Ассиметрия идеализма и материализма
Об асимметрии материализма и идеализма
Недавно один товарищ высказал мне очевидное и на первый взгляд бесспорное утверждение: материализм полностью противоположен идеализму. Я сразу же задумался: а что значит быть противоположным? Мало сказать, что две таких-то вещи противоположны, важно уметь понять и объяснить, в чём их противоположность, как и почему она возникает. В чём же противоположность двух главных философских линий: партии материалистов и партии идеалистов?
Прежде всего, любая противоположность подразумевает некое базовое тождество – так, например, оранжевый цвет не противоположен прямому углу, потому что в основе их противопоставления не лежит никакого более фундаментального тождества – это разноплановые явления. Затем на основе этого тождества выстраивается то или иное различие, вторичное по отношению к нему – как например различие в возрасте между Кошкой и Котёнком.
В основе противопоставления материализма и идеализма лежит их тождество как гносеологических типов философских систем. Но приступая к их различению, мы видим, что примитивная схема, полагающая их прямо противоположными друг другу, как например вазу поставленную прямо и вазу, перевёрнутую кверху дном, не соответствует действительности. Идеалистические воззрения Платона не представляют собой негатив с писаний Демокрита, так что каждое слово заменено на противоположное по значению. Системы Гегеля и Маркса опять же противоположны не непосредственным образом. Материализм и идеализм противоположны каким-то другим, более сложным способом, чем приведённые в пример вазы.
В чём тут дело? Думаю, суть дела такова – ваза является предметом целостным, её элементы жёстко фиксированы друг относительно друга – так что от переворачивания ручки не съезжают со своих мест, дно не прогибается, а горлышко не завязывается узлом. Система мысли – другое дело – в ней элементы обладают значительно большей подвижностью – впрочем, подвижностью не беспорядочной, а подчинённой внутренней логике. Идеалист всегда начинает с мышления – и вокруг него накручивает все остальные понятия. Так что у субъективного идеалиста (солипсиста) все вещи соотносятся с его личностью, и существуют постольку, поскольку он о них думает; у объективного идеалиста (гегельянца) вещи существуют, потому что о них думает Абсолютный Дух; а у религиозного, или поповствующего идеалиста (что значит одно и то же!) все вещи соотносятся с Боженькой, который их сотворил из ничего.
Другое дело – диалектический материалист. Для него первична материя – а мышление отражает её, как зеркало. Следовательно, материалист, философствуя, стремится не создать систему мысли – а систематичеси осмыслить объективную реальность. Идеализм не идёт дальше мышления – но поскольку мышление вне завистимости от воли самого идеалиста, есть материальный процесс – то идеалистическая философия оказывается перевёрнутой с ног на голову. При этом, поскольку идеалист с самого начала рассуждает ошибочно, то в системе возникают разные противоречия – для восполнения которых и возникают разного рода смещения и перестановки понятий и взаимосвязей. Затем на них могут нагромождаться извращённые понятия второго, третьего и более высоких порядков – так что в конце концов вся система принимает совершенно запутанный и фантастический вид.
|
|
|
|
|
|
Целое — больше суммы частей (метод упрощения и абстрагирования как средство понимания)
Аристотель, впервые сформулировавший тезис «целое — больше суммы частей», был прав: компьютер — это далеко не то же самое, что горсть транзисторов, «суммой» которых он является. Но это не повод полагать, что эволюция компьютеров протекает независимо от эволюции транзисторов, и, стало быть, транзистор — тоже почти что фикция в этом случае; изучать его не нужно и не интересно. В конце концов, выход из строя только одного из них может быть фатален для этой сложной системы. Точно так же, система органов власти некоего государства — это далеко не то же самое, что первобытная иерархия, фактически лежащая в её основе; но это не повод отказываться от изучения инстинктивных основ построения иерархий. Разумеется, буквально отождествлять их не следует, но это, собственно, никто и не предлагает. Биологический базис этих явлений, при всей его возможной примитивности, изучать безусловно нужно, ибо невозможно всецело понять общее, совсем не зная деталей его «внутреннего устройства».
Разумеется, этологические модели человека (как модели любых объектов в других науках материалистического толка) неизбежно являются упрощением. Но когда геолог заявляет, что Земля состоит из железного ядра, базальтовой мантии и гранитной коры — это воспринимается совершенно спокойно, хотя и является сильно упрощенной картиной. Никаких протестов — наука есть наука. Но стоит заявить, что влияние иерархического инстинкта сказывается у человека практически при каждом его социальном контакте, так сразу начинается психоз: дескать нельзя так упрощать, сводя ВСЁ к иерархической борьбе. Во-первых, ВСЁ к этой борьбе никто и не сводит; во-вторых, не упростив, мы ничего не поймём! Упрощение, абстрагирование от какой-то конкретики — это основной метод материалистических наук. Только после очистки от частностей проступают стержневые тенденции и свойства изучаемого объекта. Пытаясь же охватить «целостную картину человеческого поведения во всём богатстве его проявлений», мы будем беспомощно барахтаться в мешанине частностей и полутонов, до бесконечности коллекционируя различные курьёзы и случаи из жизни. Такой подход годится для художественного произведения, но не для выяснения точных истин.
|
|
|
|
|
|
Анатолий Протопопов, Алексей Вязовский - Инстинкты человека
(Попытка описания и классификации)
Принцип ведения дискуссий
"Проблема почти всех споров о новом лучшем мире, о самом замечательном обществе, о наилучшей политике и т.д. в том, что с самого начала не задаются абсолютно четкие критерии оценки, а если и задаются, то делается это абсолютно произвольным образом. Люди просто апеллируют к десяткам разнообразных формул, чтобы доказать свою правоту: «это подтверждается практикой», «это ведет к счастью наибольшего числа людей», «это гарантирует наибольшую эффективность» и т.д.
Проблема всех этих формул в том, что они абсолютно пустые в содержательном плане. Что есть счастье? Как определить эффективность? Почему надо сверяться с практикой? А главное, почему именно ваше понимание этих понятий должно быть признано верным?
Иногда, конечно, можно услышать ответ на эти вопросы, однако он оказывается настолько же произвольным, как и сам критерий. В итоге, все поклонники подобных формул в том или ином виде возрождают еще одну формулу: «нужно сначала поверить, чтобы увидеть». Таким образом, выясняется, что за вопрос об истине выдавалась лишь очередная идеология, описывающая не реальность, а лишь ее восприятие определенными людьми, их желания, потребности и цели, которые они, в силу ограниченного взгляда на мир, считали универсальными, естественными и сами собой разумеющимися.
Соответственно, чтобы в вопросах политики перейти от идеологии к науке, необходимо сформулировать проблему следующим образом: как возможно рассуждать о политике, не апеллируя к интересам, ценностям, воззрениям и т.п. отдельных лиц или групп? Если решение данного вопроса невозможно, то невозможна и политическая наука, а любое суждение о политике имеет характер более или менее распространенного мнения. Максимум чего можно будет достигнуть – это учет мнений. Тем не менее, я считаю, что политическая наука возможна, однако ее создание потребует массы усилий."
Игорь Ставровский
Религия
Дата добавления: 2019-02-22; просмотров: 214; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!