Часть I. НАСЛЕДИЕ БОГИНИ ТХУТМЕРТАРИ. 9 страница
Поэтому всегда, везде, где это позволяли законы, обычаи и её собственные ин-тересы, Камия старалась надевать на себя как можно меньше одежды, а что надева-ла, надевала так, чтобы суметь пройти по самому краю приличий, часто и за кра-ем. Надевая на себя как можно меньше, оставляя наготы намного больше, чем дру-гие знатные стигийки, она и в этом оставалась Стигии чужой.
Ноги Камия обула в удобные сандалии с подвязками, также отделанные золоты-ми узорами. Затем надела на шею ожерелье из бриллиантов и драгоценных камней. На три серебряные нити были нанизаны рубины, топазы, аметисты, янтари, сапфи-ры, изумруды и даже несколько каменьев атлайского горного хрусталя. Пальцы ук-расила тремя перстнями, также очень редкими, изысканными, дорогими.
Она ценила и любила роскошь. Могла в одиночку выжить в джунглях, полных свирепых хищников, чтобы затем, умывшись, приодевшись, предстать перед людьми в роскошных одеяниях цивилизованных принцев и королей. Как и всякая женщина, она любила ловить на себе восхищённые взгляды мужчин и завистливые — других женщин. Выше роскоши, знаний и славы она ценила только власть. Ибо только власть могла дать великому человеку первое, второе и третье. И ещё она любила брать от жизни всё, что сама могла взять. Выше власти была только красота её игры, кото-рую способны оценить лишь боги.
На голову Камия не надела ничего, только распустила все косички, чтобы её ис-синя-чёрные блестящие волосы спускались ниже плеч и хоть немного, и хоть иног-да прикрывали грудь.
|
|
|
Она позвонила в колокольчик. Дверь — не та, которая вела в каюту Паксимена, а другая, побольше, в противоположной стене, отворилась, и на пороге возникли два стражника. Увидев её, эти суровые стигийцы открыли рты от изумления. Камии показалось, что они готовы упасть ей в ноги. Погодите, мысленно усмехнулась она, — пока не время, но уже совсем скоро!
— Послать за адмиралом Ксептахом, генералами Ихметом и Псамитеком и кня-зем Ронтакисом, — глядя меж стражников, приказала она. — Пусть явятся ко мне немедля.
Только за стражниками закрылась дверь, с другой стороны раздался стук, мень-шая дверь отворилась, и показался старый медикус. Он вошел в каюту и остановил-ся, рассматривая Камию. Она, конечно, заметила, что он зашёл, но виду не подала и к нему не повернулась.
— Доченька, — тихо сказал Паксимен, — пожалуйста, выслушай…
— Я же сказала: потом!
— Но это касается тебя!
Она резко обернулась. Драгоценности жалобно зазвенели на ней. Камия подошла вплотную к Паксимену и, чеканя каждое слово, проговорила:
— Отныне всё, что творится в подлунном мире, касается меня! Запомни это, отец. А теперь уйди. Я выслушаю тебя, в своё время.
|
|
|
Хорошо зная свою воспитанницу, старый медикус не решился ей перечить. Скор-бно наклонив голову, он прошептал какие-то слова о коварстве богов и об изменчи-вой милости Судьбы, затем стал пятиться и в конце концов исчез за своей дверью. Камия пожала плечами, в последний раз погляделась в зеркало и опустилась в рос-кошное кресло, покрытое кхитайским узорчатым шелком.
Через несколько минут явился первый из призванных ею соратников. Рослый на-столько, что ему пришлось наклонить голову, дабы войти внутрь, адмирал Ксептах был облачён в короткую морскую тунику. Поверх туники была надета тога с выши-тым на нею знаком адмиральского достоинства — серебряным змеем, вспарывающим волны. Тога лежала небрежно, что свидетельствовало о скорых сборах адмирала. Он явно не думал являться её взору на раннем рассвете.
Войдя в опочивальню и приметив в кресле Камию, Ксептах на несколько мгно-вений замер, рассматривая её новый облик, затем поклонился и, как положено, до-ложил о своём прибытии.
—…Вы сегодня прекраснее, чем всегда, госпожа. Хотя не знаю, как это возможно?
— Скоро все и всё узнаете, — кивнула Камия. — Дождёмся остальных.
