БАШЕННАЯ АРХИТЕКТУРА СЕВЕРНОГО КАВКАЗА
TOWER ARCHITECTURE OF THE NORTHERN CAUCASUS
М.Э. Байсиева,
студентка 4-го курса направление «История» Кабардино-Балкарского государственного университета, г. Нальчик
Е.Г. Муратова,
доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой истории России Кабардино-Балкарского государственного университета, г. Нальчик
M. E. Bisieva,
student of the 4th course of the History of the Kabardino-Balkarian state University, Nalchik
E.G. Muratova,
Doctor of Historical Sciences, Professor, Head of the Department of Russian History, Kabardino-Balkarian State University, Nalchik
Статья посвящена средневековой архитектуре Северного Кавказа, а именно башням и оборонительным сооружениям. Особый акцент в статье делается на башни, расположенные на территории этнического пребывания балкарцев и карачаевцев. Главной задачей поставленной перед автором в данной статье является описание и анализ башен Северного Кавказа.
Ключевые слова: Архитектура, башни, Северный Кавказ, башенные ансамбли, оборонительные сооружения.
The article is devoted to the medieval architecture of the North Caucasus, namely towers and fortifications. Particular emphasis is placed on the towers located on the territory of ethnic residence of the Balkars and Karachays. The main task set before the author in this article is the description and analysis of the towers of the North Caucasus.
Key words: Architecture, towers, North Caucasus, tower ensembles, fortifications.
Актуальность. Северный Кавказ – один из немногих регионов России, где сохранились удивительные памятники народного домостроительного творчества, сюда входят жилые и оборонительные постройки, башни. Одиночные башни и башенные ансамбли – неотъемлемая часть пейзажа высокогорных районов Дагестана, Чечни, Ингушетии, Осетии, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии и других районов Кавказа [13, с. 191].
|
|
|
Издавна эти сооружения привлекали внимание путешественников и исследователей. Описания кавказских башен встречаются уже в книгах античных авторов. В настоящее время существует обширная литература, в которой в той или иной степени башни являются предметом исследования ученых различных специальностей: историков, этнографов, археологов, архитекторов, искусствоведов, культурологов. Интерес к этим удивительным сооружениям не ослабевает и по сей день.
Но, несмотря на это до сих пор по подобным памятникам отсутствует качественный обобщающий труд, особенно остро этот вопрос стоит с памятниками Балкарии и Карачая по причине плохой сохранности большинства памятников.
Цель работы: изучение средневековых башен и склепов Северного Кавказа.
Задачи:
1. изучение средневековой архитектуры башен;
2. осветить типологию башен;
3. раскрыть архитектуру башенных сооружений Северного Кавказа.
Уже ко времени татаро-монгольского нашествия на Кавказ (1-я пол. XIII века), многие средневековые поселения представляли собой сложные оборонительные комплексы. Оборонительные сооружения XIII-XVIII веков являются дальнейшей ступенью развития раннесредневекового строительства и выступают как венчающие эволюцию местной фортификационной архитектуры населения Северного Кавказа. Эти памятники появляются, не спонтанно для местной материальной культуры, а имеют глубокую преемственную традицию развития [9, c. 11].
|
|
|
Большой научный интерес представляют различные оборонительные сооружения удовлетворительной сохранности, которые подаются определению типа и классификации по своим конструктивным особенностям. Для освещения экономических и социальных изменений в развитии народов Северного Кавказа они являются одним из основных источников. Этим объясняется огромный научный интерес к архитектурно-археологическим памятникам, представленным отдельными башнями, сооружениями крепостного типа, замками и целыми оборонительными системами. Анализ и историческая интерпретация указанных памятников с точки зрения выявления их роли в жизни общества, того, как они освещают социально-экономические изменения, когда и почему возникли – составляют главную цель нашей работы. Правда, для башенных сооружений Чечено-Ингушетии, которые лучше изучены по сравнению с другими районами Северного Кавказа, профессор Л. П. Семенов предложил деление на жилые и боевые башни, из них более древними он считал жилые. Предложенная им классификация до сих пор никем не пересмотрена, хотя вопрос о том, насколько жилые башни древнее боевых, когда и почему они возникли, остается еще окончательно не решенным [10].
