Все ли мультикультуралисты сейчас?
Кимлика не скромен по поводу привлекательности либерального культурализма. Согласно его точке зрения, в настоящее время нет разумных альтернатив тому, что предлагают он и все его предполагаемые союзники – «либеральный культурализм победил вследствие нарушения правил». Такая оценка не только преувеличивает слаженность действий лагеря культуралистов, но и серьёзно переоценивает потенциал некультуралистических теорий.
Неоднородность либерального культурализма
Правда, что либеральный культурализм в настоящее время является доминирующей парадигмой демократической теории, но это господство – артефакт культурализма. Таким образом многие отдельные культуралисты окажутся в менее заметных рядах, сражаясь по свои определённым причинам.
Давайте сравним позиции двух наиболее известных культуралистов, Кимлика и Ирис Мэрион Юнг. Кимлика относит Юнг к своим сторонникам. Но когда Юнг говорит о мультикультурализме, она подразумевает группы, основанные на таких характеристиках, как пол, сексуальная ориентация. Кимлика же думает лишь об этно-национальных группах, когда говорит о правах меньшинств. В самом деле, Кимлика даже не обращается к картине всех этно-национальных групп одинаково, но снижает обращение своей теории к тем этническим группам, которые являются либо новыми иммигрантами, либо сообществами из разных поколений, которые «более или менее полны, занимая предоставленную территорию или родину, деля индивидуальные языки и историю». При этих обстоятельствах афро-американцы, цыгане или русские в Советском союзе – адекватно защищены, как признаёт сам Кимлика. Конечно, многие другие культуралисты хотели бы охватить эти группы, в то время как другие, с чувством осторожности, включили бы также неэтнические группы, как потенциальных обладателей правами групп. Таким образом, пока культуралисты могут формально быть на одной странице, когда дело касается прав групп, реальные бенефициарии мультикультурной политики сильно отличаются от защитников прав групп. Господство культуралистической парадигмы не обязательно указывает на высокую степень соглашения по поводу последствий культурализма. Наиболее важная причина для внешнего соглашения среди культуралистов – совершенно бесформенная концептуализация того, что составляет меньшинство.
|
|
|
Однако мы должны согласиться с Кимлика, что культурализм, действительно, имеет широкую привлекательность в наши дни. Тем не менее, это, возможно, более прочно в высшем культурном резонансе культурализма.
Нет никаких альтернатив либеральному культурализму?
Конечно просто провозгласить победу, если игнорировать более опасных оппонентов. Вполне понятно, хотя и обидно, что Кимлика не обращается к повсеместно читаемому памфлету Динеш Д'Суза, который утверждает, что современные мультикультурные политические курсы совершенно ограничены. Сомнительно, что работа Д’Суза должна вообще быть включена в академический разговор. С другого конца политического спектра вполне возможно, что Кимлика не знаком с разрушительной критикой Майклом Биллигом современного западного национализма, которая, к сожалению, не стала пока обязательным чтивом в направлении на национализм. Но безразличие Кимлика к академическим «гигантам», чьи сочинения отличаются от его теории, по крайней мере, сбивает с толку. На более, чем 400 страницах он не раз упоминает о проницательной критике Брайаном Бэрри либерального культурализма, что особенно нацелено на теорию Кимлика. Также он не принимает во внимание многочисленные сочинения Тодда Гитлина о политике разногласий. Один раз, на стр. 284, он ссылается к Роджерсу Брубэйкеру, но он не исследует конструктивистское понятие национальной принадлежности Брубэйкера, которое сильно отличается от квази-фундаментальной концептуализации Кимлика, также он не обсуждает различные политические директивы, которые выходят из такой концептуализации.
|
|
|
Если Кимлика не игнорирует ненационалистическое мышление, он имеет тенденцию переопределять его как националистическое. Например, когда Кимлика утверждает, что национализм способен превзойти смертность и, следовательно, облегчает развитие самостоятельных людей, он ссылается к Бенедикту Андерсону. Давайте для разрешения спора обратимся к сомнительному требованию, что превышение смертности помогает автономии. Тогда превышение может всё ещё завершиться через какое-нибудь число идеологий, среди них – религиозные системы верований или вера в образование в будущем, что вряд ли получит право быть неподдельно националистским. Рассматривая то факт, что сочинения Андерсона показывают сидьный антинационалистский компонент, попытка истолковать его, когда он одобряет националистские проекты, по крайней мере, вводит в заблуждение.
|
|
|
Имея тенденцию либо игнорировать противоположные точки зрения, либо принимать их за свои, он отвергает остающиеся альтернативы либеральному национализму. Например, он правильно замечает, что «немногие граждане в либеральной демократии поддерживают систему открытых границ, когда люди могут свободно пересекать границы, заселяться, работать и голосовать в любой стране. Такая система бы сильно расширила территорию, в пределах которой к людям бы относились как к свободным и равным гражданам. Также открытые границы сделают более вероятным то, что национальное сообщество людей будет наводнено поселенцами из других культур, и что они будут неспособны гарантировать своё выживание , как отдельная национальная культура».
|
|
|
Он снова, довольно верно продолжает, что большинство либеральных теоретиков также имплицитно рассеяли возможность открытых границ. Тем не менее, заключение Кимлика, что националистский режим контроля границ оправдан, изменяет философскому образованию Кимлика. С каких пор появилась юридическая сила философских проектов, решённая большинством голосов? С каких пор частая подразумеваемость проекта дарует веру своей адекватности? Напротив, большинство проектов, которые бессознательно были смешаны в политическую теорию, происходят от нехватки само-рефлексивности и, таким образом, отмечают этноцентризм.
Либеральный национализм Кимлика не стал недостаточной позицией, потому что его альтернативы интеллектуально слабые и не существующие, как интерпретирует ситуацию Кимлика. Вместо этого более благовидно положить аргумент Кимлика на верхушку. Так как либеральный национализм – недостаточная позиция, то альтернативы появляются слабые. Как любое «доминирующее восприятие политического контекста», национализм стал главной структурой, которая наслаждается высшими культурными резонансами, не обращая внимания на их эмпирическую юридическую силу или их моральную пригодность. В итоге, с повышением современного национального государства национальные особенности стали главной структурой, образованной на государственном и межгосударственном уровне, как и в рамках научного сообщества. Требования за национализм приобрели широкую распространённость, хотя их исходное условие, что народы являются фундаментальными сообществами, эмпирически дефектно.
Дата добавления: 2019-02-22; просмотров: 300; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!