Русское еврейство в начале XX века 7 страница
Не только каких-либо действий скопом — бунтов, демонстраций — но даже критики или обсуждения создавшегося ненормального положения, когда незначительное иноплеменное и иноверное меньшинство заняло все командные посты в жизни великой страны.
Вот, что читаем мы по этому вопросу в книге «Россия и евреи» (стр. 63) в статье И. Бикермана:
«И всего меньше она (новая власть) может допускать нападения скопом на евреев; она хорошо ведь знает, что от разгрома евреев один только шаг до разгрома власти, глубоко ненавидимой и считаемой еврейской. Еврейский погром объявлен, поэтому, делом контрреволюционным, то есть, направленным против советской власти».
То, что эти слова написаны евреем и напечатаны в еврейском сборнике заслуживают особого внимания.
Но, как только наступал момент, когда новая власть где-нибудь теряла свою силу, настроения революционных, красногвардейских масс выливались в жесточайшие еврейские погромы, как это имело место в Глухове и Новгород-Северске в 1918 году.
«Эти погромы количеством жертв, нарочитым зверством и издевательствами над замученными превзошли известный погром в Калуше в 1917 году, произведённый революционными солдатами... красные войска не раз порывались расправиться с евреями и, во многих случаях, это им удавалось; нередки были тогда и невоенные погромы: громили евреев горожане, крестьяне, вернувшиеся с фронта солдаты... Погромы тогда (1918 г.) не только были, но и совершались безнаказанно... Советская власть замолчала и глуховскую, и новгород-северскую резню, виновных не нашла, ибо не искала»[13]...
|
|
|
Так обстояло дело с еврейскими погромами, объявленными «контрреволюцией», в первый год власти нового правящего класса.
Ни обуздать, ни предотвратить их она не могла, несмотря на несомненную революционность, подчинённых ей вооружённых сил страны, во главе которых тогда стоял Бронштейн-Троцкий, и множество комиссаров — пропагандистов евреев.
Настроения масс были таковы, что, как указано выше, власть не решалась производить расследование и наказывать виновных — «погромщиков», которые были объявлены «вне закона» и подлежали расстрелу на месте.
Ещё резче и определённее проявились антиеврейские настроения масс в конце 1918 и в 1919 году на Украине и в районах, где шла гражданская война.
Еврейские погромы сопутствовали вооружённым силам украинских националистов — «петлюровцев», «махновцев», разных «атаманов» за всё время их деятельности в эти бурные годы.
Причём, погромы производились воинскими частями и сопровождались невероятными жестокостями.
Наиболее известный из этих погромов — погром в с. Проскурове, который учинили регулярные войска Украинской Народной Республики, правительство которой состояло из украинских социал-демократов марксистов и имело в своём составе министра-еврея, киевского адвоката A. Mapцелина.
|
|
|
4 марта 1919 года командир «Запорожской Бригады», расположившейся под Проскуровым, 22-х летний атаман Семесенко, отдал приказ истребить всё еврейское население города Проскурова. В приказе указал, что покоя в стране не будет, пока останется жив хоть один еврей.
5 марта вся бригада, разделившись на три отряда, с офицерами во главе, вступила в город и начала истребление евреев. Врывались в дома и вырезали поголовно целые семьи.
За целый день, с утра до вечера, было вырезано три тысячи евреев, включая в это число женщин и детей (по другим данным, вырезано 5 000). Убивали исключительно холодным оружием — саблей, кинжалом.
Единственный человек, погибший в Проскурове от пули, был православный священник, который с крестом в руках пытался остановить «запорожцев» и был застрелен одним из их офицеров.
Через несколько дней атаман Семесенко наложил на город Проскуров контрибуцию в 500 тысяч рублей и, получив её, поблагодарил в приказе «украинских граждан Проскурова» за оказанную ими поддержку «Армии Украинской Народной Республики».
|
|
|
Эта резня происходила буквально под носом у Украинского Правительства, находившегося тогда вблизи — в Виннице — и никаких мер против погромщиков не предпринявшего. Ни во время погрома, длившегося целый день, ни после погрома, ни впоследствии.
Проскуровские погромщики остались безнаказанны. Безнаказанными остались и все остальные погромы того времени, произведённые «петлюровцами» в 180 населённых пунктах на территории Украины, во время которых истреблено несколько десятков тысяч евреев.
По одним данным — свыше 25 000; по другим — до ста тысяч.
Перечислить все погромы, с обозначением числа жертв, не позволяют ни объём настоящего труда, ни отсутствие строго проверенных данных.
В основном, все они были сходны проскуровскому, отличаясь только числом жертв и степенью организованности и прямого участия чинов армии Украинской Народной Республики.
