Русское еврейство в начале XX века 10 страница
А правительство СССР, после победоносной войны, учитывая эти настроения, постепенно стало заменять племенной состав правящего класса, назначая и выдвигая на ответственные посты представителей коренного населения страны.
Назвать это «антисемитизмом» — это значит намеренно и сознательно искажать действительность.
Не следует ли причину настроения населения искать в «обратной пропорциональности» племенного состава правящего класса с коренным населением (меньше 2% евреев в стране и больше 80% среди правящего класса), а также, в поведении самих евреев, составивших, после 1918 года, привилегированную часть населения России?
Но вопрос этот, как уже упомянуто выше, старательно замалчивался.
Причину отлично понимали все евреи, как в СССР, так и заграницей, но в объяснениях того явления, которое они называли «антисемитизмом», причина эта не фигурировала.
Однако, при внимательном чтении статей и исследований, написанных евреями на русском языке в эмиграции в разных периодических изданиях и отдельных книгах, ясно проскальзывает почти панический страх перед возможностью ослабления или падении власти, которая сдерживает «антисемитов» и не допустит до погромов и избиения евреев.
Не имея возможности привести здесь много сходных и аналогичных высказываний авторов — русских евреев, ограничимся некоторыми выдержками из очерка «Евреи и советская диктатура» помещенного в ежегоднике «Еврейский Мир» (1939 год).
|
|
|
Очерк написал Семён Осипович Португейс, подписавшись русским псевдонимом «Степан Иванович» (в эмиграции Португейс был редактором с. д. журналов «Заря» и «Записки социал-демократа» и др. социалистических органов печати на русском языке).
Вот что пишет «Степан Иванович»:
«За границей многие верят, что в России нет антисемитизма, и, на этом основании, благорасполагаются к советской власти. Но в России знают, что это — неправда и, зная, что это неправда..., уповают на долголетие советской власти, которая как-никак до погромов не допускает и, как надеются, не допустит.
За границей относятся благосклонно к советской власти, потому что верят в эту рекламу: “в СССР нет антисемитизма”; в России относятся благосклонно к советской власти и очень боятся её смерти, потому что не верят в эту рекламу и знают, что в СССР антисемитизм есть... но до погромов Сталин не допускает и, надеются, не допустит».
В другом месте той же статьи «Степан Иванович» пишет следующие строки:
«Падение советской власти будет для евреев катастрофой, и всякий друг еврейского народа должен с ужасом отбросить такую перспективу»...
Приводя в своём очерке, цитированные выше, объяснения поддержки евреями советской власти, «Степан Иванович» лично с этим не солидаризируется, но приводит их, как «типичные и весьма распространённые мнения, как среди еврейства в СССР, так и еврейства, пребывающего вне границ СССР, а также, друзей еврейского народа во всём мире».
|
|
|
Свой очерк «С. Иванович» написал после 20 лет пребывания его единоплеменников на положении правящего класса СССР, почти накануне 2-й мировой войны, а напечатан был сборник «Еврейский Мир» в том году, когда Сталин заключил свой пакт с Гитлером, причём, этот пакт был одобрен и Коминтерном, в котором евреи играли далеко не последнюю роль.
Ещё большую роль играли тогда (в годы предшествовавшие этому пакту) евреи в иностранной политике СССР — подавляющее большинство полпредов были евреи, равно как и ответственных работников Народного Комиссариата Иностр. Дел.
И только, за несколько месяцев до подписания пакта с Гитлером, Сталин заменил на посту Комиссара Иностранных Дел еврея Финкельштейна-Литвинова русским Молотовым (правда, женатым на еврейке, при этом, политически весьма активной).
Сделано это было в угоду Гитлеру, ибо он мог не согласиться вести переговоры с евреем Финкельштейном.
|
|
|
Из каких соображений и побуждений евреи, руководившие тогда и политикой СССР, и Коминтерном, пошли на соглашение с Гитлером до сих пор не выяснено. Этим вопросом, надо полагать, займутся будущие историки, которым будут доступны архивы и данные, в связи с этим пактом.
Нам, современникам, судить об этом трудно. Мнения по этому вопросу — различны и противоположны.
Одни придерживаются мнения, что руководство СССР считало столкновение с Германией неизбежным и, заключая пакт с Гитлером, хотело это столкновение отсрочить и выступить только тогда, когда Германия будет ослаблена войной с Западом, на каковую войну Гитлер пойдёт только обеспечивши себя пактом с СССР, что и произошло в действительности.
Правда, расчёты не оправдались. Запад от сентября 1939 года и до июня 1941 года не смог создать фронт, который бы связал Гитлера, и тем дал ему возможность совершить нападение на СССР, повлёкшее за собою неисчислимые жертвы, как человеческих жизней, так и материальные.
