ПРАВОВОЙ НОРМАТИВИЗМ: Г. КЕЛЬЗЕН
Глава 2
мыслитель убежден, что только через принудительный порядок достигается порядок мира.
Поясняя смысл «чистой» теории права, Кельзен еще раз обращается к различию между «правовым сообществом» и «разбойничьей бандой». Его пояснение, на наш взгляд, лишний раз подтверждает наличие социологических и психологических предпосылок, лежащих в основании кельзеновского нормативизма.
Прежде всего ученый видит отличие приказания грабителя от правовой нормы в том, что «изолированный акт отдельного индивида» не может считаться правовым актом, потому что «право есть не отдельная норма, но система норм, социальный порядок» (1, 67). Но при этом Кельзен допускает, что «систематическая деятельность организованной банды» уже позволяет сравнивать ее с правопорядком. Что же не хватает для того, чтобы считать бандитские правила правовыми нормами? По мнению ученого, — только отсутствие основной нормы, «согласно которой должно вести себя в соответствии с этим порядком» (1, 68).
Почему же отсутствует допущение такой основной нормы? Ответ Кельзена таков: «Оно отсутствует потому, что (а точнее — если) у порядка нет длительной действенности, без которой не мыслится основная норма, соотносящаяся с этим порядком и обосновывающая его объективную действительность» (1, 68). Получается, что действительность нормы (долженствование) вытекает из ее действенности как нормы сущей. Избежать зависимости должного от сущего Кельзену опять не удается.
|
|
|
Развивая свою мысль, ученый приходит к выводу, что если к какой-либо банде применяются санкции норм правопорядка, если члены этой банды лишаются свободы и даже жизни посредством актов принуждения, «которые истолковываются как наказание в виде лишения свободы и смертной казни», то, таким образом, прекращается Деятельность банды. Но как быть, если этого не происходит? Тогда, очевидно, правопорядок будет определяться бандитскими нормами, которые получат обоснование через основную норму. Кельзен фактически это и имел в виду, когда писал: «Все это происходит (к бандитам применяется наказание), если принудительный порядок, который Читается правопорядком, оказывается действеннее, чем тот принудительный порядок, на котором основана банда грабителей» (1, 68).
Опять мы видим, что социологический критерий действия нормы определяет и ее правовой смысл, конституируя саму основную норму
391
Раздел V
ПРАВОВЫЕ УЧЕНИЯ XX ВЕКА
как норму, констатирующую признание, легитимацию данного порядка. Чтобы сомнений на этот счет не оставалось, приведем еще одну цитату: «Если территориальная сфера действительности этого принудительного порядка (установленного бандой. — А. П.) ограничена определенной областью, и если в пределах этой области он оказывается действенным настолько, что действительность всякого другого принудительного порядка исключается, то его вполне можно считать правопорядком, а созданное им сообщество — "государством", даже если его внешняя деятельность с точки зрения международного права имеет преступный характер» (1, 68-69). В качестве примера Кельзен приводит так называемые «пиратские государства», которые на северо-западном побережье Африки с XVI по XVIII в. занимались пиратством на Средиземном море (Алжир, Тунис, Ливия). Для окружающих они были пираты, а для членов своего сообщества — гарантами минимума коллективной безопасности, запрещающего взаимное применение силы и обеспечивающего тем самым действенность порядка, конституирующего сообщество.
|
|
|
Характеризуя правопорядок (право) через его действенность, Кельзен в соответствии с позитивистской доктриной отрицал такой признак правопорядка, как справедливость. Важно понять, почему мыслитель пришел к таким выводам.
Уже Августин в своем знаменитом сочинении «О Граде Божьем» утверждал, что единственное отличие государства от шайки разбойников — в том, что государство не может существовать без справедливости. Для Кельзена такой вариант совершенно неприемлем, но единственным аргументом, объясняющим подобное неприятие, является констатируемая им относительность справедливости. Вслед за рационалистами классической эпохи Кельзен убежден в том, что как правопорядок может быть только один, так и справедливость, для того чтобы она могла иметь правовой смысл, также должна быть одна и всегда и всюду пониматься одинаково. В противном случае, настаивал ученый, ей не место в теории права. Ведь тогда, например, государство, основанное на христианстве, будет воплощать справедливость, а римскому праву, не признающему христианского Бога, в таковой будет отказано. Следовательно, делал вывод Кельзен, тогда римское право не может считаться правом. Более того, «если считать справедливость отличительным признаком нормативного порядка, называемого правом, тогда принудительные порядки капиталистических стран Запада не есть право
|
|
|
392
- д,д г_______________________ПРАВОВОЙ НОРМАТИВИЗМ: Г. КЕЛЬЗЕН
-уочки зрения коммунистического идеала справедливости, и наоборот:
|
|
|
коммунистический принудительный порядок в СССР не есть право с точки зрения капиталистического идеала справедливости». Вывод ученого таков: «понятие права, из которого выводится такое следствие, неприемлемо для позитивистской науки о праве» (1, 70).
Кельзен приводил пример русской революции, в результате которой была отменена частная собственность на средства производства. По этой причине американские суды отказались признавать акты русского революционного правительства правовыми актами, заявив, что это акты не государства, а банды гангстеров. Однако когда установившийся в результате революции правопорядок обнаружил свою длительную действенность, он был признан правопорядком.
Дата добавления: 2019-09-08; просмотров: 307; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!