СТАНОВЛЕНИЕ ГОСУДАРСТВЕННЫХ ИНСТИТУТОВ РОССИЙСКОЙ ВЛАСТИ НА КАВКАЗЕ ПОСЛЕ ЕГО ПРИСОЕДИНЕНИЯ
FORMATION OF STATE INSTITUTIONS OF THE RUSSIAN GOVERNMENT IN THE CAUCASUS AFTER ITS ACCESSION
Е.Ю. Белкина,
студент 1 курса направление подготовки 44.03.05: Педагогические образование с двумя профилями подготовки (история, обществознание) Федерального государственного бюджетного образовательного учреждения Северо-Осетинского государственного университета имени
Коста Левановича Хетагурова, г. Владикавказ
Л.Ч. Хаблиева,
кандидат педагогических наук, доцент Северо-Осетинского государственного университета имени Коста Левановича Хетагурова, г. Владикавказ
E. Y. Belkina,
1st year student, direction of training 44.03.05: Pedagogical education with two training profiles (history, social studies), Federal Budget Educational Institution of North Ossetian State University Kosta Levanovich Khetagurov, VladikavkazL. CH. Khablieva,
candidate of pedagogical Sciences, associate Professor of North Ossetian state University named after Costa Levanovich Khetagurov, Vladikavkaz
В данной статье поднимается тема становление государственных институтов российской власти на Кавказе с момента создания Кавказского наместничества до начала XX в. Автор рассматривает в своей работе сложные процессы становление государственного управление, а также развитие отношений между Россией и Кавказом.
Ключевые слова: Кавказ, Россия, Наместничество, Кавказская война, национальные интересы, горское населения, Кавказский комитет, губерния.
This article raises the topic of the formation of state institutions of the Russian authorities in the Caucasus from the moment of the creation of Caucasian governorship to the beginning of the 20th century. The author considers in his work the complex processes of the formation of public administration, as well as the development of relations between Russia and the Caucasus.Key words: Caucasus, Russia, Viceroy, Caucasian war, national interests, mountain population, Caucasian Committee, province.Являясь регионом геополитических интересов государств, в XVII–XVIII вв. определявших облик международного диалога в Центрально-Азиатском регионе (Россия, Турция и Иран), Кавказ и по сей день остается в центре бурных политических процессов. Особенно это относится к Северному Кавказу. Данные территории являются одновременно и своеобразным коридором, и буфером между Центральной Азией и Восточно-Европейской равниной. Присоединив их к себе в результате длительных интеграционных процессов, Российская империя обезопасила себя. Однако подобная роскошь – столь мощный заградительный барьер – потребовала от властей империи формирования целостной системы администрирования вновь присоединенных территорий.
|
|
|
С сожалением приходится констатировать, что столь желанные в свое время российскими государями территории сегодня характеризуются как «самая серьезная внутриполитическая проблема нашей страны» [2]. Задачами нашего исследования в рамках данной публикации мы видим отслеживание эволюционного пути развития институтов российской власти на данных территориях, определение специфики их функционирования и сравнительный анализ деятельности.
|
|
|
Налаживание взаимодействия с мелкими государственными образованиями Северного Кавказа было одним из приоритетных направлений внешнеполитической деятельности России еще со времен Ивана IV Грозного. Большая часть контактов в XVI – первой половины XVII в. носила характер торгового взаимодействия. Однако разрастание Московского царства на юг, особенно после присоединения в 1556 г. Астраханского ханства, привело к качественным изменениям в отношениях царизма и княжеств на территории Северного Кавказа. Теперь они рассматривались не как исключительно торговые партнеры, а в качестве территории, граничащей с потенциальными внешнеполитическими конкурентами – Ираном и Турцией.
В конце XVIII и на протяжении всего XIX в. российские власти пытались определить наиболее оптимальный инструментарий администрирования территорий, отвечавший и управленческим задачам империи, и потребностям автохтонных народностей. Сложность обозначенных процессов объясняется наличием здесь довольно сложной и неоднородной этнической и религиозной палитры.
