Глава 6: Август 1983 – Июль 1984 5 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 6 из 22Следующая ⇒

Тем не менее, они понравились друг другу, хотя Корин сообщает двадцать лет спустя, что Клифф несколько отличался от её обычного выбора парня. “Мои первые впечатления о Клиффе были: что это?” – говорит она. “Он был похож на хиппи 70-х годов, совсем не тот тип парня, который мог бы вскружить мне голову. На самом деле он мне не слишком нравился до того момента, как открыл рот и заговорил, и тогда я подумала, ух ты, он такой необычный, такой умный и при этом забавный. Он знал себя так хорошо, и это довольно соблазнительно, потому что он был таким самоуверенным. Он не был позёром, ничего такого типа ‘смотри, что я делаю’. Ничего подобного. У нас было много общего – литература, кинематограф, философия, искусство. Он обожал искусство, и мне нравилась история искусств, так я познакомила его с Иеронимусом Боском и другими представителями средневекового искусства, которое мне нравилось. Мы ходили вместе по замечательным букинистическим магазинам. Я купила ему “Diary of a Drug Fiend”[47] Алистера Кроули, но какой-то урод из другой группы украл эту книгу”.

Корин рассказывает, что друзья Клиффа “немного пугали” её. Например, когда она увидела Джима Мартина и Дейва Донато, её первой мыслью было, что они выглядят так сурово. “Потому что я не знала, что они действительно классные люди. Вы когда-нибудь видели «Избавление»[48]? Именно такой была первая ассоциация, которая пришла мне в голову. Я задумалась, смогу ли я чувствовать себя комфортно в их компании, но оказалось, что смогу, абсолютно. Он приезжал в Саннивейл, чтобы забрать меня, затем мы ехали пообедать и выпить. Первое время мы проводили на территории Саннивейл, однако позже мы начали ездить в район Залива на концерты и поразвлечься. Бывало, я видела его после репетиций, однажды я была у них дома в Эль Серрито – жуткая дыра. Просто бардак! Но Клифф на самом деле был опрятен и чистоплотен, хотя выглядел как неряха. Не поймите меня неверно – он швырялся вещами, но при этом содержал себя в чистоте. Он очень трепетно относился к вопросу чистоплотности.

Заграничные поездки Металлика вскоре разделили новую парочку, хоть и ненадолго. 17 августа группа вылетела в Великобританию на фестиваль «Monsters Of Rock». Состав выступающих групп, всегда несколько эклектичный в те смутные времена, был определённо странным в 1985 году, хэдлайнером которого выступили «ZZ Top», одна из самых неметалических групп, когда-либо выступавших на этом фестивале. Их сопровождала ещё одна решительно нериффовая команда «Marillion». В качестве жёсткого ответа этим легковесным группам заблаговременно были ангажированы три лос-анджелесские группы: во-первых, «Ratt», за которыми следовали Металлика, и завершалось всё это выступлением «Bon Jovi». Шоу открывала группа «Magnum» после диджейской подборки от приверженца рок-радио Томми Вэнса.

Металлика несомненно не чувствовали себя как дома, втиснутые между нелепыми пуделиными группами «Ratt» и «Jovi», по-прежнему находившимся в лаковом периоде, и тогда Джеймс зарычал на 70,000 толпу: “Если вы пришли сюда посмотреть на спандекс, долбаный макияж для глаз и всё это дерьмо…слова вроде ‘о, крошка’ в каждой, блядь, песне…то мы не та группа. Мы приехали сюда снести вам башню в ближайшие пятьдесят минут. Вы, с нами, чёрт возьми, или нет?”

Град пластиковых бутылок обрушился на сцену на протяжении остальной части выступления. Клифф позже смеётся: “Донингтон был днём мишеней и снарядов…заполняющих сцену в течение всего дня, придурки, бросающие бутылки…они делали так потому, что им нравилось это делать. Тем не менее, думаю, мы им понравились”. Тем не менее, в тот день Металлика приобрели несколько тысяч поклонников. Учитывая, что у них практически не было опыта выступлений на крупных площадках, поразительно, что они по-прежнему контролировали толпу.

