Янус определяет сознание Будды 66 страница
С тоски и помер.
Никто лучше Карая меня не понимал. Часто снится мне: скачет вокруг меня, прыгает на меня ошалелый, скалится, лает от радости, хвостом машет быстробыстро. Помер он и остался я один во Вселенной.
Просыпаюсь с мокротой в глазах соленой.[2403]
Русское слово собака никто не выводил из имени крокодила Собека. Считается, что в русский язык оно пришло то ли из тюркских, то ли из иранских языков.
Меж тем, почитание крокодила отмечено в средневековом Новгороде. «Среди новгородских баснословий о давних языческих временах особый интерес представляет легенда, занесенная в Цветник 1665 г. У нее есть некоторые общие черты с известным рассказом Иоакимовской летописи (приход словен и русов из скифских земель, постройка городов), но главное внимание в этой легенде обращено не на княжеские дела (Буривой и Гостомысл Иоакимовской лет.), а на объяснение новгородских топонимов и на пересказ мифа о культе "князя Волхова", имеющего облик "лютого зверя коркодела" (крокодила). Два племенных вождя — Словен и Рус — покинули со своими племенами старые земли в Скифенопонте и начали искать во Вселенной "места благопотребна", "яко орли острокрилатии перелетаху сквозе пустыня". Через 40 лет блужданий они достигли великого озера, названного в честь сестры Словена Илмеры. На берегу Волхова ("зовомого тогда "Мутная") был построен город Словенск Великий ("а иже ныне — Нов град"). "И от того времени новопришельцы скифстии начата именоватися словены...". Далее легенда излагает древний миф:
|
|
|
"Болший сын оного князя Словена — Волхов бесоугодный и чародей, лют в людех тогда бысть и бесовскими ухищрении и мечты творя и преобразуяся во образ лютого зверя коркодела и залегаше в той реце Волхове водный путь.
И непоклоняющихся ему овых пожираше, овых изверзая потопляше. Сего же ради люди, тогда невегласи, сущим богом окаянного того нарицаху и "Грома" его или "Перуна" нарекоша (белорусским бо языком гром "перун" нарицается)".
Здесь уже начинается путаница, совмещение архаичного слоя о водяном божестве, "залегающем в реке Волхове", и слоя 980-989 гг., связанного с исторически достоверными, сведениями об установлении культа Перуна, который не может быть связан с подводным царством.
"Постави же он, окаянный чародей, нощных ради мечтаний (ритуальных действий) и собрания бесовского градок мал на месте некоем, зовом ом Перыня, идеже и кумир Перун стояше".
Вполне вероятно, что комплекс капищ на Перыни был огражден исчезнувшей впоследствии оградой.
"И баснословят о сем Волхве невегласи, глаголюще: "В боги сел".
|
|
|
Далее излагается предание о свержении бога-крокодила, напоминающее запись о свержении идола Перуна, но в весьма своеобразном преломлении:
"Наше же христианское истинное слово... О сем окаянном чародеи и волхве — яко зло разбиен бысть и удавлен от бесов в реце Волхове и мечтании бесовскими окаянное тело несено бысть вверх по оной реце Волхову и извержено на брег против волховного оного городка, иже ныне зовется Перыня. И со многим плачем от невеглас ту погребен бысть окаянный с великою тризною поганскою. И могилу ссыпаша над ним вельми высоку, яко есть поганым. И по трех убо днех окаянного того тризнища просядеся земля и пожре мерзкое тело коркоделово. И могила его просыпася над ним купно во дно адово, иже и доныне, якоже поведают, знак ямы тоя стоит не наполняйся".[2404]
"Крокодил", во-первых, был удавлен в реке, а во-вторых, волшебной силой он был несен по Волхову вверх по течению и был извержен на берег у подножья перынского священного городка, поставленного им самим для языческих священнодействий. Обитал бог Волхова где-то в реке, очевидно ниже Новгорода (Словенска Великого), а святилище его, совмещенное в легенде с его могилой, находилось у самого истока реки, близ Ильменя-озера, как бы объединяя воды озера с водами вытекающей из него реки». Водяной царь из былин о Садко, по-видимому, крокодил. Садко сумел угодить земноводному.[2405]
|
|
|
