I. Еврейское судопроизводство 20 страница
X
Израильтянка, так же как и израильтянин, могла поступить в рабское состояние по причине бедности1 и. подобно израильтянину же. имела право на освобождение в седьмой год. “Если продастся тебе брат твой, еврей или евреянксг, то шесть лет должен он быть рабом тебе, а в седьмой год отпусти его от себя на свободу"[443] [444] [445]. Дальнейшие постановления относительно правового положения во время рабского состояния, о подарке при освобождении и прокалывании уха в случае нежелания воспользоваться свободою одинаковы как для рабов, так и для рабынь. “Так поступай и с рабою твоею", — говорит закон', обобщая свои постановления о рабах. Но среди постановлений о рабынях обращает на себя внимание исследователей одно постановление, отличающееся своеобразным характером. Это постановление о продаже отцом дочери в рабское состояние и о правовом положении се в этом состоянии.
“Если кто продаст дочь свою в рабыни, то она не может выйти, как выходят рабы"[446], т. е. не имеет права на освобождение в седьмой и юбилейный годы. При первом взгляде на этот закон он может показаться жестоким, непонятным в своих мотивах и противоречащим общему гуманному духу Моисеева законодательства; на самом же деле он служил к облегчению беспомощного положения лиц женского пола в семействах, удрученных бедностью. Закон этот, в сущности, основан на древнем неограниченном праве родителей над детьми, но законодатель так мудро воспользовался этим древним правом, что оно сделалось средством обеспечения как семейства, так и дочери. Самую продажу можно предположить только при гнетущей, безысходной бедности, когда отец в продаже дочери имел единственный способ спасти себя и все свое семейство от погибели. Продажей, таким образом, прежде всего, достигалось обеспечение самого семейства. Но этим самым дочь не приносилась в жертву искупления семейства, напротив, этим достигалось обеспечение и ее собственного положения. Самое состояние рабства, в которое она поступала, под влиянием мудрых постановлений законодателя теряло свой настоящий характер, потому что продажа девицы-израильтянки законом предполагается только ввиду того, что господин покупает ее в качестве побочной жены себе, во всяком случае, с обязательством устроить ее судьбу. Этим самым ее положение уже переставало быть рабским; даже самое название сс — amah , употребляющееся в этом случае, отлично от названия schiphchah , обыкновенно прилагаемого к рабыне в собственном смысле. Amah есть такая рабыня, которая пользуется особым расположением господина и почетом в доме1. Закон окружает такую рабыню самыми внимательными заботами. “Если она не угодна господину своему, и он не обручит сс, пусть позволит выкупить сс (по таргуму Онкелоса — liberam taciet earn), а чужому народу (по таргуму Онкелоса — viro alii) продать сс господин нс властен, когда сам пренебрег ее”[447] [448] [449]. Из этого закона вытекают для нее права на положение высшее, чем обыкновенное рабство, так как закон требует немедленного сс освобождения (посредством выкупа), если господин не исполнит своего обязательства по отношению к ней: нс возмст сс себе в жену (si displicuerit domino suo cucere earn in uxorem ио выражению арабского перевода), или отвергнет сс (обманет — dcccpcrit, fraudaverit earn — по сирскому и аравийскому переводам)5. Относительно выкупа закон нс определяет, на кого он возлагает эту обязанность. Но, судя по общему постановлению, по которому выкуп проданной земли или продавшегося израильтянина возлагался на родственников, можно полагать, что это постановление сохраняет свое значение и здесь. На это, между прочим, указывает и выражение закона: “пусть позволит выкупить ее”, каковое выражение предполагает чью-то готовность выкупить, только бы было позволено. Готовность эту всего ближе предположить со стороны родственников. Продать же эту рабыню чужому народу или даже чужому человеку (по выражению таргума Онкелоса) господин не властен. Только своему собственному сыну, в случае, если сам нс хотел бы жениться на ней, мог он отдать ее в жену; но в этом случае она уже окончательно переставала быть рабыней: господин обязан был поступать с ней “по праву дочери”, а сын его должен был относиться к ней как к свободной жене. “Если он обручит се сыну своему, пусть поступит с нею по праву дочерей”1. Если же господин или сын, женившийся на ней, возьмет себе еще другую