Шкала жизненного стресса Холмса – Рея 21 страница
Екатерина же, вдохновлённая Джонни, говорила про А.К.: «Я с ним спорила, говоря так, как ты меня научил, было дело спорила. Он тот ещё моральный урод и пи***бол. Девять тысяч рублей первичный прием. Этот барыга совсем охренел! Я вообще не верю теперь психотерапевтам. Два раза ходила. Не убедили».
Под влиянием Джонни у Екатерины начался разлад с её тёзкой и давней подругой по переписке на тему ВСД Екатериной Грядкиной. Последняя имела склонность пытаться решать свои проблемы, самоутверждаясь за счёт других, в частности, давай им советы, о которых те не просили, якобы «исключительно из добрых побуждений, для твоего же блага». Несомненно, Екатерине Грядкиной нравилось указывать своей собеседнице, как той лечиться – в противном случае она бы не писала ей так часто. Всё переменилось, однако, коренным образом после такого разговора между тёзками:
– Ты знаешь, кажется, я сильно влюбилась!
– В кого?!
– В Джонни…
– В кого-кого?!
– Я же тебе сказала, в Джонни!..
– Ты с ума сошла?! В этого шизофреника?.. Шутишь?..
– Нет, говорю же, я тебе зуб даю!..
– Вот ты чудишь!.. Я тебе не верю всё равно! Он же совсем псих больной! Писал всякий бред в группах по ВСД, пока его не забанили повсюду. Вначале некоторые невротики читали страшилки которые он любит писать, и пугались, но со временем поняли, что он совсем поехавший и даже не читают его ахинею.
Осознав, наконец, что её теперь уже бывшая «подруга» вовсе не шутит, Грядкина тяжело вздохнула, подумав о том, каким заразным, оказывается, может быть безумие, – как говорится, с кем поведёшься и всё такое, и удалила Куеву из друзей в контакте.
|
|
|
Та же, переписываясь с Джонни, в голос ржала над тем, как её некогда «наставница» взяла большой кредит в банке, чтобы платить за сеансы Алексея К. «Во дура! Влезла по уши в долговую яму, вырытую ростовщиками, чтобы платить этому мозг***у за его болтовню!» – усмехалась Екатерина Куева.
Джонни же был очень признателен своей «поклоннице» за восхищение им и поддержку, которых ему всегда так не хватало от окружавших его людей, и ему хотелось ещё лучше убедить её, чтобы она не раскаивалась, что не стала платить всяким психолухам за дорогостоящий пи***ж о том, как она повинна в своей болезни. Джонни писал Екатерине:
«Допустим, у тебя действительно было сложное детство, такое, что, как ты выразилась, «лучше бы у тебя его вовсе не было». Пускай твоя мать пила, била тебя и умерла, когда тебе было двенадцать лет. И что теперь? Ты выкопаешь её гнилые кости из могилы, будешь требовать от них не бухать и тебя иначе воспитывать?!.. Положим, твой отчим был извращенец – педофил, заставлявший тебя обсасывать его вонючую «конфетку с невзрачной начинкой», когда тебе было всего одиннадцать. Но смысл это ворошить теперь? Хочешь отомстить ему? Вырыть его труп и отрезать окаянный отросток, который он засовывал тебе в рот? Так там, я думаю, уже и так от него ничего не осталось. Бактерии и прочие сапрофиты подземного царства сделали своё дело. Та же участь постигла и его мозг. Поэтому ему теперь ни тепло, ни холодно, как бы ты ни изгалялась над останками его тушки.
|
|
|
А у тебя другая задача сейчас. В первую очередь – поправить своё здоровье, чтобы максимально отодвинуть тот час, когда тебя постигнет та же участь. И в этом плане основную опасность для тебя представляют не какие-то призраки из твоего детства, а возможные катастрофические последствия нарушения мозгового кровообращения».
