НИКОГДА! НИКОГДА! сам лично в ПНД ни по какому поводу не поедет! По крайней мере, добровольно, да и вообще живым этой Системе сдаваться не собирался. И тем не менее, он мог себе представить, к чему могли вести неосмотрительные попытки взаимодействовать с ней. А впрочем, пару раз ему всё же довелось столкнуться с представителями этой индустрии.
Первая встреча состоялась ещё когда он поступал на работу в институт, к которому относилась та самая поликлиника №2022. Там ему необходимо было пройти медкомиссию, то есть, череду врачей, одним из которых был психиатр. Джонни не мог в этом контексте не отметить для себя, как хитро и вместе с тем несправедливо был устроен мир. Когда он в своё время пытался два раза поступать в институт, и для этого обращался за медицинской справкой, его допрашивали о состоянии здоровья с пристрастием. Некоторые доктора, казалось, были настроены припомнить пациенту, как он приходил к ним со своей «ВСД» и жаловался как ему плохо. То есть, когда больной, несмотря ни на что, рвался учиться, то есть в каком-то смысле, пусть иллюзорном (поскольку, очевидно, одного захудалого высшего образования недостаточно для материального и прочего благосостояния, о чём красноречиво свидетельствовала многочисленность БИЧей, то есть, «бывших интеллигентных человеков») всё же пытался карабкаться вверх по общественной лестнице, даже несмотря на свой недуг, неспособная вылечить его медицина оказывалась дополнительным препятствием. Когда же он от безысходности шёл устраиваться на бесперспективную должность с нищенской зарплатой, требования резко снижались, и на его болячки смотрели сквозь пальцы. Вместо основательного осмотра и сбора анализов/результатов прочих диагностических исследований врачи просто спрашивали у него, на что он жаловался, а Джонни отвечал «ни на что», и тогда ему в бланке справки, не раздумывая, писали «Здоров». И только психиатр задал неожиданный вопрос, снятся ли ему кошмары. Джонни, разумеется, сразу смекнул: нельзя рассказывать правду о тех кровавых ужасах, которые он видит во сне практически каждую ночь. Потому что тогда его не возьмут на работу даже в тот отстойник, куда он на тот момент устраивался, а лишь от силы в какую-нибудь дурку уборщиком. И будет он там как Вождь Швабра, только в отличие от индейца Бромдена из романа Кена Кизи весь хилый и больной. Но тогда на приёме у психиатра ему было совершенно некогда раздумывать и фантазировать на эту тему – необходимо было отвечать на вопрос. Первым искушением, конечно, было попросту ответить «НЕТ!» Но что-то всё же его смущало, в вопросе доктора мог заключаться некий подвох. А вдруг на самом деле практически каждый человек иногда видит во сне кошмары, и его сейчас проверяют на правдивость?! Поэтому Джонни решил ответить осторожно, сказав: «Кошмары? Да вроде нет. Бывало (он нарочито использовал здесь прошедшее время, чтобы на всякий случай как бы намекнуть: возможно, такой проблемы у него уже нет), снилось такое, будто я учусь в институте, куда мне стоило больших усилий поступить, и почему-то пропустил занятия без уважительной причины, не выполнил вовремя задания и т.д., вследствие чего меня могут отчислить. Когда (во сне) понимаю это, то прихожу в ужас…»
Дата добавления: 2021-02-10; просмотров: 30; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!