Не меньшей жесткостью отличались и погромы, учинённые в это время разными «атаманами», не находившимися в подчинении Украинского Правительства: Григорьевым, Соколовским, Зелёным, Ангелом и другими.
Особенно же прославились в этом отношении партизаны Махно, называвшие себя «анархистами», каковыми они и были до лета 1918 года, когда всю свою ярость обратили на уничтожение евреев.
|
|
|
Центральный Комитет Анархистов, как известно, состоял почти исключительно из евреев. Евреи были и ближайшие сотрудники Махно в начале его движения: Каретник, Демонский, Шнейдер и др.
После февральской революции в большом и торговом селе Гуляй Поле, Екатеринославской губернии, родном селе Нестора Махно, анархиста-террориста, анархисты приобрели особое влияние; местный Совдеп, а также, совдепы близлежащих городков и сёл состояли почти исключительно из анархистов.
Среди них было немало евреев и никаких к ним враждебных чувств остальные анархисты не проявляли и даже выдвигали их на командные должности.
В тревожные месяцы перед оккупацией Украины немцами (начало 1918 г.) анархисты имели даже свои, анархистские боевые отряды и отдельные роты анархистов для борьбы с режимом Украинской Центральной Рады и её союзниками — немцами.
Среди этих отрядов была и еврейская рота, под командованием Тарановского, имевшего ближайшими сотрудниками Лёву Шнейдера и Лемонского, людей, по словам Махно, «неустойчивых и склонных приспособляться».
Когда соединённые украинско-немецкие силы приближались к Гуляй Полю, навстречу им были высланы «вольные батальоны» анархистов-коммунистов с заданием остановить и отбросить наступавшего врага, а в самом Гуляй Поле осталась дежурной по гарнизону еврейская рота.
Эта рота Не только не защищала Гуляй Поле, но сразу же перешла на сторону украинско-немецких сил и приняла самое активное участие в разгроме Революционного Комитета и Совдепа и в арестах отдельных анархистов и им сочувствующих, которых евреи роты, как местные жители, хорошо знали.
Это выступление еврейской роты произвело огромное впечатление на всё окрестное население и породило, неизвестный раньше в Гуляй Поле (по словам Махно), «антисемитизм» и лютую ненависть к евреям вообще.
В своих воспоминаниях (вышедших в Париже в 1937 году) Нестор Махно рассказывает о своих попытках бороться с этими антиеврейскими настроениями крестьян и рабочих и о слабом успехе этих попыток.
Массы кипели ненавистью к евреям, им не верили и, при первой возможности, учиняли над евреями расправы не менее кровавые и зверские, чем это делали украинцы-петлюровцы.
И слово «махновец» стало таким же синонимом погромщиков — истребителей евреев, как и слово «петлюровец».
Из кого же состояли эти «махновцы» и «петлюровцы»?
Да из того же самого деревенского и городского пролетариата, который пошёл за новой советской властью и одобрял всецело её политику, кроме одного — еврейского вопроса.
В этом вопросе, при малейшем ослаблении власти, население проявляло свои антиеврейские настроения.
Многомиллионное еврейское население Украины, на территории которой тогда хозяйничали или «петлюровцы», или «махновцы», настроения эти хорошо знало и не могло ожидать ничего доброго ни от одних, ни от других.
Единственно, при советской власти евреи могли рассчитывать на личную безопасность, да и то, не всегда, как это имело место в Глухове и Новгород-Северске, формально находившихся под властью советской, при которой, всё же, произошли кровавые погромы.
Неудивительно поэтому, что евреи, выбирая из всех зол наименьшее, отдавали предпочтение (это не значит — и симпатии) власти советской, которая их не уничтожала физически, хотя и приносила им ущерб материальный.
Но этот материальный ущерб с избытком компенсировался тем, что новая власть, состоявшая преимущественно из их единоплеменников, широко открыла для евреев возможности занятия выгодных материально и удовлетворявших евреев морально самых различных должностей в новом аппарате государственной власти.
Население это видело и, не без основания, считало, что наступила «их» — еврейская власть.
А, так как эта новая власть предъявляла к населению требования, которые население считало и несправедливыми, и невыносимо тяжёлыми — то всё недовольство выливалось в антиеврейские настроения, которые сдерживались только страхом перед «суровыми наказаниями за проявление «антисемитизма».
Таково было, в общих чертах, положение в той части России (на Украине), где разыгрывались события гражданской войны, во время которой власть, во многих местах, неоднократно менялась, причём, во время этих смен особенно отчётливо выявлялись симпатии евреев, как правило отдававших эти симпатии красным, а не их противникам, даже в том случае, если эти противники несли с собой восстановление права собственности и того социального строя, при котором многие евреи богатели и процветали.
