Особенности становления капитализма в городской экономике стран Востока (последняя треть XIX - первая половина XX в.).
Воздействие капиталистического Запада на традиционную промышленность Востока и соответственно возникший синтез традиционного и современного в городской экономике и несельскохозяйственных отраслях были противоречивы и неоднозначны. Промышленный переворот в Западной Европе начался с текстильного производства. Именно импорт дешёвых фабричных изделий этой отрасли промышленности в восточные страны вызвали там сокращение общего объема кустарного хлопчатобумажного производства. Сначала разрушению подверглось прядение, так как наплыв машинной пряжи сделал этот промысел невыгодным и неконкурентоспособным. Ввозилась импортная пряжа западного фабричного производства, и крестьяне забрасывали собственный ручной прядильный промысел.
Этот первый своеобразный синтез в промышленном производстве просуществовал в течение длительного периода колониальной зависимости и продолжал ещё проявляться в начале ХХ в. Такое положение, когда мелкие производители использовали пряжу не домашнего производства, а фабричную, поставляемую капиталистическими предприятиями (первоначально из метрополий, а затем и местными фабриками), было губительным сначала для домашнего прядения, а затем для ручного ткачества. Появившиеся местные текстильные фабрики постепенно вытесняли ткачей-ремесленников. Наиболее очевидным этот процесс был в Индии, где в 1911 г. фабрики, на которых работало примерно 8% общего числа занятых производством хлопчатобумажных тканей, давали более половины выпускаемой в стране продукции такого рода (63, с.29).
|
|
|
Разумеется, подобные процессы не были всеобщим явлением и не происходили в такой последовательности, как в классической колониальной стране — Индии. Там наряду с разрушением ремесленного хлопчатобумажного производства ещё во второй половине XIX в. были созданы первые местные мастерские по производству пряжи и хлопчатобумажных тканей. Основателями этих предприятий были как местные купцы, нажившие капиталы на торговле опиумом и хлопком, так и английские капиталисты. Первоначально фабричная продукция, особенно пряжа, поступала в Китай, однако с начала ХХ в. она стала поступать на внутренние рынки Индии, но уже в виде готовых тканей (63, с.36).
В ряде стран Востока, оказавшихся в прямой или косвенной зависимости от развитых капиталистических стран к началу ХХ в., не наблюдалось прямых инвестиций в сферу производства, как в Индии, и там не возник синтез восточного ручного труда и европейского фабрично-заводского производства. В таких странах кустарная промышленность долго сохраняла своё доминирующее положение в текстильной, пищевой и многих других традиционных отраслях, например, ковровой в Иране. А в Китае к 1911 г. ручное промышленное производство поставляло на внутренний рынок около 80% необходимых населению тканей. Здесь иностранный капитал не выступал в роли организатора производства (89, с.206).
|
|
|
Во французских колониях эксплуатация населения базировалась на налоговом ограблении, системе низких закупочных цен на экспортную продукцию и ссудном капитале, что ограничивало приток любых капиталов (и европейского и местного) в сферу материального производства. Например, во Вьетнаме французский колониализм не смог создать значительный современный или синтезированный капиталистический уклад в промышленности. На протяжении колониального господства во Вьетнаме преобладало ремесленное производство в ряде отраслей промышленности. Перед второй мировой войной ремесленники производили 84% шёлковых и 75% хлопчатобумажных тканей, потребляемых в стране, а к началу 30-х гг. доля фабрично-заводской и мелкой промышленности не превышала 6% стоимости валового продукта (89, с.208).
В странах Юго-Восточной Азии развитию местного производства мешала своеобразная система взаимозависимости колониального капитала метрополии, китайского торгового капитала и местного мелкого производства, которая сложилась к 20-м годам ХХ в. в некоторых отраслях хозяйства. Во Вьетнаме, например, местные французские фабрики мелкоткацкие, хлопчатобумажные, сахарные, чайные, спиртоводочные, рисоочистительные и др. — попытались монополизировать скупку сырья и снабжение им местных производителей. В ряде отраслей (прежде всего в шелкоткацкой) они не достигли больших успехов, так как производители предпочитали свободно распоряжаться своей продукцией, используя старые каналы. Зато в хлопчатобумажной промышленности французские прядильни, работавшие на импортном сырье, обеспечивали пряжей не только вьетнамских ткачей, но и хлопкоткацкие мануфактурные мастерские. Отрезая местных буржуа от рынка сырья, колониальный капитал стремился превратить местную мануфактуру в отделение французской фабрики. Перед второй мировой войной и во время её эта тенденция стала особенно заметной.
