Который играл дворецких и камердинеров в кино, театре и на телевидении, начиная 16 страница
Он нравился мадам Трейси. Ньют был удивлен, узнав, что вторую квартиру арендовала по-матерински заботливая женщина средних лет, и что посещающие ее джентльмены больше рассчитывали на чашечку чая и задушевную беседу, чем на тот урок легкой дисциплины, который она еще была в состоянии им преподать. Иногда субботними вечерами, когда Шедвелл вливал в себя пол-пинты пива, он выходил на площадку между их квартирами и вопил, что-то про «Блудницу Вавилонскую». Но Мадам Трейси в доверительной беседе призналась Ньюту, что ее это вполне устраивает, хотя ближайшим к Вавилону местечком, где ей удалось побывать, и был Торремолинос. Так что это больше похоже на бесплатную рекламу, сказала она.
Еще она говорила, что вовсе не против того, чтобы он стучал ей в стену и бранился, когда она проводит свои сеансы по вечерам. Ее колени последнее время начали пошаливать, так что ей теперь трудновато управляться со спиритической доской, сказала она, так что приглушенные удары в стену были как нельзя кстати.
По воскресеньям она оставляла у дверей Шедвелла тарелку с горячим обедом, накрыв ее сверху другой, чтобы еда не остывала.
Шедвелла нельзя не любить, говорила она. Что касается благодарности за свою доброту, то с тем же успехом она могла бы подкармливать хлебными крошками черную дыру.
Ньют вспомнил о других газетных вырезках. Он подвинул их Шедвеллу через грязный стол.
- Эт’шта-такое? - подозрительно спросил Шедвелл.
|
|
|
- Феномены, - ответил Ньют. - Вы говорили выявлять феномены. Я боюсь, что в наше время феноменов больше, чем ведьм.
- Да неужто хто зайца подстрелил сребряной пулей, а на заутро в деревне охромела кая-нить старая карга? - с надеждой спросил Шедвелл.
- Боюсь, что нет.
- Или мож у коров падеж случился от женского взгляда?
- Нет.
- Ну и что тогда? - сказал Шедвелл.
Он прошаркал к липкому, коричневому буфету и извлек оттуда банку сгущенного молока.
- Странные вещи творятся, - отозвался Ньют.
На это ушли недели. Газет у Шедвелла скопилось множество. Некоторые из них пролежали несколько лет. Память у Ньюта была неплохая, возможно потому, что за двадцать шесть лет в его жизни произошло не так уж много событий, чтобы ее заполнить, и в итоге в некоторых эзотерических вопросах он стал почти экспертом.
- Складывается впечатление, что каждый день происходит что-то новое, - сказал Ньют, пролистывая газету. - Нечто непонятное творится с атомными электростанциями, и похоже, что никто не знает, что именно. Некоторые люди утверждают, что Затерянный Континент, Атлантида, всплыл на поверхность, - он был очень горд своими успехами.
Шедвелл проковырял перочинным ножом дырку в банке сгущенки. Где-то вдали зазвонил телефон. Мужчины инстинктивно его проигнорировали. В любом случае обычно звонили Мадам Трейси, и некоторые из этих звонков вовсе не были предназначены для чужих мужских ушей. В первый же день Ньют добросовестно подошел к телефону, внимательно выслушал вопрос и ответил: «Ну, вообще-то, брифы от Маркса и Спенсера, 100% хлопок», - после чего в трубке воцарилась гробовая тишина.
|
|
|
Шедвелл глубоко затянулся.
- Да не такие явления, - сказал он. - Не представляю, шоб ведьма таким занималась. Вот утопить чо - это по их части, сам знаешь.
Ньют несколько раз открывал и снова закрывал рот.
- Ежели мы хотим быть сильными в нашей борьбе с колдовством, то негоже отвлекаться на такую ерунду, - продолжил Шедвелл. - А ченить более ведьмачьего у тебя нет?
- Но ведь даже американские войска высадились там для защиты от всякого рода поползновений, - простонал Ньют. - Несуществующий Континент...
- Ведьмы там есть?, - сказал Шедвелл. Впервые за все время разговора в его глазах промелькнула искорка заинтересованности.
- Здесь об этом ни слова, - сказал Ньют.
- Ах, ну тогда это просто политика с географией, - пренебрежительно сказал Шедвелл.