Джонни увлечённо развенчивал лукавство мифов, насаждаемых психолухами, говоря: «Они всё время поучают не цепляться за прошлое, «отпустить» его, и жить настоящим. Но потом противоречат сами себе, пытаясь продать тебе ковыряние в твоём детстве. Так на хрена?! Учись жить и решать свои проблемы «здесь и сейчас», как они же сами тебя призывают, а не копаться в том, что давно уже «вода за кормой»! В текущем же моменте твоя основная угроза сама знаешь какова…»
|
|
|
Джонни, конечно, прекрасно понимал, что про него сказали бы (как он их воспринимал) дуры из групп про ВСД, типа той же Екатерины Грядкиной. Мол, он получал извращённое удовлетворение, запугивая людей, вероятно, пытаясь таким нездоровым образом уменьшить свой неотступный страх… Но… стоп! После перенесённого эпизода церебральной ишемии, которую, понятное дело, не сам Джонни диагностировал, у Екатерины Куевой был действительно повышен во много раз риск инсульта. И никакая психологическая болтовня его сколько-нибудь значительным образом не уменьшит. Для этого необходимы реальные меры. И Джонни подробно излагал Екатерине, какие упражнения и прочие лечебные/физиотерапевтические процедуры ей нужно делать, чтобы максимально защитить свой мозг от сосудистой катастрофы.
С одной стороны, Джонни был очень доволен и горд собой, видя, с каким интересом и, казалось бы, почтением Екатерина общается с ним, соглашаясь с его аргументами. Но с другой – его постоянно преследовало неприятное предчувствие, словно постоянно цинично нашёптывавшее ему: «Не обольщайся! Вспомни, было ли такое хоть раз в твоей никчёмной жизни, чтобы кто-то хорошо и уважительно относился к тебе достаточно долго?! И если да, то почему ты до сих пор один, как перст?!»
|
|
|
Джонни был решительно настроен послать этот свой мерзкий уничижительный голос куда подальше, когда события в общении с Екатериной вдруг приняли неприятный, пугающий оборот. Однажды неожиданно, будто совсем невзначай, она решила поделиться. Оказывается, Екатерина уже несколько лет переписывалась с неким Артёмом, с которым она познакомилась в контакте «в группе про маньяков». Джонни не мог в который раз не отметить для себя это парадоксальное неприятное свойство травмированной когда-то в детстве женской психики: Екатерина откровенно призналась ему, что её «возбуждают маньяки», в которых она видела настоящих мужчин, сильных и бесстрашных; её заводило ощущение собственного бессилия, беззащитности перед ними; то, как они парализуют её волю. Джонни же, по словам Екатерины, невольно вызывал у неё странное, прежде практически неведомое ей материнское чувство, а единственным желанием, которое возникало к нему, было желание «сюсюкаться». И уж точно Екатерина никогда не смогла бы с ним «переспать». Даже несмотря на своё пристрастие к алкоголю, она бы попросту столько не выпила! Да, Екатерина считала себя извращенкой не только в жизни в целом, но конкретно и сексе тоже, но не настолько, чтобы совершить акт, который она сама расценивала бы в некоем символическом смысле как педофилию – ужасное злодеяние, от которого когда-то пострадала она сама.
Джонни с детства бесила и возмущала такая недалёкость женщин, никогда не любивших и всегда лишь презиравших его, в их чувствах и соответственно личных предпочтениях. Так, ещё в детстве и в подростковые/молодые годы ему всегда высказывали, что он «себя не может защитить, не то что девушку!» Но с какого хрена, простите? Мы не в зверинце живём, чтобы правоту рукопашными боями выяснять! Задача защищать девушек, как и прочих людей в обществе – компетенция органов внутренних дел! И у девушки, а тем более взрослой женщины, должно быть достаточно ума не нарываться на приключения. Другое дело – кругом развелось до хрена о**евших сосок, в своей безудержной наглости давно перешедших все разумные пределы в надежде что её специально тренированный хахаль чуть что полезет за неё в драку, права она объективно, или нет. Этим нарциссическим тварям льстило устраивать «рыцарские поединки» своих ухажёров, пользуясь тем, что мужики, особенно более «спортивные», думали скорее х*ем, нежели мозгом!