В 1919 году Киев был занят частями Добровольческой Армии ген. Деникина, восстановившими полностью прежний социальный порядок, в том числе и право собственности многочисленных евреев, жителей Киева.
Через несколько месяцев, части 12-й Красной Армии прорвались в предместья Киева. Появилась угроза, что весь город будет занят красными. И киевляне, уже пережившие один раз власть красных, тысячами устремились через мост (на Днепре) на левый берег, находившийся во власти Добровольческой Армии.
Много тысяч киевлян, всех возрастов и всех социальных положений, перешло тогда этот мост. Но среди них нельзя было увидеть ни одного еврея. Хотя Киев тогда был полон богатейших евреев, весьма далёких от симпатий к коммунистическо-социалистическим мероприятиям, провозглашённым новой властью.
Это отсутствие евреев среди беженцев обращало на себя всеобщее внимание... И вспоминалось, что, всего два месяца тому назад, были оглашены списки расстрелянных, в порядке красного террора, киевлян, равно, как и списки членов Чека, производивших эти расстрелы.
Среди первых — ни одного еврея. Среди вторых — их было подавляющее большинство.
А когда, в декабре того же, 1919-го года, «белые» из Киева ушли и его, на долгие годы, заняли «красные» — киевские евреи, даже «социально чуждые и враждебные», быстро приспособились к новым порядкам и заняли немало мест в учреждениях и комиссариатах новой власти.
Эпизоды, аналогичные или сходные описанным выше эпизодам в Гуляй Поле и Киеве, можно было наблюдать — в разных вариантах и степенях — и во многих других местах, при сменах власти, когда, в процессе гражданской войны, её захватывали красные или их противники.
Своим поведением, при всех этих сменах, основная масса многочисленного в этих районах, еврейства ясно и недвусмысленно показала, на чьей стороне её симпатии или, выражаясь точнее, к какой из сменяющихся властей еврейство относится наименее отрицательно.
Здесь имеется в виду именно масса еврейства, а не группы политически активные, как в политической и общественной жизни еврейской, так и общероссийской, в которой евреи принимали самое горячее участие.
Политически же активные группировки евреев сразу же отчётливо определили своё отношение к власти нового «правящего класса», в котором преобладали их единоплеменники.
Чисто еврейский марксистский «Бунд», куда не допускались не-евреи, всегда и неизменно был на стороне новой власти в борьбе с её противниками: «белым движением» всех оттенков, а также, украинскими и другими националистами-сепаратистами, не исключая и украинских социал-демократов-марксистов, войск Украинской Народной Республики.
Общероссийские партии социал-демократов и социалистов-революционеров, в рядах которых было много еврейской интеллигенции, а в центральных органах — евреев было большинство, в разгар Гражданской войны, в 1919 г., вынесли решение прекратить всякую борьбу против советской власти и все свои силы направить на борьбу с её врагами и на дезорганизацию и разложение тылов «белого движения».
Решение этих двух партий, получивших абсолютное большинство при выборах в Учредительное Собрание, разогнанное Советской Властью, заслуживает особого внимания, при рассмотрении роли и значения русского еврейства в создании и сохранении Советской Власти в России.
Той роли, которую отметил Ленин в своём разговоре с Диамантштейном, сказавши, что «евреи спасли советскую власть».
Что решение этих двух крупнейших и дисциплинированных партий сыграло немалую роль в деле одержания победы «красных» над «белыми» — не подлежит сомнению.
Партийная дисциплина толкнула многих колеблющихся эсдеков и эсеров, бывших в оппозиции и не одобрявших всех методов советской власти, в ряды активных защитников этой самой власти и к вступлению добровольцами в Красную Армию.
И не только рядовых членов этих партий, но и таких, которые были выдвинуты партиями на ответственные посты ещё в период Временного Правительства.
Так, например, меньшевик-«бундовец» Соломон Шварц при Временном Правительстве был назначен директором департамента Министерства. Пост этот был «генеральский». Директор департамента, по занимаемой должности, был «особа IV класса» — «его превосходительство».
Но, когда, разогнанное большевиками, Временное Правительство разбежалось без сопротивления и началась Гражданская война, Соломон Шварц, повинуясь призыву своей партии, добровольно поступил в Красную Армию, в которой и провоевал до демобилизации, борясь на стороне той власти, которая разогнала и Учредительное Собрание, и Временное Правительство.
Впоследствии С. Шварц выехал за границу и стал одним из активных членов партии меньшевиков, а его жена, «Вера Александрова», была постоянным сотрудником «Социалистического Вестника» и редактором «Чеховского Издательства» в Нью-Йорке.