В дверях показалась голова Мадам Трейси.
|
|
|
- Ку-ку, мистер Шедвелл, - проговорила она, приветливо махнув Ньюту. - Вас просит к телефону какой-то джентльмен. Здравствуйте, мистер Ньютон.
- Прочь поди, распутница, - машинально отозвался Шедвелл.
- У него такой благородный голос, - сказала Мадам Трейси, не обращая внимания. - Кстати, в воскресенье у нас на обед будет печенка.
- Да я скорее у Диабла отужинаю, женсчина!
- Так что, если Вы вернете мне тарелки, оставленные на прошлой неделе, то это будет очень кстати, родной, - сказала Мадам Трейси и, неуверенно покачиваясь на своих трехдюймовых каблуках, вернулась к себе и тому занятию, которое было прервано звонком.
Ньют уныло смотрел на свои газетные вырезки, пока Шедвелл, ворча себе под нос, плелся к телефону. Одна из них рассказывала о камнях Стоунхенджа, которые начали двигаться, словно железные опилки в магнитном поле.
До него смутно доносился телефонный разговор.
- Хто? А. Аха. Аха. Что говорите? Ичо за ивленя? Ой-ей. Ну точно так, сэ. И где эт’место?...
Но таинственные движущиеся камни явно были не его чашкой чая. Вернее не его банкой сгущенки.
- Лады, лады, - заверял Шедвелл звонившего. - Мы двинем туда прям щаз . Направлю лучших людей и отрапортую об успехе как только, так сразу, без сомнений. Всего доброго, сэ. И Вас благослови, сэ.
|
|
|
Послышался звук вернувшийся на рычаг трубки, а затем и голос Шедвелла, уже не столь заискивающий в метафорическом почтении.
- «Дорогой мальчик!» От ведь южный голубок![124]
Он прошаркал обратно в комнату и уставился на Ньюта так, словно пытался припомнить, зачем он, собственно, тут сидит.
- Так о чем, бишь, ты? - сказал он.
- Всякие вещи происходят... - начал он.
- Аха, - Шедвелл продолжал смотреть сквозь него, задумчиво постукивая пустой жестянкой из-под сгущенки по зубам.
- Ну, есть один городок, в котором последние несколько лет стоит поразительная погода, - обреченно начал Ньют.
- Эт какая? Дожди из лягушек и прочего? - оживился Шедвелл.
- Нет, просто погода нормальная в любое время года.
- И эт'ты называешь феноменом? - сказал Шедвелл. - Я видал такие феномены, от которых у тебя бы волосы дыбом встали, малец, - он вновь начал постукивать жестянкой.
- А Вы можете вспомнить когда вообще последний раз была нормальная погода, Сержант? Чтобы на Рождество был снег. Вы когда видели снег на Рождество? Долгий, теплый август? Каждый год? Хрустальная осень? Такая погода, о которой Вы мечтали в детстве. Чтобы Пятого Ноября[125] никогда не бывало дождя, а в канун Рождества всегда шел снег?
Взгляд Шедвелла стал рассеянным. Он замер, не донеся жестянку из-под сгущенки до губ.
- Я никогда не мечтал, когда был маленьким, - тихо сказал он.
Ньют почувствовал, что скользит по кромке вокруг глубокой, мрачной ямы. Он мысленно отпрянул.
- Просто это очень странно, - сказал он. - Вот здесь синоптик говорит о средних нормах, микроклимате и прочем.
- И что это значит? - сказал Шедвелл.
- Это значит, что они сами не знают, - сказал Ньют. Нельзя провести годы в прибрежной полосе большого бизнеса и не ухватить сути парочки трюков. Он искоса посмотрел на Сержанта Ведьмолова.
- Как известно, ведьмы могут влиять на погоду, - напомнил он. - Я видел об этом в Дискавери[126] .
«О, Господи», - думал он, - «или иная подходящая сущность, не допусти того, чтобы я и следующий вечер провел, кромсая газеты на кусочки в этой огромной пепельнице. Дай мне выйти, глотнуть свежего воздуха. Даруй мне хоть что-то, что в АВ может считаться эквивалентом катания на водных лыжах в Германии».
- До этого городка всего сорок миль, - неуверенно сказал он. - Я подумал, что завтра мог бы что-то там обнаружить. И оглядеться по сторонам, ну, вы понимаете. За бензин я заплачу сам, - добавил он.
