Раздел 1.Культура в системе социально-гуманитарного знания.
Е.Н.СЕЛЕЗНЕВА, А.В. КАМЕНЕЦ
ОСНОВЫ КУЛЬТУРОЛОГИИ
УЧЕБНОЕ ПОСОБИЕ
СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
ЧАСТЬ 1. ТЕОРИЯ КУЛЬТУРЫ
Раздел 1. Культура в системе социально-гуманитарного знания
1.Основные направления наук о культуре
2.Предметная область культурологии
3.Морфология и функции культуры
4.Понятие социальной и культурной системы
Раздел 2. Историческая динамика форм мышления: от мифа к логосу
1. Символическая организация культуры: образы, знаки, символы, культурные коды
2. Мифология как символическая форма культуры.
3. Религия как область сакральной культуры
4. Символы христианской культуры
5. Категория «сакральности» в контексте духовно-нравственных традиций
6. Искусство и культура
7. Динамика художественных стилей в истории культуры
8. Культура и мораль
9. Наука и культура
ЧАСТЬ 2. ИСТОРИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРОЛОГИЯ
Раздел 1.Историческая культурология как область научного исследования
1. Предмет исторической культурологии
2. Основы исторической культурологии: понятия «истории» и «исторического времени»
Раздел 2. Типология культурно-исторического развития
1. Научные классификации культурно-исторических типов
2. Античная культура
3. Культура средних веков
4. Культура эпохи Возрождения
5. Культура Реформации
6. Культура Нового времени
7. Культура эпохи Просвещения
Раздел 3. Постмодернизм: структура и функции
|
|
|
1.Концепции и структура культурных изменений в рамках постмодернизма
2.Символизм исторических форм в концепциях М. Фуко, Ж. Делеза, Ж. Бодрийяра
3.Представления о пост-истории
Раздел 4. Социокультурная динамика
1. Динамика культуры и ее исторические формы
2. Гуманитарные и социально-научные концепции культурной динамики
3. Историческая компаративистика
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ПРИЛОЖЕНИЕ
ПРОГРАММА «ОСНОВЫ КУЛЬТУРОЛОГИИ»
ВВЕДЕНИЕ
Культурология XXI в. интегрирует основные направления современных научных исследований культуры, имеющих исходные основания в философском, социальном, научном, гуманитарном знаниях, объясняющих динамику общества и культуры в универсальных категориях, способных создать единую информационную картину современной культуры.
Науки о культуре в XХI в. трансформировались из академического знания в социально-значимую деятельность различных сфер общественной жизни, что ознаменовало актуализацию проектной деятельности и проектного мышления на основе стирания граней между «высокой» и обыденной культурой.
Культурологический концепт современного изучения культуры можно рассматривать как достаточно универсальное культурное движение, интегрирующее целый ряд культурных подходов – культурно-исторических, социологических, культурно-антропологических, структурно-функциональных, психологических и других, а также многообразных духовных и социокультурных практик, поскольку общество нуждается в системно-организованных культурологических исследованиях и основанных на нем современных проектных технологиях.
|
|
|
Исторически доказано, что понятие о культуре появилось задолго до названия научной дисциплины, ее изучающей. Оно сформировалось в латинской транскрипции, и употребление этого понятия в трактатах и письмах поэтов и ученых Древнего Рима. в I в. до н. э., преимущественно, существовало в значении «культивирования агрокультур». Римский философ Цицерон использовал этот термин применительно к духовной и интеллектуальной сфере человеческой деятельности.
Не случайно, видимо, в этимологии названия дисциплины «культурология» отчетливо выражена связь двух понятий: «культура» и «логос». Понятие «логос» - древнегреческого происхождения и означает «смысл», «значение», хотя был и другой, более широкий смысл этого понятия - космологический - как выражение существования универсума.
|
|
|
В данном случае, мы используем понятие «логос» в узком смысле, в значении «наука о культуре», а точнее сказать, «науки о культуре», так как уже в самом начале была определена основная интенция понимания культурологии как междисциплинарной интеграции наук.
Как уже говорилось, культурное пространство многомерно и определяется многозначностью понятий о культуре: это многообразные области человеческой деятельности, - культура труда, культура быта, культура одежды, культура жилища, культура речи, культура поведения (этикет), культура общения и т. д. Применительно к разным областям социальной деятельности применяются понятия «экологическая культура», «материальная культура» и т. д.
Кроме того, вся область, относящаяся к сохранению и использованию культурного наследия (памятники, музеи и музеефицированные объекты, историко-культурные территории, усадьбы, историко-культурные заповедники, монастыри и всякого рода другие объекты сакрального пространства), также относится к понятию «культура».
Безусловно, к культурным формам относится искусство во всем его жанрово-видовом многообразии: архитектура, живопись, театр, музыка, литература, декоративно-прикладное искусство и т. д.
|
|
|
Существует огромное множество определений и концепций культуры. Из числа общепринятых достаточно распространенным является определение культуры как преимущественно «духовной» деятельности.
Эти определения мы находим в религиозно-философских теориях. Например, Н. Бердяев считал, что культура произошла из «культа», а все остальное культурное производство – «надстройка над культом». В советский период под духовной культурой понимались формы общественного сознания – философия, религия, мораль, искусство, мифология. Сегодня понятие «духовная культура» замещается термином западной антропологии «идеациональная культура» ( от значения понятия «идея»).
Еще одна из распространенных концепций о культуре, сводящих ее к определению культурно-исторических типов, фактически интегрирует разные культурные формы, сочетая их в конфигурациях представления об устойчивых взаимодействиях человека с социальным и природным окружением.
Термин «культурно-исторический тип» позволяет интегрировать культурные черты из разных сфер экономической, социальной, государственной, духовной жизни, представляя их как устойчивые «классические образцы» разных культурно-исторических эпох, например, тип античной культуры, романо-германской, культуры Киевской Руси и т. д.
Проблема культурно-исторического типа занимает особое место в культурологическом знании, так как соединяет в себе структурно-функциональные и динамические формы культуры в историко-культурном выражении, что предполагает разработку критериев классификации культурных типов в их историческом и социокультурном выражении, а также обоснования их достоверности документальными источниками.
Одним из наиболее распространенных является выделение материальной и духовной культуры. Многие исследователи не раз отмечали «неэвристичность» такого определения, поскольку каждый из материального и духовного уровней культуры содержит в себе оба класса этих форм: как идеальных культурных объектов, так и их материальных носителей.
К примеру, станок «материален», но несет в себе знания конструктора, дизайн художника и специалиста по эргономике, а также квалификацию рабочего. Точно также художественные образы имеют материальное воплощение в красках, мраморе, театральном действе.
Существует также огромное множество концепций культуры, которые определяют ее по идеациональным, символическим, мифологическим, сакральным, культурно-антропологическим, психоаналитическим и другим особенностям культуры.
Наиболее распространенные теории культуры входят в состав современного культурологического знания. Но проблема заключается в том, чтобы не просто воспроизвести многократно артикулированные концепции известных теорий культуры, но сделать выводы о значимости вхождения их в состав современного культурологического знания и их социальной актуальности.
Предлагаемое учебное пособие «Основы культурологии» написано в соответствии с установками Федерального образовательного стандарта высшего профессионального образования. Исходя из этих установок, образовательная программа по основам культурологии, содержит весь набор основных требований к качеству профессионализации: формированию культурной компетентности, культуры мышления и развитию комплекса ценностных ориентаций, использование которых будет способствовать решению гуманитарных и социальных проблем в условиях специфики социальных взаимодействий – глобальных – региональных – национальных – нашего социума.
В условиях радикальных социокультурных трансформаций интенсивно переструктурировались многоплановые социокультурные взаимодействия: кардинально изменилась социальная структура, социальные статусы и роли, символы и традиции, культурные идентичности, формы социализации и образа жизни.
У большинства членов общества возникли чувства ностальгии по утраченным идеалам прошлого, поскольку в условиях ускоренных процессов расслоения (дифференциации) и изменения состава социальных иерархий (стратификации), было утрачено, прежде всего, чувство национальной и культурной идентичности многими членами общества.