Потом в обществе сменились приоритеты, и стали цениться те, кто чего-то «добился в жизни», достиг материального благополучия, и, оцениваемый с этих позиций как «нищеброд» и «неудачник» Джонни снова оказался не у дел, окончательно и бесповоротно лишившись надежды, что у него когда-либо будет «личная жизнь».
Сначала он долго и тяжело переживал по этому поводу, однако со временем ход его мыслей радикально. Ближе к сорока годам, когда окончательно стала ясной безнадёжность каких-либо дальнейших попыток устроить свою личную жизнь, Джонни начал смотреть на ситуацию совершенно иначе. Теперь он рассуждал так: если уж ему не суждено было «найти себе бабу», то это не потому что он какой-то убогий или хуже других, а просто у него в жизни есть более высокое предназначение.
И как бы ни относились к нему другие, возможно, просто ограниченные люди, неспособные его понять и оценить по достоинству, он не собирался отказывать себе любимому в самоуважении, для которого у него были, как минимум, следующие весьма веские основания:
1. Да, из-за своей неизлечимой болезни, которой он страдал с детства, фактически от рождения если не раньше, Джонни вырос физически немощным, не имея возможности тренировать свои мышцы. Но зато он обладал, как ему представлялось, значительной внутренней силой, благодаря которой неотступно придерживался своих убеждений. И, даже не будучи способен отстоять свою точку зрения в спорах в интернете (не говоря уже про личные беседы!), из которых, как правило «сливался», когда другие откровенно насмехались над его взглядами, внутри себя по-прежнему оставался твёрдо убеждённым в собственной правоте и не менял своих взглядов.
2. Да, у него практически всегда едва хватало денег на еду, и приходилось большую часть даже «взрослой» жизни в значительной мере жить за счёт средств мамы – пенсионерки, поскольку ему самому в силу несовершенства медицины пособие по инвалидности не платили. Тем не менее, он бескорыстно помогал многим людям, когда его просили и по собственной инициативе, а также охотно делился своими уникальными знаниями в разных областях, будь то математика или медицина, чтобы они приносили пользу другим.
Конечно, всякие «доброжелатели» типа троллей в инете говорили на сей счёт, что Джонни просто нёс ахинею, рассказывая свои бредовые измышления, над которыми другие неизменно лишь смеялись – кто-то открыто, а другие – особо тактичные и/или сердобольные – потом, при нём не показывая вида, чтобы своими насмешками ещё больше не калечить его и без того больную психику. Однако сам он, разумеется, хотя и расстраивался, видя к себе такое несправедливое отношение, не воспринимал их всерьёз – тем более говорили они обычно даже не своими собственными словами (видимо, ума не хватало!), цитируя всяких психолухов, «мотивационных спикеров» и прочую нечисть гнилого современного общества, а потому были в глазах Джонни говном ничем не лучше тех, с чих голосов они пели.
…После того как Екатерина Куева позволила себе заявления, унижавшие его как существо мужского пола (назвать себя мужчиной даже у него самого язык бы не повернулся!), обиженный до глубины души Джонни планировал потихоньку полностью прекратить с ней общение, постепенно сведя на нет, поскольку простить ей сказанное всё равно никогда не смог бы, даже если бы она изменила свою позицию (для чего, очевидно, оснований также никогда возникнуть не могло!). Джонни, однако, не успел даже начать реализовывать этот свой замысел по полному свёртыванию контактов с Екатериной, как она неожиданно решила рассказать ему сильно напугавшую её новость.
Как выяснилось, Артём… сделал ей предложение. Более того, он недавно перебрался с Украины в Москву. Последняя новость почему-то сразу же насторожила и даже напугала Джонни, словно он каким-то неведомым провидчески – телепатическим образом мог предчувствовать то, как события будут развиваться дальше. Растерянный от охватившего его необъяснимого ужаса, он поинтересовался: «А раньше тебя никогда ничего не настораживало? Что ты знаешь о нём вообще?» И Екатерина неожиданно стала рассказывать о своих извращённых сексуальных пристрастиях, а заодно и про своего «жениха», внушившего ей, что у неё «гибристофилия»: «Он бывший зэк, наркоман, грубиян и в тоже время интересный собеседник. Он давно меня знает и считает, что полностью удовлетворить мои сексуальные потребности может только какой-нибудь отпетый уголовник, маньяк, бандит. И я считаю, что он прав. Я не особо люблю всякие нежности, лобзания и т.д. Даже более.. Меня вообще тошнит от этого. Ну… Я не хочу об этом писать больше. Извини».
