ЧАСТЬ V. ТЕНЬ СЭТА НАД АРГОСОМ. 1 страница
14. Посольство.
| Н |
а второй день пребывания стигийского посольства в Мессантии князя Ронтакиса
принял граф Молинарио, первый министр Аргоса.
Его Светлость был человеком немолодым, но и не старым, упитанным, как бо-льшинство представителей его редкой профессии, но не толстым, и достаточно опытным в делах политики, чтобы вот уже добрый десяток лет давать советы коро-лю Мило. Граф являлся обладателем внушительной белой бороды, — разумеется, не такой роскошной, как у Его Величества, — однако несопоставимой с жиденькой бо-родкой наследного принца Кассио. Впрочем, по мере того, как неумолимо учаща-лись у Его Величества болезненные приступы удушья, и борода графа Молинарио постепенно сближалась с отрастающей бородкой наследника.
Вот к этому достойнейшему представителю мессантийского двора и явился сия-тельный князь Ронтакис в сопровождении своего личного секретаря молодого госпо-дина Хамсина и приличествующей послу великой державы свиты.
Молинарио встретил старого знакомого сдержанно, но приветливо. И это уже было немалой победой: ибо прежде, когда князь в первый раз явился послом в Мес-сантию, тогдашний первый министр очень долго вовсе не желал принимать его. Не-смотря на всю нелюбовь почитателей Митры к поклонникам Сета, лично князь Рон-такис пользовался в аргосской столице вполне недурственной репутацией. В отли-чие от простых подданных, правителям приходилось водить дела с всякими, и в этом смысле вежливый, обходительный, сметливый, знающий свое место князь Ро-нтакис был, на взгляд первого министра, ничем не хуже, а даже лучше, к примеру, заносчивых зингарских посланников.
|
|
|
Ронтакис преподнес Молинарио, человеку изысканному и утонченному, очень до-рогую шкатулку стигийской работы. И добавил, что имеет честь везти с собой бога-тые дары своих монархов королю аргосскому, а также молодым принцам, каковые дары и готов представить им при первой же возможности. Граф обещался устроить эту возможность в самое ближайшее время.
Затем Ронтакис поведал собеседнику о переменах, случившихся в Стигии в пос-леднее время. Оба достойных мужа выразили удовлетворение по поводу ухода в потусторонний мир злобной королевы Тхутмертари и избавления мира посюсторон-него от колдунов Черного Круга.
Князь подробно рассказал о намерениях Их Святейших Величеств короля Джосера и королевы Мефрес. Намерения эти были самыми мирными. В подтверждение этого Ронтакис вручил Молинарио особую грамоту королевы Мефрес, в которой та от имени своей страны приносила официальные извинения за все обиды, нанесенные Стигией Аргосу в прошлом, и заверяла, что ничего подобного при ней не случится. Грамотой аргосский министр оказался столь озадачен, что долго рассматривал ее, а затем даже вызвал чиновника, считающегося лучшим знатоком самых изысканных оборотов стигийского дипломатического языка, дабы тот авторитетно засвидетельст-вовал правильность перевода.
|
|
|
Пришлось достойным царедворцам затронуть и ряд щекотливых тем. В частнос-ти, граф Молинарио поинтересовался, как следует понимать самовольный захват Стигией Барахских островов. Ведь оные острова, хоть фактически и являлись почти две тысячи лет логовищем морских разбойников, формально принадлежали Аргосу. В ответ князь Ронтакис посетовал, что, оккупируя архипелаг, стигийцы лишь испол-няли злую волю королевы своей Тхутмертари, вознамерившейся, как известно, по-корить весь мир, и что сам Барах для новых правителей Стигии интереса не предс-тавляет. Молинарио уточнил: следует ли понимать сиятельного князя так, что король Джосер и королева Мефрес готовы увести своих подданных с Островов?
Пока не готовы, с сожалением ответствовал Ронтакис, потому что если они это сделают немедленно, авторитету Их Святейших Величеств в Стигии будет причинен убыток, а это опасно, поскольку, помимо самих монархов, в Стигии, увы, очень ма-ло людей, желающих мира так, как они. Но позже, когда положение Их Святейших Величеств внутри страны укрепится достаточно, Стигия, без сомнения, не станет це-пляться за Барахские острова. Молинарио пришлось удовлетвориться этим объясне-нием; как опытный политик, он понимал, что стигийский посол сказал максимум того, что мог позволить себе сказать.
|
|
|
Благожелательно распрощавшись с сиятельным князем, граф Молинарио тотчас отправился во дворец, чтобы доложить обо всем своему королю.