Исторически первой институциональной формой присутствия центральной государственной власти на данных территориях было Кавказское наместничество, сформированное по указу императрицы Екатерины II в 1785 г. [7] Кавказская губерния включала 5 городов, 17 сел и слобод, населенных государственными крестьянами, и 3 помещичьих села. В городах уже было введено городовое положение (хотя численность населения не отвечала требованиям городского статуса), для немногочисленного дворянства – должности губернского и уездных предводителей дворянства. По этому поводу Екатерина II в личном письме генерал-поручику П. Потемкину поручила «...объявить свое Высочайшее удовольствие по случаю открытия Кавказского наместничества всем, в том числе участвующим всей губернии дворянам и горским князьям, и удовлетворить каждого в искреннем Ее Императорского Величества желании, чтобы новый образ управления, приносящий новые выгоды, послужил к утверждению их спокойствия и благоденствия» [7].
|
|
|
За историю своего существования наместничество не раз подвергалось трансформации и даже временной ликвидации [3, с.204]. Главные стратегические задачи, ставившиеся тогда перед вновь сформированным институтом, огласил в своем выступлении по случаю официального начала работы наместничества фаворит императрицы князь Потемкин: «...радением, беспристрастием и неусыпностью привлечь сердца диких народов, приучить их любить благоустройство, познать пользу законов, цену правительства и их выгоду каждого повиноваться законам, дабы многоразличимые народы, составляющие сию губернию и ее сопредельные разные нации, сами отметали прежнее ослепление свое, возгнушались злонравием своим и чтоб общество их получило и то тепло и тот образ существования, каковым ему быть полагается» [8]. Из данной цитаты можно сделать недвусмысленный вывод: главным вектором функционирования института наместничества на данном этапе (последняя четверть XVIII в.) становилось укрепление позиций империи на вновь приобретенных территориях. Екатерининский наместник был лично знаком с императрицей, что определяло характер функционирования института. Вся конструкция его власти строилась на личностных характеристиках. Говорить о более или менее оформленной правовой базе функционирования института наместничества на Кавказе на этом этапе его существования не приходится. П.С. Потемкин, предложил осуществить контроль и руководство регионом именно через привилегированное сословие горцев, то есть через элиту. Так вначале XIX в. российские власти отдельной статьёй расходов выделяли финансовые средства для «работы» с горцами. Согласно Указу императора «Об Астраханской и Кавказской губерниях» (13.06.1807 г.) были определены специальные расходы, которые могли быть потрачены российской администрацией для горцев: расходы «для употребления в подарки из горских народов, коим усердием и приверженностью к службе заслуживать будут, а также на жалование и пенсии разным женам из кабардинцев и других горских народов и на прочие пограничные расходы» [9]
|
|
|
Считаем необходимым отметить тот факт, что во всем арсенале механизмов управления регионом приоритет отдавался преимущественно методам дипломатии и убеждения. Применение насилия по отношению к туземцам считалось недопустимым, хотя в повседневной практике использовалось довольно часто.
Увлекшись европейскими внешнеполитическими перипетиями на европейском направлении, император Павел I недооценил ту угрозу, которую несло в себе небрежное отношение к Кавказу как к стратегическим территориям. Видимо, предположив, что основную задачу, ставившуюся перед ним, наместничество выполнило, император Павел I в 1796 г. его ликвидировал. Однако внутригосударственные события первой половины XIX в. привели царизм к необходимости вновь прибегнуть к испробованной уже форме деятельности в регионе. Российское государство постепенно начало переходит от политики сотрудничества с местными сообществами к политике местного администрирования. Суть ее заключалась в укреплении Кавказской военной линии путем переноса ее к подножию Кавказского хребта и включении горских обществ в общую систему публичной власти. Важной составной частью плана царской администрации являлось переселение казачества и крестьян в Причерноморье и на Северный Кавказ. В 1821 г. на земли Черноморского войска было начато переселение более 16500 душ из Черниговской и Полтавской губерний [6, с.13]. Возглавил эту политическую линию Н.П. Ермолов. Насильственные меры государственных чиновников вызвали ожесточенное сопротивление местного населения, и уже с 1818 года начинается насильственная колонизация ряда кавказских территорий и Кавказская война. Одной из причин войны стала недооценка со стороны государственной царской власти особенностей этнического и исторического развития народов Северного Кавказа [4, с.33]. Война требовала многих военных и экономических затрат. Это стало возможным лишь при организации более действенного управления территорией Кавказа. Николай I, указом от 30 августа 1842 г. учреждает особы Комитет по делам Закавказского края, а для обработки всех предположений по устройству края — VI отделение его императорского величества канцелярии, штат которого состоял из управляющего (статс-секретаря М.П. Позена) и 23 других лиц [10].