В этих условиях ускоренных трансформаций актуализируется поиск главных символов русской национальной культуры, которые должны заполнить ценностную пустоту применительно к новым условиям. Именно отечественное культурное наследие должно стать интегрирующей основой культурологического образования, формирующего национальную культурную идентичность, а также весь набор констант и универсалий культурологии. Все разделы учебного пособия раскрывают морфологию культуры в контексте современных представлений философского, гуманитарного и социально-научного знания.
В изучении культурологии как науки о культуре в системе высшего образования существует ряд актуальных аспектов, которые необходимо учитывать в учебном процессе. Теоретико-культурный аспект предполагает наличие, прежде всего, философского осмысления проблем культуры, позволяющего выявлять ее основные универсалии и закономерности. Не менее важен и культурно-исторический аспект, который должен быть учтен в достаточно обобщенном виде, чтобы не подменить обилием описаний культурных артефактов и явлений анализ наиболее существенных тенденций и содержательных компонентов изучаемого периода в истории культуры. И, наконец, необходимо сочетание теоретических и историко-культурных аспектов на основе единого концептуального подхода к изучению культурных процессов и достижений для формирования целостных представлений о культуре, закономерностей ее функционирования и развития. Эти аспекты, так или иначе, были учтены при подготовке данного учебного пособия.
ЧАСТЬ 1.ТЕОРИЯ КУЛЬТУРЫ
Раздел 1.Культура в системе социально-гуманитарного знания.
1.Основные направления наук о культуре.
Изучение представлений о культуре как специализированной области научного знания относится примерно ко второй половине XIX в. и связано с накоплением знаний, зачастую несистематизированных и фрагментарных, отражающих разные сферы экономической, социальной, культурной и политической жизни общества.
Потребность в интеграции и систематизации разных направлений и форм культурной деятельности, выразилось в стремлении классифицировать все многообразие представлений о культуре и свести их к каким-то общеизвестным областям знания. В итоге складывается несколько направлений наук о культуре.
Первое и наиболее представительное из них – философия культуры, которая формируется как метафизическая система, формулирующая определения и понятия культуры с помощью философских универсалий: картины мира, пространства и времени, причинно-следственных связей, формы и содержания, необходимости и случайности, и многих других эстетических, этических, социальных категорий.
Философия культуры стремится выразить понятия о культуре в форме неких всеобщих универсалий, моделей и матриц, которые стали бы обобщением эмпирической множественности культурных форм и их возможной представленности в качестве «всеобщих» моделей эмпирического и теоретического познания. Философские обобщения создавали возможность формулирования неких «закономерностей» культурного развития, с помощью которых давались бы объяснения как современных культурных артефактов, так и проектирование их эволюции в будущем. Нередко модели культурного познания возводились в ранг неизменных и классических, подменяя тем самым подлинное многообразие культур. Наиболее общепринятые универсалии философии культуры представлены в многообразных концепциях истории и теории культуры.
Между тем, по мере развития культурологического знания в рамках философии культуры выяснилось, что многие из числа считавшихся классическими моделями представлений об иерархических ценностях культуры, таковыми отнюдь не являются. И, соответственно, не могут претендовать на «всеобщее знание», поскольку, как показала наука, не всегда представления об универсальных закономерностях соответствуют метафизическим представлениям.
Например, ключевая эволюционная концепция культуры, которая со времен Спенсера рассматривалась как классическая модель прогрессистской шкалы эволюционного развития, отнюдь не является таковой, поскольку механизм эволюционного развития в форме дифференциации с последующей интеграцией, сопровождающейся более высоким уровнем организации на основе инкорпорации в развитие все более усложняющихся форм культуры, оказался «обратимым», т. е. стало понятно, что движение может совершаться и в обратном направлении – т. е. в сторону регрессии.
Вторым ведущим направлением в науках о культуре была признана история культуры. Это направление представляет собой, в сущности, корпус культурных текстов, выстроенных в хронологическом порядке. Историческое познание – это изучение исторических событий, фактов, знаменательных происшествий, династий, культурных форм, художественных и исторических стилей и т. д., выстроенных в хронологическом порядке. Но такая хронологическая модель культуры является в известном смысле «эмпирической», так как она не объясняет событий истории и не интерпретирует их. Более того, эмпирическая модель истории даже невозможна в принципе, так как любой летописец или хронограф вносит свое объяснение событий.
Поэтому история культуры, безусловно, должна сочетаться с философией культуры, внося определенные интерпретации и объяснения процессуальности исторических событий. Теория культуры богата разного рода макроисторическими интерпретациями. Наиболее распространенные из них –концепции общественно-экономических формаций, циклические модели истории, эволюционные концепции, эстетические модели смены художественных стилей, теории культурогенеза, и множество других.
В данном контексте необходимо подчеркнуть основную закономерность формирования историко-культурологических теорий, которая заключается в том, что невозможно «объективное» хронологическое описание событий и фактов, так как любой эмпирический факт, так или иначе, получает свою историческую оценку как социально-значимый факт. Но оценка социальной значимости может изменяться в политических трансформациях разных культурно-исторических эпох, и тогда аксиологический контекст изменяется, но в любом случае культурный факт может войти в историю культуры только в аксиологическом контексте.
В ряду других научных представлений о культуре особое место занимает блок социальных наук о культуре. К их числу относятся: структурализм, структурный функционализм, социальная и культурная антропология, социология и другие концептуальные стратегии социокультурных взаимодействий.
Социальные науки о культуре описывают социальное пространство человеческого бытия, социальные структуры и их институциональные формы (нормы, паттерны, санкции), социальные взаимодействия (межличностные, межгрупповые) социальные роли и механизмы социальной дифференциации и стратификации, динамику социальной системы (микросоциальные и макросоциальные процессы) и функциональные связи между разными структурами социальной системы.
К числу социальных наук о культуре относится также социальная и культурная антропология, возникновение которой в качестве специализированной научной дисциплины отразило известный кризис классической модели культуры, эталоном которой была признана так называемая теория «европоцентризма». Смысл последней заключался в том, что вся мировая история должна быть представлена лишь в тех фазах и формах эволюции, которые Европа считала классическими моделями развития.
Страны и народы, имеющие другие географические, этнографические, социально-культурные и иные особенности культурно-исторического развития, которые предопределяли несовпадение модернизационных фаз и, соответственно, несинхронность ритмов дифференциации и интеграции в мировом эволюционном процессе, рассматривались как «нецивилизованные», низшие и традиционалистские формы эволюции.
Между тем, эта точка зрения была характерна лишь для представителей «ранней модернизации», не учитывавших всего культурно-исторического многообразия, которые принесли великие географические открытия и этнографические исследования иных народов и культур, неизвестных европейской цивилизации.
В последующих теориях модернизации универсальность критериев эволюции уже не представлялась столь однозначно, и разрабатывались новые научные дисциплины сравнительной культурологии, позволяющие с помощью многообразных методик диагностировать сравнительную типологию разных культурных элементов и форм, что, в итоге, имело существенное значение для формирования межкультурных контактов.
Некоторые школы сравнительной культурологии изучали взаимодействия традиционных культур с помощью лингвистических методов (например, американская школа Ф. Боаса), с помощью которых удалось вычленить и описать механизмы трансляций социального опыта в традиционных культурах.
В данном контексте сравнительной культурологии нельзя не отметить одно из социально значимых направлений этнографических исследований ХIX в., которое очень своеобразно отразило кризис эволюционизма в его классической форме. Это направление вошло в состав этнографического знания под названием диффуззионизм (от лат. diffusion), что означает «растекание», «распространение».
В отличие от эволюционистских форм диффузионизм изучает «культурную диффузию» - как пространственное перемещение цивилизационных форм путем распыления, растекания отдельных элементов или целостных типов культур из какого-либо «центра».
Иначе говоря, в данном контексте под развитием понимается перемещение культур и, следовательно, исходным пунктом изучения культурных диффузий становится поиск «центральных культурных кругов» как изначальной культурной матрицы зарождения и миграции культур в отличие от эволюционизма, который рассматривал социокультурную динамику как развитие в геополитическом пространстве.
