Выстраивание эффективной системы пределов защиты исключительных прав патентообладателя.
При установлении системы пределов защиты исключительного права необходимо исходить из следующих трех базовых утверждений.
1. Право на защиту подчиняется общему институционально-функциональному назначению субъективного права, в связи с этим цели его реализации, как и в случае с осуществлением исключительного права в рамках регулятивных правоотношений, должны соотноситься с базовыми ценностями и функциями исключительного права.
2. При установлении пределов защиты исключительных прав должны учитываться также общие принципы гражданско-правовой защиты:
- соразмерности <1>: надлежит рассматривать соотношение вреда, причиненного интересам правообладателя, и тех последствий, которые могут наступить с удовлетворением его требований для нарушителя, общества в целом;
--------------------------------
<1> Андреев Ю.Н. Механизм гражданско-правовой защиты // СПС "КонсультантПлюс".
- восстановительной (компенсаторной) направленности и эффективности: действительно ли избранный способ защиты направлен на восстановление нарушенного интереса и может ли он объективно его восстановить <1>.
--------------------------------
<1> Про восстановительный характер мер защиты см., в частности: Илларионова Т.И. Система гражданско-правовых охранительных мер. Томск, 1982. С. 56; Шевченко А.С. Возмещение вреда, причиненного правомерными действиями. Владивосток, 1989. С. 34; Кархалев Д.Н. Гражданско-правовые механизмы защиты и меры ответственности. Уфа, 2004; http://www.ex-jure.ru/law/news.php?newsid=490.
|
|
|
3. При нарушении правообладателем пределов защиты исключительного права, подобно тому как мы констатировали это применительно к недопустимым лицензионным практикам, основной целью должно быть не лишение патентообладателя его прав (в том числе права на защиту), а обеспечение эффективного взаимодействия заинтересованных в использовании патентоохраняемого объекта субъектов. Заинтересованному в использовании чужой разработки лицу (ответчику по делу) должен быть обеспечен доступ к разработке при минимальном вмешательстве в сферу господства патентообладателя.
Как было отмечено Т.И. Илларионовой, "нарушенный конкретными действиями интерес стимулирует реализацию управомоченным лицом мер к его защите" <1>. При этом речь идет именно о законном интересе сообразно представлениям законодателя о назначении конкретного права. Предоставляя исключительное право изобретателям и их правопреемникам, законодатель обеспечивает удовлетворение их потребностей в использовании патентоохраняемого объекта, получении прибыли от свободной коммерциализации и (или) распоряжении правами на такие объекты при отсутствии конкурентов.
|
|
|
--------------------------------
<1> Илларионова Т.И. Механизм действия гражданско-правовых охранительных мер. Свердловск, 1980. С. 22.
Как было отмечено выше, цель поддержания баланса разнонаправленных интересов, сопряженных с ОИС, диктует необходимость осуществления исключительного права в рамках двух общих допустимых моделей:
1) самостоятельной коммерциализации правообладателем созданного им патентоохраняемого объекта <1>;
--------------------------------
<1> См.: Jolly A., Philpott J. Op. cit. P. 420; Reamer A., Icerman L., Youtie J. Technology transfer and commercialization: their role in economic development. Atlanta; Washington, 2003.
2) получения справедливой прибыли от разработки посредством передачи прав на нее (в соответствии с лицензионным соглашением, договором об отчуждении исключительного права) другим субъектам, которые уже, в свою очередь, осуществят коммерциализацию.
Рассмотрим с обозначенных позиций несколько типовых ситуаций. Первая ситуация: правообладатель осуществляет исключительное право в рамках одной из обозначенных моделей, при отсутствии на то его согласия некое третье лицо также начинает использовать патентоохраняемый объект. Очевидно, что в таком случае правомерный интерес патентообладателя в осуществлении исключительного права в соответствии с аксиолого-функциональными основами патентной системы был нарушен. Следовательно, заявленное правообладателем требование, направленное на восстановление эксклюзивности использования патентоохраняемого объекта, должно быть удовлетворено. При этом интерес нарушителя в разработке не должен браться во внимание, поскольку ему противопоставлен интерес правообладателя, основанный на субъективном праве.