На севере трудно выращивать крокодилов.[2406] Но почитание их сохранялось долго. А. Н. Афанасьев подробно описывает жертвоприношение коня водному хозяину: «Крестьяне покупают миром лошадь, три дня откармливают её хлебом, потом надевают два жорнова, голову обмазывают медом, в гриву вплетают красные ленты и в полночь опускают в прорубь или топят среди реки».[2407]
Кое где, однако, искусство общения с крокодилами сохранялось долго. С. Герберштейн написал в первой половине XVI в. Записки о Московии, где сообщает в разделе о Литве: «Там и поныне очень много идолопоклонников, которые кормят у себя дома, как бы пенатов, каких-то змей с четырьмя короткими лапами на подобие ящериц с черным и жирным телом, имеющих не более 3 пядей (60–75 см) в длину и называемых гивоитами. В положенные дни люди очищают свой дом и с каким-то страхом, со всем семейством благоговейно поклоняются им, выползающим к поставленной пище. Несчастья приписывают тому, что божество-змея было плохо накормлено».[2408]
При разведении крокодилов могут быть неприятности. Об одной из них сообщил псковский летописец: «В лета 7090 (1582) ... Того же лета изыдоша коркодили лютии зверии из реки и путь затвориша; людей много поядоша. И ужасошася людие и молиша бога по всей земли. И паки спряташася, а иних избиша».[2409]
|
|
|
«В Минске в Татарском болоте еще в середине XIX века водились похожие на крокодилов крупные ящерицы длиной до полуметра. В 1885 году был пойман последний минский крокодил. Его чучело долгое время хранилось в кабинете директора одного из городских реальных училищ. Формуляр из описи утвари одной из церквей Беларуси второй половины XIX века: «Как вскрыли мы погребок церковный, так увидели шкилеты, древние очень, потому что уже не желтые были, а белые-белые. Один шкилет как будто мужчины, только росту огромного, другой — некий звериный, яко крокодилец. Лежали рядышком, а меж ними много кралей рассыпано». В 1589 году англичанин Джером Гарсей где-то на границе между Польшей и современной Беларусью увидел, что на берегу реки «лежал мертвый коркодил». Гарсей приказал своим людям осмотреть странное животное и распороть ему брюхо копьями. При этом распространилось такое зловоние, что англичанин заболел и пролежал несколько дней в ближайшей деревне».[2410]
С земноводными и рептилиями, как и с собаками, надо держать нос поветру, а ухо востро. Обучение и образование собак это целая наука.[2411] В годы войны собак мобилизовали невзирая на возраст и породу; на фронт отправляли собак из клубов служебного собаководства. На их счету более 4 млн найденных мин. Собаки бросались под танки, подрывали эшелоны врага. В Сталинграде собаки сожгли много германских танков.[2412] Англичане устраивали зрелища, где собаки-крысоловы расправлялись с полчищами крыс. В историю вошли лучшие крысоловы, как, например, в 1827 году терьер Билли, который задушил 100 крыс за 12 минут. В 1862 году терьер по кличке Джеко уничтожил за день более 1000 крыс, при этом с последней партией из 100 крыс он расправился за 5 минут 28 секунд.[2413]
В Египте все знали байку про обреченного царевича, которому пришедшие богини Хатхор еще в люльке предсказали, что он умрет от крокодила, или от змеи, или от собаки.[2414]
Заклинатели змей — очень заметное, но совсем не изученное индийское ремесло. Неясно даже, кого сложнее: приручить крокодила, собаку или королевскую кобру?[2415]
Защитником англичан от кобр в знаменитом рассказе из Книги джунглей Р. Киплинга является мангуст-сирота Рикки-Тикки-Тави. Англичане в рассказе квартируют в доме, в котором еще до них жили птица-портной Дарзи с женой, гигантской белозубкой Чучундрой и кобры Наг и Нагайна. «Ихневмон — маленькое хищное млекопитающее из семейства выверовых, обычно называемых мангуста, — был весьма почитаем в Египте. Обладая стойким иммунитетом против змеиного яда, ихневмон не боится укуса змей и смело вступает в единоборство даже с очень крупными пресмыкающимися. Прирученных мангуст держали дома для истребления грызунов и змей.