А стигийцы тем временем покинули загородную виллу министра и возвратились на свою каравеллу. Она стояла на якоре не в мессантийской гавани, безразмерной, шумливой и небезопасной, а в тихом, хорошо охраняемом порту близ самого устья Хорота, там, где обычно останавливались суда венценосных особ, влиятельных ве-льмож и послов великих держав. Так, поблизости стоял галеон какого-то зингарс-кого посланника, а чуть дальше виднелась изящная яхта пуантенского графа; о том, что граф Троцеро сейчас на борту, свидетельствовало гордо развевающееся малино-вое знамя с леопардами. Были здесь и другие суда.
Отсюда открывался прекрасный вид на королевский дворец. Он стоял на холме на юго-восточной окраине Мессантии, и его террасы из белого мрамора красиво во-зносились навстречу ласковому солнцу. Из порта во дворец вела добротная дорога, мощеная оранжевым кирпичом. Везде стояли королевские гвардейцы в начищенных латах. Латы поблескивали на солнце, и оттого стражники казались золотыми стату-ями. От них веяло спокойствием и уверенностью. Глядя на этот порт, этот дворец, эту дорогу и этих стражников, трудно было усомниться в том, что Аргос при короле Мило процветает.
|
|
|
Ронтакис с Хамсином прошли в каюту князя, плотно притворили дверь и лишь тогда позволили себе немного расслабиться.
— Вы опять оказались правы, князь, — с улыбкой сказал именовавшийся Хамси-ном, — этот ленивый кот не уставал украдкой бросать на меня многозначительные взгляды. В одно мгновение я даже подумала, что он меня раскусил.
— Клянусь Сетом, Ваше Величество, и я бы не признал вас, — отдавая должное актерскому мастерству своей госпожи, склонил голову князь Ронтакис. — А что до графа Молинарио, его, как вы могли сами удостовериться нынче, интересуют толь-ко мальчики.
Королева Мефрес хищно усмехнулась.
— Красивые мальчики, князь, красивые!.. Ох уж эти благодетельные почитатели Митры! Нас, стигийцев, они называют лицемерами, а что сами?! Кто бы мог поду-мать: светлейший граф, министр и советник мудрого и справедливого государя, че-ловек в летах, — оказался мужеложцем!
— Молинарио соблюдает осторожность, — заметил Ронтакис. — О его, так ска-зать, увлечении известно лишь узкому кругу лиц. В глазах короля Мило верность и опыт графа перевешивают грех мужеложства. Конечно, Мессантия слухами полнит-ся, но каких только сплетен не ведется о высоких особах? Добродушные аргосцы языками болтают, но сами подобным сплетням верят редко. Ну а кто особенно усер-дствует, теми занимается полиция.
— Пришлось бы долго подбираться к Молинарио, если б он сам не облегчил на-шу задачу, — проговорила Мефрес. — Этот кот ленив, как я уже сказала, но отнюдь не глуп. Я уважаю таких противников. Внутри они гораздо опаснее, чем кажутся сна-ружи. Готова держать с вами пари, князь, наше показное миролюбие вызовет у него подозрение. Молинарио выступит против Договора. И красивый мальчик тут нам не поможет.
Ронтакис улыбнулся в усы.
— Я отказываюсь от пари с Вашим Величеством. Ибо никакому ленивому коту, как бы умен он ни был, не устоять против пантеры, лисицы и змеи в одном лице.
Королева не стала оспаривать столь изысканный комплимент. Она поняла, что князь имеет в виду, вперила в Ронтакиса внимательный взгляд и спросила:
— Вы полагаете, я слишком тороплю события?