Гипотеза о «культурных кругах» создавалась как «географическая культурная матрица», сочетающая ряд цивилизационных признаков – символических кодов, религиозно-мистических, астрологических образов и картин мира, а также способов хозяйственной деятельности, выживания и адаптации, которые составляют определенные социокультурные конфигурации в окружающем пространстве, а затем вступают во взаимодействие с другими географическими кругами.
Соответственно, историческое развитие в контексте диффузионизма становится результатом миграции отдельных культурных племен, имеющих единый источник генезиса. И культурно-историческое развитие объяснялось через инновации взаимодействий старых культур, или перенесения их элементов в другие географические районы.
Теория диффузионизма положена в основу теории миграций, согласно которой культурные явления, однажды возникнув, способны многократно перемещаться, чем и объясняются их сходства. Во всяком случае, в истории колонизации идеи диффузионизма сыграли свою положительную роль тем, что позволяли на основе ранее известных культурных кодов в ходе взаимодействий переводить их разные модификации с одного языка на другой.
В заключение необходимо сделать вывод об объединяющей функции всех концепций сравнительной культурологии, независимо от их географических, геополитических, национальных, расовых различий. Другое дело, что эти различия интерпретировались в культурной динамике с неоднозначными акцентами – однолинейной направленности или последовательности происхождения стадий, фиксаций универсальных или самобытных особенностей.
Таким образом, можно сделать вывод о том, что необходимо так смоделировать состав и структуру современного знания о культуре – социального, научного, гуманитарного, чтобы модель культуры интегрировала все возможные проявления, аспекты, модификации культуры, ее черты и конфигурации в структурно-функциональных и динамических контекстах, все ее возможные культурные коды и смыслы.
Итак, культурная антропология как представление об активности человека, его связях с окружением, создающих искусственную социокультурную среду, становится проявлением человеческой активности, бытия человека в мире – через основополагающие координаты: социального взаимодействия и символических коммуникаций.
Определение социального взаимодействия исходит из творческо-созидающей активности человека, создающего многообразный мир искусственных вещей, основой которых является понятие «деятельность. Соответственно, «единица» этой деятельности может быть представлена как «действие». Именно «действие» в западной социологии принимается в качестве исходного начала активной деятельности. Тогда суть взаимодействия можно представить как «обмен действиями».
Иначе говоря, действия – это те «социальные атомы», из которых формируются все многообразные социальные миры. Соответственно, культурные объекты, как и вся культура в целом, являются результатом социальных взаимодействий. В самом общем виде можно сказать, что культура моделирует как взаимодействия людей в обществе, так и с природным и социальным окружением, продуктом которых являются разные классы искусственных объектов (артефактов).
Мир символических коммуникаций, который по сути представляет идеациональные структуры (идеи, образы, знаки, символы, специальные информационные и культурные коды) также может быть представлен в форме взаимодействий. Подобно тому, как социальное взаимодействие есть обмен действиями, символические коммуникации есть обмен символами. И это имеет огромную социальную значимость: если мы перестанем обмениваться знаками, кодами, символами, то просто перестанем понимать друг друга.
Всем известна притча из Ветхого Завета о Вавилонском столпотворении, в которой говорится о том, что люди вознамерились стать богоподобными, добраться до «неба» и построить огромную башню. Но Господь наказал их гордыню тем, что «смешал» языки. И люди перестали понимать друг друга. В результате все сооружение рухнуло. Смысл этой притчи очевиден и вне богословских интерпретаций: без символических коммуникаций невозможно никакое культурное созидание.
Социальные взаимодействия людей друг с другом и природным окружением и символические коммуникации как обмен информацией, создают границы устойчивости (стабильности) существования популяции во времени и пространстве, образуя определенные социокультурные конфигурации, в которых воспроизводится фонд общезначимого социокультурного опыта.
Культурные конфигурации изменяются, когда изменяются взаимосвязи человека с окружающей средой в социальном пространстве. А они изменяются постоянно, поскольку человек должен реагировать на все «вызовы» среды, адаптируясь к ней, приспособливая инструменты, действия, оценки.
Изменение социокультурных взаимодействий во времени и пространстве определяется как динамика культуры При изучении динамики культуры изменение социокультурных взаимодействий изучается в следующей системе координат:
- субъектной, отвечающей на вопрос, кто осуществляет социокультурные изменения;
- объектной, отвечающей на вопросы, что изменяется в культуре, какие объекты искусственного мира (предметы, идеи, образы, технологии, информационные коды) трансформируются;
- функциональной, отвечающей на вопрос, каков механизм изменений (реформ, революции, эволюции, инновации и т. д.)
Таким образом, изучая факторы и механизмы социокультурной динамики необходимо рассмотреть характеристики социальных взаимодействий на микро- и макроуровнях. Соответственно, социальные взаимодействия различаются на макроисторические и микроисторические процессы.
Макроисторическая динамика – это масштабное историческое измерение культуры, которое включает в себя такие понятия как культурогенез (происхождение, изменение) разных классов культурных объектов, механизм традиции – как преемственность социокультурного опыта поколений, стадии и уровни исторического развития, эволюцию культурно-исторических типов, а также различные теории моделирования культурной динамики в разных культурологических концепциях.
Микроисторическая динамикакультуры включает изучение социокультурных процессов, происходящих в период жизни двух-трех поколений. Структурно она представлена через контекст образа жизни, специализированные и трансляционные области культуры, теоретические модели личности, структуру единиц социального взаимодействия, данных морфологии культуры [1,3].
Образ жизнипредставляет динамическую картину жизненного цикла личности через изменение набора разных социальных ролей и культурных идентичностей в возрастной периодизации как индивида, члена группы, члена сообщества, или носителя определенной субкультуры.
Через изменение функций, выполняемых личностью в каждой переживаемой ею ситуации, изучаются возможности адаптации в изменчивом социокультурном пространстве путем изменения стереотипов, представлений, навыков поведения, шкалы ценностей и т. д [1,3].
Культурология исследует не только уникальные процессы социальных отношений, как, например, история, но и универсальные, т. е. такие социальные взаимодействия, которые присущи как бы всему человеческому роду (некие родовые черты). Какова их специфика? Как они возникают? Из каких элементов состоят? Как взаимодействуют, развиваются или разрушаются? Это изучает структурный функционализм.Предмет этого метода – изучение структуры и функций социальных отношений, а также механизмов их поддержания и развития. Исследовательской единицей изучения социальных отношений выступает понятие «социальная активность». Последняя понимается в данном контексте как «интер-акция» взаимодействующих сторон. Если социальное взаимодействие понимать не как « обмен действиями», а как два взаимосвязанных действия «акторов», то эта взаимосвязанность определится через понятие «активность» как «двусторонний обмен», в результате которого акцент делается на «между»-действии как производной акции.
Изучение социальных взаимодействий и их различных проявлений в истории, религии, социальных отношениях было предпринято на стыках социологии и культурной антропологии. Истоки этих исследований можно найти в работах О. Конта, Э. Дюркгейма, английских ученых Б. Малиновского и А. А. Радклиф-Брауна [4,6]. Возникновение функционализма объяснялось потребностью изучения закономерностей развития социума. Первоначально социум объясняли чисто описательно, сопоставляя некие этнографические материалы или коллекции особенностей жизни и быта разных народов. Но затем от этнографии переходят к этнологии – выявлению общих функций социальных отношений и закономерностей их формирования.
Объяснение закономерностей социальных отношений невозможно вне представлений об их структуре – дифференциациях и функций, выполняемых разными компонентами социальной структуры, а также общего механизма поддержания целостности, дифференцированной на разные системы жизнедеятельности отдельного социума.
В контексте позитивистской методологии этот механизм поддержания целостности разных функциональных систем жизнедеятельности социума объясняли по аналогии с органическими процессами, т. е. различении и дифференциации функций и форм жизнедеятельности органических форм, которые фактически отождествлялись с социальными (например, у Г. Спенсера).
Начиная с работ А. Радклиф-Брауна и Б. Малиновского в изучении закономерностей развития социума акцентируется функциональная трактовка [4,6]. Единицы ее измерения – институты, роли, социальные нормы. Социальные связи изучались на основе выполнения разных функций этими выделенными в социуме единицами, образующими специфическую социальную структуру. Исследования эти проводились как внутри единичного социума, так и между отдельными социумами на основе сравнительных исследований. Целью функционального метода является обнаружение общих законов для разных социумов и культур, с помощью которых можно было бы объяснить элементы любой культуры.