Час от часу не легче. После возвращения в Америку и сравняв толпу с землёй на домашнем шоу 24 августа в “Ruthie’s Inn” в Сан-Франциско, группе предстояло отыграть огромный стадионный концерт на родной территории. Этот концерт в рамках фестиваля “Day on the Green” в Окленде, проводился 31 августа и запечатлелся в легенде Металлика в качестве важной вехи в истории группы. Кроме того, это событие многое говорит о личности Клиффа Бёртона, чей отказ в том, чтобы принять участие в празднествах после концерта показывает, как он отличался от своих согруппников.

Как и со всем, что касается Клиффа, лучшая точка обзора представлена его приятелями на земле, людьми, которые видели сами, как разворачивается зрелище из мошпита, у барной стойки или в репетиционной комнате. В данном случае слово предоставляется вокалисту «Spastik Children» Фреду Коттону и бессменному металлисту из района Залива, Гарольду Оймэну. Оба мужчины сходятся во мнении, насколько важен был этот концерт для Металлика, и как сильно группа выделялась на этом событии, несмотря на своё невысокое место в программе, после открывающих групп вроде «Victory» и «Yngwie J. Malmsteen’s Rising Force», и перед «Y&T», «Ratt» (снова они!) и хэдлайнерами «The Scorpions».

Фред: ““Day On The Green” 1985 года был первым большим стадионным выступлением Металлика, и оно было просто фантастическим. Это как пинок под зад. Они были готовы к записи своей третьей пластинки, и были так великолепны, что просто уделали всех остальных!”. Гарольд добавляет: “Металлика принимали участие в самом крупном концерте в родном городе, перед 60,000 людей!”.

Чувство ожидания буквально ощущалось в воздухе, не только потому, что Металлика выступали на самом крупном на тот момент концерте в родном городе перед яростной толпой, но также потому, что они находились в своей карьере на ступени “сделай или умри”. Этот факт был по достоинству оценён толпой зрителей, видевших, как их герои два года назад начинали с клубов и теперь поднялись на уровень, после которого они могли стать мировой силой. Для того чтобы это случилось, Клифф и остальная часть группы должны была продемонстрировать, как они умеют заводить огромную толпу, и хотя аудитория Донингтона на своём примере в этом уже была убеждена, Америку ещё предстояло покорить. (Что необычно, на следующий день после концерта, хэдлайнером которого выступали «Scorpions», фестиваль “Day On The Green” продолжился в поп-направлении с участием «Wham!» и других подростковых групп, полная противоположность событиям предыдущего дня).

После того, как Металлика закончили играть, Фред и Гарольд продолжили праздновать мощное выступление и восторженный приём публики, по установленной традиции упившись в хлам. Вспоминает Фред: “Металлика играли третьими по счёту, сразу после выступления Ингви, и мы все нажрались за кулисами во время их выступления. Мы не ходили смотреть на выступления других групп. Мы просто пришли повеселиться за кулисы после выступления Металлика”.

“Вскоре закулисное празднование перешло на главную площадку” – продолжает Фред. “Джеймс и я были несколько не в себе. После того, как они покинули сцену, я попросил Джеймса взять лёгкие закуски из гастронома и пойти за кулисы, где находилось несколько рядов мест, расположенных рядом с поклонниками, откуда можно было бросаться едой. Так мы взяли несколько апельсинов и попробовали попасть ими в кого-нибудь”.

“Я пытался убедить Клиффа пойти с нами, но ему это было абсолютно неинтересно. Мы практически не могли вернуться обратно, потому что охранник не верил, что Джеймс играет в одной из выступавших групп. Все остальные выглядели как «Kiss» с длинными волосами, спандексом и прочей ерундой, а Джеймс носил порванные джинсы Леви”.