Князь хорошо знал эту женщину. Великие достоинства уживались в ней с велики-ми недостатками. Те и другие, полускрытые до недавнего времени, неостановимой магмой вырвались на волю, когда она стала полновластной королевой. Как освобо-жденная магма борется с водой, так непомерная гордыня постоянно сражается в ней против гибкого ума. Все свои решения она принимает самостоятельно, и горе тому, кто без спросу позволяет себе давать ей советы. В лучшем случае она попросту за-давливает его своим интеллектуальным превосходством, — а о худшем не стоит и говорить… Но когда она сама спрашивает совета или суждения, приходится быть со-вершенно откровенным. Только так можно сохранить себя в ее глазах.
— Да, Ваше Величество, — честно ответил Ронтакис. — Ваша извинительная гра-мота насторожит аргосцев. Никогда такого не бывало, чтобы стигийцы перед кем-то извинялись, и король Мило, без сомнения, знает это. Вы слишком торопите события.
Да, я тороплю их, с горечью подумала Мефрес. Потому что у меня нет времени ждать, когда Аргос упадет в мои руки сам собой. И вы, конечно, правы, князь, — но вы же не знаете, что жизнь моя близится к концу… Она сказала:
— Я хочу показать аргосцам, что я не такая, как все стигийцы. Сначала они не поверят мне, но вскоре я сумею их убедить.
— Если бы на вашем месте был кто другой, я бы усомнился, — задумчиво про-молвил князь. — Но в том-то и дело, что вы воистину совсем не такая, как осталь-ные стигийцы…
* * *
| А |
удиенция у короля Мило состоялась утром следующего дня. Она происходила в
большом овальном зале, специально предназначенном для королевских приемов. Аргосский монарх восседал на резном троне из белого мрамора. Между сиденьем трона и собственно королем Мило можно было заметить небольшую подушечку. Об-лачение короля составляли длинный и широкий бордовый кафтан с застежками на груди и на рукавах, а также плащ-мантия того же цвета с подбивкой бурого меха. Одеянию полагалось некоторым образом возвеличить коренастую фигуру короля, скрыть изъяны стареющего тела и оттенить достоинства уже упоминавшейся роскош-ной седой бороды. На голове Мило покоилась большая золотая корона с семью ба-шнеподобными зубцами; семерка, как известно, считалась счастливым числом Солн-целикого Митры.
По правую сторону от трона стоял наследный принц Кассио, невысокого роста, но не такой приземистый, как отец, толстощекий, с непослушными светло-каштано-выми волосами и мальчишеским вздернутым носиком. На вид наследнику было, од-нако, лет двадцать пять. Известный модник, он носил алую накидку без пояса, бо-гато украшенную мехом, поверх короткой бархатной куртки с разрезами на рукавах. На поясе висела рапира в дорогих ножнах; знающие люди утверждали, что и рапи-ру, и, особенно, ножны, принц Кассио носит лишь для красоты — а собственно, за-чем еще все это вельможному принцу?
Рядом с Кассио стоял его младший брат Ариостро, тоже в накидке и в куртке, но более скромных, чем у Кассио, и без рапиры. Одного со старшим братом роста, принц имел на вид лет пятнадцать-шестнадцать. У него было задумчивое овальное лицо с внимательными карими глазами.
По другую сторону от Мило стояли граф Молинарио, первый министр, и маршал Аркадио, главнокомандующий аргосской армией. Помимо монарха, его сыновей и упомянутых высоких вельмож, здесь присутствовали представители знати, генералы, офицеры гвардии и прочий сановный люд, дорожащий своим правом доступа к трону.
Много собралось народу, чтобы встретить стигийского посла и увидеть его дары королю Мило; таким образом, пока князь Ронтакис вручал богатые подношения сво-их владык, его помощник и секретарь Хамсин имел возможность незаметно изучать благородное собрание. Право же, с затаенным ликованием размышляла Мефрес, ни-каких даров не жалко; король Мило сделал мне великий подарок, собрав здесь всех, кто сколько-нибудь значит в его варварском королевстве…
Когда все подарки были вручены, князь Ронтакис с соизволения короля Мило пе-решел к официальной части своей миссии. Приблизившись к трону, он припал на одно колено, склонил голову и проговорил:
— Прошу Ваше Величество принять мою верительную грамоту в залог мира и дружбы между Стигией и Аргосом.