От рассказанного Джонни стало ещё больше не по себе, и в то же время на мгновение его охватил прилив энтузиазма, свойственного учёным и творческим людям, находящимся на пороге важного открытия. Словно желая выиграть время чтобы прийти в себя, он поинтересовался у собеседницы: «у тебя же есть ссылка на страничку этого Артёма в контакте?»
После знакомства с материалами, размещёнными по данному ему адресу, Джонни испытал противоречивые чувства. С одной стороны, он был напуган ещё больше, но с другой он теперь был исполнен гордым сознанием подтверждения правоты своих догадок и стремлением в максимально цинично-ироничной форме поведать этой наивной дуре Екатерине, с каким «кавалером» она связалась.
Джонни принялся с горячим энтузиазмом рассказывать Екатерине о психопатах. Гордый своими познаниями из области, в которой считал себя экспертом, Джонни прочитал своей собеседнице целую лекцию о людях, от природы лишённых совести, чувства вины, способности к состраданию и ещё многого из того, что делает человека человеком в самом высоком смысле этого слова. По этой причине им ничего не стоило убить человека и совершенно не раскаиваться в этом, не говоря уж про часто совершаемые ими побои, эксплуатацию, обман и прочие акты деструктивного поведения…
Вскоре, однако, энтузиазм в повествовании Джонни заметно сник, когда он почувствовал практически полное отсутствие интереса в своей собеседнице к его рассказу. Такое отношение не просто сильно обидело, но ещё и внутренне возмутило его. Он думал: «Тебе нравится романтизировать маньяков? А правду про них знать не хочешь?! Ну и дура!!»
Джонни хотел наказать Екатерину за её позицию как в плане объектов чувств, так и отсутствия энтузиазма быть просвещённой. Он злорадно подумал: «Не желаешь слушать в общих терминах и самостоятельно делать выводы?! Тогда я для особо одарённых, как говорится, рассажу о том что ждёт лично тебя!»
И Джонни принялся рассказывать Екатерине, как скорее всего будут развиваться дальше её отношения с Артёмом: «Неужели ты думаешь, этот психопат правда в тебя влюбился и потому делает тебе предложение выйти за него замуж?! Ну-ну, я просто в шоке, как можно быть такой наивной! Смотри, как только вы поженитесь, он станет потенциальным наследником твоей двухкомнатной квартиры практически в Москве. И как только ты согласишься с его убедительными аргументами, от которых ты не сможешь отказаться, относительно написать на его имя завещание, дальше уже дело очень недолгого времени, как ты пропадёшь без вести! А у тебя нет ни родственников, ни друзей, а потому даже никто искать – то не спохватится. И ты можешь быть уверена, он недрогнувшей рукой сделает так, чтобы твой труп уже точно никогда не нашли! Да о таком подарке судьбы психопат Артём, наверное, не мог даже мечтать, пока с тобой не познакомился! А тела нет – никто ничего и не докажет! И даже если его поймают, осудят, и он снова пойдёт на посадку, ты не сможешь «восстановить сохранённую игру своей жизни» (Джонни самому понравилась использованная им метафора из сферы, в своё время увлекавшей его, словно наркотик) с того момента, когда ты приняла очень «мудрое» решение выйти замуж за такого обаятельного мужчину!
Однако планы Джонни просветить Екатерину и уберечь от нависшей над её жизнью опасности постигла участь практически всех начинаний, которые он когда-либо пытался реализовать. Его собеседница вдруг принялась защищать Артёма и нести всякую чушь в стиле «Ты просто его не знаешь, какой он на самом деле, а я долго уже с ним общаюсь и поняла, что он на самом деле внутри хороший человек. Он просто сидел, потому что его подставили; он спас товарища, который его подвёл в итоге». И Екатерина извинилась, заявив о своём нежелании продолжать разговор на эту тему.