Наиболее развитой формой структурного функционализма является концепция общества и культуры как системы. Т. Парсонс, Р. Милтон выявили основные компоненты системной организации социума и механизмы его динамики. К числу основных компонентов концепции социальной системы относятся: потребности как универсальные побуждения, активность и социальное действие как функциональная организация этой активности, направленная на удовлетворение потребностей.
Теории потребностей и социального действия дают основания для построения структурной модели функциональной организации общества. Структурно-функциональный анализ начинается с выделения «единицы» построения целостности – социальной системы. Такой единицей является социальное действие, которое имеет цели, средства, условия. Они могут быть элементарными или составными, дифференцированными по функциям, или их устойчивыми объединениями в институты.
Одним из важнейших направлений социальных наук о культуре, изучающих системы социальных взаимодействий, является структурно-функциональный анализ, описывающий механизмы порождения, поддержания и изменения социальных взаимодействий.
Изучение совместной жизни и деятельности людей предполагает знание так называемых социобиологических оснований, т. е. тех механизмов и социальных функций, которые обеспечивают удовлетворение жизненно-необходимых потребностей. Поскольку весь набор жизненно-необходимых функций (обеспечение жилищем, пищей, общей организацией хозяйства и жизнедеятельности) каждый отдельный человек не может себе обеспечить во всей полноте, естественно, возникает разделение функций деятельности в каждой популяции, что обеспечивает ее выживание.
Структурный функционализм изучает структуры и функции разделения в социуме, которые обеспечивают совместную жизнь и деятельность людей. Источники функционального подхода мы находим в работах О. Конта, Э. Дюркгейма, Б. Малиновского и других.
Совместная жизнь индивидов в сообществах трактовалась по-разному, нередко системы социального жизнеобеспечения отождествлялись с биологическими (Г. Спенсер) и, соответственно, разделение функций в обществе редуцировалось к биологическим основаниям.
Но главным образом функционализм стремился выявить некие социологические законы, которые позволяли бы удерживать целостность социума. Сопоставляя разные типы общества (по образу жизни, обычаям, привычкам), выделялись функциональные единицы – нормы, институты, ценности, социальные роли, структуры, функции, сравнивая которые, можно было выявлять условия сохранения целостности каждым типом в зависимости от присутствия (или отсутствия) названных единиц и, соответственно, по изменчивости этих переменных, проводить сравнительные исследования разных типов обществ. Функциональный подход наделял культурными смыслами и значениями экологические, антропогенные и другие влияния человека на социокультурное окружение, которое было связано с процессами приспособления, адаптации.
Поскольку главной содержательной мотивацией структурного функционализма было выявление условий существования целостности обществ разных типов, соответственно, исследования эти выразились в разработках социальных систем. Системность предполагает представление о целостности, где каждый элемент социума имеет свою функцию, роль и место в структуре социума. Поэтому представление о системных объектах складывается из выявления структуры – элементов системы и связей между ними – статусно-ролевых, аксиологических и нормативных взаимодействий.
Концепция социальной системы, разработанная структурализмом, представляет собой устойчивую совокупность взаимосвязанных социальных единиц, функционально обеспечивающих выживание социума.
При анализе динамики социальной системы используются понятия адаптация, поддержание, интеграция, которые выражают разные типы взаимодействия человека с социокультурным окружением, разные способы и результаты изменения его элементов и конфигураций в соответствии с потребностями социальной системы.
Литература
1.Орлова Э. А. Введение в социальную и культурную антропологию. – М., Изд. МГИК, 1994. – 214 с.
2,Морфология культуры, структура и динамика: учебное пособие для вузов / Сост. И отв. ред. Орлова Э. А. – М., Наука, 1994. – 415 с.
3.Орлова Э.А. Культурная (социальная) антропология: Учебное пособие для вузов.- М.: Академический П, 2004.- 480 с.
4.Рэдклифф-Браун А. Р. Метод в социальной антропологии. М.:Канон-Пресс-Ц: Кучково поле, 2001. – 414 с.
5.Селезнева Е.Н., Каменец А.В. Культурология Русского мира: духовные основы национального менталитета: монография. – М.: Издательство «РИТМ», 2013. – 432 с.
6.Малиновский Б. Функциональный анализ.Т. 1: Антология исследований культуры. Спб.:Университетская книга, 1997.
1.
2.Предметная область культурологии.
Название предмета гуманитарной научной дисциплины «культурология» состоит из двух понятий: латинского «культура» (culturа) и греческого «логос» (logos), интегрирующих общий смысл обозначаемого ими предмета.
О латинском значении понятия «культура» написано огромное множество исследований, в которых интерпретируется восходящий к трудам Цицерона широкий спектр символических смыслов «культивирования»: от понятий агродеятельности, связанной с сельскохозяйственным трудом и возделыванием полей для посева, до этических значений формирования духовно-нравственной системы ценностей в личностном развитии.
В этих интерпретациях культуры обычно акцентируется ассоциативный смысл «переноса значений»: «от возделывания земли для хорошего урожая до возделывания души» [3, с. 252]. При этом указывается, что значение универсалии «культура» столь многозначно и нестереотипизированно, что все попытки выявить ее некие общие смыслы и предложить соответствующие общезначимые термины оказываются не слишком успешными. Как правило, определения культуры обусловлены той картиной мира и господствующих в данный конкретный исторический период системой ценностей, в рамках которых концептуализируется данное понятие при помощи соответствующих научных методов.
В исторической традиции культурные универсалии связывались с тем гуманистическим содержанием, которое сформировалось в эпоху Просвещения, где культура отождествлялась с рациональной деятельностью и некоей универсальной энциклопедической картиной мира, которая в разных системах наук о культуре и научном познании должна была стать предметом образования и воспитания.
Французские энциклопедисты Д. Дидро и Ж.Л. Д’Аламбер ставили своей целью просвещение народа, понимая просветительскую деятельность в самом широком смысле, основания которой содержались в собранной ими «Энциклопедии наук, искусств, ремесел».
В разных учебниках выделяются этапы и стадии модификации универсалий культуры в контексте ведущих концепций той или иной исторической эпохи, религиозных и философских воззрений, но нигде не акцентируется тот очевидный факт, что идея культуры в западноевропейской и русско-христианской традиции формировались нередко в альтернативных формах. В западноевропейской традиции эта идея развивалась в оппозиции «природа – культура» [3, с. 7], где культура понималась как мир искусственных вещей, созданных человеком, и тем самым она противопоставлялась природе-натуре. «Все, что не натура, то культура» – вот примерный тезис определения культуры.
В таком понимании подчеркивался именно социализирующий смысл всякой культурной деятельности, тот ее программный смысл, что культура не наследуется генетически, а осваивается в разных формах социальной деятельности (инкультурации, социализации). Такая объяснительная культурологическая схема действовала с ХVIII до конца ХIХ века. При этом в нарастающем программно-технократическом формате в западноевропейской морфологии наук о культуре постепенно исчезает ее духовное содержание – и, соответственно, понятие «духовное» замещается определением «идеациональное» (от слова «идея»). Между тем христианская – и в особенности православная – традиция всегда связывала понятие «культура» не столько с общесоциологическими и антропологическими значениями ее формирования и развития, сколько с духовными основаниями.
В своем письме о культуре Н. Бердяев подчеркивает: «В жизни общественный духовный примат принадлежит культуре. Не в политике и в экономике, а в культуре осуществляются цели общества. И высоким, качественным уровнем культуры измеряется ценность и качество общественности» [1, с. 247].
В ХХ веке появляется новая оппозиция: «культура – цивилизация», где культура стала пониматься как выражение духовности, органичности, некоего восходящего творческого развития в сфере интеллектуальной, философской и религиозной деятельности, формирующей содержательную наполненность и эстетическую выразительность общечеловеческого развития, тогда как определения «цивилизации» фиксировали исключительно совершенствование технологий. В работах О. Шпенглера, Н. Бердяева выразительно противопоставляются культура и цивилизация – как «органическое» и «механистическое».