Но, теоретически, расчёт этот нельзя не признать логичным, разумеется, при предпосылке неизбежности столкновения Германии и СССР.
Но существует и другое мнение: что руководство СССР вооружённый конфликт с Германией не считало неизбежным, во всяком случае, в близком будущем, и что, учитывая, настроения масс, а также, тенденции нового союзника — Гитлера, возможен и крутой поворот политики СССР в еврейском вопросе: ради сохранения власти, возглавление СССР принесёт в жертву евреев, несмотря на то, что оно само состоит почти сплошь из евреев.
|
|
|
На первый взгляд, это мнение звучит парадоксально. Но, при внимательном чтении высказываний русских евреев-эмигрантов в период, непосредственно предшествовавший заключению пакта с Гитлером, мы находим немало высказываний, подтверждающих это парадоксальное мнение.
Так, например, в упомянутой выше книге «Еврейский Мир», 1939 год, стр. 51, мы читаем следующее:
«Если диктатура, возвращающаяся ныне к некоторым национальным традициям Московской Руси и Императорской России, сочтёт полезным для себя и для своей власти над умами и душами подданных прибегнуть к этой традиции гонения на евреев, если ей понадобится этот “опиум для народа”, то ни в прошлом, ни, тем более, в настоящем, советской власти нет для этого абсолютно никаких препятствий.
Права, гарантированного чем-нибудь, права не быть громимыми, не быть отданными в жертву «народному негодованию» — такого права у русских евреев нет сейчас, да и никогда при большевизме не было. Был только весьма большой шанс на это, но не было на это никогда права».
Написано это было в конце 30-х годов, т.е., в период максимального заполнения евреями всех ключевых позиций в культурной, экономической и политической жизни СССР, когда «династия Кагановичей» доминировала в правящей верхушке страны.
В чём усмотрел автор приведённых выше строк (Португейс-Иванович) «возвращение к национальным традициям Московской Руси и Императорской России», он не объясняет или пытается обосновать свои опасения следующими словами:
«Как явствует из материалов, собранных и опубликованных Г. Аронсоном, советская власть уже стала стесняться, приписываемого ей юдофильства и ожидовения, и в ряде фактов обнаруживается её активное и последовательное стремление совершенно замолчать существование в СССР евреев.
Евреев стали систематически выселять даже из текста таких официальных документов, в которых обозначены десятки мельчайших народностей и племён, самое имя которых стало только недавно известным. Советская власть перестаёт, так сказать, “отвечать за евреев”. Они стали явно стеснительными для того курса на “любовь к отечеству”, на “народную гордость” и шапкамизакидайловский “патриотизм”, который ныне столь глуповато и дубовато проводится в СССР».
Беря в кавычки понятия «патриотизм», «народная гордость» и «любовь к отечеству» авторы, приведённых выше высказываний, тем самым, выражают и своё субъективно-еврейское отношение к чувствам любви к отечеству, народной гордости и патриотизма русского народа, создавшего величайшее в мире государство, в границах которого немало евреев до 1917 года создали себе завидное материальное положение и получили образование, а после 17-го года, стали вельможами великой страны и распорядителями её судеб.
Как известно, патриотизм каждый народ, а еврейский — в особенности, культивирует и им гордится.
Почему же патриотизм народа русского не находит одобрения у Португейса и Аронсона? — этого они не объясняют, а попросту выражают достаточно отчётливо своё к нему отрицательное отношение.
Это неизменно отрицательное отношение евреев диаспоры к патриотизму и национализму любой страны и любого народа, среди которого они живут, как «нация без языка и территории», научно разъяснил и обосновал проф. Соломон Лурье в своей книге «Антисемитизм в древнем мире», пространные выдержки из которой приведены в части II настоящего труда.
Ревниво оберегая свою еврейскую самобытность и чистоту расы, неразрывно связанной с религией, не допуская в свою среду иноплеменников, евреи диаспоры сами стремятся проникнуть во все отрасли жизни иноплеменного народа, среди которого живут и, если к этому предоставляется возможность, занять руководящие посты.
В странах и государствах с высоко развитым чувством патриотизма и национализма и населением однородного племенного состава это гораздо труднее и вызывает отпор коренного населения, рассматривающего себя, как расширенную семью — потомков одних предков.
Гораздо легче это осуществляется в государствах многоплеменных с населением, связанным только единством территории и верховной власти, или же, в государствах, в которых, по тем или иным причинам, патриотические чувства заглушены и приведены в латентное состояние.
В таких государствах для евреев открываются неограниченные возможности к проникновению в правящий класс без какого-либо противодействия коренного населения.