Обратим внимание на важную деталь, которая заключается в том, что Клифф не принял участия в этом безобидном дурачестве. Оставаясь человеком в трезвом уме, даже после ящика пива или нескольких косячков, он отказался от подобных вещей.

Как мы знаем, он мог бы с лёгкостью предаться этому занятию вместе с ними, однако он обычно предпочитал быть несколько сдержанным и трезво смотреть на вещи. Каким бы человеком он мог стать, если бы смог дожить до достижения периода полноценной зрелости, если в возрасте 23 лет он вёл себя с подобной сдержанностью?

Побоище усилилось. Гарольд достиг совершенно нереального градуса опьянения к тому моменту, когда Джеймс и Фред прокладывали себе путь в направлении раздевалки. Как он говорит сейчас: “Позже мне сообщили, что я волочил по земле свою сумку, в ней разбилось несколько бутылок пива, поэтому позади меня тянулась пивная полоса. Мы просто вдребезги разнесли раздевалку. Мы бросали авокадо в вентиляторы кондиционеров. Это было полным сумасшествием”. Когда группа вернулась за кулисы, Гарольд умолял их оставить автографы чёрным маркером на белых шортах, которые он носил. Протягивая Джеймсу маркер, он наклонился, будучи слишком пьян, чтобы осознать, что надписи, ими сделанные, были приглашением к издевательствам бóльшего масштаба.

Фред смеётся, вспоминая этот случай. “Гарольд был пьян в стельку и кричал: ‘Подпишите мне шорты!’, он ведь носил эти белые шорты. Он хотел, чтобы все расписались на них черным фломастером, потом он наклонился, и Джеймс написал на одной из ягодиц: ‘Трахни меня, я болен СПИДом’, затем взял маркер я и нарисовал сфинктер на его заднице и член на ноге. И всё в таком духе, а он даже не подозревал об этом”.

Вечеринка продолжилась в “Особнячке Металлика” – вспоминает Гарольд. “Я подъехал к дому Джеймса и Ларса, расположенному на 3132 Карлсон Авеню в Эль Серрито после их концерта для участия в автопати. Я был пьян, как последнее говно”. Он встретил Хавьера Рассела, журналиста «Kerrang!» и сына кинорежиссёра Кена Рассела, Малькольма Доума, ещё одного представителя «Kerrang!», одного из лучших репортёров в музыке хэви-метал тех времён. “Малькольма почитали как Бога” – говорит Гарольд, “и я с ними познакомился. Эти парни были для нас как рок-звёзды”.

На смену опьянению пришёл разыгравшийся аппетит, и гуляки решили посетить один из “Nation’s”, популярный магазинчик гамбургеров. Фред и Джеймс пошли первыми, как вспоминает Фред. “После концертного выступления мы все вернулись в дом Металлика, а потом мы с Джеймсом собрались в “Nation’s”, чтобы купить чего-нибудь поесть. Ну, значит, призжаем мы туда и стоим в очереди. В то время был известен Ричард Рамирез или как его ещё называли серийный убийца “Ночной Охотник”, а мы просто стояли и ждали своей очереди – и тут заходит Гарольд”.

Гарольд вломился в дверь, не зная, что Джеймс и Фред уже были там и ждали его появления. Он по-прежнему не знал, что задняя сторона его белых шорт была покрыта непристойными сообщениями и рисунками – поясняет Фред. “Сидит, значит, на лавочке старый темнокожий дядька, а Гарольд стоит прямо перед ним, и я смотрю, как этот мужик читает то, что написано у Гарольда на ногах. Он начинает хохотать от смеха и падает на землю, заходясь вовсю. Это привлекло внимание Гарольда, и все остальные начали оглядываться на низ его шорт и звать его Ночным Охотником”.