Хотя упоминание об ихневмонах встречается довольно рано, священным он стал лишь с XXII династии. Особенно широко, почти повсеместно, его почитали в Нижнем Египте. Считается, что он вместе с Ра-Атумом принимал участие в сражении с великим змеем преисподней — Апопом».[2416]
Кроме сердца и знаков разных богов в гроб каждому египетскому покойнику клали список так называемой Книги Мертвых (Главы о выходе к свету дня), путеводителя по загробному миру. В Книге около 200 глав, и если часть из них говорит о «прохождении по путям неба и земли», другая часть представляет собою волшебные заклинания против всяких невзгод, могущих постигнуть покойного, против «ядения нечистот»; «чтобы не истлеть», «глава выхода днем», «глава превращения в птицу феникса, журавля, овна, ласточку, червя, крокодила».[2417] Подобные представления о перерождении после смерти видим в индуизме и буддизме.
Именно в Египте корни искусства иллюзионистов.[2418] Цыгане также большие знатоки фокусов.
Цыгане могут иметь с коптами одних прародителей.[2419] Копты являются прямыми потомками древних египтян, не смешавшихся с арабами, подобно крестьянам-феллахам, потому что предки их приняли христианство до арабского завоевания и, в качестве христиан не вступали в браки с мусульманами-арабами. Большинство коптов работает в городах в качестве ремесленников, писцов, нотариусов, мелких служащих. Коптского языка эти потомки древних египтян уже не знают. Коптский язык вымер окончательно уже в XVII столетии нашей эры и является в настоящее время только церковным языком египтян-христиан, как до сих пор в католической церкви сохраняется вымерший латинский язык, или в православной — церковно-славянский. Характерно отметить, что египетское духовенство часто уже само не понимает языка, на котором правит церковную службу.[2420]
Мысли о проникновении египетского похоронного и дворцового обряда в Китай возникнут у любого синолога в Египетском зале Эрмитажа:
Китайские саркофаги, как и египетские гробы, делались без единого гвоздя. Проявлением глубокого сыновнего почтения был подарок родителям на 50-летие похоронной одежды и гроба. Бывали случаи, когда дети продавали себя в рабство, чтобы купить отцу красивый саркофаг-гроб. В могилу клали глиняные или деревянные фигурки слуг и служанок, лошадку, тележку, диванчик с пологом и рогожками, миниатюрные стулья и столы.[2421] «Если, например, умирала старушка, любившая играть в карты, сын, чтобы не лишать мать удовольствия, делал несколько чучел, усаживал их за столик, раскладывал перед ними карты и все это сжигал — на том свете покойница будет иметь партнеров по карточной игре. Китайцы, как римляне и египтяне, различали в человеке жизненую силу ци (дыхание, воздух) и душу (лин, alter ego, — Д. Н.). «Пока легкие дышат, человек живет, т. е. сохраняет жизненную силу ци. Когда дыхание прекратится, жизненная сила ци покидает человека, и он становится трупом. Но с прекращением дыхания душа не умирает, а продолжает свою жизнь, оставаясь в мертвом теле, как сознательное и самостоятельное существо со всеми потребностями земной жизни. Душа могла воплотиться и в какой-либо предмет».[2422]
Дворцовая обслуга живой Изиды, Клеопатры, как раз оказалась без работы в Египте. В Индии же для них было много работы. В их услугах нуждались привычные к роскоши яны-яваны, бежавшие от Гая Октавиана Фурина: греки и римляне. Египтяне попадали в Китай как по земле с отрядами римлян, так и морем.
Первое упоминание в китайских хрониках о стране Ли-сянь (Александрии в Египте) датируется еще 105 г. до н. э.
