Основные взгляды на предмет и границы философии религии

Шохин В.К.

Ш82    Введение в философию религии / В.К. Шохин. – М. :

Альфа-М, 2010. – 288 с.

ISBN 978-5-98281-215-5 («Альфа-М»)

Интенсивнейший рост популярности философии религии в послед­ние годывроссийском интеллектуальномпространственесопровождается сколько-нибудь пропорциональным интересом пишущих на философ­ско-религиозные темы ни к методологическим проблемам ее теории и ис­тории, ни к новейшей историографии по этим темам. В настоящей работе впервые предлагаетсяопыт систематизации и критического анализа позиций по обозначенным проблемам в начальной еще российской фило­софско-религиозной литературе (в противоположность религиозно-фило­софской) и практически уже необозримой англо-американской и европей-ско-континентальной. В завершение приводятсяавторские решенияпро-блем идентификации предмета, задач и «заданий» философии религии и периодизации ее исторического становления.

Длянаучных работников, специалистов и аспирантов в области фило­софии религии, а также смежных регионов знания(«науки о религии» и «науки о духе»).

УДК 13 ББК 86.2

© «Альфа-М», 2010
ISBN 978-5-98281-215-5 («Альфа-М»)                                   © Шохин В.К., 2010

В

ВЕДЕНИЕ

Что такое философия религии? Это сочетание двух слов, каждое из которых по отдельности означает беско­нечность, было введено в западную мысль в 1772 г., но до сих пор не получило сколько-нибудь унифицированного истолко­вания. Более того, подходы к предмету философии религии (ФР) более всего напоминают разлетающиеся галактики.

Первая причина этого положения дел состоит в том, что ФР. становится все более популярной, можно сказать модной философской специализацией, и вполне понятно: чем больше людей вовлекается в ее орбиту, тем более широк спектр интере­сов, подходов и соответственно позиций в отношении ее задач. Может, покажется парадоксальным, что ФР становится востребованной пропорционально высоким темпам секуляризации западного (в первую очередь европейского) общества. Но в этом есть своя закономерность: религия – константа духовной культуры, и (отчасти по закону сообщающихся сосудов) по ме­ре снижения экзистенциальной заинтересованности в ней рас­тет интерес умозрительный. Вторая причина – культурно-политическая заинтересованность: при всей не только фак­тической, но уже и юридической секуляризации западного общества¹ его пространство, подобно Римской империи эпохи распада, очень быстро заполняется афро-азиатскими этноса­ми, и поскольку новые обитатели западного мира не хотят се­куляризоваться, изучение религий (поэтому и религии), а так­же «религиозного диалога» связывается для западного челове­ка и с проблемой выживания. Третья причина в том, что сциентистская картина мира, которую начали строить просве­тители XVIII в. и попытались «догматизировать» неопозитиви­сты ХХ в., потеряла свой непререкаемый авторитет и ее место

¹ Лучший аргумент в пользу этого утверждения – единодушный и уже официальный отказ стран ЕС (подразумевается проект его конституции) от признания христианства не только духовной, но даже историко-культурной составляющей Европы.

6

Введение

замещается другими, имеющими значительную религиозную составляющую (пусть и не христианскую¹, которую делают сейчас ответственной и за картезианский сциентизм модерна, но все же религиозную²). Четвертая причина связана с раз­личиями в самих ракурсах видения компетенций философии в отношении религии в двух основных пространствах современ­ной философии – англо-американском и европейско-континентальном. Но есть и пятая причина дивергенции мнений: сам вопрос о задачах философии по отношению к религии относится к числу типично философских вопросов как «веч­ных», т.е. тех, в отношении которых консенсус не может быть достигнут вследствие различия исходных презумпций самих субъектов познания.

В настоящее время и Россия, несомненно, переживает на­чальную стадию острого интереса к ФР, которую можно срав­нить с начальным «философско-религиозным бумом» в Евро­пе второй половины XVIII в. Несомненно, что эта «острота» обусловлена свежестью нашего, как и во многих других случаях запаздывающего, подключения к «глобальным процессам» и тем вектором, который противоположен западному, – очевид­ным ростом значения самой религии в жизни страны, а фило-софияхотяи не детерминируетсяобщественной жизнью, но неизменно ею стимулируется. Причины «начальности» ны­нешнего российского увлеченияданной областью философии исторические: в дореволюционный период религию преиму­щественно защищали от философии, в советский – филосо­фию еще более решительно ограждали от религии, поэтому к

¹ Так, совсем недавно британский биолог М. Рейс был вынужден покинуть
пост директора по делам образованияБританской академии наук. Он предложил
оставить креационизмвшколе хотябы как предмет обсуждения. Одинизаргумен-
тов Рейса состоял в следующем: несмотря на то что в США школьников из семей,
которые разделяют библейскую картину мира, 40 %, а в Англии лишь 10 %, права
меньшинств (по официальным понятиям современной западной демократии) все
же должны соблюдаться. В заявлении Британской академии наук по этому поводу
былоясно сказано: «Королевскоеобщество считает, что креационизмнеимеет на­
учного обоснованияи его не следует включать в учебный план» (Отдел внешних
церковных связейМосковского Патриархата.Информационный бюллетень. 2008.
№ 9. С. 104).

² Значительные надежды возлагаютсянекоторыми философами и учеными в
связи с этим на религиозные мировоззрения Южной и Центральной Азии и Даль­
него Востока.

Введение

7

эпохе крушенияидеологии государственного атеизма в том ре­гионе философии, который мог бы специализироватьсяв ре­лигии, образовалась закономернаяпустота.

О том, что сейчас она интенсивно заполняется, свидетель­ствуют и повсеместное чтение курсов по философии религии в размножившихсяза последние два десятилетияуниверсите-тах – светских и духовных (с соответствующими учебными по­собиями и программами), и посвященные данной проблема­тике конференции и семинары (при очень значительной доле соответствующей секции и в общефилософском российском конгрессе), и пользующиесябольшим спросом немногие спе­циализированные в этой области (и частично специализиро­ванные) периодические изданияи антологии, и внимание, уделяемое этой тематике в общефилософских и богословских изданиях.

Однако при всем этом энтузиазме признаки «начальности» благополучно сохраняются. Так, на философских форумах под ФР очень нередко понимаютсялюбые типы связей между фи­лософией и религией (а то и все, что связано с религией и без­относительно к философии¹). В очень немногих университетах курс ФР не отделяетсяот религиоведения(а это все равно как если бы одному человеку поручили бы преподавать и англий­ский язык, и теоретическое языкознание). Но главное в том, что те, кто читает лекции по этому предмету и делитсясвоими соображениями по нему с коллегами, как правило, не обнару­живают интереса ни к тому сравнительно немногому, что пи­шут их коллеги-соотечественники, ни тем более к тому очень многому, что писалось и пишетсяза рубежом, ни к реальной

¹ Поэтому нет большой неожиданности в том, что представительнаяодно-именнаясекцияпредпоследнего Российского философского конгресса легитими­ровала под этим названием доклады на столь несхожие темы, как «Инфинитизм как основоположение внетеизма» и «Процесс “расколдованиямира” и “охота за ведьмами”вЗападной Европе (XVI–XVII вв.)», «Феноменологиярелигии как гер­меневтика “священного”»и«Этноконфессиональное пространство Среднего По-волжьяконца XIX – начала XX вв.», «Природа религиозного фанатизма» и «Особенности философии религии в Риме I в. до н.э.» и т.д. См.: Философияи бу­дущее цивилизации: Тезисы докладов и выступлений IV Российского философ­ского конгресса (Москва, 24–28 мая2005 г.). Т. 2. М., 2005. С. 509–620. (Здесь и далее в примечаниях даютсяполные библиографические описаниятолько тех книг, которые не включены в кодовую библиографическую систему настоящего издания.)

8

Введение

истории философско-религиозной мысли (которую поэтому очень редко отличают от религиозно-философской)¹. В пер­спективе такой способ изысканий надежно страхует соответст­вующую область знанияот прогресса, содействуятому, чтобы каждый начинал изобретать заново пылесос².

Настоящаямонографияи призвана оказать, если можно так выразиться, академическую поддержку философско-рели­гиозному интересу в стране как раз через заполнение тех зияю­щих информационных лакун, которые были обозначены. Цель простая– выявление основных позиций по идентификации предмета, задач, границ ФР со смежными дисциплинами зна­ния, а также представлений о ее историческом генезисе в об­щей сложности за период с 1950-х гг.Этопозволит представить пишущим в России о ФР панораму основных существующих позиций по самому главному вопросу в связи с ней – о том, что «она все-таки такое». Однако должен с самого начала преду­предить читателя, что не претендую на обеспечение его «базой данных». Не сомневаюсь, что мне удалось выявить определен­ный массив информации по российской историографии во­проса, который постоянно пополняется. Что касается запад­ной историографии, то о степени ограниченности представ­ленного вкниге материала можносудитьпо тому, чтоежегодно только на основных языках выходит, по самым приблизитель­ным прикидкам, никак не менее полусотни общего числа ре­цензируемых монографий, учебных пособий, сборников ста-¹ Отчастиипотой логике, что нет большого смысла приближатьсяк океану ли­тературы, в котором одна волна информации влечет за собой следующую и т.д., когда можно всегда что-нибудь придуматьисамостоятельно–исходяиз«здравого смысла».