Адмирал бросил на неё удивленный взгляд. Она не смотрела в его сторону. Он был готов отчитаться о состоянии флота, но она, вопреки своему обыкновению, ни о чём не спрашивала. Ксептах кашлянул и заговорил:
|
|
|
— Ваше Высочество, наши патрульные суда заметили ночью огни зингарских каперов…
— Помолчи, адмирал, — перебила она, по-прежнему не глядя в его сторону, — не мешай мне думать. Мы разберёмся с зингарцами позже.
Ксептах замолчал. Он пожирал её глазами, но ему оставалось лишь мечтать, гадать и ждать. С тех пор, как по воле королевы Тхутмертари принцесса Камия приняла командование флотом, он как будто не давал ей поводов для недовольства. Наоборот, в душе Ксептах считал себя ближайшим сподвижником великой Камии. А в том, что служит он под началом именно великой женщины, после блестящей, ост-роумно-показательной победы Камии над тысячелетней барахской вольницей, у него не было ни малейших сомнений.
Впрочем, он был и остался солдатом — верным, храбрым и исполнительным, он не привык долго размышлять над поведением правящих особ. Это были совсем дру-гие люди: они приказывали, он повиновался.
Следом за Ксептахом явился Псамитек — стройный, подтянутый штабной гене-рал. Камия ценила его за усердие и честность. Это сочетание качеств встречалось нечасто среди высокопоставленных стигийцев. После захвата Барахских островов Псамитек фактически исполнял здесь обязанности военного наместника. Камия ве-лела второму прибывшему то же, что и первому: молча ждать остальных.
|
|
|
Неслышно ступая, вошел князь Ронтакис. Это был примечательный во многих от-ношениях человек. Отпрыск древнейшего рода, он являлся сыном одного из прибли-женных королевы Нехтесси, незабвенной бабки Камии. Сам князь с юных лет участ-вовал в борьбе партий вокруг луксурского престола. При Ментуфере впал в неми-лость, и король не нашел ничего лучшего, как отправить Ронтакиса послом в какое-то карликовое царство Восточного Шема. Там князь проявил себя прирожденным ди-пломатом. Его успехи были столь очевидны, что Ментуфер перевел его послом в Асгалун, столицу Пелиштии. Затем была служба в Офире и Туране, а уже при Кте-сфоне Ронтакис стал послом Стигии в Аргосе. Там он вошел в доверие к королю Мило, и недалек был день, когда Луксур и Мессантия подписали бы договор о дру-жбе. Случайное вмешательство варвара Конана в посольские дела разрушило тщате-льно подготовленную ловушку для короля Аргоса Мило.[2] Не в силах перенести такой обидной неудачи, князь Ронтакис вышел в отставку и уединился в своем родо-вом поместье неподалеку от Луксура.
Камия ценила его как опытного и тонкого политика. Ронтакис же, при всем его цинизме и коварстве, был горячим патриотом стигийской державы. Рассуждения кня-зя о величии древней империи и способах его, величия, умножения, согласовались с чаяниями Камии. Только глупец не понял бы, как мечтает старый лис увидеть ее на луксурском престоле. Если атлаец Паксимен был верен Камии, как отец верен любимой дочери, то стигиец Ронтакис был ее преданным идейным сторонником.
Желая спасти его от расправы со стороны Тхутмертари, Камия взяла Ронтакиса в свой барахский поход. Помочь в бою он ей не мог, но Камия была не из тех, кто разбрасывается ценными людьми. Ронтакис возглавил её шпионскую службу, факти-чески создав стигийскую разведку заново. Он же скоро сделался главным советни-ком Камии, кто понимал ее не то, что с полуслова — с полунамека, с полувзгляда.
Поклонившись Камии, князь ненавязчиво оглядел ее. Подобие улыбки промельк-нуло меж благородных седых усов. Не задавая вопросов и не выдавая своих чувств, Ронтакис встал в стороне. Камия готова была поклясться, что старый лис сразу обо всём сам догадался. Она отдала должное его самообладанию.
Последним явился генерал Ихмет. Толстобрюхий, некрасивый лицом, страдаю-щий одышкой, Ихмет между тем считался едва ли не лучшим из стигийских воен-ных стратегов. Камия также сочла себя обязанной спасти его от расправы со сторо-ны ужасной королевы-жрицы.