В 123 главе «Записей историка», в части касающейся первого парфянского посольства, прибывшего в Китай между 111–105 гг. до н. э., сказано, что посольство привезло с собой в дар китайскому императору «яйца большой птицы (страуса)[2423] и искусных фокусников Ли-сянь (буквально лисяньских фокусников)» Далее отмечается:[2424]
«В то время (105 г. до н. э.) государь не в первый раз предпринял путешествие для обозрения своих владений в поморье и взял с собою всех гостей из иностранных государств. По дороге проезжали через большие города, многонаселенные, и щедро раздавали народу ткани и разные вещи, чтобы (гости) видели богатство страны и щедрость (двора). После этого показаны были разные диковинные звери, (стремились) привлечь побольше зрителей… А с совершенствованием работы (= представлений) фокусников-иллюзионистов — (постоянным) год от года умножением и изменением видов искусства борьбы и удивительных зрелищ-представлений — с этого времени они (т. е. зрелища-представления) начали чрезвычайно процветать, (стали) очень популярными».[2425]
Апулей: «Я собственными глазами видел, как фокусник (circulator) глотал острием вниз преострейший меч всадника. Вслед за тем он же за несколько грошей охотничье копье смертоносным концом воткнул себе в кишки. И вот на окованное железом древко перевернутого копья, из горла фокусника торчавшего, на самый конец его, вскочил миловидный отрок и, к удивлению нас всех присутствовавших, стал извиваться в пляске, словно был без костей и без жил. Можно было принять все это за узловатый жезл бога врачевания с полуотрубленными сучками, который обвила любовными извивами змея плодородия».[2426]
Посольство из Парфии (Аньси) в Китай произошло в тот самый год, когда Митридат II Парфянский нанёс армянам тяжелейшее поражение, и парфяне впервые встретились с римлянами.
«Усилившееся политическое влияние Парфии в период правления Митридата II было обусловлено в значительной степени богатством, которое стекалось в ее сокровищницы в виде доходов от развития сухопутной торговли. Этот процесс определенно начался до вторжения парфян в Месопотамию, но упрочение политического контроля на протяжении всего пути, начиная от границы с Римом до пункта, где торговля находилась в руках китайских купцов, оказалось мощным стимулом к деловой активности».[2427]
В 90 км к северо-западу от города Дуньхуан провинции Ганьсу, в западном входе в Коридор Хэси, единственном тогда сухопутном пути из Китая на Запад, появляется застава, контрольно-пропускной пункт, получивший наименование Юймэньгуань (Нефритовые, Яшмовые ворота).[2428]
Это место проходили все путешественники с Востока на Запад и наоборот.[2429]
Эту заставу упомянет в 752 г. Ли Бо в стихотворении Думы о муже, ушедшем воевать далеко на границу:
Когда, господин мой,
Прощались мы в прошлом году —
То помнишь, как бабочки
В южном порхали саду...
А ныне гляжу,
Вспоминая тебя, господин,
На горы, на снег
Подпирающих небо вершин.
А до Юйгуани,
Наверно, три тысячи ли —
И как бы мне сделать,
Чтоб письма отсюда дошли?[2430]
Застава представляла собой прямоугольное укрепление, стоящее посреди пустыни Гоби площадью около 600 кв. км. Юймэньгуань была построена на песчаниковом утесе и имела двое ворот — в западной и в северной части. На вершине был установлен парапет и гужевая дорога. В юго-восточном углу находилась Ма Дао (лошадиная дорога), по которой люди и лошади могли подняться на вершину стены. Укрепление было окружено расставленными по пустыне сигнальными башнями.[2431]
Сами главные ворота заставы, Нефритовый проход, построен из сырцового кирпича как жилища бедноты в Риме.
В это же время Август узаконил триумфальные арки.[2432]
Из сырцового кирпича арку трудно построить. Внешне Нефритовый проход скорее напоминает более поздний римский тетрапилон (tetrapylon, от греч. tetras, четыре и pylon, ворота) — ворота, которые римляне устраивали на перекрестках главных улиц, вроде сохранившеся на Бычьем форуме четырехпролетной Арки Януса (Janus Quadrifrontis).