Шедвелл задумчиво вытер верхнюю губу.
- Этот городок, - сказал он. - Часом не Тадфилд, а?
- Так точно, мистер Шедвелл, - сказал Ньют. - А откуда Вы знаете?
- Интересно, что за игры ведут эти южане, - пробормотал Шедвелл себе под нос. - Нуууу, - сказал он вслух. - А почему бы и нет?
- Кто играет, Сержант? - спросил Ньют.
Шедвелл вопрос проигнорировал.
- Аха. Сдается мне, вреда от этого никакого. Тык, гришь за бензин заплатишь?
Ньют кивнул.
- Значит так, завтра в девять приходи сюда, - сказал он, - перед тем как двинешь.
- Зачем?
- За оружием праведности...
***
Как только Ньют ушел, телефон зазвонил вновь. На этот раз это был Кроули, который дал примерно те же инструкции, что и Азирафель. Шедвелл записал их ради проформы, в то время как Мадам Трейси восхищенно порхала позади него.
- Два звонка за день, мистер Шедвелл, - сказала она. - Ваша маленькая армия просто марширует вперед семимильными шагами.
- Ах ты, прочь пошла, чума беррезинская, - пробормотал Шедвелл и захлопнул дверь. Тадфилд, думал он. Ну лады. Лишь бы платили вовремя.
Ни Азирафель, ни Кроули не руководили Армией Ведьмоловов, но они оба одобряли ее существование, вернее, они точно знали, что оно будет одобрено их начальством. Таким образом, она появилась в списке агентов Азирафеля потому... ну, потому, что это Армия Ведьмоловов, а поддерживать любого, кто называет себя ведьмоловом, нужно по тем же соображениям, по которым США должны поддерживать любого, кто называет себя антикоммунистом. В списке агентов Кроули она появилась по более изощренной причине. Такие люди как Шедвелл не приносили делу Ада никакого вреда. Скорее наоборот. И это чувствовалось.
Строго говоря, Шедвелл и сам не управлял Армией. Согласно платежным ведомостям, этим занимался Генерал Ведьмолов Смит. За ним следовали Полковники Ведьмоловы Грин и Джонс. Затем Майоры Ведьмоловы: Джексон, Робинсон и Смит (не родственник). Следом шли Майоры Ведьмоловы: Кастрюля, Жестянка, Молоко и Буфет, поскольку ограниченное воображение Шедвелла к этому моменту изрядно притомилось. А потом были Капитаны Ведьмоловы: Смит, Смит, Смит, Смитъ и Тотже. Далее следовало перечисление еще пяти сотен рядовых, капралов и сержантов. Многие из них носили фамилию Смит, но это было неважно, потому что ни Азирафель, ни Кроули никогда не дочитывали ведомость до этого момента. Они просто выдавали зарплату.
В конце концов, в сумме оба платили что-то около 60 фунтов в год.
Шедвелл не видел в этом ничего криминального. Армия была его священным долгом, да и нужно же человеку чем-то заниматься. Старые девятипенсовики не доставались так, как оно бывало раньше.
СУББОТА
Стояло раннее субботнее утро последнего дня этого мира, и небо было красным как кровь.
Курьер службы доставки «Интернешнл Экспресс» осторожно повернул на скорости тридцать пять миль в час, переключил передачу и остановился у самого края травы. Он вышел из своего фургона и тут же бросился в придорожную канаву, пытаясь избежать встречи с грузовиком, влетевшим в поворот на скорости, явно превышающей восемьдесят миль в час.
Он встал, поднял свои очки, нацепил их на нос, достал посылку и планшет, стряхнул со своей униформы траву и грязь и, спохватившись, погрозил кулаком быстро удаляющемуся грузовику.
- Эти чертовы фуры нельзя выпускать на дорогу, никакого уважения к другим, а ведь я всегда говорю, а что я всегда говорю: помни, сынок, без машины ты просто такой же пешеход...
По заросшей травой обочине он спустился вниз, перебрался через невысокий заборчик и оказался на берегу реки Ак.
С посылкой в руках курьер службы доставки «Интернешнл Экспресс» побрел вдоль берега.