Н.Бердяев акцентирует, прежде всего, «неутилитарный характер» культуры в качестве главного отличия от цивилизации: «Если цивилизация родилась в борьбе человека с природой (что в контексте современной эволюционной интерпретации обозначается понятием адаптация), то «культура родилась из культа», «истоки ее сакральны» [1, с. 249]. «Так было в великих древних культурах – греческой, средневековой, культуре раннего Возрождения» [1, с. 247]. В интерпретации оппозиции «культура-цивилизация» философ указывает на главное различие между этими понятиями, которое, по его мнению, заключается именно в утрате содержательных смыслов духовности в определениях цивилизационного развития.
Ни передовые технологии и материальные практики, представленные в самом широком формате инновационных проектов, ни весь набор самых юридически изощренных регулятивных организаций (в виде норм, правовых санкций, технологически совершенных паттернов – образцов поведения и деятельности), а также самых изощренных трансформаций религиозных культов с их эзотерической символикой не могут выразить того универсального содержания духовности, которое в максимальной полноте представлено в символах христианской культуры.
Известный автор многотомных изданий по древнерусской и средневековой эстетике В.В. Бычков дает глубокую характеристику мистических мотивов в творчестве известного писателя Серебряного века Д.С. Мережковского. Характеризуя критику писателем «заостренного техницизма и бездуховной цивилизации», Бычков анализирует еще один смысл понятия «культура», который был безнадежно утрачен современной западно-ориентированной социологией и антропологией культуры. «Ведь следует помнить, <…> что слово «культура» происходит от древнего латинского корня cultus – «почитание богов». И во всех исторически известных культурах помимо совершенствования и устроения материальной стороны жизни <…> есть духовное, бескорыстное зерно, основание нового религиозного культа, установление новой связи человеческого сердца с божественным началом мира, с бесконечным». Именно идеальное ядро культуры, утилитарно бесполезное, животворит ее, а накопление знаний, открытия техники и вся внешняя цивилизация «без дыхания идеальной жизни» – только мертвая оболочка культуры [2, с. 97]. И далее: «Религия еще не культура, но нет культуры без религии, поскольку в рядах поколений человечества устанавливается мистическая связь человека с «бесконечным» (или трансцендентным), которая утрачивается, когда культура погружается в цивилизацию, в «урбанистические пустыни виртуальных миров – ни поэзии, ни любви, ни веры… никаких волнений, кроме волнений спорта и биржевой игры» [2, с. 97].
В данном контексте определение культуры имеет ярко выраженный аксиологический смысл – «ибо что такое культура, как не измерение, накопление и сохранение ценностей» [2, с. 97].
Как очевидно, приведенное в качестве примера одно из множества возможных уточнений культурных универсалий, данное Д. Мережковским, существенно трансформирует повторяемое как заклинание во всех учебниках культурологии определение культуры в абстрактно-этическом значении «культивирования», что при утрате нравственно-этических критериев легко может быть переосмыслено в значении технологических изменений без всякого следа не только сакральной составляющей, но, вообще говоря, любой системы ценностей.
Таким образом, духовное содержание культуры как приоритетное в ее формировании и генезисе, поскольку именно оно указывает на индивидуальность и самобытность разных типов культур и их неповторимое своеобразие, оказывается нивелированным в неопределенно понимаемых инновационных технологиях, которые вообще могут ограничиваться уровнем материальной практики.
Если цивилизационные изменения характеризуются некими общими повторяющимися признаками (дифференциацией и интеграцией усложняющихся социокультурных взаимодействий по мере продвижения научно-технического прогресса, – повторяющихся структурных фаз модернизации, роста и умножения коммуникативных связей и разрастания информационного пространства, усложнения технологий и материальных практик), то духовное содержание остается, безусловно, индивидуальным и неповторимым для каждого типа культуры, поскольку уникальность и самобытность выражается, прежде всего, в генезисе ее сакральных форм.
Следовательно, своими глубинными истоками культура связана со своим наследием и преемственностью: «Культура есть культ предков, почитание могил и памятников, связь сынов с отцами. <…> Культура всегда гордится древностью своего происхождения, неразрывной связью с великим прошлым. <…> Культура более всего дорожит своей преемственностью; ей дорого увековечивание, непрерывность, прочность культурных творений и памятников» [1, с .249].
Цивилизации основаны преимущественно на изменении технологий. Поэтому они заинтересованы в бесконечных инновациях. Н. Бердяев говорит, что цивилизация в этом смысле «футуристична». Она отрицает преемственность. Ей не нужны памятники, поскольку она не хочет вечности. Цивилизация очень приятно и весело устраивается на кладбищах, забыв о покойниках. «В цивилизации есть хамизм зазнавшегося парвеню» [1, с. 249].
Охарактеризовав в самых общих чертах различие структуры и состава организационных принципов цивилизации и культуры по их основному водоразделу, Н. Бердяев выделяет две основные тенденции социокультурной динамики – преемственное, которое он обозначает как «консервативное» и творческое (инновативное). «В культуре действуют два начала – консервативное, обращенное к прошлому, и поддерживающее с ним преемственную связь, и творческое, обращенное к будущему и созидающее новые ценности» [1, с. 249].
При этом Бердяев указывает на важнейшую социальную функцию культуры – формирование культурной идентичности. По его мнению, нельзя создать новой культуры, не имеющей преемственной связи с прошлым, поскольку в этой новой культуре не будет оснований для генезиса как последовательной дифференциации в динамике развития социокультурных форм (что в снятом виде содержит морфология культуры), восходящих, по определению К. Ясперса, «от мифа к логосу», от первобытного мифологического синкретизма к рациональной дифференциации синкрезиса и выделению автономных областей культуры – науки, искусства, права, морали, религии, экономики и т.д.
То, что мы называем «преданием», «традицией» в свернутом виде содержит все необходимые для культурного становления этапы развития человечества. Поэтому ускорение развития за счет «пропуска» каких-то необходимых фаз и стадий, – что означает нарушение последовательности в темпоральности социокультурной динамики, – безусловно, ведет к утрате самобытности, поскольку органическое развитие последовательных фаз модернизации нередко замещается ее чисто технологическим субстратом.
Морфологическая модель культуры, как известно, представляет собой совокупность функционально взаимосвязанных сфер культуры, имеющих свои символические коды и организационные взаимодействия, а также механизмы трансляций в формате этой символической организации. В этом смысле культура не является «механической суммой» разных классов культурных артефактов, но их организованной системой. Соответственно, изменение разных культурных слоев также имеет свои закономерности.
Известный российский культуролог, автор семиотической концепции культуры (так называемой «теории семиосферы») Ю.М. Лотман предложил свою концепцию социокультурной динамики, которая достаточно функционально объясняет как структурный характер изменений социума, так и определяющую роль культуры в этом процессе. В отличие от господствующей сегодня в среде технократов теорий исторического развития как неких «тектонических сдвигов» (о которых, например, говорит известный экономист Е.Ясин), по сути отождествляющих природные и общественные катаклизмы, Ю.Лотман дает культурологическую характеристику социокультурных трансформаций [4 ].
В одной из своих последних работ «Культура и взрыв» Ю. Лотман обосновывает системность функциональных взаимодействий разных слоев культуры, ее морфологических составляющих в зависимости от их разной роли и места в культурной изменчивости – преемственной и новаторской. Так, функциональные характеристики разных морфологических образований – религии, философии, науки, искусства, морали, права, материальной культуры – определяют скорость изменения каждого из них; соответственно, несинхронное (неодновременное) изменение разных культурных форм (одни из которых изменяются быстрее, поскольку имеют функции новаторские; другие – наоборот инерционны, поскольку имеют функции преемственные, сохраняющие традиции).
«Ускорение» (или, по выражению Ю.Лотмана, «взрыв») в одних структурах может сопровождаться постепенным развитием в других. Динамика процессов в сфере политики, языка, моды, нравственности и т.д. имеет разную скорость: быстрее изменяются материальные практики, технологии, и медленнее – религиозные представления, верования, обычаи, традиции. Но они не оппозиционны по отношению друг другу, так как взаимодополнительны и представляют собой целостную культурную систему. Поэтому все модернизационные фазы человечество проходит болезненно и драматически – особенно когда отрицается понятие «системности культуры» и отсутствуют функциональные взаимодействия в исторической динамике: если изменять только технологии и материальные практики, не учитывая инерции других составляющих морфологических изменений, подобная модернизация неизбежно будет заблокирована инерционными процессами [5].
