Имущество не может быть арестовано в интересах потерпевшего (гражданского истца) как вещественное доказательство, в том числе как предмет преступления. 8 страница
Решение зависит от того, как будет квалифицирован договор.
Сомнительно, что это - на самом деле простое товарищество (совместная деятельность), так как средства вторым участником не вложены, а предоставлены на условиях возврата, что не является вкладом и не предполагает общего риска <1>. Раз нет товарищества, то нет и общей собственности (что косвенно подтверждается термином "пользование") <2>.
--------------------------------
<1> Наличие здесь альтернативного (ст. 320 ГК), а скорее уже факультативного обязательства сомнительно; но в любом случае общая собственность не может, видимо, возникнуть из факультативного (альтернативного) обязательства, если основное обязательство (в данном случае, очевидно, заем) лишено признаков сотрудничества, взаимного согласования действий.
<2> Если рассматривать предоставление средств как заем, а последний считать услугой (что само по себе небесспорно), то размером вклада мог бы считаться оговоренный сторонами предполагаемый процент по займу, но это применительно к основным условиям простого товарищества едва ли возможно. Однако из воли сторон, прямо закрепленной в договоре, следует, что права на объект увязываются не с предоставлением займа, а с его невозвратом.
Следующий вопрос: является ли "пользование" правом? Вопрос кажется странным, но он вполне уместен.
Сохраненная в ГК РФ традиция описания собственности через триаду правомочий может затруднить ответ. Но очевидно, что, если бы "пользование", как, впрочем и "владение" <1> или "распоряжение" было бы правом, оно относилось бы к вещным правам. А вещные права могут возникнуть, как известно, исключительно в силу прямого указания закона. Пользование в чистом виде мы нигде в качестве вещного права не обнаружим. Следовательно, пользование может подлежать защите исключительно в составе конкретного субъективного права - вещного или обязательственного, но ни в коем случае не само по себе.
|
|
|
--------------------------------
<1> Проблема "права владения" подробно обсуждается в главе о владении.
Дальнейшие рассуждения почти очевидны. Если пользования самого по себе быть не может, то следует считать, что у второго участника возникло из договора некое либо вещное <1>, либо обязательственное право. Но коль скоро мы не можем признать здесь простое товарищество, право носит обязательственный характер. А обязательственное право в отличие от вещного не имеет качества следования за вещью. Следовательно, при продаже магазина первым участником третьему лицу право "пользования", что бы ни имелось в виду, не перешло вместе с вещью. А потому в иске следует отказать. Такое решение и было принято судом первой и поддержано судом второй инстанций.
|
|
|
--------------------------------
<1> При том, что вещное право может быть лишь из числа указанных в законе. Кроме того, в данном случае если бы право было вещным (но каким? Если даже витает дух залога, то ни форма, ни содержание договора о залоге говорить не позволяют), то оно бы прекратилось с гибелью вещи. Обсуждение "иного способа обеспечения обязательства" по этой же причине (да и по иным) не представляется перспективным.
Простое товарищество и продюсерский договор
Выше уже рассматривались аспекты соотношения инвестиционного договора и договора простого товарищества.
Интересно продолжить обсуждение, отойдя от проблематики строительства, что, как мне кажется, позволит шире подойти к вопросу об отказе от товарищества.
Хорошевским районным судом г. Москвы рассматривался иск ООО "Студия "Диалог" к Г., Ч., Б. о взыскании неустойки и расторжении договора.
Истец ссылался на то, что им были заключены с каждым из ответчиков одинаковые договоры, по условиям которых ответчики обязывались оказывать истцу оговоренные в договоре услуги, в том числе являться на съемки любого рода, на запись в студию, на репетиции, на интервью, на концерты и иные зрелищные и публичные мероприятия, организованные истцом.
|
|
|
В период действия этого договора истец заключил с третьим лицом договор на серию концертов. Ответчикам следовало выехать по приобретенным для них истцом авиабилетам в г. Выборг, а затем в г. С.-Петербург, где истцом были заказаны для них номера в гостиницах. Однако ответчики не выехали на концерты, не обосновав уважительными причинами свой отказ.
В соответствии с договором в случае одностороннего отказа каждый из ответчиков обязан выплатить истцу неустойку в размере "финансовых вложений истца", но не менее 100000 дол.
Суд удовлетворил иск, указав следующее.