жену, то первая от этого нс должна была лишаться своих прав: “Если же другую возьмет за него, то она не должна лишаться пиши, одежды и супружеского ложа”[450] [451]. “Если же, — заключает закон, — от сих трех вещей (unum ex his tribus по аравийскому переводу) нс сделает для нес, пусть она отойдет даром без выкупа”[452]. Исследователи расходятся во мнении относительно того, к чему относится выражение — “сих трех”, — к только ли перечисленным трем предметам: нище, одежде и супружескому сожитию, или вообще ко всем трем обязанностям, налагаемым законом на господина по отношению к этой рабыне[453]. Ближе всего понимать это выражение по отношению к непосредственно предшествующим предметам, чем к общим обязанностям господина к рабыне, тем более что второе понимание, как оно выражено, напр., у Кнобсля, заключает в себе противоречие, или, по меньшей мере, искусственную натянутость. Этими обязанностями Кнобсль[454] считает: позволение выкупа, отдачу в замужество за сына и предоставление всех прав жены в случае женитьбы сына на другой жене, — между тем, напр., “позволение выкупа” есть не обязанность, принятая на себя господином при покупке рабыни, а наказание за неисполнение обязанности. Притом странно было бы предполагать, что за ненозволение выкупа господин обязан был “без выкупа” отпустить рабыню: зная такой закон, господин, во всяком случае, позволил бы выкуп, чтобы не отпустить рабыню даром. Такое понимание, между прочим, нелогично и в том отношении, что оно последнее наказание, нриурочивае- мое законом за неисполнение последней обязанности по отношению к рабыне, приурочивает за неисполнение всех других обязанностей, между тем закон различает важность этих обязательств и налагает за неисполнение их различные наказания. Так, за “неверность", за то. что господин пренебрег рабыню, не обручил ее. закон требует позволения выкупа, а за совершенное отвержение сс, за унижение пред второй женой, за лишение “пищи, одежды и супружеского сожития", как последней степени пренебрежения, закон требует полного освобождения без выкупа. Таким образом, то понимание, по которому выражение “сих трех” относится к перечисленным в предыдущем стихе трем предметам: “пище, одежде и супружескому сожитию", имеет за себя больше логических оснований.
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Рассмотренный закон о правовом положении рабыни, по-види- мому, находится в противоречии с другим законом, именно во Вто- роз. XV, 12—17 ст. По этому закону рабыня пользуется одинаковыми правами с рабом — правом выхода в седьмой и юбилейный год, а по рассмотренному нами закону она не имеет этого права: здесь прямо говорится: “она нс может выйти, как выходят рабы", между тем и в том и в другом законе разумеются рабыни-израильтянки. Михаэлис1 пытался разрешить это противоречие указанием на разновременность издания рассматриваемых законов, причем закон Второзакония был, по его мнению, шагом вперед в отношении гуманности. сравнительно с законом Исхода. Но такое объяснение не имеет для себя прочных оснований. “Совершенно напротив, — справедливо замечает по поводу такого объяснения Зальшюц-, — закон Второзакония был бы шагом назад в отношении гуманности, если бы законодатель ту, о которой господин по прежнему закону (Исхода) должен был заботиться как о своей дочери и которая имела право на исполнение всех брачных обязанностей по отношению к ней, в позднейшем законе (Второзакония) поставил в положение простой обыкновенной рабыни, которая, отслужив срок, должна была уходить из дома”. Кажущееся противоречие естественнее всего объясняется разностью цели, для которой покупались рабыни. В законе Исхода разумеются особенные случаи, в которых отец продавал свою дочь (в раннем возрасте)[455] [456] [457] [458] [459] ввиду того, что господин обручит ее или
за себя, или за своего сына, так что она сделается настоящим членом семейства, особенно в качестве жены сына. В таком случае выходить ей из дома, “как выходят рабы”, нет никаких оснований. Напротив, во Второзаконии говорится о продаже израильтянки для обыкновенной работы, наравне с рабами; следовательно, и выходить из дома она должна была так же, “как выходят рабы”. Мильцинер*, кроме того, предполагает, что в последнем случае разумеются “пожилые” евреянки. которые уже не могли рассчитывать на обручение с господином или его сыном, а нанимались на работу' из нужды, для пропитания себя.