² Даннаяособенность присуща современной отечественной философии в це­лом, о чем свидетельствует хотябы ничтожное количество рецензий на книги (на­личные являются преимущественно «заказными»), коих выходит множество (в одном Институте философии РАН более сотни в год), в отечественной фило­софской периодике. Даннаяустановка (по старомуанекдоту: «чукча–нечитатель, а писатель») выражаетсяи в том, что отсутствуют сами навыки писанияпрофессио-нальных рецензий на книги. Отметим, что западные философские журналы изо­билуют профессиональными рецензиями, и каждая книга, сколько-нибудь заслу-живающаявнимания, рецензируетсяне один раз. Если начинать боротьсяс «синдромом чукчи» всерьез (безэтого возможен толькоколичественный рост«фи-лософского производства», без качественного), то соответствующаяпрограмма должна быть заложена уже в вузовское философское образование.

Введение

9

тей и антологий, в названии которых фигурирует «философия религии»¹. Поэтому то, что предлагаетсяздесь, можно назвать даже не выборкой, а выборкой из выборки. При этом она охва­тывает не столько все самое значительное, что вышло по ФР в англо-американском и континентальном философском мире, сколько все заслуживающее вниманияиз того, что оказалось доступным дляавтора. Могу только сказать в свое оправдание, что сама классификация позиций по идентификации-демарка­ции ФР и ее истории является вполне самостоятельной (хотя и подготовительной) теоретической задачей, так как эти пози­ции отнюдь не всегда лежат на поверхности и идентифика­ция-демаркация их самих также представляет собой отдельное «философское задание».

Решению историографической задачи посвящены гл. 1–3 настоящей монографии, которые написаны по единому плану. Можно назвать две причины, по которым в каждом случае в обзор были включены воззренияне только на предмет, но и на генезис ФР. Во-первых, взгляд на то, с чего начинается исто-рияпредмета, четко характеризует понимание самого предме­та. Ответы на вопрос, что такое ФР, очень по-разному восста­навливаются, например, из допущения, что ее история не от-личаетсяот истории осмыслениячеловеком исходных мировоззренческих вопросов, которые он начал ставить перед собой ещена заресвоей истории,и из презумпции, чтоона воз­никла как философское осмысление самой религии не ранее чем в «век просвещения». Во-вторых, философскаямысль (в том числе и та, котораяосуществляетсяв ФР) по природе своей авторефлективна, возвращаетсяпостоянно к одним и тем же «вечным» проблемам, поэтому длянее чрезвычайно важны разысканияо своей генеалогии. Упомяну и один фор­мальный признак, заложенный в саму селекцию литературы, концепции которой систематизируютсяв этих главах. Рассуж-денияразличных авторов о ФР разбросаны в разных публика­циях, посвященных не только ФР, но и смежным с ней облас­тям знания. Однако было принято решение рассматривать в первую очередь те, в названиякоторых словосочетание «ФР»

¹ С учетом и обновляемо-расширяемых переизданий, которые в западной фи­лософии очень популярны.

10

Введение

так или иначе включено, отчасти по соображениям «практиче­ского разума»: в отсутствие самоограничениябыла бы неиз­бежной угроза того, что историографическаяработа могла иметь только начало, но не конец (а потому и результаты ее могли не оказаться достоянием читателя). Была задействована и та презумпция, что если кто-то пишет о ФР эксплицитно, то он берет на себяхотябы минимальную ответственность за то, чтобы раскрыть (хотябы «имплицитно»), как он ее понимает. В конце каждой из этих глав читателю предлагаютсяи автор­ские прогнозы относительно перспектив самопониманияФР на соответствующих «философских территориях».

Более важнаязадача состояла в разработке авторской моде­ли теории ФР, исходныевопросы которой связаны прежде все­го с идентификацией самой ее предметности и задач, решае­мых в той деятельности, что можно назвать одной из филосо­фий родительного падежа¹ и следует отграничить от других, смежных дискурсов (их вместе с ней можно было бы обозна-читькак «науки о религии»и «науки одухе»). Решению этой за­дачи посвящена гл. 4.

Два параграфа гл. 4 посвящены соответственно критиче­скому анализу полученных результатов по обозначенным во­просам и обоснованию на базе этой критики оптимальной концепции предметности ФР. Пример великого основателя индийской школы навья-ньяя Гангеши Упадхьяи (XIII в.), ко­торый выстроил свое определение связи между большим и средним членами силлогизма (как механизма логического вы-ведения– вьяпти) на основании логической верификации 29 предшествовавших, всегда мне импонировал. Не работать с достижениями и, соответственно, аберрациями предшествен­ников, занимаясь тем же, что и они, – это демонстрировать ли­бо элементарную леность, либо самоуверенность. Схоластиче­ский метод, которому яздесь вполне сознательно следую,

¹ «Философии родительного падежа» –авторский неологизм, выстроенный из параллелей с «теологиями родительного падежа». Подразумеваются такие области философии, предметы которых – нефилософского в собственном смысле проис­хождения. Наиболее значительные современные аналоги: философия науки (с даль­нейшими производными типа философияматематики, философияфизикиит.д.), философиятехники, философияправа, философияполитики, философияобра-зования и т.п. (подробнее см. § 2).

Введение

11

страхует от обеих названных болезней сразу. Поэтому он пред-ставляетсятакже «добродетельным», ибо здесь признаютсядве бесспорные вещи: и то, что наши предшественники дляче-го-то все-таки работали (даже их отрицательные результаты имеют несомненное «воспитательное значение»), и то, что де­лать философию с самого начала (что в связи с ФР предпочи­тают делать многие отечественные авторы) было дано только первым философам, но отнюдь не тем, кого от них отделяют тысячелетия, а осознание этого, несомненно, должно вести к некоторому смиренномудрию.

Следуятому методу, который всегда предполагал ответы не тольконареальные, но инавозможные возражения, скажем несколько слов тому потенциальному оппоненту, который может возразить, что отстаиваемаяздесь необходимость для ФР так много заниматьсясобой, а также постоянным уточне­нием собственных границ с «соседями» отвлекает от решения конкретных проблем и задач ФР. Во-первых, разномнения по данным вопросам настолько велики¹, что, не осмыслив их, никто из тех, кто хочет заниматьсяэтой областью знания всерьез, не может сделать даже начального шага. Во-вторых, даже если бы консенсус мнений был и бóльшим, задача само­идентификации той или иной области философии (особенно той, в которой философияимеет как бы общий предмет с нефилософскими, междисциплинарными исследованиями²) может показатьсяизбыточной только тому, кто смотрит на нее извне. Ведь специфической особенностью философского дис­курса, отличающего его от других видов теоретической дея­тельности, является выраженная авторефлексивность. Это оз­начает, что в отличие от математика, биолога или искусствове­да, длякоторых, как принято сейчас говорить, «вопрошание» о

¹ Хотяони очень значительны и в такой философии родительного падежа, как
философиянауки,естьоснованияпредполагать, что всеженевтакой степени,как
в ФР.Вовсякомслучае здесьестьбольшийконсенсус (хотяинеполный)втом,что
объектом философиинауки должно быть все-таки само научное знание,анепроб-
лемы математики, физики, биологии и т.д. как таковые, тогда как среди тех, кто
пишетоФРиунас,изарубежом, очень немало тех, ктосчитает, что предметом ФР
является не религия, а конкретные религиозные верования и учения.

² Типичным примером являетсяфилософиянауки, котораядолжна вступать в
очень непростые, «пересекающиеся» и конкурентные отношения со множеством
науковедческих дисциплин.