По мнению суда, между сторонами был заключен договор оказания услуг, причем ответчики были обязаны выполнять взятые на себя обязательства. Однако в нарушение своих обязательств ответчики не явились на концерты в г. Выборге и г. С.-Петербурге, тогда же отказались от дачи интервью, не явились на организованную продюсером фотосессию.
Суд расценил это поведение как односторонний отказ от исполнения обязательства, договор расторг и взыскал с ответчиков с каждого сумму, равную 100000 дол., как неустойку <1>.
|
|
|
--------------------------------
<1> Впоследствии это решение было отменено и дело неоднократно рассматривалось судебными органами.
Квалификация договора судом не может не вызвать сомнений.
Очевидно, что обязательства ответчиков никак не являются услугами для истца (продюсера), если только мы не будем обсуждать ситуацию, что сам продюсер является единственным посетителем всех тех концертов, которые он организует. Что касается съемок для журналов и подобных мероприятий, то, конечно, в этих случаях не снимаемые артисты, а фотографы оказывают услуги.
Все это настолько очевидно, что ошибка суда должна получить какое-то иное объяснение, кроме трудностей в выяснении фактических обстоятельств дела.
Думаю, что не ошибусь, если выскажу предположение, что проблемы дела связаны не с фактами, а с их юридической интерпретацией, точнее, с квалификацией договора.
Точно так же, как за термином "инвестиционный контракт" могут скрываться самые разные договоры, так и за термином "продюсерский контракт" мы будем обнаруживать договоры различной природы.
Прежде всего, заметим, что есть нечто общее между продюсерским контрактом, или по крайней мере некоторыми его вариантами, и контрактом инвестиционным. Не случайно в обсуждаемом нами деле фигурируют "финансовые вложения" истца, т.е., собственно говоря, инвестиции.
Однако отождествлять эти договоры все же не имеет смысла хотя бы потому, что в ГК РФ они не упомянуты и такое отождествление не приблизит нас к решению наших проблем.
Вообще говоря, продюсер - фигура, знакомая гражданскому праву как организатор создания сложного объекта, включающего несколько охраняемых результатов интеллектуальной деятельности, приобретающий право на эти результаты в силу договоров (ст. 1240 ГК). С точки зрения авторских прав вопрос хотя и непростой, но все же регулируемый. Кроме того, скорее всего, стороны не будут передавать права на результаты творчества посредством продюсерского договора. Хотя нельзя исключать, что попутным результатом продюсерского договора станет и приобретение продюсером авторских прав.
Внимание прессы привлек спор, в котором суд запретил исполнителю, ушедшему от продюсера, выступать на сцене, штрафуя за каждое выступление как за неисполнение судебного решения. Природа запрета, видимо, в прогибиторных (запретительных) правах, признанных за продюсером на "сценический образ" или подобный объект защиты, что указывает на сферу действия авторского права.
Можно допустить, что продюсер (или иной участник артистической группы) создает внешний вид представления, что включает костюмы, сценическое оформление, псевдонимы (сценические имена) артистов и т.п. Нельзя при этом исключить, что созданный объект достигнет качеств персонажа и получит тем самым защиту авторским правом. Такая защита предполагает, в частности, запрет на использование третьими лицами без согласия автора. Нужно, впрочем, заметить, что персонаж - достаточно бедный содержанием объект авторского права. Во всяком случае, имя персонажа не является отдельным объектом защиты. Многие узнаваемые черты персонажа на самом деле принадлежат артисту, а не автору персонажа. Значительный материал по этой части накоплен в знаменитом многолетнем споре по поводу принадлежности такого персонажа, как Джеймс Бонд.
Серьезное исследование может привести суд к выводу, что отсутствуют достаточные качества, позволяющие обнаружить создание объекта права в виде персонажа. Если же персонаж и будет признан, то те его черты, которые созданы автором (продюсером, художником), обычно бывают не настолько значительными, чтобы артист, для которого создавался персонаж, был лишен возможности продолжать выступления иначе, как путем полного отказа от всех своих черт, запомнившихся публике. Кроме того, если стороны строят свои отношения только на угрозе запрета, то это все же не договорный способ организации дела.
А мы говорим о договоре.
Продюсер, если он выступает как инвестор, предприниматель, будет рассматривать свои вложения как рискованные и имеющие целью получение прибыли, которая станет результатом как его вложений, так и деятельности по достижению результата, который отличен от авторских прав.