Словосочетание нефритовые ворота в китайском языке значит отверстие в женской промежности,[2433] предмета, осмысление которого лежит в основе китайского даосизма.[2434]
«Текст, заново открытый голландским китаеведом К. Скиппером в даосском каноне Дао цзан, дает представление о том, как сексуальная практика вписывалась в даосский ритуал духовного совершенствования. Согласно этому тексту, участники и участницы ритуального совокупления, числом не более двадцати, накануне обряда совершали омовение, возжигали благовония и поклонялись божествам. Сам ритуал начинался с медитации, имевшей целью визуализацию ее участниками внутреннего пространства своего тела. После того как они погружались в созерцание, главный даосский священник и его помощники раздевали их, после чего пары произносили заклинания и сплетали свои руки, изображая различные магические жесты, имитировавшие священные символы мироздания. После целой серии танцев, молебнов и медитаций совершалось ритуальное соитие. "Правой рукой мужчина трижды поглаживает низ живота женщины. Достигнув Врат Жизни, он раскрывает правой рукой Золотые Врата и, поддерживая Яшмовый Ключ левой рукой, он направляет его во Врата Жизни. Поддерживая левой рукой голову женщины, он гладит правой рукой Врата Жизни вверх и вниз, вправо и влево, повторяя трижды такие слова: "Вода течет на восток, облака плывут на запад, инь питает ян своей утонченной эссенцией, таинственное семя и питающая жидкость поднимаются к Учительским вратам". Затем он говорит: "Божественный муж овладел входом. Яшмовая дева открывает врата, наше ци соединилось, пусть же инь отдаст свою силу мне". Женщина говорит: "Инь и ян всем владеют, все преображают, и так все вещи в мире живут и питаются. Небо все укрывает. Земля все поддерживает, да будет сила жизни дана телам этих скромных особ..." Далее участникам обряда предписывалось произнести новые молитвы и заклинания, после чего мужчине надлежало "вдохнуть носом животворную энергию и вобрать в себя ян в соответствии с числами 3, 5, 7 и 9 (нечетные числа соответствует началу ян. — В. М.) и сказать: "Пусть придет в движение Путь Неба". Женщине следовало ответить: "Пусть придет в движение Путь Земли''. Засим мужчина вводит наполовину член во Врата Жизни, говоря: "О, небесные духи и блаженные небожители! Я потрясу Небеса и приведу в движение Землю, дабы Пять Царей услышали мои молитвы". Женщина произносит свое заклинание: "О, небесные духи и Дворец Киноварного поля! Я приведу в движение Землю ипотрясу Небеса, дабы Пять властителей тела имели силу". Засиммужчина вводит член до конца, стискивает зубы и трижды вдыхает животворную энергию через нос, выдыхая через рот. Щелкнув зубами, он говорит: "Пусть девять и один родятся в сердцевине". Затем он выводит член и снова вводит его наполовину..." Далее следовала очередная серия заклинаний, танцевальных композиций, сеансов массажа и совокуплений, каковые, как можно видеть, являлись лишь одним из элементов сложного ритуального действа. В данном случае, как и в традиции "внутренней алхимии", даже не имеется особого языка, описывающего половое возбуждение или какие-либо приемы сексуальной практики».[2435]
Оформление религиозного даосизма произошло вскоре после вторжения римских невозвращенцев в Китай, во время поздней династии Хань, одновременно с распространением буддизма.
Чжан Даолин (34 — 156 гг.) основал в провинции Сычуань школу Пять Ковшей Риса[2436] и стал её первым патриархом. К V веку н. э. складывается даосский канон Дао цзан (Сокровищница Сути), включавший уже более 250 даосских текстов по образцу буддийского канона. Учение Будды и в Китае приобрело свои новые, местные черты, впитав в себя местный обряд и наблюдения китайских словесников.[2437] «Даосизм почти никогда не был официальной религией — скорее представлял собой движение народных масс, одиноких практиков и отшельников: «Даосизм — совокупность традиционно китайских религиозных верований, культов и религиозно-философских концепций неконфуцианского и небуддийского характера”. Однако, уже употребленное выражение “традиционно китайские верования” ставит вопрос о даосизме как национальной религии Китая».[2438]
Дата добавления: 2019-09-02; просмотров: 166; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!