12

Введение

теоретической идентичности их деятельности не является су­щественным предметом их исследований в качестве носителей соответствующих специализаций¹, для«философского госпо­дина журдена» знание не только того, что он говорит прозой, но и того, какой именно прозой, и даже того, что значит вооб­ще «говорить», является первостепенным². До такой степени, что если он не отдает себе отчета во всем перечисленном, то можно смело сказать: он прозой вообще не говорит, по край­ней мере «философской». Поэтому обращенияк вопросам о том, в чем состоят, к примеру, задачи философской логики (в отличие, скажем, от философии логики), границы между мета­физикой и философией сознанияили какаяфилософиядолж­на быть заложена в философскую компаративистику, состав­ляют ключевые проблемы соответствующих философских спе­циализаций. По той же самой причине отсутствие такого рода проблематизаций в соответствующих областях философского дискурса является признаком не «здоровой самоочевидности», но скорее отклонением от нормы философствованиякак тако­вого. Задача же демаркации является необходимым требованием практической рациональности. Ведь если мы, к примеру, не от­деляем реально ФР от философской теологии, религиозной фи­лософии или религиоведения, то оказываемся дезориентирова­ны в том, чем в качестве философов религии занимаемся, кроме того что «умножаем сущности без достаточного основания». Но в таком случае мы способствуем дезориентации и наших «сосе­дей», которые, вместо того чтобы заниматьсясвоим делом, должны от нас постоянно отгораживаться.

Точно так же построена и гл. 5, посвященная разработке концепции истории ФР. Здесь также, по указанным мотиваци­ям, авторскому решению вопроса о периодизации историче­ского становленияФР предпослана критическаяиерархизация взглядов на ее генезис исходя из той их классификации, кото-

¹ Поэтому оно становитсяобъектом вниманиятех, кого называют как раз фи­
лософами математики, биологии или искусства.

² В связи с этим нельзя не вспомнить о простом, но верном замечании вдумчи­
вого американского философа религии Ф. Ферре, который отметил, что если, к
примеру, вопрос о том, что такое химия, никоим образом не является «химиче­
ским», то вопрос о природе философии непосредственно входит в предметность
философии [Ferre, 1967, p. 11].

Введение

13

раяосуществлялась в первых трех главах. Решению обеих за-дач–и критической, иконструктивной–помогла работа, про-веденнаяв предшествовавшей главе, посвященной идентифи­кации предмета ФР и ее «заданий». Выше было отмечено, что взгляд на историческое начало какой-либо области знания наглядно демонстрирует, как понимается ее идентичность. Но не менее верно и то (фактически речь идет об одном и том же), что если пишущий о чем-то мыслит последовательно, он не может неопределять генезис этойобласти знанияисходяиз то­го, какими он видит ее сущностные характеристики. Поэтому те способы пониманияисторического становленияФР, кото­рые оказываютсяприменением к ее истории изначально не­корректного, с моейточкизрения, пониманияпоследних, под­вергались элиминации уже сразу – как заведомо не соответст­вующие работе построенияистории ФР материалы. О том, насколько качественные инструменты использовались дляпо-строенияэтого «здания» – в виде соответствующих терминов и основанных на них словосочетаниях, – судить читателю. Готов признать некоторую их тяжеловатость и даже определенную архаичность, но они по крайней мере дали мне возможность сказать, что яхотел, а это уже не так мало.

Разумеется, я не претендую на окончательность результа­тов своих «идентификационно-демаркационно-периодизаци-онных размышлений», и не только потому, что того требует скромность. Эти вопросы относятся к «вечным» в том смысле, что их решение зависит от исходных презумпций и установок каждого, кто ими занимается, и при отсутствии возможности эмпирической верификации этих решений два философа вряд ли в них совпадут. Поэтому каждый может рассчитывать мак­симум на то, что его способ решенияпоставленных вопросов покажетсяхотябы какой-то части философского сообщества более предпочтительным, чем другие, пусть хотябы в отрица­тельном смысле: что он порождает меньше оправданных недо­умений, чем они.

3 Л ФИЛОСОФИЯ РЕЛИГИИ В РОССИЙСКОЙ Е I ПЕРСПЕКТИВЕ

Исторические посылы дляФР в России следует признать cравнительно с евро­пейскими весьма незначительными. Из более или менее известных за весь им­перский период до нас дошел лишь один курс под названием «философия религии», который скорее всего во второй половине 1830-х гг. читал в Киеве протоиерей профессор Иоанн Скворцов, учитывавший и критиковавший воз-зренияна религию Канта, Фихте, Шеллинга и Гегеля¹, и несколько духов­но-академических курсов под другими названиями. А также лишь «два с поло­виной» монографических издания– «Религия, ее сущность и происхождение» (1873) – докторскаядиссертацияпрофессора Московской духовной академии В.Д. Кудрявцева-Платонова, одноименное сочинение (с подзаголовком «Об­зор философских гипотез») протоиереяТ. Буткевича (1902–1904) и незакон-ченнаямонография«Философиярелигии. Ч. 1 – историческая» профессора богословияКиевского университета протоиереяНиколаяБоголюбова (1915). Скудость этих фактов существованияобсуждаемой области философии объяс-няетсяи тем, что ее предмет не мыслилсяпрактически как нечто отдельное от богословской апологетики, а потому «перекрывался» другой областью знания, притом не светского, но духовного. В советский период в изобилии переизда­вались комментированные антологии положенийклассиков марксизма о сущ­ности и происхождении религии и немало памятников домарксистского («до-научного») атеизма и богоборчества ив массовомколичествекниги и бро­шюры по «научному атеизму» (см. Введение). Не могло быть и речи о ка­ком-нибудь исследовании того, что могло бы составлять предмет ФР: «пред­мет» этот вначале предполагалось ликвидировать, затем, когда это оказалось невозможным, – изживать, но вовсяком случае он мыслился как объект не фи­лософа, а пропагандиста (или «философа-пропагандиста»). Потому и само словосочетание «ФР»казалось настолько «несочетаемым» (исходяиз той логи­ки, что «философствовать» уместнонад тем,что полезно, а не надтем, что вред­но, – с этим надо бороться), что оно не получило доступ даже в справочно-эн-циклопедические издания. Публикации западных философов религии (в тех случаях, когда они вообще удостаивались внимания) служили лишь объектом однозначной критики – как непосредственное философское пособничество клерикализму и в лучшем случае опосредованное отстаивание классовых инте­ресов буржуазии, заинтересованной в религии.

Первый прецедент реального обсужденияфилософско-религиозной тематики датируетсяэпохой распада официальной атеистической идеологии. Речь идет о книге Ю.А. Кимелева «Современнаязападнаяфилософиярелигии» (1989), где предлагалось практически объективное (с очень умеренной марксистской кри­тикой) изложение взглядов таких известнейших философов религии ХХ в., как Р. Шеффлер, Б. Вельте и ряд англо-американских философов. В этом следует

¹ См. публикацию его лекционного курса в [Скворцов, 2007] и комментарий к нему [Куценко, 2007].

§ 1. Основные взгляды на предмет и границы философии религии  15

видеть причину авторитетности Кимелева в отечественной литературе: когда российские авторы вообще на кого-то ссылаются, то преимущественно на него. ХотяроссийскаяФР в сравнении с западной находитсяеще (по указанным при­чинам) в зачаточном состоянии, отечественные авторы выразили, пусть, как правило, и нечасто стремясь к обоснованию своих позиций, основные логиче­ски возможные способы идентификации ее задач и соответственно предмета.

Основные взгляды на предмет и границы философии религии

Воззренияроссийских авторов на указанные основные параметры ФР целесообразно рассмотреть и в их ло­гической последовательности и сообразно степени их сравни­тельной популярности. «Родовые характеристики» этих пози­ций будут проанализированы вместе с типологически близки­ми им западными (от которых они частично зависимы) позднее (см. гл. 4, § 9), а в данной главе будет рассмотрена их религиональнаяспецифика.Таких основныхпозиций ябывы-делил пять.

1. Синкретический подход: ФР как единство разнородных дис­ курсов. Трудно сказать, многие ли современные российские ав­торы, пишущие по интересующему нас предмету, изучали на­званную выше монографию прот. Н. Боголюбова «Философия религии» (1915), но его основные посылки воспроизводятся не в однойсовременной публикации. В книге Боголюбова прежде всегоконстатировалсятотфакт, чтостермином«ФР»соединя-ютсяобыкновенно (автор подразумевал современную ему ев­ропейскую литературу) два значения. «Во-первых, под фило­софией религии разумеется религиозная философия (курсив здесь и далее мой. – В.Ш.) или теософия, т.е. мировоззрение, хотяи изложенное в философских терминах, но имеющее сво­им основным источником собственно религию. Во-вторых, под философией религии разумеется философская наука о рели­гии, т.е. наука, ставящаясебе предметом исследованиясамою религию как целое»¹. Несмотряна то что речь при предложен-

Боголюбов, 1915. С. 23 (цитата дается в современной орфографии).

16                       Глава 1. Философия религии в российской перспективе

ном исовершенно правильномразграничении идет явно о двух различных областях знания, автор не выявил своей позиции относительно того, какое из них соответствует значению дан­ного термина в большей степени, чем другое.