— Да простит меня Ваше Высочество за задержку,— задыхаясь, проговорил Ихмет. —Весть о том, что вы желаете видеть меня, застала вашего покорного слугу в Тортаже…
— Пустяки, генерал, — улыбнулась Камия. — Вам не в чем оправдываться. Про-шу вас, князь, прочтите вслух сей документ.
Ронтакис приблизился к ней, и Камия передала ему королевский рескрипт. Па-пирус еще был у неё в руках, а лисьи глаза князя уже пробежали его. Но Ронтакис и теперь ничем не выдал своих чувств. Он чуть отошел от её кресла, приосанился и ровным голосом прочёл:
— «По причине внезапной и безвременной кончины моей сестры ко-ролевы Тхутмертари и согласно установленному порядку престолонас-ледия принимаю корону Стигии и настоящим рескриптом провозглашаю себя и свою супругу Камию полновластными королём и королевой Сти-гии, равноправными соправителями нашей державы. Свершаю сие по воле Владыки Сета и во имя Его. Джосер.»
Ронтакис показал рескрипт Ксептаху, Псамитеку и Ихмету, добавив:
— Рескрипт оформлен по всем правилам и имеет силу закона с момента подпи-сания Его Величеством королём Джосером. Да здравствуют и да живут вечно король Джосер и королева Камия, владыка и владычица великой Стигии!
С этими словами старый князь преклонил колени перед новой королевой Стигии. Адмирал и оба генерала повторили величальные слова и тоже опустились на коле-ни перед Камией. Она в ответ им улыбнулась и сказала:
— В одном лишь вы ошиблись, князь. Нет, Камия не будет королевой Стигии! Под этим именем я взошла на трон Атлаи, но для древней Стигии у меня будет дру-гое имя, исконно стигийское. Я принимаю тронное имя Мефрес.
Восхищенный тем, что Камия начинает свое правление со столь ловкого и удач-ного политического хода, Ронтакис тотчас же воскликнул:
— Да здравствует и да живет вечно Мефрес, королева Стигии!
— Мой венценосный супруг, да живет он вечно, также принял на себя обязаннос-ти главы культа Отца Сета. В настоящее время Его Величество король Джосер спе-шит в Луксур, чтобы из столицы наводить порядок по всей нашей империи. Я же-лаю, чтобы вы сообщили эти новости нашим подданным здесь, на Барахе. Вы мо-жете встать.
Ксептах и Псамитек помогли подняться с колен Ихмету, который не знал, куда деть себя от стыда. Предвосхищая изъявления радости, готовые вот-вот на нее об-рушиться, королева Мефрес воздела руку в предостерегающем жесте и проговорила:
— Молчите! Ваши глаза говорят мне больше, чем могут сказать ваши уста. Вы — лучшие из моих подданных. Тебя, адмирал Ксептах, я назначаю главнокомандую-щим королевским флотом Стигии. Ты, генерал Ихмет, возглавишь мою армию здесь, на Барахе. Своим первым рескриптом я объявлю Барахские острова одиннадцатой провинцией Стигии и назначу тебя, генерал Псамитек, её полноправным наместни-ком. А вы, почтенный князь Ронтакис, останетесь моим первым советником.
— Почту за величайшую честь, моя госпожа, — седой князь вновь опустился на колени и поцеловал протянутую ему руку Мефрес.
Соответственно поступили и остальные назначенцы. Королева пощадила Ихмета и не дала ему пасть ниц — новый командующий барахской группировкой поцеловал ее руку стоя.
Мефрес встала, прошла к окну и, указывая на Тортаж, объявила:
— Я также повелеваю возвести на этом месте цитадель, столицу Барахского на-местничества, и, в знак моей преданности супругу, великому королю Джосеру, на-рекаю город Джосерионом. Князь, прикажите моему секретарю Анефу подготовить нужные рескрипты, я их подпишу.
Осчастливив своих вельмож еще несколькими распоряжениями, она отправила их. Ронтакис задержался в дверях, и она сделала ему знак остаться. Обведя руками окружающее пространство, королева проговорила:
— Власть… Что может быть прекраснее достойной власти? Разве эти побрякушки? — она усмехнулась, кинув взгляд на свои украшения. — Какие горы золота и самоц-ветов сравнятся с честью и величием древней империи?