|
|
|
Средневековью в Центральном Кавказе были больше свойственны не башни, а настоящие крепости и крепости-убежища в труднодоступных местах (в таких комплексах часто и бывали потайные ходы), иногда по принципу ласточкиных гнезд. После монгольского нашествия и, особенно, после Тимура, практически все они были разрушены и больше не использовались. В позднем средневековье ситуация изменилась. Появились жилые и боевые башни, а господствующие высоты в ущельях заняли сторожевые башни. Многие горные села представляли собой целые башенные комплексы. Жилая башня представляла собой, по сути, хорошо укрепленный жилой дом, обычно двухэтажный, где одновременно размещались и люди, и скотина. Боевые башни могли позволить себе только «сильные» фамилии, обладающие достаточными средствами и социальным статусом. Башни были прежде всего убежищем, укрытием, где можно было выдержать осаду, переждать набег противника. Вход в боевую башню, практически всегда располагался на высоте выше человеческого роста, сами башни имели 5˗7 уровней с бойницами и машикулями, защитники с высоты башни контролировали все подступы к ней, поэтому штурмовать ее было очень проблематично. Во время Кавказской войны против артиллерии башни, естественно, устоять не могли и в тем местах, где велись активные боевые действия, многие башни имеют повреждения «несовместимые с жизнью» именно от артиллерийского огня [15].
|
|
|
Как следствие, после потери военного предназначения, их перестали использовать по прямому назначению и, соответственно, поддерживать и ремонтировать [21].
Башни в замках с самого начала несли как оборонную функцию, так и жилую, но в других видах укреплений главное внимание обращалось на оборонную сторону башенной постройки. Хотя при этом, наряду с утолщением стен, учитывается и возможность жить в них в случае необходимости. Часто во время нашествий врага долго приходилось отсиживаться в крепостях как гарнизону, так и населению. Такая ситуация особенно часто возникала в XVII–XVIII вв. Поэтому почти во всех крепостях этой эпохи создаются необходимые условия для жилья [3].
Видя башни буквально на протяжении всей жизни, восхищаясь смелостью архитектурных и инженерных решений наших предков, учитывая их скромные технические возможности, невольно задаешься вопросом – «Для чего? С какой целью?». В детстве, когда, не задумываясь, верила всему сказанному старшими, меня вполне устраивала военно-оборонительная версия постройки этих башен. Разжигание костров, сбрасывание камней на нападающих, дозорный пункт, забраться в недоступное место и переждать. Но, судите сами, зачем надо было возводить тяжелое архитектурное сооружение только для того, чтобы развести на нем костер в минуту опасности, когда по близости имеется подходящий камень или скала и достаточно соорудить легкий навес для хранения хвороста. Для обороны многие из средневековых башен тоже мало подходят. Башни были одним из видов крепостных сооружений, по размерам – меньше остальных. Башни являлись необходимыми частями городов-крепостей, замков, крепостей-оград и других крупных сооружений, а также выступали в роли самостоятельных оборонных сооружений [21].
Для городских стен, замков и других крепостей необходимо было иметь такие укрепленные места, где можно было бы сосредоточить оборонные силы. Такими сооружениями являлись башни. Большинство древних городов и крепостей разрушено и мало изучено, но те памятники, которые нам известны, все имеют башни. Начиная с такого памятника античного периода, как Армазцихе (Багинети), и дальше – Дарьял, Урбниси, Уджарма, Бебрисцихе, Тмогви, Парцхиси, Атени, Вере, Цхирети, Хертвиси, Аспиндза, Схвило, Ахалгори, Тбилиси, Телави, и кончая замком Милахори в Душети (1800 г.) – все имеют одну или несколько башен [18, с. 150].
Башни, стоящие отдельно, по назначению можно разделить в основном, на дозорные и жилые-оборонные.
Дозорные башни входили в систему обороны края и страны, поэтому их ставили в таких местах, откуда лучше можно было проследить за появлением или движением врага.
Входя в единую систему обороны, дозорные башни представляли собой объединяющие звенья между крепостями. И в самих крепостных сооружениях, в соответствии с этой системой, тоже, всегда выделялась одна башня. Если крепость стояла на сложном горном рельефе, то дозорная башня ставилась на самой высокой точке местности, если же крепость была расположена на равнине, то одну из башен делали выше других.
Жилые башни, стоящие отдельно, большей частью были связаны с окружающими селениями. Несмотря на это башню непосредственно (конструктивно) не связывали с другими жилыми постройками владельца башни. В таких башнях недолго можно было отсиживаться так, как только некоторые из них снабжались проточной или ключевой водой.