Чуть дальше у реки сидел молодой человек в белых одеждах. Насколько хватало взгляда, кроме него, вокруг не было ни души. У него были белые волосы и бледная, словно мел кожа. Он сидел и смотрел на реку то вверх по течению, то вниз, так, словно наслаждался видом. Он выглядел, как выглядели викторианские поэты-романтики, прежде чем чахотка и наркотики их подкосили.
Курьер службы доставки «Интернешнл Экспресс» не мог этого понять. То есть в прежние времена - и не так уж давно они были - вдоль берега в дюжине ярдов друг от друга сидели рыбаки, резвилась детвора, и влюбленные парочки приходили послушать, как шумит река, да взявшись за руки поворковать на фоне суссекского заката. Он и сам появлялся здесь со своей дражайшей Мод еще до того, как они сыграли свадьбу. Они приходили сюда, и он привлекал ее к себе, словно большая ложка, а в одном особо памятном случае, словно вилка.
Но времена изменились, размышлял курьер.
Нынче белые и бурые изваяния из мыльной пены и мазута безмятежно скользили вниз по течению, покрывая реку на сотни ярдов. А там, где поверхность реки все же была видна, ее украшала тонкая пленка бензинового глянца.
Послышалось громкое хлопанье крыльев - это пара гусей, радуясь благополучному возвращению в Англию после изнурительного перелета над Атлантикой, опустилась на переливающуюся всеми цветами радуги поверхность воды и тут же затонула без следа.
Как забавно устроен наш мир, думал курьер. Река Ак в былые годы была самой красивой в этой части света, а нынче стала печально известной сточной канавой промышленных производств. Лебеди здесь идут ко дну, а рыбы всплывают брюхом кверху.
Что ж, это у них называется прогрессом. Его не остановить.
Он достиг человека в белом.
- Прошущенья, сэр. Именуетесь Мелом[127]?
Человек в белом молча кивнул. Он продолжал смотреть на реку, вглядываясь в поразительные изваяния из мазута и пены.
- Как красиво, - прошептал он. - Чертовски красиво.
Курьер службы доставки на мгновение потерял дар речи. А затем у него включился автопилот.
- Забавно наш мир устроен, никаких сомнений, то есть колесишь по свету с посылками и вдруг оказываешься здесь, у себя дома практически, я ведь в этой округе родился и вырос, сэр, а до этого был в Средиземноморье и в Де О'Мойне, а это в Америке, сэр, но теперь я здесь, и вот Ваша посылка, сэр.
Именовавшийся Мелом взял сверток, а потом планшет и расписался. Ручка тут же протекла и оставила на подписи кляксу. Это было длинное слово, оно начиналось с буквы «З», следом расплывалось чернильное пятно, превращавшееся то ли в «жение», то ли «знение»[128].
- Премного благодарен, сэр, - сказал курьер службы доставки. Он направился вдоль берега обратно к оживленной трассе, где оставил свой фургон, стараясь при этом не смотреть на реку.
Позади него человек в белых одеждах развернул посылку. В ней лежала корона - венец, сделанный из белого металла и украшенный бриллиантами. Несколько секунд он с удовлетворением его разглядывал, а потом возложил на свою голову.
Венец вспыхнул в лучах восходящего солнца, но затем тусклые пятна, появившиеся там, где рука коснулась поверхности, начали расползаться, покрывая ее целиком. Корона сделалась черной.
Белый человек поднялся. Если что-то и можно сказать в защиту загрязнения атмосферы, так это то, что в результате вы получите совершенно восхитительные восходы. Словно кто-то поджег небеса.
Впрочем, неосторожно брошенная спичка могла бы поджечь и реку[129], но - увы - времени на это теперь не осталось. Он уже знал, где именно должны встретиться Четверо, а значит, ему придется поторопиться, чтобы быть там сегодня после полудня.
Может статься, что мы еще подожжем небо, подумал он. И незаметно покинул берег реки.
Почти вовремя.
Посреди шоссе, где у поросшей травой обочины курьер службы доставки оставил свой фургон, проходила разделительная полоса. Он обогнул машину (очень осторожно, потому что легковые автомобили и тяжелые грузовики постоянно вылетали из-за поворота), и подошел со стороны водительского сидения[130], протянул руку через приоткрытое окошко и взял с приборной панели список адресов.
Осталось сделать еще одну доставку.
Он внимательно прочитал сопроводительную инструкцию.
Затем он прочел ее снова, обращая особое внимание на адрес и текст сообщения. В адресной строке значилось лишь одно слово: «Повсюду».