Гарольд не понимал, что происходит, пока в дело не вмешался блюститель порядка. “Вместо автографов, которые, как я думал, они написали на моих шортах” – говорит он, “они нарисовали огромные члены и большое волосатое анальное отверстие со словами: ‘Трахни меня, я болен СПИДом’. На обратной стороне моих ног несмывающимся маркером они нарисовали члены и большие волосатые яйца. И тут подходит коп, хлопает меня по плечу и говорит: ‘Я не одобряю твою одежду с порнографическими рисунками’”.

“Там находился коп и ел свой ланч” – смеётся Фред, “он подходит к Гарольду и выводит его наружу, и мы все вышли, чтобы спасти его, мы сказали копу, что мы это сделали с ним. Он уже собирался выписать Гарольду штраф, но когда мы ему все объяснили, он сказал: ‘Тебе придется оставить свою порнографическую одежду дома’”.

“Джеймс сообщил мне об этом позже” – говорит Гарольд. “Он зашел в бургерную и увидел, как коп устраивает мне трёпку, и пошёл мне на помощь. Он сказал, что я их пьяный друг, над которым они пошутили. Коп был удовлетворён объяснением, и я пошел домой”.

Как бы то ни было, трудности для Гарольда ещё не закончились. Узнав о том, что его шорты были слишком изобразительными для публичного представления, он пошёл домой, принял душ и переоделся. Тем не менее, он ещё не знал, что Джеймс и Фред украсили заднюю сторону его ног дополнительным граффити с помощью несмываемых чернил. “Следующий день был очень жарким” – говорит Гарольд, “середина лета, поэтому я принял душ и отправился в банк обналичить свою зарплату. Стою я в очереди, и вдруг слышу за собой хихиканье. Я поворачиваюсь и вижу, что люди над чем-то смеются. Я смотрю ниже и вижу большие члены и волосатые яйца, нарисованные на моих ногах. Я и понятия не имел, что они всё ещё там”.

Фред: “Я провёл ночь в доме у Джеймса, а на следующий день пришёл Гарольд в новых шортах. Он был так зол, а мы такие, что, черт возьми, с тобой? А он такой: ‘Чувак, я поехал в банк и не знал про всё это дерьмо, нарисованное на моей ноге!’” Это было очень смешно. Однако он быстро пришёл в себя. Мы часто занимались чем-то подобным”.

Гарольд подводит итог: “Джеймс думал, что это одна из самых забавных вещей на свете. Он потом забрал себе эти шорты и повесил на входе в “Особнячок Металлика” в следующем году. Те времена было совершенно безбашенными. То место было почти клубом”.

Но не тем клубом, к которому когда-либо принадлежал Клифф, или по меньшей мере не так, как развлекались Джеймс, Ларс, Фред, Гарольд и другие металисты из района Залива. По словам всех людей, у которых я взял интервью для этой книги, Клифф был человеком, который обожал свою музыку и своё свободное время, но он не был человеком, который часто открыто тусовался со всеми.

Более сдержанный, чем остальные члены Металлика и проводящий больше времени в интеллектуальной сфере, Клифф привнёс в группу нечто такое, чего с его смертью ей стало недоставать: образованный, высокоинтеллектуальный взгляд на мир, наполнивший его музыку так же, как и его повседневную жизнь. Можно ли подобное сказать о ком-либо ещё из мира хэви-метал 80-х годов?

Тем временем, что касается Металлика, конец 1985 года был целиком и полностью посвящён записи, не считая нескольких выступлений. Клифф прочно занял место в центре группы, чью роль трудно определить на первый взгляд, но как только вы поймёте межличностную динамику отношений в группе, всё встанет на свои места. Это не та роль, которую многие люди желали бы играть.

Захватывающий дух взрыв креатива наполнил Металлика на данном этапе их длительной истории. Ларс и Джеймс теперь стали профессиональными композиторами, подвергнувшись влиянию эффективной, если не сказать, изматывающей стратегии в написании песен, которую пропагандировали Клифф и Кёрк.