Для того чтобы точнее представить себе этот результат, обсудим более понятный вариант, когда продюсер выступает как агент, организующий концертную и иную подобную деятельность артиста (здесь его скорее можно называть импресарио). Такой агент берет на себя исключительно посреднические функции: договаривается об условиях выступлений, съемок, интервью, заказывает рекламу, осуществляет финансовые операции в интересах артиста вплоть до его частичного или полного кредитования и т.д.
Агент не вмешивается, однако, в творческий процесс: не определяет не только жанр, в котором выступает артист, но и его репертуар, не участвует в репетициях, не определяет и не заказывает исполняемые произведения и т.д. Даже если он и высказывается о творчестве заказчика, то эти высказывания не носят обязывающего характера и являются только мнениями агента. В конце концов риск не только творческой, но и коммерческой неудачи несет артист. Вознаграждение агента состоит в получении комиссии за оказанные им посреднические услуги. Обычно комиссия рассчитывается как процент от того дохода, который причитается артисту за выступления. Размер этой комиссии может зависеть и от репутации, знаменитости агента. Начинающий, неизвестный артист, которого представляет известный агент, получает дополнительные возможности, так как потребители рассматривают известность, маститость агента как гарантию успешности артиста. Соответственно, агент получает больший процент в качестве комиссии. Если же артист уже известен, то скорее он будет гарантировать профессиональные качества агента и тогда агент не будет иметь оснований требовать повышенного вознаграждения. В этих случаях агент (импресарио) не выходит за рамки внешних, представительских функций, реализует свои навыки, связи, знания в сфере организации. Но никаких признаков инвестиций, т.е. рисковых вложений, здесь мы не видим.
Между тем продюсер, намеренный сделать "финансовые вложения", уже не выступает как агент артиста. Агент если и финансирует артиста, то только в смысле кредитования. В этом случае агент несет только риск невозврата предоставленных средств, а не риск неудачи вложений. В первом случае риск состоит в неплатежеспособности артиста, во втором - в неудаче всего "проекта".
Итак, мы получаем второе неясное понятие, после понятия "продюсерский контракт". Я имею в виду "проект".
Есть опасения, что столь же малопонятные в юридическом смысле термины будут в дальнейшем умножаться. Пора вернуться к вопросу о квалификации продюсерского договора, отличного от договора агентского, с которым, как представляется, трудностей квалификации все же не ожидается.
Мы, таким образом, обнаружили (как это было и с инвестиционным контрактом), что на самом деле за продюсерским договором могут скрываться различные договоры, предусмотренные ГК РФ.
Целью продюсерского договора может быть и часто является получение артистом (группой, ансамблем) известности, популярности, узнаваемости. Результатом становятся не только значительное повышение доходов от концертов или иных представлений, но и дополнительные доходы, нередко превышающие основные, - от рекламы, участия в иных коммерческих мероприятиях.
Коммерческий смысл достижения популярности, узнаваемости ранее неизвестными артистами состоит, как можно видеть, в том, что финансовые вложения продюсера, а также его профессиональные усилия по продвижению артиста (группы) приносят ему доходы, значительно превышающие начальные вложения. Вот такую цель достижения популярности, получения новых возможностей как коммерческого, так и некоммерческого плана и можно называть "проектом". Имеется в виду, что заранее известны как цели вложений сил и средств, так и пути достижения этих целей.
Теперь мы должны обратить внимание на другую сторону договора - на артиста (группу, ансамбль). Понятно, что известность, узнаваемость, популярность - это те свойства, которые приобретает именно артист (а известность продюсера лишь производна от популярности и успешности артиста). Мы обнаруживаем, что у продюсера и артиста имеется общая цель - достижение известности, популярности, востребованности. Хотя по отношению к доходам эта цель и может расцениваться как средство, ни в коем случае нельзя так ее характеризовать. Во-первых, популярность сама по себе является результатом целенаправленной деятельности, имеющим самостоятельную и весьма высокую ценность. Во-вторых, получение различных коммерческих результатов настолько тесно связано с этим результатом, что их разделение лишено всякого смысла. Когда имеют в виду успешный "проект", то под успехом имеют в виду и первое, и второе.
Наличие общей цели предопределяет следующие юридические выводы.
Перед нами, конечно, не договор об оказании услуг. Продюсер нисколько не испытывает потребности в прослушивании артиста, посещении его выставок и представлений, и не для этого он вступает с ним в договорные отношения. Посреднические услуги продюсера - это также далеко не главный интерес артиста.
