Развитие религиозной мысли на постколониальном Востоке.
Новые условия развития религиозного мировоззрения.
После достижения независимости в странах Востока продолжат действовать те морально-ценностные и мировоззренческие принципы, которые создавались еще провозвестниками реформаторства. Но теперь дальнейшая разработка этих основ попадает под все возрастающую зависимость от решения проблем государственно-национального и социально-экономического развития. На первый план теперь выходит политика, а не теология, реформаторская мысль обычно вдохновляется не столько пафосом борьбы с устаревшим прошлым сколько настоятельной необходимостью ответить на злободневные вопросы дня по-новому, - все это сказывается на религиозном синтезе традиционного и современного. Расширяется и углубляется модернизация догматики. Чем интенсивнее и масштабнее этот процесс, тем быстрее идет освоение терминологии, понятий и отдельных положений философии, социологии, политологии, экономической науки. Под общей конфессиональной оболочкой, таким образом, объем модифицированного религиозного содержания начинает уступать притоку светских заимствований. Однако это не меняет того. Что реформаторский синтез традиционного и современного в конечном счете подчиняется исходной религиозной установке.
Сам же синтез все более расслаивается на отдельные разновидности, по мере того, как усложняется социальная структура конфессиональных общин. Хотя и не без некоторых отклонений, в целом обнаруживается зависимость между исторической ограниченностью прогрессивно демократических возможностей отдельных буржуазных и мелкобуржуазных группировок и тем, насколько велика их приверженность традиционному компоненту реформаторского синтеза. В остальном имеется много общего между классово однотипными религиозными и светскими доктринами.
|
|
|
Между тем социально-политической многослойности религиозно-националистической идеологии сопутствует парадоксальное на первый взгляд явление. Общность конфессиональной оболочки отчасти и содержания порождает более или менее искренние надежды и весьма настойчивые притязания идейных лидеров этих слоев на создание единственно истинной и всеобъемлющей доктрины. Ее пригодность для всех времен и народов обосновывается ссылкой на божественное происхождение. Тем же аргументом подкрепляются претензии на внеформационный характер так называемого исламского, индусского, буддийского, христианского и тому подобного пути развития, который в свою очередь, то в виде синтеза «лучших» элементов капиталистической и социалистической систем, то в качестве альтернативы им. В тоже время подлинное содержание самой рекламы, также как и нетождественная ее интерпретация со стороны разных буржуазных и мелкобуржуазных группировок, в большинстве случаев выпадает из поля зрения большинства масс верующих. Решающую роль здесь играют два взаимосвязанных фактора: вероцентристское миропонимание и ставка популяризаторов религиозно-националистических доктрин на их символико-эмоциональное, а не на рациональное восприятие. В результате этого традиционная форма заслоняла обновленное содержание, особенно же его классовую и социальную сущность.
|
|
|
Тенденция к ослаблению если не религиозности как таковой, то прежнего значения конфессиональных уз пробивает себе дорогу в либерально-буржуазной среде, в радикально настроенной прослойке интеллигенции и учащейся молодежи. Одних подталкивает к этому приобщение к сферам деятельности сопряженным с достижениями научно-технической революции таким образом, что появляется убеждение в несовременности религиозных принципов миропонимания; других – преимущественно прагматический поиск классового и политического союзника из среды сторонников секуляризма (85, с. 142).
Налет традиционализма заметно усиливается в воззрениях консервативно настроенных буржуазно-помещичьих и мелкобуржуазных группировок. В первом случае усиливающаяся апелляция к религиозной традиции является камуфляжем политического консерватизма и одновременно реакцией на кризис реформаторского модернизма, дискредитированного несостоятельностью его моделей общественного развития, а главное – внутренними расхождениями по классово-политическим мотивам. Подобный неотрадиционализм нацелен на то, чтобы закрепить также стереотипы общественной практики и массового сознания, которые призваны укреплять и развивать капиталистический строй, как относительно новое явление многоукладных восточных обществ. Однако эту цель преследует лишь часть мелкобуржуазных консерваторов, главным образом те, кто руководствуется намерением выбиться в верхи общества, но чье стремление наталкивается, в частности, на недостаток современного образования и навыков ведения бизнеса. Другая же часть связывает с эгалитаристской интерпретацией религиозной традиции как защиту от всеохватывающего диктата капитала, от зол и пороков буржуазной цивилизации (особенно периода первоначального накопления капитала), так и попытки найти выход с помощью учета национальной (прежде всего конфессиональной) специфики, а также воскрешения лучших народных традиций культурного наследия.