ОТДЕЛ ТРЕТИЙ
Законы государственные
Государство и общество
Государство в смысле известной формы общежития, насколько показывают история и опыт, так же древне, как само человечество: основные элементы его замечаются у всех народов и племен. Даже у диких народов можно замечать уже существенные черты государственной жизни — в подчинении общему вождю, в определенных общих нравах и обычаях, которыми регулируются отношения в семействе и во внешней жизни. Поэтому идея государства лежит как бы в самом существе человека и оправдывает известное выражение Аристотеля, что человек по природе — государственное существо (avOpwnov (pvoet jtoavzixov Cwov)[460]. Несмотря, однако же, на некоторую прирожденное™» человеку идеи государственности, ближайшие причины и цель основания государства до сих пор составляют нерешенный вопрос для философии и науки. Основу государства ищут то в добровольном сложении людьми части своих личных прав в пользу общей государственной власти, то во взаимных нуждах людей и вытекающих из них взаимных отношениях, то в существующей от природы власти одного человека над другим, опирающейся или на естественное родство, или на физическое или умственное превосходство. Раз основанное, государство в своем существовании поддерживается, по воззрению, например, философии Руссо, так называемым “общественным договором” между правителями и под
чиненными — договором, который имеет некоторую правдоподобность в смысле отвлеченной идеи, но не имеет значения в смысле исторической действительности1. Сообразно той или другой теории определяется и весь строй государственной жизни. По, как видно по самой сущности всех этих теорий, они страдают односторонностью и неполнотою, и, во всяком случае, ни одна из них в отдельности нс представляет условий для нормального развития общественной жизни. предполагая в ней резкую раздвоенность правителей и подчиненных. Совершенно иное начало лежит в основе Моисеева государства[461] [462]. Здесь этим началом служит самое общее, возвышенное начало. какое только возможно для человеческого общества. — именно верховное главенство Иеговы, примиряющее крайности господства и подчинения. Причина такой особенности Моисеева государства заключается в том особенном положении, которое занимало оно во всемирной истории.
1
Израильский народ был единственным в ветхозаветном мире народом, который Иегова избрал “своим царством”, чтобы в нем среди всеобще-растленного человечества сохранить и возрастить семена спасения, предназначенного впоследствии распространиться на все человечество. Для достижения этой цели он заключил с еврейским народом договор (завет), по которому верховная власть над государством отдавалась Иегове, как бы Он становился царем народа. Вот как выражена в законе сущность этого договора. Когда израильтяне находились у подножия горы (Синая), “Моисей взошел к Богу (на гору), и воззвал к нему Господь с горы, говоря: так скажи дому Иаковлеву и возвести сынам Израилевым: Вы видели, что Я сделал египтянам и как Я носил вас как бы на орлиных крыльях и принес вас к себе. Итак, если вы будете слушаться гласа Моего и соблюдать завет Мой, то будете Моим уделом (драгоценною собственностью. Лаос; лерюиоюс; — ио LXX) из всех народов, ибо Моя вся земля. А вы будете у Меня царством священников и народом святым’’1. “Вес вы сегодня стоите пред лицом Господа Бога вашего. начальники колен ваших, старейшины ваши (судьи ваши), надзиратели ваши, все израильтяне, дети ваши, жены ваши, и пришельцы твои, находящееся в стане твоем, от секущего дрова твои до черпающего воду твою, чтобы вступить тебе в завет Господа. Бога твоего, и в клятвенный договор с ним, который Господь, Бог твой, сегодня поставляет с тобою, дабы соделать тебя сегодня Его народом, и Ему быть тебе Богом”[463] [464]. “Да нс будет между вами мужчины или женщины, или рода или колена, которых сердце уклонилось бы ныне от Господа. Бога вашего, чтобы ходить служить богам языческих народов"*. Главная цель учреждения особого “царства Иеговы” есть, как видно из приведенных мест, сохранение идеи монотеизма, учения и поклонения единому истинному Богу в противоположность политеизму других народов. Соответственную цель имеет и договор Иеговы с народом. Чтобы сохранить истинное учение о Боге, Иегова заключает с народом договор на тех. если так можно сказать, условиях, что Он, царь всей земли, становится преимущественно царем израильского народа, получает верховную власть над ним, делается его законодателем, постановления которого и обязывается народ принять и свято сохранять. Сохраняя этот союз с Иеговою, как своим верховным правителем, народ мог ожидать особенного покровительства от Него. Сущность, таким образом, этого торжественного договора между Иеговою и народом, договора, который лег в основу Моисеева государства, состояла в следующем: если евреи добровольно согласятся признать Иегову своим Господом и царем, сохранять его завет и исполнять законы, признавать Его единым истинным Богом и поклоняться ему — в противоположность идолопоклонству других народов, в таком случае Иегова, будучи Богом и верховным правителем всего мира, всех народов земли, примет народ израильский под свое особенное покровительство, будет править им особенными законами, обеспечит ему пользование неоценимыми преимуществами истинной религии и даст ему, как возлюбленному и избранному народу между всеми народами земли, все блага свободы, мира и благоденствия. Совокупность таких отношений Иеговы к народу есть “теократия”. Но из изложенного видно, что теократия не есть какая-либо особенная государственная форма правления в противоположность монархии, олигархии или демок-
ратин, как ее понимал Иосиф Флавий, впервые введший в употребление этот термин1, а выражает только особенное отношение Иеговы к народу, как к избранному, — отношение, выражающееся в духовном главенстве Его над народом посредством обязательства в сохранении договора и исполнении законодательства. Правда, главенство Иеговы в качестве царя и законодателя проникает и во всю жизнь народа, так как по договору он должен был во всей своей жизни сообразоваться с голосом верховного Царя и с постановлениями верховного Законодателя, повиноваться решениям Его как судии[465] [466] и подчиняться на войне как предводителю*; тем нс менее все такие отношения имели для народа значение только принципа, так как Иегова все эти свои отношения к народу мог осуществлять только посредством самого же народа, посредством своих органов, взятых из народа. Таким образом, теократию нужно понимать не как форму государственного правления, а как принцип, дающий общую норму общественной жизни, сообразуясь с которой народ имел полную свободу развития и мог вырабатывать из себя, по своим потребностям. историческим обстоятельствам и условиям, все частные формы государственной и общественной жизни.