ФР как религиознаяфилософияявляетсясамоочевидной, и ее предметность не требует уточнений. Другое дело – ФР как «философскаянаука о религии». Здесь, замечает Боголюбов, следует отдавать себе отчет в том, что ее нельзясчитать, как то нередко делают современные ему европейские ученые (прежде всего английские), чем-то вроде «введенияили пролегомен к истории религий» или «науки о религии» (на современном языке речь идет о религиоведении), ибо философское рассмот­рение любой области знанияотличаетсяот «положительно на­учного» тем, что включает соответствующую предметность в более общее целое, а не обособляет ее дляизученияее частных свойств и отношений. Потому ФР в этом смысле так же соот-носитсяс научным изучением религии, как философияприро-ды – с науками о природе, философияязыка – с науками о языке, философия права – с наукой о праве. Она должна по­этому не столько останавливать свое внимание на «изменчи­вых элементах религии», сколько стремитьсяк пониманию че­рез них «ее существенной основы»¹.

Ю.А. Кимелев в своей первой, упомянутой выше моногра-фии«Современнаязападнаяфилософиярелигии» (1989) также распределяет концепции западных философов религии по двум сходным основным рубрикам, которые у него соответст­вуют двум основным формам ФР: 1) философское религиоведе­ние и 2) философская теология. Первая«форма» мыслитсяим как совокупность философских рассуждений, предмет кото­рых – «религиозное отношение» или «религиозное сознание», а также религиякак культурное явление (а «объект религии» – божественнаяреальность – здесь вторичен), вторая– как дис­циплина, выполняющая многообразные экспликативные и конструктивные функции в рамках самой религии. Но далее эта вторая«форма» мыслитсяу Кимелева, как и у Боголюбова, в широком и узком смысле: в широком как отношение филосо-

Боголюбов, 1915. С. 29.

§ 1. Основные взгляды на предмет и границы философии религии  17

фии к теологии в положительной модальности (при этом она совпадает в определенном смысле с христианской теологией в целом), в узком как стремление создать учение о Боге сугубо философскими средствами. «Философскаятеология» обозна­чает то же самое философско-религиозное теоретизирование, чтои«естественнаятеология», «религиознаяфилософия», «ре-лигиознаяметафизика», «христианскаяфилософия», «христи-анскаяметафизика», «рациональнаятеология», но первое сло­восочетание имеет свои преимущества перед всеми остальны-ми¹. Кимелев осознает, что попытка интегрировать два этих трудно объединимых вида дискурса в одну дисциплину зна-ниятребует обоснования, и довольно быстро его находит: по­средством допущения, будто главенствующей и сквозной проблематикой ФР в любых ее разновидностях должно быть «религиозное знание», и в одном случае она может его иссле­довать, а в другом – продуцировать, но «в любом случае она имеет дело со знанием»².

Во второй монографии Кимелева «Философиярелигии: Систематический очерк» (1998) развиваютсяидеи первой, но онавполне оправдывает свойподзаголовок, таккакрассужде-ние автора строитсядействительно весьма системно и едва ли не каждые его положенияопираютсяна предшествующие. Уже в предисловии выясняется, что «философия религии – это философияв ее отношениях с религией» (т.е. то, что соот­ветствует «широкому смыслу» у Боголюбова), а та ФР, о кото­рой идет речь в книге, есть философияв ее отношениях с европейской религией, или с христианством, включаяте от­ношения, которые сложились с ним у русской философии³. Во введении этот исходный тезис снова воспроизводится– с тем уточнением, что историяФР, «особенно такой ее формы, как философскаятеология» (автор строит свою монографию исходяизпрежнего тезисао том,чтоФРчеткораспределяется на философское религиоведение и философскую теологию) «фактически совпадает с историей европейской филосо-¹ Боголюбов, 1915. С. 16–18.

² Там же. С. 10.

³ Кимелев, 1998. С. 3.

18                       Глава 1. Философия религии в российской перспективе

фии»¹. Здесь Кимелев, как и Боголюбов, но значительно более «прописанно»,вновь подтверждает законность различенияФР в широком и узком смысле.

В широком смысле это «совокупность актуальных и потен­циальных философских установок по отношению к религии, концептуализаций ее природы и функций, а также (курсив мой. – В.Ш.) философских подтверждений существованияБо-га, философских рассуждений о его природе и отношении к миру и человеку»². При этом уточняется, что определенная по­зиция по отношению крелигии вявнойили неявной форме со­держится в любом философском построении, а «притязания» ФР объясняются высоким самопониманием и самооценкой философии в европейской культуре, ибо здесь «всякая реаль­ность и всякий вид познавательной деятельности» должны по­лучить «оправдание и санкцию со стороны философского ра-зума»³. Кимелев снова уточняет, что ФР в широком смысле, как «эксплицированное или (курсив мой. – В.Ш.) имплицит­ное отношение философии к религии, существует столь же давно, как и сама философия»⁴. ФР в узком смысле – это «экс­плицированное автономное философское рассуждение о Боге и (курсив мой. – В.Ш.) о религии, особый тип философствова-ния»⁵. В этом втором смысле она предстает в истории филосо­фии либо как специальнаятема, раздел некоторых философ­ских дисциплин, например эпистемологии (исследование ре­лигиозного познания и знания), либо как самостоятельная философскаядисциплина. Что касаетсядвух выделенных форм ФР, тофилософскоерелигиоведение вновь определяется Кимелевым как совокупность философских рассуждений, предмет которых – «религиозное отношение» или «религиоз­ное сознание» и религиякак культурное явление (божествен-наяреальностьили«объектрелигии» длянеговторичны),а фи-лософскаятеологияопределяетсяим как философиярелигии,

¹ Кимелев, 1998. С. 5.

² Там же. С. 7.

³ Там же. С. 7–8.

⁴ Там же. С. 8.

⁵ Там же. С. 9.

§ 1. Основные взгляды на предмет и границы философии религии  19

выполняющая многообразные экспликативные и конструк­тивные функции по отношению к самой религии. Но вторая форматакже в «систематическомочерке» мыслитсявшироком и в узком смысле – в первом как отношение философии к тео­логии в «положительной модальности» (здесь она в определен­ном смысле совпадает с христианской теологией в целом), во втором как стремление создать учение о Боге сугубо философ­скими средствами¹. В монографии 1998 г. автор вновь под­тверждает, что «философскаятеология» обозначает то же са­мое философско-религиозное теоретизирование, что и такие номинации, как «естественнаятеология», «религиознаяфило-софия», «религиознаяметафизика», «христианскаяфилосо-фия», «христианскаяметафизика», «рациональнаятеология», но имеет преимущества перед каждой из них².

Кимелеву удаетсяи здесь интегрировать столь трудно объе-динимые виды дискурса в одну дисциплину знаниявновь по­средством допущения, что главенствующей и сквозной пробле­матикой ФР в любых ее разновидностях должно быть религиоз­ное знание, и хотяв одном случае ФР может исследовать его, а в другом–продуцировать, «влюбом случае онаимеет делосозна-нием»³.В историческом плане преобладалафилософскаятеоло-гия, так как до эпохи Просвещения в ФР можно обнаружить лишь «компоненты» философского религиоведения⁴.

В третьем издании весьма авторитетного учебника по фи­лософии длявузов «Философия» (первое издание – 1996 г.) известный специалист по экзистенциальной философии С.А. Коначева очень близко к Кимелеву мыслит предметность ФР в виде синтеза различных отношений философии к рели­гии. Она также в целом различает ФР в двух смыслах. Первые параграфы своего раздела она посвящает «философским кон­цепциям Бога» и доказательствам бытия Бога (что соответству-ет«философскойтеологии»), следующие–религиозномуопы-ту (что соответствует «философскому религиоведению»), но в

¹ Кимелев, 1998. С. 12–13, 15–16.

² Там же. С. 16–18.

³ Там же. С. 10.

⁴ Там же. С. 14–15.

20                       Глава 1. Философия религии в российской перспективе

параграфе «Кризис традиционного теизма» вводит на фило­софско-религиозное поле и «третьего игрока» – религиозную философию, последовав за М. Хайдеггером в отказе от традици­онной метафизики и ее разоблачении¹.