Как исключение можно привести Хеитскую башню, которая снабжалась родниковой водой, и Ксоврисскую башню, внутри которой находился колодец. В отличие от дозорных башен, такие башни характеризуются вместительностью, в них больше ниш хозяйственного назначения, имеются камины и другие подсобные устройства.
Башенные колокольни. В XVI–XVII вв. в Картли и Кахети развивается особый тип колокольни. Своеобразие этого типа заключается в том, что такие сооружения в нижней своей части представляют собой башню, а последний этаж является звонницей. Из оставшихся сооружений такого типа можно назвать хотя бы: Ниноцминда, Анчисхатни, Квемо Чала, Никози, Руиси, Болниси, Цинарехи, Урбниси.
Если проанализировать генезис этого типа, его корни нас приведут к колокольням XIII-XIV вв. (Гударехи, Сапара, Зарзма, Иджарети и др.).
Большинство колоколен XVI-XVII вв. выполняют функцию и надвратных башен. В таких случаях первый этаж представляет собой широкий сводчатый проход, а второй закрытое помещение для жилья сторожа. Обычно в стенах этого помещения устраивались и оборотные амбразуры [3].
«Замки» являются комбинированными сооружениями, состоящими из нескольких жилых, а нередко и 2–3 боевых башен. Уникальным и объектами можно считать Замок Джабоевых и Замок Курнаят.
Башни Балкарии и Карачая
По выявленным литературным и архивным свидетельствам, а также на основании полевых изысканий, в настоящее время на территории Балкарии и Карачая насчитывается три с половиной десятка оборонительных сооружений башен, крепостей и замков. Но, к сожалению, далеко не все сооружения, которые некогда существовали на территории Балкарии и Карачая сохранились до наших дней. Большинство из них нигде не отражено, ибо уничтожено временем, людьми и природой края. Примером этого может быть группа у Верхнего Чегема, где из 13 башенных сооружений лишь башня Балкаруковых имеет удовлетворительную сохранность, от остальных остались лишь незначительные следы, либо одни фундаменты.
По фрагментарным остаткам большинства башен трудно судить об их размерах и конструкции. К последним относятся башни у наскальной лестницы Битикле в Верхнем Чегеме - Трам-Кала, Хырджауат-Кала, Личиу-Кала, Ассы-Кала, Тотур-Кала, Хустос-Кала и др. Сюда же относятся совершенно разрушившиеся укрепления у пос. Былым-Кала, башня Гошаях-Кала у г. Тырныауза, у с. Верхний Баксан – Ференк-Кала, Кала-Кол у с. Карт- Джурт в Карачае, одна из башен Абаевых в Верхней Балкарии у аула Шканты, башня Шахановых – там же у Мухольской ГЭС, башни Баксанук-Кала и Тотур-Кала у с. Безенги и др. Многие из них неоднократно отмечались в литературе [11].
Анализ сохранившихся башенных построек Балкарии и Карачая позволил Мизиеву И.М. разделить их на две большие группы. Каждая из этих групп содержит в себе несколько типов сооружений. К первой группе – «А» относятся сооружения, расположенные на труднодоступных вершинах и склонах гор. Ко второй группе «Б» относятся башни, сооруженные непосредственно в самих аулах или вблизи от них, в долине. В зависимости от своего расположения эти сооружения отличаются как хронологически, так и рядом конструктивных особенностей [9, c.6].
Сооружения группы «А» более ранние. В свою очередь они делятся на сооружения XIII–XIV вв., которые рассматриваются нами как родовые башни. Поздние сооружения группы «А» относятся к XV–XVI вв. Они представляют собой более совершенные оборонительные комплексы. Группа «Б» более поздняя и относится к XVII–XVIII вв. Башни группы «Б» расположенные на территории Балкарии уже определенно принадлежат балкарским князьям-таубиям. Их расположение в самих аулах, а не на недоступных вершинах гор свидетельствует о том, что феодальные отношения прочно вошли в жизнь балкарского и карачаевского общества [9, c. 86].
Следует отметить, что район Верхнего Чегема отличается наличием остатков четырех круглоплановых башен – две на горе Донгат, две – в ущелье р. Жылгы-Суу. Наличие круглых в плане башен является спецификой верховьев Чегема [11].