Шварц и немало других его единоплеменников — эсдеков и эсеров — в годы Гражданской войны не словом, а делом спасали советскую власть, что признал и сам Ленин.
Спасение же советской власти, как известно, проводилось мерами жесточайшего террора, чем вызывались соответствующие настроения в широких народных массах.
А когда, по словам Ленина, «евреи спасли советскую власть», евреи же создали и каркас этой власти и тем дали основание народу отождествлять советскую власть с властью еврейства.
К чему это привело рассказывает С. Маслов, лидер и основатель новой партии, созданной после 1917 года — партии «Крестьянская Россия», в прошлом эсер, то есть, член той партии, которая, при выборах в Учредительное Собрание, получила большинство.
«Это действительно факт, что в городах Южной России, по многу раз переходивших из рук в руки, появление советской власти наибольшую радость и наибольшее показное сочувствие вызывало в еврейских кварталах, нередко только в них одних»[14]...
В той же книге С. Маслов пишет следующие строки:
«Юдофобство — одна из самих резких черт на лице современной России. Может быть, она — даже самая резкая. Юдофобство везде — на севере, на юге, на востоке, на западе. От него не гарантирует ни уровень умственного развития, ни партийная принадлежность, ни племя, ни возраст... Я не знаю, гарантирует ли от него даже высота общего морального облика современного русского человека. Погромом пахнет в воздухе. Напряжённая ненависть к евреям не может не окончиться им в переходной период между падением советской власти и укреплением власти-преемницы»...
То же самое об антиеврейских настроениях во всей России, в том же 1922 г., более обширно пишет Е. Кускова в своей статье «Кто они?», напечатанной в «Еврейской Трибуне» в 1922 году (статья, как приложение, помещена во II часть настоящего труда).
Заподозрить Е. Кускову, известную общественную деятельницу, народную социалистку, в отрицательно-пристрастном отношении к евреям никак нельзя. За всю свою долгую жизнь она была юдофилкой и сотрудницей многих еврейских периодических изданий.
И не со злорадством, а с чувством глубокой горечи повествует она об антиеврейских настроениях в Советской России, не входя, однако, в рассмотрение причин, породивших эти настроения.
А четверть века спустя, в середине 50-х годов, в статье Давида Бурга мы читаем следующие строки:
«В случае свержения советского режима, есть опасность, что в период неизбежного безвластия, в результате настроений населения, евреи будут поголовно истреблены физически».
То же самое, что и Д. Бург, говорит в своей книге «Кремль, евреи и средний восток» известный исследователь еврейского вопроса Джудд Л. Теллер:
«Еврей должен с трепетом думать о моменте, который наступит после свержения коммунистической власти. Это будет самая чёрная и самая кровавая ночь в жизни еврейства»...
Приведённые выше высказывания четырёх авторов, из которых два — русские «левого» направления, бывшего всегда неотделимым от юдофильства, а два другие — евреи, писавшие 25 лет спустя, говорят об одном и том же — о наличии и даже росте антиеврейских настроений в СССР.
И, что характерно, настроения эти охватили те круги русской интеллигенции, которой они всегда были чужды, на что обращает внимание Е. Кускова в упомянутой выше своей статье «Кто они?»
Чужды были они среди учащейся молодёжи России, которая в годы войны почти полностью заменила кадровых офицеров, превратившись в офицеров военного времени, а, с началом гражданской войны, составила основные кадры белого движения, в которые влилось множество студентов, гимназистов, реалистов, вообще никогда военными не бывших.
Если не все, то подавляющее большинство этих «белогвардейцев» были сыновья русских интеллигентных семей.
Однако, в годы гражданской войны антиеврейские настроения были характерны среди этой молодёжи и нередко выливались в недопустимые эксцессы, с которыми было бессильно бороться начальство.
Эксцессы эти порождали отталкивание от белого движения даже тех евреев, которым оно несло защиту их собственности и правопорядок, нарушенный революционными событиями.
А таких евреев, противников социалистических экспериментов и революционной ломки социального порядка, среди еврейской буржуазии было немало.
Но их не было в белом движении. Ни в рядах, боровшихся на фронте, ни среди тех, кто морально поддерживал и оправдывал это движение.
«Еврей в белом движении так же редок, как белая ворона», — сказал как-то с горечью своим единоплеменникам еврей Д. Пасманик, всецело поддерживавший вооружённую борьбу с Советской властью.
Антиеврейские эксцессы в районах, занятых белой армией, были, и их не отрицает никто. Даже Деникин, в своих «Очерках Русской Смуты» (том V, стр. 145) пишет о них и резко осуждает.
Дата добавления: 2019-02-22; просмотров: 209; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!