Теократия, понимаемая в смысле общего теократического принципа. есть основа Моисеева государства. Так как теократический принцип, как выражение божественного господства, есть совокупность высших начал, чуждых человеческой слабости и несовершенства. то. естественно, и государственная жизнь, образовавшаяся под его влиянием и руководством, нс должна иметь тех недостатков и несовершенства, какими она отличалась у всех древних народов. Сущность государственности древних пародов состояла в непримиримом разделении правителей и подчиненных, выразившемся в разделении народа на касты, из которых одни занимали господствен- нос положение и пользовались всеми правами и удобствами этого положения — в юридическом и экономическом отношении, другие, напротив, являлись бесправными орудиями первых, служа лишь средством к обеспечению наилучшего их положения. Такая несправедливость нс должна была иметь места в теократическом государстве, где по самой сущности теократического принципа не было разделения народа на полноправных правителей и бесправных подчиненных, потому что все члены одинаково подчинены верховному Царю Иегове, следовательно, все пред Ним равны, почему и все одинаково участвовали в “клятвенном договоре с Ним": начальники колен, старейшины, надзиратели, жены, дети и пришельцы, от секущего дрова до черпающего воду1. Если, таким образом, в договоре с Иеговою, легшем в основу государства, равноправно участвовали все члены народа, то, естественно, все они должны иметь одинаковые права в учрежденном ими самими государстве, все они должны быть равны. Отсюда вытекает главное следствие теократического принципа для государственной жизни — равенство всех в государстве. И это равенство делается основою всех государственно-общественных отношений. Великий законодатель положив в основу государства теократический принцип с его указанным общим следствием, частными постановлениями распространил действие этого принципа на все частные отношения; так что кроме религиозного равенства (которое само собою разумеется и нс требует доказательства) установил равенство экономическое, социальное и политическое. Рассматриваемое с этой стороны Моисеево государство, по своей основе и сущности, является резкою противоположностью по отношению ко всем древневосточным государствам, имевшим в своей основе насилие и несправедливость. В противоположность им, извратившим первобытную истину человеческих отношений, оно представляет осуществление в пределах возможности истинной идеи государства в его нормальном состоянии, — осуществление, мыслимое, конечно, только под условием особенного руководства и попечения со стороны верховного Царя. Для подтверждения изложенных общих мыслей мы рассмотрим начала государственности Моисея в их приложении к главнейшим отношениям общественной жизни.