М.М. Шахнович не различает ФР в «двух смыслах», но в сво­ей статье «Античнаяфилософиярелигии и парадоксы антично­го атеизма» (2000) она четко следует Кимелеву (на которого и ссылается) в том, что данная область философии без проблем делитсяна философское религиоведение и философскую тео-логию.ФРв ДревнейГрециивозникла из философского осмыс-лениямифологии и попыток объяснениягенезиса богопочита-нияодновременно, при том что в некоторых случаях, например в платоновском «Тимее», она «получила религиозно-конструк­тивный характер и превратилась (курсив мой. – В.Ш.) в религи­озную философию»². Уже в период своего зарожденияФР пред­стает в завершенности своего «круга» – согласно «двум основным направлениям (курсив мой. – В.Ш.): герменевтическому (рели­гиоведение) и конструктивному (философские теологии), из которых первое было представлено многочисленными сочине­ниями, посвященными интерпретации мифологии и ритуала (начинаясо стоиков), второе – никак не менее многочисленны­ми сочинениями “О богах”»³. Данное деление воспроизводится и в ее фундированной монографии «Сад Эпикура: Философия религии Эпикура и эпикурейскаятрадицияв истории европей­ской культуры» (2002), где также в начальные стадии «античной философии религии» включаютсяпервые попытки объяснения потребности человека в религиозных верованиях и первые опы­ты доказательств бытиябогов⁴.

Кимелевское различение ФР на «широкую» и «узкую» при­нимают и некоторые авторы, склонные в целом к тому, чтобы мыслить ее несколько более определенно. Так, К.М. Антонов (2008) считает это различение самоочевидным и заслуживаю­щим уточнениятолько в применении к русской ФР. Основные

¹ Философия, 2003. С. 616–639.

² Шахнович, 2000. С. 148.

³ Там же. С. 119.

⁴ Шахнович, 2002. С. 7–11.

§ 1. Основные взгляды на предмет и границы философии религии  21

его аргументы сводятся к тому, что в русской мысли само сло­восочетание «философиярелигии» было за немногими исклю­чениями малопопулярным и то, что в русской философии со­ответствует ФР, было чем-то «более специализированным», чем ФР в широком смысле, и в то же времячем-то более широ­ким, чем «эксплицированное теоретизирование над соответст­вующей рубрикой»¹.

Однако и не ссылаясь на Кимелева, некоторые авторы вос­производят его распределение ФР на «философское религио­ведение» и «философскуютеологию».Например, П.С.Гуревич в своем предисловии к составленной им хрестоматии по ФР (2008) определяет данную философскую дисциплину как «со­вокупность философских установок по отношению к религии, философских постижений ее природы и функций, а также (курсив мой. – В.Ш.) философских обоснований божества, рассуждений о его природе и отношении к миру и человеку»².

ФР в качестве почти равноправного двуединства этих двух своих основных «форм» предстает и во многих введениях в философию, в которых даннаяобласть философии вообще получает какое-либо внимание. Например, дляВ.Д. Губина ФР – «совокупность философских установок по отношению к религии, осмысление ее природы и функций, философские обоснованиясуществованияБога, рассужденияо его природе и отношении к миру и человеку»³.

Правда, в одном из оказавшихсянам доступных учебных пособий уже специально по ФР была предпринята попытка различить не широкий и узкий смыслы единого феномена ФР, но способы углублениямысли в содержание религии и в фор­мы самой религиозности. Там, где имело место только первое, было предложено констатировать наличие лишь религиозной философии, котораяначинаетсяс Филона Александрийского. Религиякак таковаястановитсяпредметом философского рас-смотрениялишь с XIX в. – вначале у И. Канта (?!), затем у Ф. Шлейермахера, но подлинным ее создателем следует счи-¹ Антонов, 2008. С. 5–7.

² Гуревич, 2008. С. 4.

³ Губин, 2005. С. 297.

22                       Глава 1. Философия религии в российской перспективе

тать все же Г.В.Ф. Гегеля, так как он первым исследовал все стороны «религиозного мировоззрения»¹.

2. ФР как философское богословие. Хотяникто из авторов, пишущих о ФР, не исключает из ее предметной сферы саму ре­лигию, многие из них настаивают на том, что не она составляет предмет данной философской дисциплины, но духовные ос-нованияжизни. Так, Д.В. Пивоваров, автор непрекращающе-гося«сериала» учебных книг, в учебном пособии с самообъяс­няющим названием «Дух, душа и смысл жизни человека: Фи-лософиярелигии» (1993) фактически приравнивает ФР к религиозной антропологии, ставяперед ней ясную задачу «преодолеть редукцию внутреннего мира человека к абстрак­циям сознания и мышления, ввести понятия духовного и плот­ского человека в категориальный фонд современной отечест­венной философии…»² В другой его книге «Бог, пророк, цер­ковь» (2002), рекомендованной Уральским государственным университетом в качестве учебного пособияпо ФР, утвержда­ется, что ФР должна рассматривать «предельные идейные осно­вания (курсив мой. – В.Ш.) религии»³. Исследуятри сложив-шихсяподхода к тому, как понимать занятияФР: 1) изучать природу религии в контексте «общего видениямира»; 2) от­стаивать или оспаривать те или иные религиозные взгляды; 3) пытатьсяосмыслить язык религии, автор солидаризируется спервым,врамкахкоторогоинаписаноегопособие,начинаю-щеесяс тем «Бог», «Вечность», «Ангелы» и завершающеесяте-мами «Пророк»,«Чудо», «Церковь».Изданы идругиекурсыто-го же автора, в которых ФР не отличаетсяот уточненияправо-славного мировоззрения, разумеется, так, как он его понимает.

Близкий по ментальности Пивоварову А.В. Усачев в статье с многообещающим названием «Различияв предмете исследо­ваний философии религии и религиозной философии» (2004),

¹ Копцева, 1999. С. 5.

² Пивоваров, 1993.С.3.Эта рекомендация,существеннымобразом модифици-
рующаяобщепринятые представленияо философских категориальных системах,
напоминает довольнораспространенныевнастоящеевремяпопыткивведенията-
ких отдельных дисциплинзнания, как «православная психология», «православная
физика» и даже «православная математика».

³ Пивоваров, 2002. С. 3.

§ 1. Основные взгляды на предмет и границы философии религии  23

написанной, однако, в жанре (модном сегодня) не столько статьи, сколько проповеди, также ощущает ФР скорее как ре­лигиозную антропологию, воюяс декартовским дуализмом, которому противопоставляет «восточнохристианскую» трихо­томию душа – тело – вещь, и рекомендует читателю больше печьсяо душе, чем о теле. Так как, по мысли автора, Декарт по­винен и в том, что Бог и религияначинаяс него стали рассмат-риватьсяв философии раздельно¹ (оказывается, это не заслуга, а вина), он предлагает вернутьсяк предшествовавшим ему вре­менам, видяпервые предпосылки самой ФР в христианском вероучении². Оказывается, есть и два типа ФР – германская и русская, различие между которыми прежде всего в том, что перваяпостулирует «полную ясность религиозных основ бы­тия», а вторая настаивает на «невысказанности и непостижи­мости религиозного предмета»³. Наконец, Усачев выполняет обещание, данное в названии его статьи: «философиярелигии видит своим делом обобщение религиозного опыта, а религи-ознаяфилософия– его раскрытие. Философиярелигии обос-новываетнас преждевсегокак мыслящихсубъектов, религиоз-наяфилософия– как верующих людей»⁴.

Преимущественно с богословием сближает ФР и такой из­вестный автор, как В.Н. Назаров. Согласно его «Систематиче­ской философии в вопросах и ответах» (1999), в компетенцию ФР входят вопросы об определении религии и ее сущности, а также о классификации религий, но основными являются дру­гие: в чем заключаетсяфилософское понимание Бога? Как воз­никает идеяБога в сознании человека? Соответствует ли само многообразие религий представлению о едином Боге? Доказуе­мо ли Его существование рациональными средствами? Имеют-¹ Это сенсационное историко-философское «открытие», разумеется, читатель должен принять на веру.

² Усачев, 2004. С. 49.

³ Там же. С. 53.

⁴ Там же. С. 69. Автор, вероятно, уже забыл свой тезис, что кроме этой, недоб­
рокачественной, «германской» ФР, есть еще и правильная, «русская», которая, в
его понимании, никак не должна «зацикливаться» на человеческой рационально­
сти. Кажущеесяему самоочевидным радикальное различие между «обобщением»
и «раскрытием» также не уточняется.

24                       Глава 1. Философия религии в российской перспективе

сяли философские основаниядляотрицанияЕго существова­ния? Совместимы ли всеблагость и всемогущество Бога с сущест­вованием зла в мире (проблема теодицеи)?¹ Задача ФР состоит, по его мнению, в том, чтобы научить человека мыслить о «боже­ственных предметах», «предметах своей веры» не как получится, а «правильно и систематически, т.е. чтобы его мышление было философией религии, а не просто субъективным мнением» (та­ким образом, ФР мыслитсяв качестве дисциплины соборно-ве-роучительной), и она призвана зародить в душе человека «некое позитивное сомнение», выявляющее беспочвенность тех или иных религиозных и атеистических догм².