|
|
|
Исключение могут составлять два случая, при которых суд может отказать в удовлетворении требования о запрете на использование, установив тем самым пределы защиты исключительного права. Для первого необходима совокупность следующих обстоятельств: а) в продолжении использования ответчиком спорного патентоохраняемого объекта заключается чрезвычайный общественный интерес; б) при удовлетворении требования о запрете на использование нарушится принцип соразмерности последствий; в) потери нарушителя от наложения запрета в значительной мере превысят негативные последствия нарушения для патентообладателя. Основное значение в данном аспекте должно придаваться объектному критерию, а не целевому. При этом принципиально важно учитывать, что подобные пределы защиты могут быть установлены в отношении прав не на все объекты. Необходимо учитывать специфику конкретного рынка, а также последствия вмешательства в сферу господства правообладателя. Ограничение его возможностей по защите не должно лишать его исключительное право ценности (как произойдет, например, в сфере фармацевтики и биотехнологий). При этом должна поддерживаться стимулирующая функция исключительных прав.
|
|
|
Второе исключение: патентоохраняемый объект представляет собой незначительный второстепенный элемент комплексной инновации. Требование о запрете на его использование приведет к отзыву из оборота пользующихся спросом, привлекательных инновационных продуктов нарушителя.
Нетрудно заметить, что в случае с первым исключением речь идет не о чем ином, как об объектном критерии. Со вторым случаем все несколько сложнее. Ограничению подлежат права на незначительный патентоохраняемый объект. Однако это не означает, что при установлении рассматриваемого предела отсутствует объектный критерий. С его позиции мы оцениваем инновационный продукт (в том числе входящие в него патентоохраняемые объекты, принадлежащие нарушителю), который перестанет коммерциализировать ввиду наложения запрета на использование одного из его элементов. Ранее мы отметили различие в имущественных потерях, претерпеваемых заинтересованным лицом при отказе ему в выдаче лицензии и запрете на использование патентоохраняемого объекта. В первом случае лицензиат теряет возможность производить коммерчески привлекательный, конкурентоспособный продукт. В связи с этим принципиально важно установить определяющее значение патентоохраняемого объекта для производства подобного продукта. Во втором случае основной негативный эффект состоит в лишении возможности продвигать уже, как правило, готовый товар. Для сопоставления претерпеваемых сторонами тягот от нарушения исключительного права и запрета на использование патентоохраняемого объекта, а также обеспечения принципа справедливости определяющее значение имеет ценность инновационных продуктов ответчика в сравнении с ценностью разработки истца.
Вторая ситуация: сам патентообладатель не заинтересован в коммерциализации патентоохраняемого объекта. Он не использует его и не собирается использовать. Цель подачи им иска - получение от ответчика значительного "отступного" за прекращение спора. Бизнесу ответчика по производству и продаже инновационных товаров, а с ним и общественному интересу причиняется существенный вред.
Речь в данном случае идет о традиционном злоупотреблении правом. Способы защиты используются как инструменты для получения несправедливых преимуществ. Действия истца на основе патента явно не соответствуют тому назначению исключительного права, из которого исходил законодатель, предусматривая гарантии законных интересов разработчиков новых технических решений.
Закономерным на данном этапе является вопрос о том, каким образом, на основе каких объективных фактов правоприменители могут определять преследуемые правообладателем цели.
Представляется, что изначальные подозрения должны вызывать иски компаний, не осуществляющих производственную деятельность либо же занимающихся такой деятельностью, в которой с очевидностью не может быть найдено применение запатентованной разработке. При этом дополнительным индикатором недобросовестности правообладателя может являться факт приобретения им спорного патента незадолго до обращения в суд с требованием, притом что сам такой патент является старым и неликвидным.
На наличие в действиях правообладателей злоупотребления правом, бесспорно, будут указывать и их предложения нарушителям "откупиться" от исков, приобрести лицензию или исключительное право на несправедливых условиях.
Для того чтобы констатировать факт злоупотребления правообладателем его правами, необходимо также обратить внимание и на возможные последствия удовлетворения судом требования о запрете на использование. Общим принципом в рассматриваемом аспекте должно являться требование недопустимости причинения при защите исключительного права патентообладателя вреда общественным интересам, инновационной системе, иным заинтересованным субъектам, несоизмеримо большего, чем тот вред, который причиняется правообладателю несанкционированным использованием его патентоохраняемого объекта.
Механизмом воздействия на ненадлежащие правореализационные практики в сфере защиты патентных прав является отказ в удовлетворении требования о запрете на использование спорного патентоохраняемого объекта. На первый взгляд такое последствие принципиально отличается от рассмотренной ранее принудительной лицензии. В то же время следует признать, что и в данном случае должна поддерживаться общая направленность пределов осуществления и защиты исключительного права на обеспечение нормального взаимодействия субъектов в интеллектуальной сфере. В целях обеспечения подлинного баланса связанных с разработкой разнонаправленных частных и общественных интересов недостаточно просто санкционировать доступ нарушителя к разработке. Суд должен установить на будущее условия взаимодействия патентообладателя и заинтересованного в использовании разработки лица. В данном случае представляется возможным имплементировать в российскую правовую систему институт "продолжающихся роялти" (ongoing royalty), выступающий своеобразным эрзацем принудительного лицензирования.