Исследователям, касающимся истории и археологии кавказских народов, достоверно известно множество оборонительных сооружений на территории Центрального Кавказа – в Ингушетии, Северной и Южной Осетии [16, с. 255], Хевсуретии, Сванетии, Балкарии и Карачае. Повсюду эти памятники охватывают высокогорные районы Кавказа по обе стороны хребта.
Наиболее древними из первой группы архитектурных памятников горной Ингушетии нужно считать жилые башни – «гала». «Гала» являются непременной принадлежностью каждого горного аула. По форме основания они делятся на две группы: квадратные и прямоугольные – продолговатые. Они обычно невысоки, в два-три этажа. Стены их постепенно суживаются кверху. Крыша плоская, прикрытая слоем земли и хорошо обмазанная глиной. Кладка стен из необработанных и грубо-обработанных плит, и камней более примитивна по сравнению с кладкой боевых башен. Первый этаж башни использовался для содержания скота, второй и третий – для жилья. Иногда во втором этаже содержался мелкий рогатый скот, а в первом – крупный. Первоначально «гала» имели и оборонное значение [20, с. 282]. Полезная площадь «гала» приближалась к 60–80 кв. м.
Как архитектурные памятники такие постройки являются наиболее простым типом полужилых, подубашенных сооружений, широко распространенных как на северных, так и на южных склонах Кавказского хребта. Весьма вероятно, что их происхождение нужно вести с очень древних времен, со времени бытования на Центральном Кавказе кобанской культуры (I тысячелетие до н. э.). Возможность обитания древнего населения горного Кавказа именно в таких «каменных домах» допускается почти всеми исследователями. И это логично. Меняющееся население, разумеется, использовало строительный материал от старых разрушающихся зданий для новых сооружений. Очевидно, в этом и кроется основная причина того, что за долгий период весьма продуктивной работы по исследованию многочисленных могильников в высокогорной зоне Кавказа ни одному исследователю пока не удалось отыскать и изучить ни поселения древних кобанцев, ни горный аланский поселок. Все исследованные кобанские поселки открыты в предгорной зоне [5, с. 148].
По наблюдениям почти всех исследователей, жилые башни по площади, конструктивным особенностям, кладке следует считать более древними по сравнению с боевыми. И хотя их площадь обширнее боевых, по существу жилые башни являются цоколями и первыми этажами боевых башен. То, что жилые башни на Кавказе предшествовали появлению боевых, подтверждается всеми горными жителями. Все они согласно свидетельствуют, что «вначале строились жилые башни, а позднее – боевые».
Имеющиеся данные позволяют считать жилые башни «гала» древнейшими ингушскими монументальными памятниками, а время сооружения наиболее архаичных «гала» из сохранившихся до сих пор определять XII–XIV вв. н. э. [2, с.55].
Отличительными признаками многих чечено-ингушских боевых башен, особенно последнего типа, являются «машикули», т. е. маленькие защитные балкончики на верхнем этаже, которые вместе с бойницами на всех этажах служат целям эффективной обороны [4]. Другую особенность этих башен составляют сквозные крупные кресты, сложенные почти на всех сторонах верхней части башен; на них давно уже было обращено внимание исследователей. В. Ф. Миллер отчасти в этих крестах видел влияние христианства, а строительство боевых башен связывал с прошлым грузинским культурным влиянием на ингушей [12, с. 124]. Влияние Грузии на народы Северного Кавказа, в том числе и на вайнахов, не ослабло и в более позднее время. Грузинские хроники повествуют о том, что в царствование Георгия V Блистательного (1318–1346 гг.) грузинский католикос Евфимий совершил «инспекторскую» поездку по окраинам и посетил храмы в различных местностях, в том числе и у «народов нахче» (т. е. чеченцев) по его распоряжению по всем церквам и монастырям были разосланы списки Евангелия [1, с. 29]. О еще более поздних связях ингушей с христианской Грузией свидетельствуют грузинские надписи на сосудах из храма «Гали-Ерды» в Ингушетии. «В связи с этими данными сами по себе изображения крестов в башенных постройках приобретают уже некоторую значимость, являясь косвенными аргументами при суждении о дате их постройки» [17, с. 59] .
В работе П. С. Уваровой [19, с. 378] содержатся сведения, указывающие, что те или иные боевые башни были выстроены предками местного населения лет 150–200 тому назад.