Пробуждение патриотизма в коренном населении, естественно, рассматривается евреями, как возможность, что будет поставлен вопрос о их роли в жизни страны и о возможности, оставаясь по своему миропониманию и правосознанию чуждыми коренному населению, занимать руководящие посты в политической и культурной жизни государства, в котором они, в данное время, живут.
Все евреи, во всех странах их пребывания, это обстоятельство отлично понимают, а потому и рассматривают всякое проявление народной гордости и патриотизма, как угрозу для себя и своего положения в стране.
Эта угроза мерещится им часто там, где её и нет, как, например, в СССР во второй половине 30-х годов, когда какое-либо проявление русского патриотизма квалифицировалось, как «великодержавный шовинизм» и жестоко преследовалось.
И, конечно, никакого «возвращения к национальным традициям Московской Руси и Императорской России» в то время в СССР не было.
Но предпосылки для пробуждения национальной гордости и патриотизма русского народа, которым два десятилетия управляли и от имени которого выступали инородцы, превратившиеся в привилегированный класс, к концу 30-х годов уже были созданы.
Недовольство этим привилегированным классом уже тогда носилось в воздухе, что не могло остаться незамеченным евреями и они наперёд забили тревогу, предвосхищая на целое десятилетие события и, со свойственной им субъективностью, сгущая краски, как это сделали в своих высказываниях Португейс-Иванович и Аронсон — выразители мнений, настроений и опасений евреев в СССР и вне его границ.
«Советская власть уже стала стесняться приписываемого ей юдофильства и ожидовения», — читаем мы в «Еврейском Мире» за 1939 год. He-евреи этого «стеснения» не замечали, наблюдая, как именно в этот период «обратная пропорциональность» — процент евреев на высших должностях и в дипломатии достигли своего максимума.
Все, без исключения, полпреды в крупнейших европейских государствах в 1937 году были евреи. В Англии — Майский, во Франции — Суриц, в Германии — Юренев (Ганфман), в Италии — Штейн, в Бельгии — Рубинин.
Ни одного русского не было в составе делегации СССР в Лиге Наций. Делегация состояла из 8 членов: Финкельштейн-Литвинов, Розенберг, Штейн, Маркус, Бреннер, Гиршфельд, Гальфанд, Сванидзе. Кроме одного — грузина Сванидзе — все остальные были евреи.
А во главе Комиссариата Иностранных Дел стоял Финкельштейн-Литвинов.
Если же в каком-либо государстве полпредом СССР был не-еврей, то весь остальной персонал полпредства (советники, секретари, атташе) были евреи, как это видно из списка, помещенного ниже.
Примерно в такой же пропорции были представлены евреи в многочисленных Торговых Представительствах (Торгпредствах) СССР за границей.
Весь личный состав Отдела Дипломатических Курьеров Комисс. Иностр. Дел состоял почти исключительно из евреев.
Так обстоял вопрос с представительством СССР за границей. Так же обстоял он и во всех остальных отраслях жизни СССР во второй половине 30-х годов, т.е. в годы перед 2-й мировой войной.
Чтобы дать возможно полную картину участия евреев в жизни СССР, ниже приводится список служащих СССР в разных отраслях госуд. аппарата[17]. Приведённый ниже список, в основном, не претерпел изменений до самого начала 2-й мировой войны.
Правящий класс в СССР состоял преимущественно из евреев, занимавших ключевые позиции во всех отраслях жизни страны.
Процессы и чистки в 30-х годах, в результате которых немало евреев не только были сняты с занимаемых должностей, но и расстреляны или сосланы (Апфельбаум-Зиновьев, Собельсон-Радек и др.), соотношения евреев и не-евреев в государственном аппарате СССР не изменили — они по-прежнему сохранили за собой и своими родственниками-соплеменниками те позиции, которые были заняты в первые годы после октября 1917 года.
Конечно, в новом правящем классе были и не-евреи, хотя бы тот же Ленин[18], положивший начало этому правящему классу.
Но все они были духовно едины в своём отрицательном отношении к России, как национальному государству. Все они были «связаны с Германией Маркса, как своей духовной родиной».
А свою будущую деятельность они не ограничивали пределами какого-либо государства, а представляли себе в масштабах интернациональных.
О том, как сложились взгляды той группы людей, к которым попала власть над Россией в 1917 году проф. Федотов в своей книге «И есть, и будет — размышления о России и революции» пишет следующее:
«В десятилетие реакции (1907-1917) за границей происходило сближение большевистского штаба с верхушкой левого Интернационала. Затишье в России, вынужденная праздность эмиграции обращала их внимание к европейским делам.
Здесь завязались прочные связи у Ленина, Зиновьева,меньшевика Троцкого с Розой Люксембург, Радеком, Раковским, с польско-еврейско-немецкими радикалами, кочующими из страны в страну и связанными с Германией Маркса, как своей духовной родиной.