Джонни, сильно обиженный на такое нежелание прислушаться к его экспертному мнению, испытывал мучительное противоречие. С одной стороны, ему хотелось злобно плюнуть на несчастную дуру, оставив наедине с психопатом, а потом когда тот её грохнет, попросту использовать фактический материал (который надеялся в случае чего найти в региональных новостях) для своих дальнейших статей о деструктивных личностях, но с другой – его не покидала мысль всё же попробовать спасти потенциальную жертву безжалостного социального хищника.
Екатерина фактически сама разрешила за него эту непростую дилемму, написав ему: «Я рассказала Артёму о том, что ты мне говорил, он даже читал твои статьи полностью, и он сказал, что ты сам психопат и представляешь опасность для окружающих, вводя их в заблуждение…»
Прочитав это сообщение, Джонни раздражённо плюнул и решил больше ничего не писать «этой дуре», а просто со временем узнать про дальнейшее развитие её истории в каких-нибудь «плохих новостях».
Однако вскоре события неожиданно приняли мрачный оборот для него самого, когда ему вдруг прислал смс не кто иной как маньяк Артём собственной персоной, причём не на тот номер, который Джонни сообщал Екатерине, и это также особенно пугало. В сообщении в самых оскорбительных по уголовным понятиям психопат «забивал стрелку» в таком месте, где Джонни, наверное, сразу же помер бы от панической атаки даже в отсутствие злоумышленников, угрожавших его жизни. В самых циничных выражениях Артём предлагал Джонни хотя бы напоследок, под занавес своей трусливой и никчёмной жизни «не вести себя хуже девки», «не бежать сразу в ментовку, т.к. тебя это всё равно не спасёт», а «прийти и ответить за свой базар».
Обиженный унижавшими его выражениями Джонни сначала хотел написать «сам ты петух!», однако потом решил что тогда этот придурок его точно убьёт и вообще надо быть выше этого, а потому не стал ничего отвечать. Как назло, Джонни на тот момент находился вне дома, а потому возвращение домой оказалось для него сопряжённым с сильным потрясением, хотя он и пытался успокоить себя тем, что до назначенного времени стрелки его специально искать не будут. В этот раз Джонни купил побольше еды в магазине, чтобы можно было как можно дольше безвылазно сидеть дома, не умирая с голода. К тому времени как он, едва не обделавшись, вернулся домой, на телефон пришло ещё несколько сообщений с угрозами, в которых писавший грозился, используя свои «связи», вычислить его адрес по номеру, приехать «в гости» и зарезать. Джонни также пытался отмазаться, говоря что не знает никакой Елены Дёминой, которую упоминал в своих сообщениях Артём, и никогда в жизни не был знаком с человеком, у которого было бы такое сочетание имени и фамилии. Однако психопат ответил ему: «Ты прекрасно знаешь, о ком речь, ты с ней дружишь и общаешься».
Казалось бы, теперь, когда Джонни закупил в магазине кучу консервов и прочей «долгоиграющей» еды, которой ему должно хватить более чем на неделю, он мог вздохнуть спокойно, но не тут-то было. На душе у него всё равно было очень неспокойно, страх не отпускал его. А тут ещё как назло артериальное давление стало повышаться больше и без того ненормального обычного, из-за чего усиливалась и без того присутствовавшая у него постоянно тревога за здоровье и не отпускала мысль: «либо инсульт хватит, либо пачка каптоприла закончится раньше, чем жрачка. Особенно пугало непонимание того, чего же от него теперь хочет этот тип. Артём писал: «ты ответишь за мою женщину!» Джонни сначала попытался ответить: «я могу с твоей женщиной не общаться, если в этом такая проблема», но психопат ответил что теперь уже поздно и ничто не спасёт его от расправы. «Ты не приехал на стрелку – значит, я приеду к тебе, и тогда тебе пи***ц».
Дата добавления: 2021-02-10; просмотров: 25; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!