Таким образом, в определениях цивилизационного развития только в качестве технократической модернизации нивелируются не только параметры системности социокультурной динамики, но и ее ключевые смыслы – «органичности» как «культуроцентризма», и, соответственно, духовного содержания.
Учитывая сказанное, если теперь обратиться к самой этимологии слова «культура», то оно, как уже говорилось, происходит от слова «возделывание». Соответственно деятельностный подход к культуре можно считать одним из базовых, поскольку возделывание является процессом, связанным с обработкой «естественной», «неокультуренной» почвы. Тем самым культурология становится научной дисциплиной, изучающей этот процесс в соответствии с заданием преобразования «естественных» объектов – и может быть полноценной самостоятельной наукой при условии внутренней ее ориентированности на «проектность», «программность», реально изменяющей существующую действительность.
Но, как уже отмечалось, базовые нормы, образцы для такого преобразования формируются не в существующей социальной реальности, а вне ее. Что же это за реальность?
Для ответа на этот вопрос имеет смысл обратиться к еще одной интерпретации этимологии слова «культура», получившей распространение именно в трудах отечественных философских и религиозных мыслителей. Это выделение в понятии «культура» ее корневой основы в русском языке – «культ». Последний, как известно, является областью веры, но не научного знания, обретаемого с позиций позитивизма, преобладающего в западноевропейской науке. В отечественной философской и религиозной традиции преобладающей является православная вера, которая в соответствии с этой интерпретацией базовой категории культурологии может стать для данной научной дисциплины ориентацией на изучение ценностей православной веры и их включение в «деятельностный» контекст по преобразованию «неокультуренной» реальности. Само широко употребляемое понятие «культурные ценности» при таком подходе при этом наполняется реальным содержанием, доступным для изучения и формирования объективных критериев отбора и сохранения этих ценностей. Определенной гарантией того, что в этом случае не будет происходить подмены научного исследования религиозной догматикой, является тот факт, что в православном мировоззрении наряду с интуитивистскими представлениями о трансцендентном присутствует и особый тип рациональности, противостоящий «прелести», выражающейся в экзальтированном отношении к Творцу и свидетельствам его присутствия только как проявлениям «чудесного», не имеющего ничего общего с земной реальностью.
Именно этот осознаваемый аспект религиозной картины мира может и должен составить основную онтологическую реальность отечественного культурологического знания. Вместо мифологизированного и схоластического социально-научного знания о культуре в качестве основы культурологии, в содержательном знании, адекватном самому феномену культуры, органично сочетаются образные и понятийные средства ее анализа и описания, что соответствует принципам гуманитарной науки и ее научному языку, творчески использующему понятийный аппарат естественных, технических, гуманитарных наук, включая художественно-эстетические представления о мире.
В качестве основной единицы анализа становится в этом случае «слово» о мире и человеке в органическом единстве инструментального и сакрального смысла. В этой связи уместно привести известную цитату из Евангелия от Иоанна: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог». Для культурологии эти строки имеют особый смысл, если уделять должное внимание не только началу, но и последней части фразы, которой часто не придают значения: «и Слово было Бог».
Иначе говоря, первоначальный и истинный смысл этого евангелького определения заключается в понимании Слова как воплощенного Логоса, то есть, Боговоплощения; не обыденный смысл: «вначале было слово, а потом дело», а именно религиозно-сакральный. Вербальность при изучении в качестве проявления духовной культуры является по сути дела «окном» в мир трансцендентного, в область высших духовных смыслов, формирующих в конечном счете смыслы земного существования. Это ценностно-мировоззренческий выбор, альтернативой которому является «фаустовский» человек западноевропейской культуры («вначале было дело»).
Именно поэтому отношение к слову в традиционной русской культуре особое, чем можно объяснить огромное влияние на общество русской художественной литературы Х1Х века, представленной преимущественно русскими писателями, имеющими православное мировоззрение. Вместе с тем русский язык, русская художественная литература еще не стали одним из основных объектов культурологической науки и одновременно инструментом культурологического анализа.
ЛИТЕРАТУРА
1. Бердяев Н.А. Философия неравенства /Составл., предисл. и примеч. Л.В. Полякова. – М.: ИМА-Пресс, 1990. – 288 с.
2. Бычков В. Теургическая эстетика. – М.: Научно-издательский центр «ЛАДОМИР», 2007. – 743 с.
3. История культурологии / Под ред. А.П. Огурцова. – М.: Гардарики, 2006. – 383 с.
4. Лотман Ю. М. Культура и взрыв. – М., 1992. – 272 с.
5.Лотман Ю. М. Семиосфера. – Спб.: Искусство, 2000. – 704 с.
3. Морфология и функции культуры.
Рассмотренные выше различные концепции социального и культурного развития демонстрируют многозначность понимания культуры как бесконечного многообразия созданных людьми культурных артефактов: совокупность способов совместной жизнедеятельности, социальных взаимодействий и символических коммуникаций, норм, ценностей и технологий.
В концепциях культуры определения артефактов не противоречивы, но взаимодополняемы. Поэтому представляется целесообразной определенная дифференциация и интеграция в рамках современной структуры и состава современного культурологического знания, классификация разных предметных областей культуры, учитывающих все многообразие разных классов культурных объектов и их условное единство. И такая разработка дифференцированных форм культуры имеет название морфологии культуры (от греч. мozphe – форма и Logos учение). Морфология культуры как структура составляющих ее культурных форм разработана доктором философских наук Э. А. Орловой [1,2]. Она состоит из следующих основных элементов:
1.«Вещный мир» - материальная культура.
2. Символические объекты – область идей, образов, представлений, культурных кодов, знаний, имеет название в зарубежной социологии – идеациональная культура.
3.Регуляторы социальных взаимодействий как мир человеческих отношений (нормы, ценности, паттерны поведения и деятельности).
4.Технологии– целенаправленно организованная деятельность для достижения заданных целей и получения определенных результатов.
5.Ценности, предпочтения, оценки окружающего мира, позволяющие ранжировать объекты по степени значимости, вследствие чего ценности приобретают функции упорядочивания окружения в соответствии с определенными критериями.
Культура, таким образом, определяется как интегрированное объединение всех указанных характеристик. В этом смысле морфологическая модель культуры, разработанная Э. А. Орловой, может рассматриваться как целостная концепция культуры, представляющая совокупность взаимосвязанных сфер, имеющих свои культурные коды, структуры и механизмы взаимодействия, трансляции, информации.
Исходя из определений морфологии культуры, представившей целостность современных взаимодействий и культурных интеграций, необходимо выделить основные познавательные функции и понятия культуры, к числу которых можно отнести: функции социализации, интеграции, референции (культурной идентичности), сравнительные, коммуникативные , информационные и другие. Рассмотрим некоторые из них.
Одной из социально-значимых является интегративная функция культуры, смысл которой состоит в том, что понятие многообразия артефактов в культуре способно объединять разные классы объектов в устойчивые целостности, имеющие социальный смысл. Примером таких целостностей являются понятия: регион, эпоха, субкультура, археологический период, культурно-исторический тип, географический район, поселенческая структура, этнос, нация, фольклор, и просто большие и малые общности и группы людей.
Каждая из этих «целостностей» интегрирована по какому-то определенному критерию, и выражает такие социально-значимые целостности, без которых невозможно объединение целых серий социальных процессов.
Например, понятие «культурно-исторический тип», состоящее из таких понятий как хозяйственная культура, политическая культура, особенности сакрального пространства, обычаи, художественные стили и т. д., образуют определенную целостность, которая может быть сравнима с другой целостностью – т. е. другим типом культуры, скажем, новгородская культура может быть сравнима с поморской по особенностям расселения, структуры сакрального пространства (храмов, часовен, крестов), иконописным стилям, картинам мира, отражающим мировоззренческие представления разных культурных типов.