|
|
|
Отношения местной французской фабрики и вьетнамских мануфактур не были прямыми. В роли посредников между ними выступали китайские торговые предприниматели, осуществлявшие систематическую раздачу сырья мелким производителям. В этой ситуации для местной буржуазии оставалось или место субпосредника, или мелкого предпринимателя. Внутри этой системы она вступала в конфликт не с французским, а с китайским капиталом. Это усиливало её компрадорскую направленность и зависимость от буржуазии метрополии.
|
|
|
В целом на Востоке действию сильной конкуренции промышленного капитала и сокращению общего объёма производства и занятости вслед за ручным прядением и ткачеством подверглись многие традиционные промыслы. Это и сахароварение, и производство красителей, фарфора, зонтов, циновок, скобяных изделий, ручная металлообработка и т.п. Постепенно также исчезли ремёсла, обслуживающие исключительно феодальную знать, её особые вкусы и потребности, т. е. традиционное ремесло, работавшее исключительно на заказ (70, с.29).
Но наряду с разрушением высокохудожественных промыслов, в которых преобладал квалифицированный, виртуозный ручной труд многочисленных городских ремесленников, в восточных странах конца XIX в. и особенно в начале ХХ в. постепенно внедрялись новые нетрадиционные формы производства, организации и финансирования, в том числе механизированные предприятия, оптовый сбыт, банки, акционерные общества, управляющие агентства и многие другие компоненты и институты капиталистического воспроизводства.
Возникновение и развитие иностранного сектора экономики, включавшее созданные зарубежным капиталом промышленные, горнодобывающие, транспортные, банковские, коммунальные предприятия, знаменовали становление колониально-капиталистического синтеза в несельскохозяйственных отраслях производства. Пересаженные на восточную почву развитые капиталистические отношения, опиравшиеся на машинную индустрию, испытывали на себе серьёзное воздействие традиционных социальных и экономических структур и в то же время сами оказывали на них намного большее, нежели внешняя торговля и экспортное земледелие, трансформирующее влияние. Эти отношения стали мощным стимулом роста национального частного промышленного предпринимательства. На Востоке на месте прежде монолитной единообразной докапиталистической структуры стала формироваться многоукладная система: рядом с количественно преобладавшим традиционным способом производства появились элементы капиталистического уклада, состоявшего из двух разновидностей — современного машинного (современный капитализм) и национального (первоначально в основном мануфактурно-раздаточный капитализм).
Достаточно интенсивно проходило и складывание многообразной промежуточной среды между современными и традиционными социально-экономическими преобразованиями. Синтез в промышленности и других отраслях хозяйства, коренящийся в самой невозможности быстрого и широкого преобразования старых и низших форм производства, в ХХ в. превращается в ведущее направление колониально-капиталистического и зависимого развития.
Новые виды производства, отрасли хозяйства и особенно система машин на Востоке в отличие от Запада стали осваиваться в «обратной последовательности». Если в странах Западной Европы и Северной Америки система машин первоначально стала применяться в промышленности, то в странах Востока — на транспорте. Паровое судоходство, железные дороги и телеграф стали теми первыми системами машин, которые узнали колониальные и зависимые страны. Такая последовательность определялась как особенностями развития колониальной и зависимой периферии, так и экономическими и военно-политическими потребностями метрополий. На Западе, начиная с Англии, появление усовершенствованных текстильных станков способствовало развитию отраслей хозяйства, связанных с металлургической и металлообрабатывающей промышленностью, а затем и машиностроения, что, в конце концов, привело к техническому перевооружению и переоборудованию всей экономики (33, с.172).
Системы машин и та последовательность, в которой они появлялись на Востоке, не влекли за собой глубоких перестроек в структуре доминирующего количественно ремесленного дофабричного и даже домануфактурного производства и не могли вызвать немедленную замену домашнего производства фабрично-заводской промышленностью. Традиционная раннемануфактурная стадия не была подготовлена к внедрению инородных производственных и технических форм, их освоению, восприятию и применению. Машинное производство на Востоке не было продуктом самостоятельного (как на Западе), внутреннего и последовательного развития. Фабричные формы в готовом виде пересаживались извне. Машинное производство, первыми представителями которого оказывались иностранные фабрики или местные, но работавшие на импортном оборудовании, наслаивались на ремесленное и раннемануфактурное производство, причём последнее в таких странах как Индия, Китай, Египет ещё не окрепло, а в других — Вьетнаме, Бирме, Малайе и т.д. — и не развивалось (33, с.191).