После этого он взял свою все еще подтекающую ручку и написал короткую записку Мод, своей жене. В ней говорилось только: « Я люблю тебя » .
Он положил список обратно на приборную панель, посмотрел налево, потом направо, вновь посмотрел налево и целеустремленно зашагал через дорогу. Он был на середине пути, когда из-за угла с неумолимостью джаггернаута вылетела немецкая тяжеловесная фура, за рулем которой сидел водитель, абсолютно одуревший от кофеина, маленьких белых таблеток и транспортных правил ЕЭС[131].
Курьер посмотрел вслед удаляющейся громаде.
Боже, подумал он, эта штука меня почти настигла.
А потом он посмотрел вниз, в придорожную канаву.
Ох, подумал он.
ДА, - согласился с ним голос из-за левого плеча, или по крайней мере из-за того, что существовало в качестве воспоминания о левом плече.
Курьер службы доставки повернулся, посмотрел и увидел. Сначала он не мог найти нужных слов, он вообще ничего не мог найти, но потом привычка, выработанная годами работы, взяла над ним верх, и он сказал:
- Вам сообщение, сэр.
МНЕ?
- Да, сэр, - он бы хотел, чтобы у него все еще оставалось горло. Если бы у него было горло, он мог бы сглотнуть. - Боюсь, что посылки нет, Мистер... эм, сэр. Это просто сообщение.
ТОГДА ДОСТАВЬ ЕГО.
- Вот оно, сэр. Кхм. Иди и Смотри.
НАКОНЕЦ-ТО.
На его лице появилась ухмылка, впрочем, на этом лице ничего другого и быть не могло.
СПАСИБО, - продолжил голос. - МНЕ СЛЕДУЕТ ОТДАТЬ ДОЛЖНОЕ ТВОЕЙ ПРЕДАННОСТИ СВОЕМУ ДЕЛУ.
- Сэр? - бывший курьер службы доставки тонул в сизом тумане и все, что он мог еще видеть - это два голубоватых пятна, которые, возможно, были глазами, а возможно, далекими звездами.
НЕ ДУМАЙ ОБ ЭТОМ КАК О СМЕРТИ, - произнес Смерть. - СЧИТАЙ, ЧТО ТЫ ПРОСТО УХОДИШЬ ПОРАНЬШЕ, ЧТОБЫ ИЗБЕЖАТЬ ТОЛКОТНИ.
У курьера оставалось лишь мгновение, чтобы задаться вопросом, шутит ли его новый собеседник, и решить, что, пожалуй, нет. А потом все исчезло.
***
Небо красным стало поутру. Быть дождю.
Да.
***
Сержант Ведьмолов Шедвелл сделал шаг назад и склонил голову набок.
- Порядок, - сказал он. - Вот ты и готофъ. Все у тя есть?
- Да, сэр.
- Маятник абнар'женя?
- Маятник обнаружения, да.
- Тиски?
Ньют сглотнул и похлопал себя по карману.
- Тиски, - сказал он.
- Растопка?
- Я и правда думаю, сержант, что...
- Растопка?
- Растопка[132], - печально сказал Ньют. - И спички.
- Колокол, книга и свеча[133]?
Ньют похлопал по другому карману. В нем лежал бумажный пакет с колокольчиком, из тех, что призван доводить до бешенства волнистых попугайчиков, розовая свечка для именинного пирога и тощая книжонка « Молитвы в крохотных ладошках ». Шедвелл внушал ему, что хороший Ведьмолов никогда не упустит шанса провести быстрый сеанс экзорцизма, и потому при нем всегда должен был находиться полный полевой набор всего необходимого.
- Колокол, книга и свеча, - сказал Ньют.
- Булавка?
- И булавка.
- Отлично, малец. Никогда не запамятовай о булавке. Она что штык в твоей артиллерии света.
Шедвелл отступил назад. Ньют с удивлением заметил, что глаза старика стали влажными.
- Хотел бы я пойти с тобой, - сказал он. - Конешн ничего там такого эдакого не случится, но здорово было бы вновь двинуть в поход. Тянешь, значит, лямку, схоронишься себе в сыром папоротнике и высматриваишь те дьяволские пляски. И кости ломит прям знутри.
Дата добавления: 2021-02-10; просмотров: 76; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!