Вышесказанное указывает на еще одну функцию культуры – сравнительную. Сравнение может проводиться как по отношению отдельных локальных объектов к общей целостности, так и по степени выявления внутренней неоднородности, установления сходств и различий по общим для всех критериям т. е. набору устойчивых признаков, позволяющих выявить как степень универсальности каждого культурного объекта, что совершенно необходимо при изучении цивилизационных процессов, так и степень вариативности этих общих наборов характеристик для каждого отдельного социокультурного объекта, указывающих на специфичность, уникальность, самобытность.
Можно отметить и еще одну функцию культуры – референции. Интегративная функция культуры, образующая культурно-национальные, этнические и другие целостности, порождает и возможность соотнесения какого-либо субъекта (или группы людей) к данной целостности, например, с понятием «нация», «этнос», т. е. субъект идентифицирует себя с какой-либо общностью – национальной, этнической, конфессиональной и т. д.
Можно назвать еще целый ряд функций культуры, которые дифференцированы с точки зрения обеспечения жизненно-необходимых потребностей общества. Одной из таких жизненно-необходимых потребностей является освоение культуры: это определение специализируется в понятиях социализации и инкультурации. Эти понятия общие по смыслу, но различаются степенью зрелости и определенным акцентом в освоении индивидом культурных норм.
Из определения культуры как мира искусственных вещей, созданных человеком, следует, что все процессы созидания, творчества, технологии производства артефактов биологически не наследуются, но приобретаются всякий раз новыми поколениями, вступающими в жизнь, на основе освоения того огромного социокультурного опыта, который оставили им старшие поколения.
Система морфологии культуры предполагает достаточно многосторонний процесс освоения этого опыта: стереотипами и нормами поведения, регулятивными правилами, образцами деятельности и технологиями, символическими объектами, системой ценностей и культурных кодов. Одним из важных способов социализации – «вхождения» человека в общество и культуру, является, безусловно, овладение системой социально-ролевых функций, что позволит занять ему определенное место в социуме, обеспечит его статус и, соответственно, определенный круг прав и обязанностей. Конечно, освоение социокультурного опыта имеет разный предмет в социологии и культурной антропологии: в первом случае изучается область социокультурных взаимодействий, для освоения социокультурного окружения, и приобретения определенного статуса в уже сложившейся социальной структуре. Культурная антропология изучает динамику культурных форм как результатов человеческой активности в процессе адаптации к окружению, т. е. в данном случае, в процессе социализации – это овладение инструментами и способами адаптации и освоение символического пространства нормативных образований и ценностей.
И в этом смысле «первичная социализация» как овладение самыми необходимыми элементами культуры, сопровождается «вторичной» социализацией, инкультурацией, акцентирующей освоение новых знаний и навыков, действующих в информационно-коммуникативном пространстве.
Литература
1. Орлова Э. А. Введение в социальную и культурную антропологию. – М., Изд. МГИК, 1994. – 214 с.
2.Морфология культуры, структура и динамика: учебное пособие для вузов / Сост. И отв. ред. Орлова Э. А. – М., Наука, 1994. – 415 с.
3.Орлова Э.А. Культурная (социальная) антропология: Учебное пособие для вузов.- М.: Академический П, 2004.- 480 с.
4.Понятие социальной и культурной системы.
Представления о социуме и культуре как устойчивых образованиях функционально взаимосвязанных социальных взаимодействий необходимо для формирования концепций социальной системы – объясняющей модели целостности жизнедеятельности социума. Операционализация социальных взаимодействий дает возможность структурировать весь набор социально значимых функций, необходимых для поддержания и сохранения жизнедеятельности социума. Поэтому очевидно, что для выполнения разных социальных ролей, действий, правил, нужна интеграция социальных взаимодействий. Социальные роли выступают здесь в качестве механизмов такой интеграции. Они многообразны и обеспечивают многофункциональность жизнедеятельности социума, покрывая все его потребности.
Между тем, все социальные системы историчны: каждая из них имеет свою морфологию и структуру компонентов, составляющих систему. Существует так называемая «общая теория систем», которая обосновывает показатели и критерии системности объектов: если известны составляющие элементы и структуры связей между ними, процессы обмена между элементами, а также границы этой целостности, ее «входы» и «выходы», то такой объект и может называться системным. Это определение означает, что все элементы и формы определенного типа культуры – все многообразие идей, образов, технологий, паттернов поведения и деятельности, а также институциональные аспекты типологических форм культуры – не беспорядочный конгломерат и хаос социальных взаимодействий, но их упорядоченная организация.
Структура социальных взаимодействий может быть выражена понятием социальной дифференциации. В качестве ее единиц можно выделить статусно-ролевые характеристики, нормы и ценности для этой статусно-ролевой организации, а также весь комплекс социальных структур – от групповых и межличностных – до межрегиональных, межэтнических, межцивилизационных.
И, наконец, важнейшей единицей социальной дифференциации являются многообразные институты социализации, образования, воспитания: гражданские, политические, судебные, правовые и т. д. Разные социальные институты организованы по принципу предметной спецификации выполнения разных социальных функций, демонстрируя как бы модель социальных взаимодействий в разных сферах жизнедеятельности социума. Например, в экономике – эта модель социальных взаимодействий может обозначаться как рынок, или государственное планирование; в политике – как разные формы демократии или этатизма (парламенты, федерации, партии); в сфере образования функционируют школы, протехучилища, колледжи, лицеи, академии, университеты и друге институты. В социологических словарях обычно выделяется несколько категорий институтов: экономических, служащих для производства и распределения товаров и услуг; политических, осуществляющих и регулирующих властные полномочия; институтов культуры, связанных с религиозной, научной, художественной деятельностью; институтов родства, связанных с браком, семьей, социализацией молодежи [3].
В структуре социума выделяются также институты стратификации, определяющие размещение социальных позиций и соответствующих им ресурсов. С помощью стратификации определяются статусно-ролевые характеристики индивида, группы, закрепляя их место в социокультурной системе координат, и, соответственно, вознаграждения, права, обязанности.
В этой связи возникает проблема структурирования социального пространства по основаниям принадлежности индивида к выделенным выше статусно-ролевым характеристикам и институтам: гражданским, национальным, религиозным, экономическим, политическим в контексте принадлежности к той или иной группе и выполнения в ней объема определенных функций. В этом смысле, биография любого человека состоит из описания групп, с которыми он связан и его места в каждой группе.
Существует множество оснований группировки людей по отношению к государству, партиям, религиям, профсоюзам, гражданским общностям. Социальное пространство, таким образом, многомерно. Какие существуют критерии его измерения? П. Сорокин выделяет два таких критерия: горизонтальное измерение и вертикальное.
Вертикальное измерение он рассматривал как принадлежность к разным социальным группам, одни из которых выше, а другие ниже по своему рангу в обществе. Например, ректор и уборщица принадлежат к одной социальной корпорации – институтскому сообществу, но имеют разные ранги по вертикали. Существуют общеупотребительные суждения, в которых обозначается как «верх», так и «низ» социального пространства – продвижения по социальной лестнице; так и социальное положение – высокое или низкое (низший класс). Эти определения фиксируют, в сущности, определенную социокультурную ситуацию, когда один человек по отношению к другому, или социальной группе расположен неодинаково в смысле своего статуса – выше или ниже в зависимости от того, какое место он занимает в социальном пространстве. П. Сорокин приводит многочисленные примеры разных статусов: король – слуга, хозяин – раб, начальник – подчиненный, - они могут принадлежать к одной корпорации, но существенно различаться в смысле «социальной дистанции» между ними.
Или другой пример: два генерала одного звания: один живет в Америке, другой – в Китае. Географическое пространство между ними – огромное, а социально-статусное – одинаковое. Как очевидно, социальное пространство имеет свою «систему координат», свои «точки отсчета». И их может быть достаточно много. Например, система родства: господин Н. – родственник генерала – одна точка отсчета, указывающая на степень приближения господина Н. к высокому статусу. Но этого указания недостаточно, чтобы определить социальный статус самого господина Н. Необходимо указать его отношение к социальным группам данного общества, а для этого нужно знать отношение социальных групп друг к другу, т. е. их ранги в общей социальной иерархии. Это и будет классификацией общества по признакам социальной стратификации. Страты – социальные группы, слои, классы, дифференцированные в социуме соответственно рангу или статусу в социальной иерархии. С помощью страт определяется статусно-ролевая характеристика индивида или группы, что закрепляет его место в социальной структуре.