В учебном пособии Л.И. Василенко дляПравославного Свято-Тихоновскогогуманитарного университета«Введениев философию религии» (2009) автор разделял философию рели­гии и религиозную философию (ей был посвящен отдельный курс) прежде всего по мировоззренческим признакам. Задача второй–ставитьи решатьпроблемысучетомсвязи изучаемого с Высшей реальностью³, а ФР – это «иная, специализирован-наяобласть философских исследований», в которой осмысля-етсясам факт существования религии, «ее источники и осно­вания», место в духовной жизни общества и культуре, связь с основными жизненными задачами человека, поисками исти­ны и нравственной правды. Предмет ФР, такимобразом, полу-чаетсяхотяи относительно автономный, но основательно ди­дактический (в духе нравственного богословия). Задач же у нее три: критически анализировать, как представители различных религий понимают свою духовную жизнь⁴; выявлять, как «раз-¹ Назаров, 1999 С. 286–307.

² Там же. С. 285. Здесь, правда, не указываетсята инстанция, котораядолжна
быть ответственна за «правильность» самой ФР, но при желании не трудно дога­
даться, чтó можно было бы (при потребности в оной) в этом качестве предложить.

³ Василенко, 2009. С. 5.

⁴ Не уточняется, правда, как это надо делать и с какой целью – умозрительной
или «практической». Позднее, однако, уточняется, о каких «представителях рели­
гий» идет речь: это «свидетели подлинной веры с глубоким подвижническим опы­
том», а также профессиональные богословы и христианские духовные писатели
(С. 10). Тогда непонятно, как православный философ религии (от обобщенного
лица которого выступал автор) может подвергатьих духовную жизнь «критическому
анализу».

§ 1. Основные взгляды на предмет и границы философии религии  25

ные исследователи» трактуют общность и различияв духовном содержании религий¹; анализировать теоретические и методо­логические основаниярезультатов «эмпирически ориентиро­ванных религиоведческих исследований»². Несмотряна кон­статацию границ между ФР и «европейской религиозной философией», Василенко считал, что рядтем первой унаследо­ваны от второй «в ее диалоге с теистическими религиями». К ним относятся прежде всего те, что связаны с пониманием Откровения, как-то: единство Бога, мира и человека; вера и ра­зум; бытие Божие; теодицея; бессмертие души и вечная жизнь; религиозный плюрализм; причины безверияи т.д.³ Таким об­разом, начав вроде с того, что предмет ФР – религия, автор не­заметно длясамого себяидентифицировал ее предмет как нор­мативную область философской теологии (которую он, как выяснилось, не отличал от религиозной философии)⁴.

3. ФР как философское изучение религии. Было бы удивитель­но, если бы самоочевидное предположение здравого смысла о том, что ФР должна заниматьсяв первую очередь самой рели­гией, не имело у нас сторонников. Эту точку зрениядействи-тельно многие разделяют и эксплицитно, и имплицитно.

К имплицитному признанию этого положения, правда, не отходяот своих прежних (опять-таки неэксплицированных) предпочтений, последнее времясклоняетсяД.В. Пивоваров. Если в двух цитированных учебных курсах он руководствовался

¹ Не уточняется опять-таки, что понимается под «духовным содержанием» ре­
лигий и какое их содержание следует считать «не духовным».

² Позднее выясняется, что православная ФР, будучи дисциплиной «норматив­
ной», может (и должна) привлекать дляэтого «критерии оценки из православного
духовного опыта в целом» (курсив мой. – В.Ш. С. 10). Здесь нельзяне обнаружить
бессознательную имитацию принципа партийностивфилософии при смене идео­
логической лексики. Речь идет отом, что каждый, считающий себяправославным
философом религии, имеет возможность судить методы и результаты любого кон­
кретного религиоведческого исследования(даже не вникаяв его детали) на осно­
вании «единственно правильной методологии» при полной вместе с тем свободе
трактовать последнюю исходя из личных интуиций.

³ Василенко, 2009. С. 5–6.

⁴ При этом остаетсянепроясненным, что он понимал и под «европейской ре­
лигиозной философией», поставив ее в режим «диалога» с теистическими религи­
ями. Если она представлялась ему нетеистической, то следовало бы указать на
конкретных ее «нетеистических представителей».

26                       Глава 1. Философия религии в российской перспективе

в идентификации ФР «чистой интуицией», то теперь обращает-сяк кимелевской «синкретической позиции», хотяпонять, что он все-таки подразумевает под соответствующей дисциплиной знания, пожалуй, труднее, чем в предыдущих случаях. Так, во введении к своему новому учебному пособию «Философияре-лигии» (2006) он указывает, что оно написано «именно как вве­дение в историюифилософиюрелигии, ононе претендуетнавсе-охватывающий обзор религиоведческой проблематики»¹. Понят­но, что автор не отделяет всерьез ФР ни от истории религии, ни от религиоведенияв целом. Немного «адаптируя» Кимелева, он утверждает, что ФР существует равноправно в трех основных формах: 1) как совокупность мировоззренческих идей в той или иной религиозной системе (например, в буддизме); 2) как часть той или иной собственно философской системы (например, ге­гелевской); 3) как «относительно самостоятельная» философ-скаядисциплина (вроде «философии науки», «философии пра­ва» и т.д.). Автору ближе третьяиз этих «форм»². Оказывается, однако, что в ходе истории возникали «три типа» ФР (которые отличны от «форм»): 1) теология, 2) религиознаяфилософияи 3) философское религиоведение³. Все они, по Пивоварову, в ка­честве ФР вполне законны, но третий тип снова ему ближе. На­конец, он (видимо, как имплицитный гегельянец) выявляет и последнюю триаду – на сей раз «три основных подхода» к тому, чемдолжнозаниматься«философскоерелигиоведение»:1)опи-сывать и анализироватьприродурелигии вобщей картине мира;

2) защищать или атаковать те или иные религиозные взгляды;

3) осмыслять язык религии. На сей раз автору ближе не третья, а перваяпозиция⁴. Это видно также из содержанияего книги. В видении Пивоварова ФР охватывает «религию как связь с аб­солютным» (начинаетсяс проблемы установлениясущности религии), «церковь и сакрализацию идеалов культуры» (начина-етсяс рассмотрения«церкви каксистемы») и «духовныймир ве-¹ Пивоваров, 2006. С. 8.

² Там же. С. 8–9.

³ Таким образом,Пивоваровназывает«типами»ФРто,что Кимелевназывал ее
«формами», но сами принципы деления вполне воспроизводятся.

⁴ Пивоваров, 2006. С. 9.

§ 1. Основные взгляды на предмет и границы философии религии  27

рующего» (начинаетсясосвоенной уже темы души и духа). Про­думывать связующие звенья между этими тематическими бло­ками (не говоряуже об основании их в качестве предмета именно ФР) предоставляется читателю. Но показательно, что религияв его синкретическом (Пивоваров называет это для большей убедительности «синоптическом»¹) видении занимает все же большее место (разбираютсяи определениярелигии, и символы различных религий, и сакральное, и религиознаяве-ра, и соотношение религии и науки), чем богословие (основ­ные доказательства бытияБожия, «вечность абсолютного», предопределение, благодать и грех, чудо) и антропология(хотя три сферы души продолжают оставатьсясферами ФР).

И.А. Тульпе в статье «Историярелигии дляфилософии ре-лигии»(2004), допуская, что ФР могла бы впринципеобойтись и без экскурсов в свою историю (хотяона, как правило, по его предположениям, этого не делает), обосновывает это тем, что субъект религии в определенном смысле как бы всегда иденти­чен себе². В то же времяон считает законной темой ФР пони­мание религии в ее историческом движении, в частности исто­рическое соотношение монотеизма и политеизма, эволюцию идеи Бога, смену форм религий.

Эта позицияполучила отражение и в учебных пособиях по философии. Например, из учебника под редакцией В.П. Го-рюнова (2005) можно понять, что центральным вопросом ФР следует считать изучение религиозной веры, котораяреши-тельно различаетсякак «первичный феномен» в виде интим­но-личностного отношениячеловека к Богу и «вторичный феномен» – в виде ее социальной объективации в том или ином религиозном объединении (конфессии). В первом слу­чае «воцерковление веры» не имеет никакого значения, так как речь идет о частном отношении с Богом, которое никого не касается³.

¹ Пивоваров, 2006. С. 10.

² Тульпе, 2004. С. 105.

³ Философия, 2005. С. 363. При этом возникает сомнение, может лисущество-
вать вера как таковая, вера вне той или иной конкретной религиозной традиции.

28                       Глава 1. Философия религии в российской перспективе

Известный специалист по новым религиозным движениям И.Я. Кантеров в показательном названии своего раздела «Фило-софиярелигии и религиоведения» (2006) указывает как на первое дело и ФР, и религиоведенияустановление определениярели-гии, отмечая в связи с этим попытки выявления «минимума при­знаков религии». Этот минимум заключаетсяв идеях спасенияи воздаяния, за которыми скрывается попытка увидеть личность религиозного субъекта, «нащупать внутренние импульсы», под­держивающие религиозность (одновременно он указывает на критику религиоведами этого минимума как рецидива «префор­мизма» – перенесенияформ мышленияхристианского субъекта религии на другие религии, прежде всего «восточные»)¹.