II
В основу экономического благосостояния своего государства Моисей положил земледелие. Выбор такой основы для государства скорее принадлежит самому законодателю, чем народу, который в своей предыдущей истории мало знал земледелие. Хотя обработкой зем-
Втор. XXIX, 10—13. ли занимались уже первые люди — Адам, Канн и Ной, но в последующий патриархальный период преобладающим занятием является скотоводство, что видно, между прочим, из истории Авраама. Есть известия, что Исаак и Иаков занимались и земледелием1, но, по-ви- димому. главным занятием их было все-таки скотоводство, так что по переселении в Египет, несмотря на отвращение египтян к скотоводству, братья Иосифовы на вопрос фараона: какое их занятие? - отвечали: “пастухи овец рабы твои, и мы и отцы наши”[467] [468] [469]. Скотоводство оставалось главным свободным занятием израильтян и в Египте, что видно из того, что братья выпросили у фараона позволение поселиться в земле Гесем именно ввиду удобства ее для скотоводства и славились как лучшие скотоводы, так что сам фараон избирал из них смотрителей над своими собственными стадами5. Скотоводством же по необходимости занимался народ и во время 40-летнего странствования по пустыне. Таким образом, мысль об основании государства главным образом на земледелии принадлежит Монсею. Побуждением к этому служили как географические условия страны, так и высшие государственные соображения. Палестина в древности отличалась необыкновенным плодородием[470], и потому этим самым уже призывала своих обитателей к пользованию ее произведениями посредством возделывания земли. Плодородная почва доставляет, конечно, удобства и для скотоводства, но для скотоводства необходимы, кроме того, большие пространства земли, между тем как Палестина, назначенная для обитания еврейского народа, при его трехмиллионной численности, нс представляла таких удобств для скотоводства. Судя по численности народа, земельные наделы не могли быть велики, а потому, чтобы получить достаточное для пропитания количество плодов, необходимо было заниматься обработкой земли, земледелием. Но еще большее значение при основании государства па земледелии имели высшие государственные соображения. Израильский народ до того времени был кочевым племенем, не имевшим еще прочных начал гражданственности, — был в таком положении, при котором невозможна правильная государственная жизнь. По вот он получил высшее призвание, стал “царством” Иеговы. избранным народом, долженствовавшим служить хранителем и распространителем высших начал истории. Поэтому кочевая жизнь. находившаяся в пренебрежении у тогдашнего цивилизованного мира1, не могла отвечать высоте положения народа: он должен был начать новую, культурную жизнь, и потому на место кочевого, необходимо связанного со скотоводством, должен был избрать земледельческий образ жизни, как имеющий более задатков для общественного развития. Для государственных целей земледелие представляет несравненно больше выгод, чем скотоводство: оно развивает любовь к труду, этому главному рычагу' общественного развития. привязывает человека к обитаемой земле и тем. с одной стороны, делает возможным установление определенных начал гражданственности, а с другой развивает любовь к стране или патриотизм, составляющий душу государства. — одним словом, представляет все условия для развития и крепости государства. Эти условия законодатель. по-видимому, и имел в виду при основании своего государства на земледелии. Но само земледелие только тогда может служить к истинной пользе государства, когда оно основано на экономической справедливости, в силу которой каждому члену государства должно быть предоставлено равное владение землей и полное пользование всеми произведениями его рук. Древние государства нс знали такой справедливости: землей владели обыкновенно только привилегированные касты, а остальные касты, нс имея земли, по необходимости поступали в рабскую экономическую зависимость от первых, обрабатывали их земли и сами получали, естественно, не всю сумму произведений своего труда, а только то, что уделяли им владетельные касты, т. с. столько, сколько достаточно, чтобы нс умереть с голода. Отсюда поражающие крайности богатства и бедности. роскоши и нищеты, с какими мы встречаемся в древневосточных государствах даже в периоды их наибольшего процветания. Моисеево государство не знает такой несправедливости. Основывая государство на земледелии, законодатель вместе с тем определил его такими постановлениями, благодаря которым оно могло стать источником равного для всех благосостояния. Так как в договоре с Иеговою участвовали все члены парода и так как одним из условий договора со стороны Иеговы было дарование обетованной земли, то. естественно, все члены государства должны были равно пользоваться землею, — нс должно было быть ни произвольных захватов, ни узаконенных преимуществ одних пред другими. Основываясь на этом теократическом принципе, законодатель разделил землю между всеми израильтянами поровну. За единицу деления земли были приняты только крупные коллективные единицы народа — колена, племена и семейства1, но раздел производился так. что какое колено многочисленнее, то и земли получало больше, а которое малочисленное, то и земли получало меньше[471] [472], так что в конце концов при частном разделе выпавших на долю того или другого колена или поколения уделов могли получиться равные участки для каждого израильтянина (мужского пола), как главы частного хозяйства. При таком порядке землевладения каждый израильтянин был владетелем известного определенного ему участка земли, из которого он мог получать всю сумму произведений, вырабатываемых его свободным трудом. Л так как земля должна была служить главным источником благосостояния, то ввиду равномерности распределения земли между израильтянами необходимо предполагалось равенство по состоянию или экономическое равенство. Если же при вступлении в землю прежде накопленные богатства (в стадах) отдельных лиц могли давать им перевес пред другими, нс имевшими стад, то такое нарушение экономического равенства было устранено, как замечает Зальшюц[473], тем. что именно богатейшие скотом колена остались в землях по ту сторону Иордана и как бы отделились от главной части народа, где преимущественно должна была развиваться основанная на теократическом принципе государственность, и потому нс могли оказывать влияния на его экономические отношения[474].
Дата добавления: 2019-07-17; просмотров: 128; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!