|
|
|
В области идейной борьбы все эти действия сказывались таким образом, что к старым расхождениям по классово-политическим мотивам, по конкретному характеру синтезирования традиционного и современного добавились новые, связанные с вопросом о способах выживания религии в «секуляризованном мире». Среди буржуазных прагматиков-модернистов утверждалась мысль о необходимости руководствоваться не столько буквой, сколько духом религии, т.е. реформаторски истолкованными морально-ценностными ориентирами. Доктрины таких идеологов настолько порой наполняются светским содержанием, что лишь религиозная оболочка отделяет их от однотипных нерелигиозных учений. Между тем нетрадиционалистское тяготение к букве религии, различаясь по классовым и субъективно-личным целевым установкам, не всегда удерживается на платформе реформистского синтеза традиционного и современного, временами оказываясь на службе теологической казуистики или же авантюристического честолюбия (85, с. 162).
|
|
|
Акцент неотрадиционалистов на универсальность религии и ее регулирующие интеграционные функции не означает все же отказа от установления связи между прошлым и настоящим. Реформаторские положения здесь гораздо жестче вгоняются в старые формы, чем в варианте прагматическом и модернизаторском. При этом поднимается на щит традиционная символика, в результате чего ранее выработанные реформаторами стереотипы мышления и бытия окостеневают в консервативном варианте.
Однако все изложенное выше воспроизводит лишь самую общую картину реформаторского синтеза. Между тем в ряде стран Востока, особенно в годы независимости, происходит как бы деформация его эволюции, временное «сжатие» этого процесса, «перескакивание» через отдельные последовательные вехи его проблемной и теоретической разработки. Таков результат ускоренного развития процесса религиозной модернизации чему способствовал и способствует ряд обстоятельств: слом колониальной системы, официальный курс на преодоление отсталости, активизация общественной жизни на Востоке, то. Что сами реформаторы, хотя и в разной мере, получают возможность вступить в борьбу за осуществление своих идей, а это ставит их перед необходимостью диалога с инакомыслящими, в том числе из более развитых регионов.
В тех многоукладных странах, где капитализм еще слабо развит, где он одновременно представлен стадиями зарождения, вызревания и становления, реформаторство внутренне неоднослойно. Сам синтез имеет вид многоступенчатой конституции, отдельные звенья которой работают синхронно, остальные же при соприкосновении друг с другом нарушают действия если не всего механизма, то его отдельных подсистем. Положение осложняет то, что, чем многоукладнее религиозная община, тем сильнее сказывается на реформаторском синтезе характер взаимоотношений не только между капиталистическими укладами, но и между ними и докапиталистическими (25, с. С. 92).
Зачастую все это преломляется в довольно своеобразных явлениях. Порой этот конфликт «отцов» и «детей», особенно острый на стадии зарождения реформаторства, когда со всей очевидностью проступает отставание старшего поколения от молодого по степени модернизации образа жизни и мышления. Иногда город опережает деревню по интенсивности и размаху реформаторства в целом, по быстроте выхода на новые рубежи. Порой же верхи буржуазного общества обгоняют низы по фактическому освоению новых стандартов жизни ввиду тех преимуществ, которые более высокий имущественный и социальный статус дает им в приобретении к современным формам хозяйствования и культуры.
Но наряду с отмеченными выше контрастами бытует стиль поведения, совмещающий разнотипные морально-ценностные принципы. Истоки подобного сочетания – в конформизме, т.е. приспособленчестве, пассивном принятии существующего порядка, а также инерции религиозной традиции, множестве социальных ролей отдельных членов и даже групп многоукладного общества. Отражаясь в форме идеологии это дает импульс процессам взаимовлияния идей, с чем связаны как своеобразное забегание вперед, так и откат назад. В первом случае преобладает освоение содержания (понятий, положений, аргументов), которое как бы опережает то, что может диктоваться идейными запросами данного общества. Во втором – доминирует использование отсталых, пережиточных по отношению к достигнутому уровню общественного развития форм-символов и форм-стереотипов. Чаще всего такая дань традиции вызывается потребностями религиозно-националистической массовой пропаганды. Но нередко форма влияет на содержание. Объем его традиционалистского компонента в конечном счете оказывается в прямой зависимости от общих тенденций развития буржуазных и мелкобуржуазных прослоек в обстановке кризисных явлений, характерных для данной фазы общественного развития. Например, когда временный радикализм уступает место умеренным, а то и правым, консервативным взглядам (25, с. 102).
Однако этим не исчерпывается сложность реформаторского синтеза на Востоке. В государствах, чье население, находясь на разных стадиях формационного развития, неоднородно по своей религиозной или же религиозно-этнической принадлежности, синтез соответственно представлен несколькими конфессионально разнотипными потоками. Временами они частично сливаются благодаря возникновению синкретических вероучений и сект, временами же вступают в диалог, который либо прорывает оболочку религиозной обособленности, либо еще более усиливает общественную отчужденность, а порой и вражду.
То, в каком направлении и какими темпами осуществляется реформаторский синтез в целом, зависит, в конечном счете, от конкретно-исторической ситуации. И здесь многое определяется тем, идейно-политическим выражением каких социальных сил становится то или иное вероучение; на каких ступенях формационного развития находится данная конфессиональная община, каков ее официальный статус, роль в обществе, в системе внутренних и межрелигиозных мировых связей.
Дата добавления: 2019-09-13; просмотров: 247; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!