В последнем, посмертном издании учебникапофилософии А.Г. Спиркина (2008)² при сопоставлении компетенций бого­словия, истории и философии в изучении религии прямым текстом указывается, что философия(подразумеваетсяФР) призвана анализировать сущность религии, определять ее ме­сто в системе мировоззрения, выявлять ее психологические и социальные аспекты, ее онтологический и гносеологический смысл, выяснять соотношение веры и знания, «проблемы от­ношений» человека и Бога, нравственный смысл религии и ее роль в жизни общества³.

Преимущественно «религиоведческие», хотячастично и общемировоззренческие «задания», давал будущим филосо­фам религии академик Л.Н. Митрохин в программном докладе (на III Российском философском конгрессе) «Философияре-лигии: новые перспективы» (2003). Хотяон не ставил перед собойспециальновопросопредметной идентичностисоответ-ствующей дисциплины⁴, его скорее практическаяустановка по

¹ Кантеров,2006.С.831. Нельзя,правда, согласитьсястем, чтоидеи спасенияи
воздаяния как таковые содержат нечто специфически христианское, поскольку
они прекрасно документированы «восточными» религиями начиная с древнееги-
петскойи,несомненно, относятсякродовымпризнакамрелигиозногосознания.

² Здесь воспроизводятся(в разделе «Духовнаяжизнь общества») положения
первого издания того же учебника 2006 г.

³ Спиркин, 2008. С. 667.

⁴ Отмечу, чтоивего специальной монографии: Митрохин Л.Н.Философияре-
лигии (опыт истолкованияМарксова наследия). М. : Республика, 1993, в которой
прослеживаетсяисториявоззрений Маркса и Энгельса на природу религии, рас-

§ 1. Основные взгляды на предмет и границы философии религии  29

отношению к ней представляется очевидной: задача ФР (или, как он выразился,«более грамотного осмысления проблемати­ки философии религии»¹) состоит в том, чтобы содействовать становлениюполугуманистического-полурелигиозногосозна-ния, которое можно было бы противопоставить традицион­ным религиям. Отсюда и выделяемые им темы: религия и мо­раль (имеет ли религиознаямораль какие-либо преимущества перед секулярной?), религия и культура, проблемы теодицеи и бессмертия, возможности «космизма» или антропогенного подхода и перспективы религии как таковой.

Предположение о том, что предмет ФР есть все-таки фи­лософское исследование религии, а не философскаятеоло-гия, выражено и в ряде историко-философских изысканий. Ю.Ю. Федорова в обстоятельной статье «Кант, неокантианство и философиярелигии в России» (2004) раскрывает основные ракурсы рассмотрениярелигии в европейской философии Новоговремени(доКанта– каккомпетенциитеоретического разума, у Канта – практического, у Шлейермахера – эстети-ческого)². Основное внимание уделяется раскрытию тем ре­лигии и культуры, религии и мистики вначале у В. Виндель-банда и Г. Риккерта, а также у их русских последователей Ф. Степуна и С. Гессена.

Та же идентификацияследует из трех статей К.М. Антоно­ва, опубликованных в 2007 г. В статье «Философиярелигии В.С. Соловьева» он упреждает читателя, что его предметом бу­дут именно размышлениярусского философа о религии³, ана­лизирует объем самого понятия ФР в его текстах, очерчивает основной предметный круг соловьевской ФР в виде обоснова-ниярелигиозного мировоззрения, реконструкции логики истории религии, прояснения различных аспектов и форм ре­лигиозного опыта. В статье «Философиярелигии раннего

сматриваютсявзгляды Ленина, осмысляютсяотношениягосударства и церкви в октябрьский период и в эпоху перестройки, потребность хотябы в ориентировоч­ной характеристике ФР как таковой выражена не была.

¹ Митрохин, 2003. С. 15.

² Федорова, 2004. С. 60–61. Исследователь отмечает, что именно шлейермахе-
ровскоеощущениерелигии оказалось наиболееблизкорусскомунеокантианству.

³ Антонов, 2007а. С. 32.

30                       Глава 1. Философия религии в российской перспективе

С.Л. Франка» автор решаетсяна обобщение: «Философия Франка вполне заслуживает названиярелигиозной именно в том смысле, что философиярелигии играет в ней специфиче­скую роль: все части воздвигаемой мыслителем философской системы как бы подводят к ней…»¹ Из этого следует, что «фи-лософско-религиозное»и «религиозно-философское»у автора смешиваются.

Однако объекты рассмотренияАнтонова и здесь первого типа: осмыслениерелигии всоотношениис культурой уранне-го Франка; святынякак ценность; «естественнаярелигия» как формат осмыслениярелигии; религиознаявера (в перспективе Шлейермахера); противопоставление религиозного чувства (снова шлейермахеровскаятема²) мифу, догмату и культу; «примирение с жизнью» как основнаяфункциярелигии и т.д. Аналогичны темы и статьи «Философиярелигии С.Л. Фран-ка»:понимание у русскогофилософасоотношения«естествен-ной религии» и «догматической религии»; религиякак «непо­средственное переживание»; религиозное знание и религиоз-наянравственность; религияи культура; религиозный опыт как основа религии и источник религиозного знания. При этом Антонов подчеркивает, что ФР Франка отличалась от аналогичных разработок мыслителей Серебряного века своим «чисто философским, рефлексивным характером» вследствие его намеренной равноудаленности как от атеизма, так и от лю­бых «готовых» религиозных позиций³.

ХотяАнтонов и отдает дань кимелевским «правилам игры» в «широкую» и «узкую» ФР, он в своем вступлении к книге О.Т.Ермишина (2008) фактическидистанцируетсяот нее, свя-зываяФР только с философским исследованием религии. Он прямо указывает, что «предмет философии религии – именно религиякак таковая, а не те или иные частные ее аспекты, не

¹ Антонов, 2007б. С. 73.

² Франк переводил знаменитые шлейермахеровские «Речи о религии» (перевод
издан в1911г.), поэтому наличие у него шлейермахеровскихтемвполнеобъяснимо.

³ Антонов, 2007в. С. 18. В связи с данной формулировкой можно было бы задума­
ться о логике словоупотребления, отметив, что ФР, не являющаяся «чисто философ­
ским, рефлексивным» дискурсом, не соответствуетсвоему понятию, непринадлежа к
философии как таковой, а потому не может быть и одним из видов ФР.

§ 1. Основные взгляды на предмет и границы философии религии  31

Бог, к познанию которого стремитсяметафизический или мистический гнозис, и не вероучение, к систематизации кото-рогостремитсянаучноебогословие.Будучифилософскойреф-лексией по поводу религии, философиярелигии стремится философскими средствами выявить основополагающие, сущ­ностные черты религии»¹. Правда, его идентификацияФР как «философского религиоведения» не последовательна, по­скольку он в число приоритетных объектов исследованияФР включает наряду с религиозным сознанием, языком религии, согласованностью религиозного опыта с другими формами че­ловеческого опыта, сущностными чертами человека как homo religiosus, самим определением религии, также «онтологиче­ские возможности религиозного опыта, его гносеологическую ценность, степень его объективности»² – то, что составляет стандартную предметность «философской теологии». Однако удельный вес «религиоведения» в понимании ФР у Антонова все же значительно больший. Это выражаетсяи в том, что, по его убеждению, отделить ФР от теологии значительно легче, чем от религиоведения. Теологическое рассуждение всегда восходит к предпосылкам, принятым в конкретной религии, является конфессионально определенным – философское также может быть конфессиональным, но оно должно вклю­чать и обоснование этой конфессиональности (через апелля­цию «к тому или иному субстрату общезначимости», будь то «здравый смысл», «феноменологическаяочевидность» и т.д.), по-другому, ориентироватьсявсе же на идеал определенной «беспредпосылочности». Границы же между ФР и религиове­дением весьма подвижны и условны. Фактически речь может идти лишь о различных подходах к одним и тем же объектам изучения, т.е. о различении «философской или научной значи­мости тех или иных исследований и их результатов», о том, что религиоведческие исследования«более общего характера, бо­лее высокой степени теоретичности» должны быть относимы к сфере ФР, а «более конкретные и эмпирические» – к сфере ре­лигиоведения. На этой почве Антонов намечает дискуссию с

¹ Ермишин, 2008. С. 7.

² Там же. С. 7–8.