После завершения Кавказской войны в районах, населенных горцами и находившихся в комендантском или ханском управлении, вводится общая «военно-народная» форма управления. Начальниками учрежденных военно-народных округов назначаются армейские офицеры, в ведении которых сосредоточиваются административноуправленческие, полицейские и в значительной степени судебные функции. При этом судопроизводство осуществляется при участии избираемых в горских обществах судей и на основе обычного права, и шариата. В уровне сельских обществ сохраняются элементы самоуправления. [5, с.4]
Нарастание народного недовольства деятельностью царской администрации привело к формированию антицарского движения под руководством трех имамов [4, с. 46]. Ситуация требовала непосредственного вмешательства центра и прежде всего усиления его контрольных функций. Подобное представлялось возможным только при консолидации действий гражданского и военного управлений.
В 1844 г. Кавказское наместничество было воссоздано. Однако теперь главной его задачей определили противодействие движению горцев под руководство имама Шамиля, угрожавшему территориальной целостности Российской империи. Кавказское наместничество получало статус высшего государственного органа власти на Кавказе, сосредоточившего в себе административные, военные и гражданские функции. Ему предоставлялись большие права и широкая компетенция. Первоначально в число его основных задач входили организация военных действий, управление горскими обществами и подавление их вооруженных выступлений в случае неповиновения российским властям. Полномочия наместника, по сути, ничем и никем, кроме императора, не ограничивались.
В этот период своего существования наместничество функционировало в соответствии с условиями, разработанными назначенным на этот пост М.С. Воронцовым.
Наместничеству принадлежали права, входящие в компетенцию соответствующих министерств, которые, в свою очередь, лишались административного контроля над деятельностью наместника, что давало ему возможность при необходимости апеллировать непосредственно к самому императору. Наместник обрамлялся еще и широкими военными полномочиями – одновременно он являлся главнокомандующим Кавказской армией.
Дальнейшее развитие взаимоотношений царской администрации и местного населения привело к формированию качественно новой системы управления территориями – системы «военно-народного управления». Еще в начале XIX в. подобный механизм администрирования был впервые опробован царизмом в Кубинском ханстве, расположенном на территории современного Северного Азербайджана. Эксперимент показался вполне удачным, поэтому испытанные механизмы было решено внедрить в Северо-Восточном Кавказе.
Система «военно-народного управления» стала своеобразным компромиссом между повседневным жизненным укладом горца и потребностями царской администрации. Сущность этой судебно-административной системы точно и кратко охарактеризовал предпоследний наместник Кавказского края (1905–1915) генерал-адъютант граф И.И. Воронцов-Дашков. «Система военно-народного управления, созданная на Кавказе в период борьбы русских войск с местными горцами, – писал он, – основана на сосредоточении административной власти в руках отдельных офицеров под высшим руководством главнокомандующего Кавказской армией и на предоставлении населению во внутренних делах ведаться по своим адатам» [1, с. 4].
Сущность системы достаточно четко определяется следующей цитатой из дореволюционных исследований в данной области: «Ей было присуща простота административного строя в формах, доступных пониманию туземного населения с привлечением к участию, как в низшей администрации, так и в суде, решающем дела по обычаю, местного, отчасти выборного элемента, но при главенстве и контроле российских военных чиновников». Данная система представляла собой синтез исконно горских традиций коллективного общежития и имперских управленческих институтов. Такая форма политического компромисса обладала реальными возможностями существенного уменьшения вероятности формирования движений, аналогичных движению горцев в 1829–1859 гг. Александр III упраздняет институт кавказского наместничества, избирая курс на создание «однородной» империи. Существо данного перехода состоит в упрочении контроля над инородческой периферией, в наращивании самой проницаемости территорий для властных маневров имперского центра. В конце XIX в. все более отчетливой становится политика русификации, что приводит к росту социальных противоречий и столкновениям на межэтнической почве в начале XX в. В 1905 г. Николай II восстанавливает институт наместничества, в пределы которого включаются все территории Закавказья и Северного Кавказа, кроме Ставропольской губернии. Администрации наместника (граф Воронцов-Дашков) с помощью более гибкой национальной политики и одновременно жестких полицейских мер удается добиться относительной стабильности в регионе. [5. c 5]
Таким образом, менее чем за сто лет своего существования институт наместничества эволюционировал от механизма насаждения элементов царского строя, адаптации местного населения к требованиям имперского жизненного уклада и укрепления позиций империи на вновь присоединенных территориях до структурированной системы управления Кавказом, определявшей политику центра в регионе.