Продюсер сосредоточен на таких вопросах, как подбор репертуара (обычно он сам заказывает исполняемые произведения), определение манеры исполнения, состав вспомогательных, а нередко и ведущих исполнителей. Очевидно, что речь идет о серьезном, определяющем, содержательном вкладе. В то же время этот вклад едва ли воплощается в тот или иной объект авторского права <1> (кроме случая, когда один из авторов произведений или артист (в отношении смежных прав) берет на себя функции продюсера, но мы этот случай не обсуждаем). Приходится говорить о результате, который является полезным, общим для его участников, хотя и не выступает как объект права (ст. 128 ГК). Это - второй вывод, который мы должны сделать.
--------------------------------
<1> Впрочем, даже наличие объекта авторского права, дающего только запретительные права продюсеру, не лишает смысла продюсерский договор, который направлен на более широкий результат.
В ГК РФ только один договор предусматривает достижение общего сторонам полезного результата. Таким договором является, как известно, договор простого товарищества.
Целью договора может быть как результат, который является объектом права, скажем, строение, так и результат, который к числу объектов не относится. Соответственно, трудности с идентификацией и квалификацией общего результата, общей цели не становятся фатальными для квалификации самого договора как товарищества. Гораздо важнее выявление того, что результат действий товарищества является именно общим.
Другим важным вопросом является определение момента, когда результат уже достигнут, ведь в этот момент договор прекращается в связи с достижением результата.
Классическому праву было известно товарищество в той сфере, о которой мы говорим. Цицерон рассказывал в одной из своих речей о товариществе, называемом societas histrionis. По этому договору один из товарищей доставлял талантливого раба, а взнос другого состоял в обучении его сценическому искусству. Заработок артиста (Цицерон говорит, что весьма значительный) делился между товарищами пополам <1>.
--------------------------------
<1> Соколовский П.Е. Договор товарищества по римскому гражданскому праву. Киев, 1893. С. 221.
Законное оживление читателя при выяснении рабского статуса артиста мы можем умерить лишь тем доводом, что если сам товарищ попросит обучить его сценическому искусству (не приличному свободному человеку вплоть до позднего Средневековья, да и после этого), то смысл договора существенно не изменится. Предположим при этом, что начальные расходы товарищи покрывают сообща.
Если теперь вернуться к нашему договору, то мы можем заметить, что вкладом продюсера будут деньги и деятельность по организации ежедневных занятий артиста, включая участие в определении не только коммерческого, но и творческого ее содержания. Вкладом артиста будет не только концертная деятельность, но и участие в создании той самой узнаваемости, оригинальности, которая позволит изменить его артистический облик (имидж), создать новое артистическое качество.
Сами эти артистические качества, хотя и присвоены личности артиста и поэтому не могут быть вполне отделены от нее, являются все же общей целью договора. Достижение этих качеств, следовательно, может рассматриваться как общая цель. В этом пункте коренится одна из трудностей простого товарищества, созданного для извлечения доходов из освоения определенной ниши рынка - не только продюсерского договора.
Всегда, когда товарищи объединяются для получения дохода от ряда операций, те из товарищей, которые получают в процессе осуществления общей деятельности навыки, знания рынка, связи, рано или поздно получают стимул выйти из товарищества и вести дела самостоятельно, не делясь доходами с другими товарищами, участвующими в общем деле только деньгами, оставаясь в целом в стороне от текущей деятельности. Такая ситуация была известна и античному праву.
Понятно, что запрет на отказ от товарищества противоречит началам частного права. Ульпиан прямо писал, что запрет на выход из товарищества невозможен даже тогда, когда имеется условие о запрете раздела общего имущества в течение определенного времени <1>.
--------------------------------
<1> Дигесты. 17.2.14. Тогда раздел будет произведен позже.
Единственным нормативным регулятором здесь могут быть нормы, подобные, например правилам § 112 Германского торгового уложения о запрете конкуренции, в силу которых участник товарищества не может без согласия других участников совершать сделки в той же коммерческой отрасли. Очевидно, что здесь идет речь не о запрете на выход из товарищества, а о запрете конкуренции.
Однако подчинение договора простого товарищества и продюсерского договора, в частности, специальному регулированию такого рода пока, насколько известно, не предполагается. А такое следствие выхода из простого товарищества, как утрата своей доли в будущем результате <1>, в данном случае не может служить достаточным сдерживающим от выхода фактором.
--------------------------------
<1> Кстати, применительно к современному российскому праву это положение воспринимается с трудом; есть мнение, что вышедший товарищ считается имеющим долю в том результате, который будет создан в будущем.
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 34; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!