В колониальный период на Востоке в первую очередь значительно расширялось внедрение средств производства в местную промышленность. Механические устройства и усовершенствованное на Западе оборудование внедрялось сначала в такие отрасли обрабатывающей промышленности, как хлопчатобумажная, джутовая, сахарная, мукомольная, шерстяная, шёлкоткацкая. Позже, лишь в ХХ в. — в электротехническую, металлургическую, химическую, цементную и другие отрасли. Однако отсутствовало машиностроение и станкостроение. Оборудование и машины для местных промышленных предприятий ввозили из метрополии и других индустриальных стран.
Этот промышленный синтез метрополии-колонии сохранялся в большинстве колоний всю первую половину ХХ в., кое-где до достижения политической независимости после второй мировой войны. Лишь в независимый период начиналось строительство предприятий средств производства и осуществление планов индустриализации.
Основная доля иностранного инвестируемого капитала в колониальный период ХХ в. направлялась в добывающую промышленность, сельское хозяйство, инфраструктуру, торговлю, кредит и лишь незначительная часть — в промышленность, о чём наглядно свидетельствует следующая таблица (по данным: 89, 19, 95):
Распределение иностранных частных инвестиций по отраслям хозяйства, %
| Добывающая промышленность, в т. ч. нефть | Лесное плантационное хозяйство | Инфраструктура, финансы, кредит, торговля | Обрабатывающая промышленность | Всего | |
| Филиппины (США, 1935) | 23,2 | 32,9 | 43,2 | 0,7 | 100 |
| Индонезия (Голландия, 1937) | 19,4 | 45,6 | 33,1 | 1,9 | 100 |
| Индия (Великобритания, 1946) | 4,6 | 28,0 | 48,0 | 19,4 | 100 |
| Бирма (Великобритания, 1946) | 56,5 | 21,0 | 16,7 | 5,8 | 100 |
| Малайя (Великобритания, 1936) | 17,5 | 70,2 | 12,3 | - | 100 |
| Вьетнам, Лаос, Камбоджа (Франция, 1924-1938) | 15,8 | 32,3 | 36,0 | 15,9 | 100 |
В скобках указана страна-метрополия и год, на который имеются данные.
В странах Востока только с широким вторжением иностранного капитала в ХХ веке, и пересаживанием системы машин формируются новые, современные формы производства и отношения в промышленности, торговли, кредите. Они сначала появились на транспорте, коммуникациях, на территориях иностранных концессий, в европейских поселениях типа сеттльментов, в портовых городах, в промышленном и гражданском строительстве. Впоследствии усовершенствованные орудия труда и механистические двигатели стали использоваться в горнодобывающей, обрабатывающей промышленности, а также сельском хозяйстве.
Если в конце XIX в. при непосредственном участии иностранного капитала, научно-технических западных кадров и специалистов возникали фабрики и заводы по переработке минерального сырья и сельскохозяйственной продукции, предприятия по производству сахара, хлопчатобумажных тканей и т.д., то с начала ХХ в. появляются электростанции, сталелитейные, цементные и другие заводы. Иногда это были довольно многочисленные, порой крупные капиталистические предприятия, но чаще небольшие фабрики, заводы, мастерские, либо в традиционных отраслях, либо в новых, вызванных к жизни влиянием Запада или спросом мирового рынка (70, с. 108).
В ХХ в. усилившаяся колониальная экспансия в экономике и развитие собственных капиталистических отношений ускорили еще один важный процесс — урбанизацию: рост городов и увеличение численности городского населения. На Востоке в позднеколониальный период появились новые крупные торгово-промышленные центры, а многие традиционные города вместе с развитием капиталистического центра теряли прежний облик и превращались в центры промышленного вида отходничества и миграции сельского населения. Именно города становились центрами современного городского образа жизни, в них появлялась инфраструктура, а нетрадиционные элементы проявлялись более наглядно и во внешнем облике городов, и в занятости населения, и в социальной структуре.
Правда, необходимо отметить, что, несмотря на формирование капиталистического уклада в промышленности, в странах Востока в первой половине ХХ в. не произошло завершения промышленного переворота ни в его социально-экономическом, ни в техническом аспектах. Местный капитализм, несмотря на достаточно долгий (в зависимости от местных условий) срок развития, так и не стал доминирующим ни по числу занятых, ни по объему производимой продукции. Не удалось и местной механизированной промышленности победить низшие формы промышленного производства и захватить решающие позиции на внутреннем рынке.