Князь кивнул седогривой головой и не без доли лукавства заметил:
— А вы недаром взяли тронное имя Мефрес, не правда ли, моя блистательная госпожа? Королева Стигии Мефрес, правившая пять тысяч лет тому назад, просла-вилась великими деяниями! При ней держава процветала, священный Дом Сета ца-рил над миром, владыки Ахерона трепетали при одном лишь её имени, а войска Мефрес стояли у стен пурпурного Пифона…
— А ещё прибавьте, что та древняя Мефрес с полным основанием носила гордый титул императрицы.
— И вы?.. — поймал брошенную ему мысль Ронтакис.
— Возможно, в своё время, — кивнула ему королева. — Если бы мои войска сто-яли у стен ахеронской столицы, я бы, несомненно, взяла ее.
Князь прижал руки к груди. Взвешивая каждое слово, старый дипломат сказал:
— Владыка Сет явил свою божественную милость, после стольких страшных ис-пытаний поставив над нами таких владык, как вы и ваш супруг. Да будет на то Его воля, Мефрес Вторая превзойдёт Мефрес Первую!
— Да будет так, — согласилась Мефрес II.
Ронтакис продолжал:
— Теперь, когда безбожное владычество Змеиной Королевы пало, хайборийские варвары торжествуют победу. Как будто это их победа, а не наша! Они расслаблены, они считают, что опасность их нелепым королевствам миновала. Они привыкли опасаться нашей магии, они приучены сражаться против больших армий, им кажет-ся, что наша магия мертва, а наша армия разбита, и тому немногому, что от неё ос-талось, суждено погибнуть в битвах со змеелюдьми. Варвары злорадно наблюдают, как наш король, ваш муж, пытается собрать стигийскую державу по кусочкам и от-воевать её назад. Варварские короли к северу от Стикса полагают: их позиции кре-пки, как никогда, а наши слабы, как никогда. Чуть позже, когда Стигия ещё ослаб-нет, они будут готовы растерзать её… Но эти варвары забыли, что у Стигии теперь есть вы, моя блистательная королева. Они не представляют, что их ждёт!
Мефрес кивнула, подошла к большой карте Хайбории, висящей на стене, и собс-твенноручно надписала новое название Джосерион на месте бывшего пиратского То-ртажа. Затем взгляд новоявленной стигийской королевы сместился чуть правее, к Зингаре, Аргосу и далее, к великой Аквилонии.
— Будучи в Тарантии, я дала слово королю Аквилонии Конану, что не стану по-сягать на его королевство. Но теперь, — ее огромные глаза сверкнули озорным бле-ском, — теперь сам Конан наслаждается гостеприимством моего супруга, а корона Аквилонии больше не принадлежит Конану. В Тарантии у власти Роберт Рэнквист, наёмник, проходимец из иных времен, решивший взять себе корону не без моей нас-тойчивой подсказки. Ему я никакие клятвы не давала!
Ронтакис одобрительно кивнул. Он втайне опасался, что она решит вернуться в Стигию к мужу, новому королю. Но ему, Ронтакису, в Стигии делать больше нечего, его поместье разрушено, поля сожжены, все слуги и рабы растерзаны змеядами. Нынче в Стигии идёт смертельная война с врагами рода человеческого, там нужны могучие волшебники и воины, а не политики и дипломаты.
Словно подслушав его мысли, королева Мефрес сказала:
— Мы сумеем лучше помочь королю, оставшись здесь, чем возвратившись в Сти-гию. С врагами в Стигии король, надеюсь, справится без нас. У нас достаточно за-бот в Хайбории.
— Нам и не нужно возвращаться,— улыбнулся в густые усы князь Ронтакис,— по-скольку Стигия навечно в нашем сердце! Она везде, повсюду, там, где вы, моя бли-стательная королева. Куда бы вы ни устремили взор, империя последует за вами!
— О, да. Моя любовь и преданность моей стране день ото дня все крепче! По воле Сета мы освободились от кровавой тирании Тхутмертари и самонадеянных жре-цов. Для Стигии настало время привести к свободе и народы хайборийских стран. Мы откроем для них путь к цивилизации, мы даруем этим варварам порядок, о ко-тором они могут лишь мечтать. Нет лучше способа возродить былое величие нашей империи, чем принести свободу, мир и послушание отсталым и невежественным странам. Сколько у меня людей?