Перемещения в социальном пространстве из одной группы в другую связаны с подъемом или спуском по социальной лестнице. Это перемещение П. Сорокин называет «социальной мобильностью». И, наоборот, перемещение в социальном пространстве без подъемов и спусков, он назвал «горизонтальной мобильностью».
Различия в социуме горизонтальных и вертикальных параметров отражают иерархии, ранги, доминирование, субординации, авторитет и послушание. Все эти взаимозависимости выражают стратификацию – дифференциацию социума на социальные структуры-страты – в иерархической организации социума». Социальная стратификация – дифференциация населения на классы в иерархическом ранге» [13, с. 302]. Она выражается в существовании высших и низших слоев, неравномерном распределении прав и обязанностей, прав и привилегий. Конкретные формы социальной стратификации многообразны: экономическое расслоение, проявляющееся в различии доходов, уровня и качества жизни; политическое расслоение – деление на управляющих и управляемых; профессиональная дифференциация характеризуется различиями по роду занятий и деятельности, среди которых есть более или менее престижные. Социальная стратификация является постоянной характеристикой любой социальной группы, будь то семья, секта, политическая партия, или шайка разбойников, профсоюз или научное сообщество. Любая социальная группа расслаивается. И если на какой-то момент некоторые формы стратификации разрушаются, то другие возникают вновь в обновленном виде.
П. Сорокин выделяет в социальной стратификации качественный и количественный аспекты.
Количественный аспект социальной стратификации П.Сорокин обозначает как ее «профиль» и «высоту» и рассматривает социальную стратификацию в трех основных формах: экономической, политической, профессиональной, хотя признает ее в науке, искусстве, менеджменте.
Всю совокупность социальных стратификаций П. Сорокин называет «социальной пирамидой». Она состоит из разных групп, каждая из которых имеет свое место в обществе (статус, ранг), выполняет определенные функции. Иерархия статусов и представляет собой социальную пирамиду, которая имеет разную архитектонику: выше – ниже, шире – уже; т. е. высота социальной пирамиды от расстояния, от вершины конуса до основания. «Профиль» характеризует степень кривизны склонов – крутых или пологих. В качестве доказательств П. Сорокин приводит теоретическую схему флуктуаций политических циклов от античности до ХХ вв., представленную в философских или политических стратегиях Платона, Аристотеля, Сенеки, Вико, Макиавелли. И делает вывод: как бы ни была тщательно измерена социальная дистанция – доходом, уровнем жизни, политическими, экономическими, культурными привилегиями, - невозможно вычислить постоянную тенденцию выравнивания количественной стратификации, но можно говорить только о циклах возрастания или убывания.
Между тем, опыт социокультурных трансформаций к ХХ – началу XXI вв. показал, что пределы колебаний стратификаций и выравнивания, о которых говорил Сорокин, способны изменить социальную иерархию настолько, что она трансформируется из пирамиды в «бриллиант» - принципиально иной тип конфигурации, в котором высота и профиль уже не играют существенной роли, поскольку устойчивость социальной конфигурации достигается тем, насколько широк слой среднего класса: чем он больше, тем устойчивее социальная иерархия. Тем не менее, совсем стратификация не исчезает, появляются ее новые грани, которые требуют новых объяснений в контексте переходных социумов. Поэтому установить какие-то закономерности перехода от монархии к республике, от самодержавия к демократии, практически невозможно. Исторический опыт революции в разных странах Западной Европы (Англии, Франции, Нидерландах), как и опыт социалистической революции в России, подтверждают этот вывод.
Между тем, как показала история, действия этих сил невозможны поодиночке. Невозможны как построение всеобщего равенства типа бесклассового общества, что подтверждают исторические факты растущей стратификации, как поле исчезновения рабства, крепостного права, классовой иерархии, так и бесконечных стратификаций выравнивания.
Попытки «выравнивания» социальной пирамиды с помощью разного рода политических реформ – введения всеобщих избирательных прав, законов о равенстве (экономическом, политическом, социальном), в конечном счете, не способны вытеснить социальные, экономические, классовые и другие различия. В истории они приобретали универсальный характер, осуществляясь в виде волновых колебаний – флуктуаций: например, демократическая реформа – первая часть цикла, ведущая к растущей количественной стратификации; контрреформы знаменуют процессы выравнивания социальных иерархий, т. е. определенный откат от состояний, достигнутых в первой части флуктуаций.
С этой точки зрения П. Сорокин делает вывод, который он сам называет парадоксальным: самая крепкая пирамида была…при деспотических режимах. «Мы хвалимся, что избирательное право стало всеобщим, что аристократия больше не существует, что социальная дистанция от низших слоев до высших уменьшилась. Некоторые мыслители даже сформулировали закономерности перехода от монархии к республике, от самодержавия к демократии, от правления меньшинства к равенству… Но исторически монархия и республика лишь постоянно меняются местами, вытесняя друг друга на протяжении разных циклов революций и контрреволюций [2, с. 340 – 341].
Качественный аспект стратификации П. Сорокин характеризует через количественные изменения во времени, называемые им «флуктуациями». Им описаны флуктуации в экономике, политике, искусстве. В качестве наиболее наглядного примера выступают описанные им политические флуктуации. Высота и профиль политической пирамиды определяют ее жизнеспособность и устойчивость. Если она имеет тенденции роста в высоту и крутой профиль, то такая пирамида неустойчива и способна разрушиться при дальнейших количественных изменениях. Если же наоборот – чересчур низкая, «плоскостная», то она также оказывается нежизнеспособной при нарастающих изменениях, разрушающих основания пирамиды растущей стратификацией.
П. Сорокин описывает флуктуации как колебания между изменениями двух сил: стратификации и выравнивания в масштабах длительных временных периодов – Древнего Рима, Древнего Египта. Например, он описывает одну из сложных социальных пирамид Римской Республики, которая складывалась из рангов, титулов, званий, степеней, настолько многочисленных, что они могли накладываться друг на друга даже по степени привилегированности. И конечно, это высочайшая пирамида из титулов и званий не могла быть устойчивой. В этой связи, П. Сорокин задается вопросом: какие существуют «пределы колебаний» стратификаций, ведущих к качественным изменениям-флуктуациям? В истории и теории культуры существовало много ответов на этот вопрос: от утопических представлений о возможностях построения социального равенства (т .е. действия лишь одной силы – выравнивания социальной пирамиды), до абсолютизации постоянной стратификации в перманентно модернизирующихся социумах.
С П И С О К Л И Т Е Р А Т У Ы
1. Парсонс Т. Система современных обществ. – М.: Аспект-Пресс, 1997. – 270 с.
2. Сорокин П. Человек, цивилизация, общество. /Общ. ред., сост. И предисл. А. Ю. Согомонов: пер. с англ. – М., Политиздат, 1992. – 543с.
3. Социологический словарь. Н. Аберкромби, С. Хилл, Брайан, С. Тернер. Пер. с англ.М., Экономика, 1999. – 620 с.
К О Н Т Р О Л Ь Н Ы Е В О П Р О С Ы.
1. Какие направления наук о культуре известны в культурологии?
2. Охарактеризуйте предмет культурологии и социальные функции культуры.
3. Каковы антропологические основания культурологии?
4. Каково различие предметов наук о культуре: философия культуры, история культуры, социальные науки о культуре?
5. Каковы детерминанты социальных взаимодействий и символических коммуникаций?
6. В чем различие определений макроисторической и микроисторической динамики?
7. Какова роль структурного функционализма в изучении динамики общества и культуры?
8. Каковы преимущества системных моделей в изучении культуры и социума?
9. Какие объекты мы называем системными объектами?
10. В чем различие теоретической и прикладной культурологии?
11. Каковы познавательные функции культурной антропологии как представления об активности человека, его связях с окружением, создающим социокультурную среду?
12. Охарактеризуйте морфологию культуры как классификацию разных предметных областей культуры, учитывающих как многообразие разных классов культурных объектов, так и их единство.
13. Каковы различия культурных ценностей и культурных норм?
Дата добавления: 2019-07-15; просмотров: 1264; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!