Страны Востока постоянно зависели от импорта машинного оборудования — средств производства и необходимых потребительских товаров — средств потребления. Например, в Бирме с 1869 г. по 1937 г. производство риса возросло в стоимостной оценке с 24 млн. до 258,9 млн. рупий, или более чем в 10 раз. За этот период и экспорт риса увеличился на столько же. В Бирме постоянно наращивались темпы производства как старой, так и новой продукции, казалось бы, таким образом создавались необходимые условия для общего экономического роста, интеграции национальной экономики, развития внутреннего рынка. Но ничего подобного в больших масштабах не произошло. Страна экспортируя большую долю производимой продукции в Европу, Америку, Африку (в 1937 г. на 120 млн. рупий) и в Азию (на 371,4 млн. рупий), ввозила потребительские товары, включая продовольствие, ткани, шерсть, обувь, промышленное и техническое оборудование, и, следовательно, была зависима от внешней торговли, основные рычаги которой находились в руках метрополии (64, Т.3, с.82).
Бирма не единственный пример, когда количественный рост производства не обусловил столь же больших качественных сдвигов. Французский империализм превратил Вьетнам в поставщика риса на полуколониальный китайский рынок. До начала 1930-х годов Китай оставался не только главным для Вьетнама рынком сбыта риса, но и основным поставщиком промышленных изделий и некоторых видов продовольствия. Его доля в импорте этой колонии Франция ещё в 1918 г. составляла 41 % и продолжала возрастать. Но в 1932 г. Франция окончательно монополизировала импорт Вьетнама и её доля стала составлять 80%. Вьетнам стал вторым после Алжира рынком сбыта французских хлопчатобумажных тканей и другой продукции (64, Т.3, с.94).
На протяжении всей первой половины ХХ в. в странах Востока сохранялись в довольно значительных пропорциях докапиталистические формы несельскохозяйственного производства — ручное ткачество, прядение, плетение, ручное изготовление керамической посуды, различных орудий труда из металла и дерева — и низшие формы капиталистического производства (которые, впрочем, не будут изжиты и в послеколониальное время).
Современное фабрично-заводское производство, финансово-кредитные учреждения, банки, торговые фирмы, новые виды транспорта насаждались «сверху» и принадлежали исключительно национальному капиталу (частному и акционерному). Формирование местной буржуазии и современного национального промышленного производства было вторичным (производным) и происходило за счет подключения к капиталистическому предпринимательству в промышленных сферах компрадоров, торговцев, ростовщиков, бюрократов, обуржуазившихся землевладельцев (новый тип помещика, называемый иногда в литературе «либеральным помещиком»). В целом не наблюдалось массового роста мелкотоварного производства в промышленности — генезиса капитализма «снизу». Эволюция ремесленника в мелкого товаропроизводителя не исключалась, но была чрезвычайно ограниченной.
Демократический путь развития капитализма «снизу» в результате широкого включения в него ремесленников и представителей всех разновидностей домашней промышленности блокировался. С одной стороны его развитию препятствовала деятельность метрополий в колониях и индустриально-развитых стран в полуколониях (в первую очередь их промышленным производством и контролем над внешней торговлей). С другой — предпринимательством местных привилегированных социальных слоев, которые в изменившихся условиях либо сотрудничали с иностранным капиталом (институт компрадорства), либо самостоятельно на свой страх и риск открывали и осваивали новые виды деятельности в сфере промышленности, финансов, кредита и т.п. Нередко при этом формирующаяся (в том числе и таким образом) местная буржуазия вестернизировалась, меняя своё прежнее мировоззрение, поведение, образование, образ жизни.
Сосуществование современного и традиционного в промышленности формировалось, как и в аграрном секторе, не столько спонтанно, в процессе естественного поступательного развития, при котором столкновение, взаимодействие современного и традиционного происходили органично и закономерно, сколько посредством насильственного включения промышленных отраслей колонии в систему капиталистических мирохозяйственных связей, а также насаждения в колониях «сверху» современного фабрично-заводского производства в промышленности, строительстве на транспорте, внедрения капиталистических методов управления, буржуазной системы управления и т.д.
Взаимодействие и взаимосвязь, в последствии и синтез современного и традиционного были поэтому не везде перспективными и успешными. Современное появлялось и распространялось, подчиняя, вытесняя традиционное или сосуществуя с ним, прежде всего в крупных городах или специальных европейских поселениях, осуществлявших связи (промышленные, торговые, административные и т.п.) с метрополией, а также на побережье, где развивалась промышленность, инфраструктура и экспортное земледелие. Традиционное из-за ограниченных контактов с привнесенным современным удерживалось, а порой «замыкалось» во внутренних глубинных районах, мало связанных с территориями, подвергнутыми трансформации. В этих отдаленных районах и провинциях доминировали традиционное производство, прежний образ жизни, старые системы образования, социальных отношений, ценностей, управления. Традиционное и современное как бы имели свои своеобразные территориально-географические, экономические и социальные границы в воспроизводстве общественной жизни практически на протяжении всего XX столетия.
Дата добавления: 2019-09-13; просмотров: 673; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!