С этими словами он передал в руки Мило богатый пергамент. По залу разнесся гул одобрения, смешанного с ропотом. Одобрение вызвали изысканные и вполне цивилизованные манеры стигийского посла, его проникновенный тон, приятный, вну-шающий доверие голос и, конечно, превосходный аргосский, на котором изъяснялся посол. Ропот возник по причине произнесения последним слов о мире и дружбе. Вряд ли кто в этом зале всерьез надеялся на дружбу с державой змеепоклонников; что же до мира, то он обычно являлся сам собой и всегда оказывался худым.
— Мы приветствуем вас, сиятельный посол, — сказал Мило, — и в вашем лице Их Святейшие Величества короля Джосера и королеву Мефрес. Мы благодарим сти-гийских владык за богатые дары. Мы оценили также искренность ваших слов. Мы разрешаем вам остаться при нашем дворе.
Далее, согласно протоколу, между королем Аргоса и стигийским послом состо-ялся краткий обмен положенными любезностями, а затем князь Ронтакис был приг-лашен для более продолжительной беседы в личные покои короля.
* * *
| В |
стреча Ронтакиса с аргосским королем длилась почти два часа против положен-
ных тридцати-сорока минут. На ней также присутствовали оба сына Мило и вы-сокие сановники Молинарио и Аркадио. Впрочем, аргосцы большую часть этого вре-мени молчали, а говорил в основном стигийский посол. Так дипломатия королевы Мефрес одержала еще одну маленькую победу — ибо князь Ронтакис умел одинаково убедительно изъясняться что на языке древней империи, что на наречиях западных хайборийских варваров. Когда князь наконец ушел, король Мило потребовал от бли-жайших советников изложить ему свое мнение о стигийских делах.
Они не сразу начали отвечать: Кассио — потому что пребывал в некоторой рас-терянности от всего услышанного, Молинарио раздумывал, в какую форму облечь свой, как обычно, двусмысленный совет, ну а юный принц Ариостро предпочитал высказываться последним. Поэтому слово взял маршал Аркадио и с прямотой воен-ного объявил:
— Дружить со Стигией нам ни к чему, мой государь. Мы без них как жили, так и проживем. Не верю я в добрые намерения ихних владык. Джосер и эта самая Меф-рес, что прислала нам дары, — такие же змеепоклонники, как и проклятая Тхутмер-тари. От них добра не жди. Нельзя нам заключать с ними Договор. И уж тем более нельзя наследнику ехать на Барах. Так и следует сказать послу, пусть даром не на-деется!
— Посол передал Его Высочеству официальное приглашение королевы Мефрес, — заметил граф Молинарио. — Если мы отвергнем его, это покажется королеве ос-корблением. Мы можем не дружить со стигийцами, но зачем же сразу ссориться?
— А почему, по-вашему, стигийская королева приглашает наследника, а не са-мого нашего короля? — осведомился маршал.
— Это-то ясно, почему, — ответил за министра сам король. — Она знает, что я не поеду. Если я приеду к ней в гости на Барах, это явится признанием стигийского суверенитета над архипелагом. А Барах принадлежит нам!
Советники смущенно потупили взоры.
— Отец мой, к чему нам обманываться? — вмешался принц Кассио.— Когда Ост-рова были нашими? Да никогда! Сначала там никто не жил, затем появились пира-ты, и до последнего времени они контролировали архипелаг и всю акваторию.
— Барах принадлежит Аргосу! — упрямо заявил Мило. — Так записано в наших документах, значит, так тому и быть! И ни я, ни ты, ни Ариостро на Барах не пое-дем. Точка! А на приглашение Мефрес не обязательно давать скорый ответ… Никто не может заставить нас решать быстрее, чем мы хотим решать!
Это была любимая фраза короля Мило, и он весь был в ней: упрямый, долгий на подъем, но непреклонный, когда решение уже принято. Понимая, что переубе-дить монарха невозможно, да и нет в том никакой нужды, граф Молинарио осторож-но заметил:
— Следует признать и некоторые положительные моменты, мой государь. За по-следнюю седмицу ни одно аргосское судно не подверглось нападению пиратов, по причине исчезновения оных. Купцы довольны. Объем торговых сделок в портах Ар-госа возрастает с каждым днем. За четыре последних дня мы собрали больше нало-гов и пошлин, чем за всю минувшую луну. И зингарские каперы нам не досаждают.
—Ну так что вы предлагаете?—буркнул Мило.—Заключить со стигийцами Договор?