Профессор Г. А. Кокиев в своей работе «Склеповые сооружения Северной Осетии» датирует осетинские боевые башни XIV в., временем обострившихся взаимоотношений между осетинами и кабардинцами. Эта датировка серьезно обоснована. Она подтверждается и датой (XIV–XV вв.) множественных кабардинских курганов в предгорной зоне Северного Кавказа. Кроме того, осетинский тип боевых башен без пирамидальных перекрытий, как у ингушей, более архаичен. Все башни этого типа, имеющиеся в Ингушетии, худшей сохранности, нежели башни с пирамидальной крышей. И если время возникновения этого наиболее законченного и совершенного типа ингушских башен определять XVI–XVII вв., то башни с плоским перекрытием должны быть отнесены к более раннему периоду. Время сооружения сванских боевых башен также определяется XV–XVI вв. Башни и оборонительные комплексы в соседних, северных районах Грузии датируются XVI – началом XVII в. [6].
Весьма важным основанием для датировки боевых башен Ингушетии являются надземные склепы с пирамидальной крышей, с абсолютной точностью воспроизводящие верхние этажи боевых башен [7, с. 43]. Могильный инвентарь этих склепов с остатками шелковых иранских тканей датируется XV–XVI вв. и позднее, вплоть до XVIII в.
Общим почти для всех районов Центрального Кавказа является само месторасположение оборонительных сооружений. Как правило, они строились в труднодоступных местах и в некоторых случаях в аулах или на равнине. К последним относятся башни более позднего времени. Объединяет их и назначение памятников – везде они являются укрепленными родовыми башнями или феодальными замками. На этом сходство данных памятников, конечно же не заканчиваются. Имеются общие черты как в строительной технике, так и в отдельных деталях башен.
Литература:
1. Джанашвили М. Известия грузинских летописей и историков о Северном Кавказе и России. СМОМПК. т. XXII. – М., 1997.
2. Закарая П.П. Крепостные сооружения Картли. – Тбилиси, 1968.
3. Закарая П.П. Башни Грузии. URL: http://nobility.pro/ru/statya/813-bashni-gruzii.html (дата обращения 25.05.2018).
4. Кокиев Г.А. Боевые башни и заградительные стены. – Л., 1935.
5. Крупнов Е.И. Древняя история Северного Кавказа. - М., 1960.
6. Крупнов Е.И. Средневековая материальная культура ингушей // Средневековая Ингушетия. М., 1971. URL: http://magas.mybb.ru/viewtopic.php?id=517 ( дата обращения 08.06.2018)
7. Маркович В.И. В стране вайнахов. – М., 1985.
8. Мизиев И.М. Балкарцы и Карачаевцы в памятниках истории. – Нальчик, 1981.
9. Мизиев И.М. Средневековые башни и склепы Балкарии и Карачая. – Нальчик, 1970.
10. Мизиев И.М. Позднесредневековые оборонительные сооружения Балкарии и Карачая. URL: http://ullumalkar.ucoz.ru/index/obshhie_svedenija/0-41 (дата обращения: 25.05.2018)
11. Мизиев И.М. История Балкарии и Карачая. – Нальчик, Издательство М. и В. Катляровых, 2010.
12. Миллер В.Ф. Терская область. Археологические экскурсии. – М., 1988.
13. Миллер В.Ф. Фольклор народов Северного Кавказа. Тексты и исследования. – М.: Наука, 2008.
14. Нечаева Л.Г. Об этнической принадлежности подбойных и катакомбных погребений сарматского времени в Нижнем Поволжье и на Северном Кавказе. Сб. Исследования по археологии СССР. – Л., 1961.
15. Нунуев С.-Х.М. Древние и средневековые башни вайнахов.
16. Ошаев Х.Д. Некоторые вопросы использования нахских башен в бою. – Тбилиси, 1968.
17. Семенов Л.П. Археологические и этнографические разыскания в Ингушетии. – М., 1995.
18. Сулименко С.Д. Башни Северного Кавказа (символизация пространства в домостроительном творчестве горцев). – Владикавказ: Проект-Пресс, 1997.
19. Уварова П.С. Могильники Северного Кавказа. – М., 1980.
20. Щеблыкин И.П. Искусство Ингушетии в памятниках материальной культуры. – Владикавказ, 1948.
21. https://donyfars.livejournal.com/2938.html
УДК 342. 7
Дата добавления: 2019-02-26; просмотров: 1465; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!