— Из Кеми на наших судах отправились пять тысяч воинов, три тысячи офицеров и матросов и около двух тысяч слуг, также способных держать оружие. Не считая воинства с «затерянных кораблей атлантов», которые после падения Тхутмертари исчезли без следа, в точности, как вы это и предвидели, моя королева. Но поско-льку военных потерь до сих пор у нас не было…
— Итак, десять тысяч всего, а у одной лишь Аквилонии сто тысяч, — усмехну-лась Мефрес. — Любой стратег вам скажет: мы обречены, нас слишком мало! Но мне хватит. Если новая великая игра пойдет по-моему, я справлюсь и меньшими силами!
С этими словами она повернулась спиной к карте Хайбории, подошла к сундучку у противоположной стены, достала из него ножны на три небольших стилета, изв-лекла эти клинки из ножен и одним лёгким, изящным движением с руки бросила их через всю каюту прямо в карту. Ронтакис не сумел сдержать вздох изумления.
Каждый из посланных ею стилетов угодил в какую-то из знаменитых хайборий-ских столиц: один — в Мессантию, другой — в Кордаву и третий — в Тарантию.
6. Две луны или вся жизнь.
| Н |
а флагмане стигийского флота, огромном четырехмачтовом черном фрегате,
помимо всего прочего, имелись специальные апартаменты для коронованных
особ. На время отсутствия монарха королевские покои опечатывались, вступать туда воспрещалось даже посвященным жрецам Сета, не говоря уже о принцах или адмиралах Стигии. Король Ктесфон, известный домосед, посещал эти покои только трижды, причем в последний раз — десять лет тому назад. Его преемница Тхутмер-тари не удосужилась побывать в них ни разу.
Поэтому, когда королева Мефрес в сопровождении князя Ронтакиса, своего лич-ного секретаря ученого писца Анефа и стражников вскрыла печати, отомкнула запо-ры и вошла в полагающиеся ей апартаменты, она нашла там обстановку десятилет-ней давности, затхлый воздух и облака пыли, взметнувшиеся ей навстречу.
— Это не покои монарха, а какой-то склеп, — сердито заметила Мефрес и при-казала тотчас очистить и проветрить свои новые палаты.
Пока слуги и стражники исполняли ее волю, Мефрес вместе с Ронтакисом под-нялась на палубу корабля. Все стигийцы уже знали о счастливом превращении при-нцессы в полновластную королеву. Там, где ступала она, люди падали на колени, посылали ей величальные слова и выказывали стремление припасть к ее рукам или, по крайней мере, стопам.
Камия, считавшая себя тонким знатоком человеческой натуры, полагала эти сви-детельства обожания совершенно искренними. Эти люди действительно любили её, не то, чтобы любили — обожали. Она имела все, что требовалось им: она была красива, умна, решительна, отважна и удачлива, она умела подавать пример и вес-ти за собой. Она была справедлива к своим подчиненным — отныне подданным — и жестока к врагам Стигии. У нее сложились своеобразные понятия о чести и справед-ливости, которые вполне соответствовали характеру стигийцев.
Размышляя об этом, многоопытный князь Ронтакис приходил к выводу, что рож-дённая в далекой Атлае королева Мефрес II имеет все, чтобы стать самым «стиги-йским» из всех монархов древней империи. В силу этого старый лис готов был по-ложить жизнь, исполняя ее волю.
Стоя на высоком капитанском мостике, Мефрес призвала к себе адмирала Ксептаха.
—Ты говорил о зингарских кораблях,—напомнила она ему.—Расскажи подробнее.
— Ночью наши патрульные заметили в нескольких милях к востоку скопление судов. Галеон,[3] три карака,[4] каравелла,[5] остальные суда поменьше, в основном галеры на три-четыре десятка весел. Всего семнадцать кораблей.
— Флаги?
— Флаги были, Ваше Величество, но не зингарские и не аргосские.
— Ясно, — улыбнулась Мефрес, — это либо каперы, имеющие патент кордавско-го герцога, либо флибустьеры из числа окопавшихся на том берегу Барахского про-лива. В любом случае — отпетые морские разбойники. До барахских пиратов им далеко, они не столь смелы, но столь же алчны.
Дата добавления: 2020-11-15; просмотров: 100; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!