— Отнюдь, Ваше Величество. В таком деле нельзя торопиться. Нужно хорошенько все обдумать, изучить. Но и отказываться от Договора неблагоразумно. Ведь если мы откажемся, то тем самым распишемся в своем недоверии новым стигийским вла-дыкам, а это будет несправедливо. Джосер и Мефрес, насколько мне известно, ни в коей мере не причастны к недобрым деяниям Тот-Амона, Ктесфона и Тхутмертари.
Король благосклонно кивнул. Как обычно, Молинарио умел отыскивать золотую середину.
— Ну а ты что скажешь, Ариостро?
Юный принц слегка наклонил голову набок и заметил:
— Я совершенно согласен со светлейшим графом, отец. Мы должны все изучить. Но, с другой стороны, если на Барах никто не поедет, как мы это сделаем?
Воцарилась тишина. Потому и приглашал Мило на королевские советы своего сына-подростка, что тот славился изрядной рассудительностью суждений, которой нередко завидовали взрослые.
— Ариостро прав, — заявил Кассио. — Я должен поехать. Встречусь с королевой Мефрес, увижу все своими глазами. Такая поездка ни к чему нас не обяжет. Это ви-зит вежливости, не более.
— Митра! Да готов ли кто-нибудь из здесь присутствующих поручиться, что зме-епоклонники не причинят вреда нашему наследнику? — воскликнул Аркадио.
— Вы перегибаете палку, достойный маршал, — улыбнулся Молинарио. — Сти-гийцы не самые приятные люди, согласен, но это не разбойники.
Видя, что его никто не поддерживает, маршал покрылся краской, и выпалил:
— Если вы в них так уверены, монсеньор граф, сами к ним и поезжайте!
Теперь покраснел граф. На Барах к стигийцам он явно не собирался.
— А это мысль, — поддержал Ариостро. — Господин первый министр, известный мудростью и осторожностью, сумеет разобраться, где истина, а где ложь.
— Но, брат, королева пригласила-то меня! — с обидой молвил Кассио.
Несмотря на неясную опасность, а может, и благодаря ей, ему очень хотелось поехать. Увидеть сказочные Барахские острова, легендарную обитель пиратов, поз-накомиться с самой королевой Мефрес; он слышал, это женщина незаурядная и не-обычайно красивая…
— Тебе, сын, — строго сказал король Мило наследнику,— надлежит смирять свой пыл, когда речь идет о делах государства. Ты мой преемник, значит, ты обязан бе-речь себя и семью свою…
— Ради Митры, отец! Мне двадцать пять уже, а ты все меня опекаешь! За всю жизнь я не видел ничего, кроме Мессантии и окрестностей. Даже Ариостро — и тот видел больше. Он был с тобой в Аквилонии и в Офире. А что я?
Приближенные стыдливо отвернулись. Со стигийской темы разговор незаметно перешел на домашние дела и стал одинаково неприятен каждому из присутствую-щих. Все они знали, почему Мило лелеет своего первенца: король боится, что лю-бой очередной приступ удушья может оказаться для него последним. Кассио — нас-ледник престола. Что станет со страной, если с Кассио случится беда? Ариостро умен, но слишком юн: по законам Аргоса король может править самостоятельно с восемнадцати лет — а принцу Ариостро только пятнадцать с половиной…
— Не будем сейчас обсуждать это, — мрачно сказал Мило. — К королеве Мефрес поедет граф Молинарио.
Первоначально король не собирался принимать такое решение. Он вообще не со-бирался ничего решать сейчас. Но иначе Кассио будет настаивать на своем, и болез-ненная для всех тема получит развитие.
— Кто тебя за язык тянул, брат, — украдкой шепнул уязвленный Кассио Ариост-ро, и тот также почувствовал себя неуютно.
Король и его советники обсудили еще несколько вопросов, касающихся отноше-ний со Стигией, но разговор оказался скомканным, и вскоре Мило прекратил его. Никто — ни Кассио, ни Ариостро, ни Молинарио, ни Аркадио — не уходил из поко-ев монарха удовлетворенным. А это означало, что королева Мефрес могла записать в свой актив еще одну маленькую победу.
Дата добавления: 2020-11-15; просмотров: 109; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!