Подобные роялти представляют собой регулярные платежи, которые должен осуществлять ответчик правообладателю за продолжающееся после судебного разбирательства использование патентоохраняемого объекта. Размер их определяется судом <1>. Подобный институт в настоящее время эффективно применяется в практике США. Отказывая в запрете на использование ОИС, суды возлагают на ответчика обязанности как компенсировать понесенные истцом убытки за прошлое время, так и выплатить роялти за использование спорного ОИС в будущем.
--------------------------------
<1> Eli Lilly & Co. v. Medtronic, Inc., 496 U.S. 661, 669 (1990); Paice LLC v. Toyota Motor Corp., 504 F.3d 1293, 1315 (Fed. Cir. 2007); Paice LLC v. Toyota Motor Corp., 600 F. Supp. 2d 620, 630 (E.D. Tex. 2009); Finjan, Inc. v. Secure Computing Corp., 626 F.3d 1197, 1208 (Fed. Cir. 2010); Cornell Univ. v. Hewlett-Packard Co., 609 F. Supp. 2d 279, 286 (N.D.N.Y. 2009); Uniloc USA, Inc. v. Microsoft Corp., 632 F.3d 1292, 1318 (Fed. Cir. 2011).
Нарушитель в таком случае получает возможность продолжить использовать патентоохраняемую разработку. Ему не нужно отзывать товары из оборота, перестраивать производство. При этом реализуется частный правомерный интерес правообладателя в получении справедливого вознаграждения за использование его разработки. Суды могут и должны учитывать значение патентоохраняемого объекта для производства инновационного продукта, его ценность. Это не позволит патентообладателю получить сверхприбыль, существенно превышающую его вклад в инновационное развитие. Как и в случае с принудительной лицензией, в таком случае важно учитывать, что в отдельных сферах (прежде всего в фармацевтике и биотехнологиях) потеря эксклюзивности лишает исключительное право его ценности. Компенсация и продолжающиеся роялти не могут быть адекватным механизмом для восстановления нарушенного права патентообладателя. Отказ в удовлетворении требования о запрете на использование фактически (формально у него, конечно, сохранится патент) лишит правообладателя его исключительного права, что недопустимо. В таких случаях суды должны обеспечить полную защиту исключительного права, что предполагает удовлетворение требования как о взыскании компенсации, так и о прекращении действий, представляющих собой нарушение исключительного права.
По своей природе механизм "отказ в запрете на использование + установление продолжающихся роялти" представляет нечто среднее между отказом в защите правом и принудительной лицензии. Как не раз уже отмечалось, институт принудительной лицензии применяется в сфере регулятивных правоотношений. Заинтересованный субъект должен предпринять попытки по получению лицензии на разумных коммерческих условиях. В то же время на стадии рассмотрения дела о нарушении исключительного права заинтересованное лицо без санкции патентообладателя уже начало использовать патентоохраняемый объект. В этом принципиальное различие в ситуациях. Следствием такого различия является то, что во второй ситуации суд, помимо цены за дальнейшее использование разработки, взыскивает за прошедший период компенсацию за убытки. Между тем экономико-правовой эффект установления продолжающихся роялти при отказе в наложении запрета сходен с выдачей принудительной лицензии. Суд принудительно расширяет число субъектов, правомерно использующих патентоохраняемый объект.
§ 3.2. Допустимые возражения ответчика в рамках спора
о нарушении исключительного права патентообладателя
Реализация принципа баланса интересов на стадии рассмотрения конкретного спора о нарушении исключительного права требует предоставления ответчику возможности "обороняться" посредством не только доказывания отсутствия нарушения, но и обоснования порочности поведения истца либо несоответствия спорного объекта требованиям патентной охраны. Только при таком условии возможно действительное обеспечение многофакторного анализа, учета разнонаправленных интересов. В ином случае получается, что констатируется лишь один интерес правообладателя, в отношении которого остается только выяснить в соответствии с формальными установлениями законодательства, был ли он нарушен или нет.
Максимально возможный перечень допустимых возражений на основе выработанных прецедентной практикой гибких доктрин сформулирован в правовой системе США. В рамках данного исследования остановимся на двух наиболее принципиальных, по мнению автора, "возражениях", оправданность применения которых обсуждалась в той или иной мере и в континентальных правопорядках, что, правда, не привело до сих пор к конкретным законодательным изменениям.
Дата добавления: 2020-04-08; просмотров: 178; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!