32                       Глава 1. Философия религии в российской перспективе

тем довольно популярным взглядом в религиоведении, соглас­но которому ФР вообще следовало бы исключить из системы знанияо религии, поелику его функции могут быть возложены на «теоретическое религиоведение». На его взгляд, последнее действительно присутствует, но не может заменить философ­ский анализ религии, который призван (он ссылаетсяна рус­ских философов) обеспечить «ядро» конкретных исследова­тельских программ в религиоведении¹. Несмотряна то что ука­занные позиции частично воспроизводятся и в обобщающей монографии К.М. Антонова «Философиярелигии в русской метафизике XIX – начала ХХ в.» (2009), здесь он решительно солидаризируетсяс идеей «равновесия» в ФР «философского религиоведения» и «философской теологии» Ю.А. Кимелева, оппонируямоей установке на сужение объема компетенции ФР (см. ниже). Хотяосновным аргументом против моего огра-ниченияпредметной сферы ФР философским исследованием религиион называет несоответствие этой позиции представле­ниям о ФР в западной историографии («как англо-, так и гер-маноязычной» ²), на деле причина здесь другая. У Антонова явно не хватило бы материала на сколько-нибудь объемную монографию о ФР в «русской метафизике» указанного перио­да, если бы он исходил из пониманияФР в предложенных мною предметных границах, тогда как кимелевское понима­ние практически освобождает любого пишущего о ФР в том или ином регионе от необходимости какой-либо селекции ма­териала. «Практика» требует изменений и в «теории». Антонов ивмонографии утверждает,чтограницамежду ФР и теологией проводитсясравнительно легко³, однако уже на следующей странице оказывается, что ФР «постоянно балансирует на гра­ни превращенияв теологию или в частное научное направле-ние»⁴. При этом от религиоведческого исследованияфилософ-¹ Ермишин, 2008. С. 8–10.

² Антонов, 2009. С. 6. О том, сколь приблизительно автор знаком с этой исто­
риографией, свидетельствуют его ссылки всегонадве книги–Дж. ХикаиБ.Дэви-
са,изкоторых втораяотличаетсязаметнойлегковесностью(см.оней§4)иниодна
не представляет «и германоязычную» литературу.

³ Там же. С. 9.

⁴ Там же. С. 10.

§ 1. Основные взгляды на предмет и границы философии религии  33

ско-религиозное отличаетсятолько степенью обобщения соответствующего материала: «исследованияболее общего ха­рактера, более высокой степени теоретичности будут чаще от-носитьсяк сфере философии, а более конкретные и эмпириче­ские – к сфере науки»¹. Постоянно балансируя между теологи­ей и религиоведением, ФР сохраняет свою идентичность, по Антонову,лишь«посколькуонастремитсякмаксимальнойоб-щезначимости и обобщенности своих результатов, обоснован­но реализует присущий ей нормативный элемент»². Законо­мерно, что его монографияпо ФР в России включает самый разнородный материал – от высказываний о религии П.Я. Ча­адаева до «метафизики власти, пола и культуры» у В.В. Розано­ва. Опущены разве только немногочисленные специальные философские исследованиярелигии: В.Д. Кудрявцева-Плато­нова, прот. Т. Буткевича, прот. Н. Боголюбова, с которых мы начали разговоросостоянииэтой философскойдисциплиныв дореволюционной России³.

4. ФР как раздел религиоведения. Однако не все религиоведы считают ФР длясебяизлишней. Например, в «Основах теоре­тического религиоведения» (1994) И.Н. Яблоков утверждал, что «главное в религиоведении – это философское содержа-ние»⁴, и потому выделял ФР первое место в составе религио­ведческих разделов – впереди социологии, психологии, фено­менологии, герменевтики и истории религии⁵. В его учебнике «Религиоведение» (2000) за ФР также сохраняется первое ме-¹ Ермишин, 2008. Таким образом, сам предмет исследованияне включаетсяв число тех факторов, которые могут определить профиль соответствующих изыс­каний, и если, скажем, культ Митры изучаетсяс большим привлечением эпигра­фических данных, то это религиоведение, а если в компаративистском ключе, то уже ФР.

² Там же. Что понимаетсяпод присущим ФР «нормативным элементом», не
уточняется,ноочевидно, чтопоприведенным признакам она никакнеотличается
от теологии.

³ Скорее всегопопричине недостатка «метафизичности»втрудах представите­
лей нашей духовно-академической философиивсравнении с рассуждениями, на­
пример, революционера М.А. Бакунина и публициста Ю.Ф. Самарина, которые
никак не были обделены вниманием автора (см.: Там же. С. 53–60, 67–83).

⁴ Яблоков, 1994. С. 7.

⁵ Там же. С. 7–8.

34                       Глава 1. Философия религии в российской перспективе

сто среди них и за ней также следуют названные «разделы» – за вычетом герменевтики религии. Он, правда, не разделяет идею включенияв ФР ни философской теологии, ни религиозной философии¹, предполагая, что та и другая должны быть объек­тами исследований ФР – наряду с ее собственным местом в системе религиоведческих знаний, с изучением сущности, он­тологических и гносеологических основ и предпосылок рели­гии, типов религиозных мировоззрений, религиозного мыш-ленияи языка².

К сторонникам последней позиции можно в определен-номсмысле отнести известнейшего православного публици­ста В.И. Кураева (2005), который противопоставляет «бес­перспективной» ФР перспективную. Перваябыла освоена в качестве отдельной философской дисциплины со второй по­ловины XIX в. и ставила перед собой задачу исследовать ис­ключительно философскими средствами сущность религии и религиозной веры и вместе с тем создать (опять-таки одни­ми философскими средствами) исчерпывающее учение о Боге. Эти попытки были обречены на неудачу и, по мнению автора, дискредитировали само понятие ФР, породив всеоб­щую убежденность в том, что сегодняреальный разговор о религиидолженбыть переведен из сферы философии«всфе-ру научного изучениянакопленного опыта религиозной жизни человечества, детального и углубленного исследова-нияособенностей действительной жизни человека в единст­ве с Богом или в присутствии Бога». Именно такой подход осуществляется, по мнению Кураева, в дисциплине, которая возникла на рубеже XIX–ХХ вв. и получила название «науч­ное или сравнительное религиоведение». При этом он под­черкивает, что сказанное отрицает значимость только ра­ционалистической ФР Нового времени, а не ФР как тако-вой³. Хотячитатель может остатьсяв недоумении, что для нее остаетсяпосле правильной реализации возможностей

¹ Видимо, ее «подозрительной близостью» к теологии объясняется и устране­
ние герменевтики из «разделов» религиоведения.

² Яблоков, 2000. С. 11–12.

³ Кураев, 2005. С. 850–851.

§ 1. Основные взгляды на предмет и границы философии религии  35

сравнительного религиоведения, Кураева можно понять, мне кажется, скорее в том смысле, что ФР должна не просто «отмереть» (подобно тому, как иногда надеялись на «естест­венное отмирание» самой религии в годы государственного атеизма), но все-таки найти свое местечко в очерченном им широком религиоведческом синтезе.

5. ФР как метатеория «наук о религии». Данный подход пред­ложен мною в статье «Исторический генезис философии рели­гии: проблема и ее наиболее вероятное решение» (2007), от­крывавшей первый выпуск нового периодического издания «Философиярелигии: Альманах». На основании критики и синкретического подходак ФРкак двуединству«философской теологии» и «философского религиоведения» и ее однознач­ной идентификации в качестве «философской теологии» я предложил представить предметность ФР в виде иерархии ме­тодологических задач. Совпадаяв исходных установках с теми авторами, которые видят ее предмет-назначение в качестве философского исследованиямногомерного пространства фе­номена религии, но считаятакже правомерной попытку деле-гированияей метатеоретических функций, намеченную в кон­тинентальной философии (от Р. Эйслера до В. Дюпре) в кон­тексте собственного пониманияфилософской деятельности как таковой, япредложил уточнить иерархию этих функций следующим образом: 1) систематизацияпонятий, критика суж­дений и верификацияумозаключений и религиоведческого, и теологического содержания¹; 2) демаркациякомпетенций (ис-ходяиз авторефлективного характера философского дискурса как такового) самой ФР, с одной стороны, и религиоведения, теологии и религиозной философии – с другой; 3) уточнение предметной структуры и эпистемически легитимных программ и самой ФР, и остальных смежных регионов знания(акценти-руявозможность экспертных функций ФР по отношению к ним). При этом подчеркивалось, что все эти задачи еще нахо-дятсяв стадии конструированияи скорее заданы, чем даны².

¹ Эти «философские операции» как родовые признаки философской деятель­
ности были тематизированы в монографии [Шохин, 1994].

² Шохин, 2007. С. 60.

36                       Глава 1. Философия религии в российской перспективе

---

Дата добавления: 2019-09-13; просмотров: 208; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!