Во время войны и измены социалистов делу революции, совершилось в Циммервальде-Кинтале рождение Третьего интернационала, связавшего с мировой войной чаяния всемирной революции. В эту эпоху Ленин, а особенно Троцкий, менее всего чувствовали себя русскими революционерами.
Подобно Радекам и Раковским, это были бесплотные духи, жаждущие воплотиться в любой стране. Они могли бы спуститься в тело Австрии или Германии, если бы Россия не развалилась первой.
Единственно русское в Ленине того времени — оборотная сторона патриотизма — его особая ненависть к России, как злейшей из, так называемых, «империалистических стран».
Но в центре политических интересов его, и вообще большевиков до 1918 года, была, конечно, Германия, духовно импонировавшая им в обоих своих полюсах: Маркса и Людендорфа. Францию и романские страны они презирали.
Российская революция всегда рисовалась им прелюдией, провинциальным бунтом. Только в Германии могло начаться строительство социализма».
Вернувшись в Россию, Ленин увлек за собой и головку Третьего интернационала. Состояла же эта головка, как известно, почти исключительно из евреев — как русских, так и евреев немецко-польских.
Головка эта быстро разрослась, за счёт русских евреев, пополнивших её ряды и создавших тот правящий класс, который всё национально-русское, даже самое слово «Россия» или «Русь», в течение почти 30 лет, охаивал и оплёвывал, вызвавши в народе чувства и настроения обратные.
И, когда, в конце 40-х годов, было произнесено слово «безродный космополит», широкие народные массы почувствовали, что это начало конца власти нового правящего класса, а евреи, не только в СССР, но и во всём мире, усмотрели в этом начало «правительственного антисемитизма».
В своё время, как известно, Ленин сказал: «…а на Россию мне наплевать!»
А, привезённая им в Россию головка Третьего интернационала, взявшая в свои руки дело воспитания русского народа, в правительственных органах печати писала следующее:
«У нас нет национальной власти — у нас власть интернациональная. Мы защищаем не национальные интересы России, а интернациональные интересы трудящихся и обездоленных всех стран[19]».
«Русь!... Сгнила?... Умерла?... Подохла?.. Что же!.. Вечная память тебе[20]…»
«Писатели должны выкинуть за борт литературы мистику, похабщину, национальную точку зрения[21]».
Между национальной точкой зрения и похабщиной поставлен знак равенства...
Так, в таком духе, тридцать лет велась политика России, переименованной в СССР, и воспитывались народные массы, попавшие под власть той «головки III Интернационала», что привёз с собой Ленин.
Причём, головка эта разбухла и разрослась, вписавши в себя не только интернационально себя ощущавших жителей СССР, но и немало родственных по духу и племени уроженцев разных стран Запада, которые во вне выступали уже, как представители СССР — «родины всех пролетариев».
В связи с этим, небезынтересно привести выдержку из газеты «Новое Русское Слово (25 февр. 1965 года), с описанием персонажей, подвизавшихся в Испании во время гражданской войны 1936-39 годов.
Интернациональными бригадами командовал Лазарь Штерн из Буковины (по паспорту «Эмиль Клебер» из Канады, но в Канаде никогда не бывший).
Другой Штерн — Григорий, комдив Красной Армии, назывался в Испании «Григорович».
Яков Смушкевич, комкор Красной Армии, в Испании был «Дуглас».
Генерал Кр. Арм. Баткин был «Фриц», Венгерский еврей-коммунист М. Залка работал в Испании под псевдонимом «генерал Лукач».
Абрам Слуцкий, заведующий иностранным отделом НКВД, приезжал в Мадрид под именем «Черниговский».
Главный резидент НКВД в Испании, имевший даже «собственную тюрьму» в городе Алкаладе, был некий «генерал Александр Орлов», а на самом деле, на Лубянке он значился, как «Никольский» или «Кацнельзон».
Послом СССР в Испании был Марсель Розенберг. Помощником военного атташе при посольстве — Львович, выступавший также под псевдонимом «Лоти».
Все поименованные представители СССР были евреи. Единственным не-евреем был латыш Ян Берзин, в течение 15 лет возглавлявший Главное разведывательное управление Красной армии. В Испании он работал под псевдонимом «генерал Гришин».
На короткие сроки за три года гражданской войны побывали в Испании и русские — маршалы (нынешние) Советского Союза Малиновский, Конев, Рокоссовский, Мерецков и Родимцев.
Все они приезжали на короткие сроки и не под своими именами, а под псевдонимами. В Испании тогда производились чисто военные опыты в предвидении скорой большой войны.
Дата добавления: 2019-02-22; просмотров: 188; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!