Но, тем не менее, на Кавказе также сохранилась традиция подчинении государству естественных форм самоуправления. Так основные хозяйственные и политические вопросы решались на сельских сходах, обладавших широким кругом полномочий — от решения земельных споров до семейных разделов. Первое место на аульных сходах принадлежало аульному старшине, избираемому на сходе или его помощнику. Это было определено закономерно, так как опорой центральной администрации являлись должностные лица, остававшиеся в зависимости от царской администрации, и которые могли быть сменены за неповиновение [7]. Это говорило о зависимости сельского общественного управления, его встроенности в государственную систему управления.
В целом же, на примере управления Кавказом можно увидеть существовавшую там проблему перераспределения, рассеивания функций, сил, власти, людей или вещей от центрального местоположения, или управляющего органа, создания эффективных органов власти на местах, которые совмещали разные формы государственного управления и самоуправленческие. Главным выводом в результате изучения этой проблемы является то, что наиболее эффективно оно было в то время, когда уважались и наиболее полно использовались самобытные формы самоуправления, подчиненные интересам всего государства.
На фоне XIX века, на фоне общего кризиса политической системы Российского общества начался и кризис государственного управления и самоуправления всех типов, то есть и на Кавказе. Большинство ученых видит причину этого явления в политике самодержавия, направленной на ограничение компетенции местных органов, стремлении государства поднять самоуправляющиеся системы, превратить их в надстройку. При несомненной правильности этих выводов необходимо сделать некоторые дополнения и обратить внимание на объективно-происходящие процессы. Их сущность в двух тенденциях - эволюции самой государственной системы послереформенного периода в сторону отказа от преобразований и переходу на старые основы бюрократического управления. Вторая тенденция заключается в исчерпывании внутренних потенций самоорганизации, когда самоуправление уже не может обеспечивать насущные потребности общества [7, c.10].Данный процесс был взаимозависим, и именно земская городская реформа перешла в сторону государственной теории самоуправления. Преобразование всего государственного строя на конституционных началах инициировало принятие известных законов 1905—1906 годов, установивших в России, по сути, конституционную монархию. В заключение стоит сказать, что становление российских институтов государственной власти на Кавказе имело огромное значение в жизни, как самой России, так и Кавказа.
Литература:
1. Воронцов-Дашков И.И. Всеподданнейшая записка по управлению Кавказским краем. СПб., 1907.
2. Ежегодное Обращение Президента Российской Федерации к Федеральному Собранию РФ // Российская газета. Федеральный выпуск. 2009. 12 ноября.
3. Институт генерал-губернаторства и наместничества в Российской империи. СПб., 2003.
4. История народов Северного Кавказа (конец XVIII в. – 1917 г.). М.: Наука, 1988.
5. Куликов Ф.М Становление российского государственного управления и государственно-религиозные отношения на Северном Кавказе XVIII- начале XX вв.// Государственное и муниципальное управление. Ученые записки СКАГС.2009
6. Наш край (документы, материалы 1777-1917 гг.). Ставрополь, 1977. С. 13.
7. Некрасов Е.Е. Становление российской территориальной администрации на Северном Кавказе // Вестник СевКавГТУ. Серия «Право». 2001. № 3.
8. Памятная книжка Кубанской области на 1880 год. Издание Кубанского областного статистического Комитета. Екатеринодар, 1880. С. 66-67.
9. Полное Собрание Законов Российской империи. Собрание 1T.29.1830 г. №22553
10. Полное Собрание Законов Российской империи. Собрание П, 1842, № 16008. Собрание Ш, 1881, № 485
УДК 93/94
Дата добавления: 2019-02-26; просмотров: 393; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!