“Мы можем находиться в противоположных концах студии” – говорит Джеймс много лет спустя, после реабилитации и терапии, расширившей его лексикон для выражения подобных чувств, “я говорю одно, а Ларс на другом конце студии говорит противоположное. Это происходит ненамеренно, как бы я этого ни желал. Потом мы объединяем наши усилия. Но именно так всегда и работали Металлика. Это напоминает перетягивание каната, непрекращающуюся битву, которая завершается лишь тогда, когда каждый из нас сможет с этим жить дальше”.

“Это металли-час” – объясняет Кёрк. “Мы мастера по части тянуть резину. Обычно мы используем 80% времени для записи 10% альбома, а оставшиеся 20% времени на оставшиеся 90% записи. Мы трудимся до седьмого пота в начале записи, и большая часть из того, что мы делаем, связана с установлением схемы, которая будет работать на нас. И порой создание этого стимула очень тяжело”.

“Давайте не будем обманываться” – сообщил Ларс спустя много времени. “Я и Джеймс командовали парадом. Мы с Джеймсом записывали пластинки. Именно мной и Джеймсом написаны все песни”. Кёрк: “Было очевидно, что эта группа принадлежит Ларсу и Джеймсу. Однако все важные решения в нашей карьере мы принимали сообща. Но когда бы я ни толкал свою идею, мне приходилось играть роль дипломата. Мне приходилось продавать им свою идею”.

Джеймс подытожил концепцию амбивалентных отношений, основанных на творчестве посредством конфликта, когда его спросили о концерте в Лос-Анджелесе 1982 года. “У нас было первое выступление в карьере. Мы пошли за кулисы и договорились, что будем играть вот эту песню, а Ларс начал играть что-то другое, песню, которую мы не репетировали много месяцев. Я не знал слов песни, и все дико лажали на протяжении всей песни, и когда он встал из-за своей ударной установки, я просто очень сильно ударил его кулаком в живот, сказав: ‘Не делай, блядь, так больше!’…я использовал свою физическую силу против него всего несколько раз, чаще всего он понимает меня”.

Изнурительный как бесконечная борьба между Ларсом и Джеймсом за власть в группе, этот метод сработал. Данный конфликт дал почву по меньшей мере четырём альбомам бескомпромиссной мощи и техничности (или большего числа в зависимости от точки зрения). Ни один участник группы не был признанным лидером Металлика: Джеймс был фронтменом и композитором, но, вне всякого сомнения, Ларс имел не меньше веса. Именно Ларс в конце концов обеспечил первую запись группы – песню на первой грампластинке Брайана Слэгела 1982 года «Metal Massacre» – только Ларс вёл переговоры с Джонни Зи в «Megaforce», кроме того выполняя большинство обязанностей, связанных с общением с прессой. Остальная часть группы понимала, что владение Клиффа музыкальной теорией было в разы более продвинутым, чем их, и часто полагалась на его мнение в области написания песен.

Тогда ничего этого не обсуждалось открыто. Хотя иерархия в группе была очевидно такой, что на вершине находились Ларс и Джеймс, затем следовал Клифф, затем Кёрк, эти позиции менялись время от времени, когда компетенция каждого члена группы считалась самой важной. Клифф, в частности, был из абсолютно иного музыкального происхождения, чем другие парни: в отличие от любых бас-гитаристов до него и после, он писал гитарные партии и убеждал Джеймса и Ларса их использовать.

“Клифф обычно таскал с собой акустическую гитару, настроенную в до-диез” – вспоминает Джеймс. “Мы не знали, где он её достал и за каким хреном она ему нужна, но он частенько наигрывал на ней странные мелодии, благодаря которым мы втянулись в атмосферу ‘Ktulu’. Он написал многое из нашей музыки, используя эту гитару”.

Мрачный звук этой низко настроенной гитары сопутствовал известному интересу Клиффа к оккультным вещам, подразумевая, что некоторые определяли его как икону контркультуры. Он казался им хиппи, для которого правила являлись всего лишь контролем разума и чьим врагом всегда был Человек и его демоны. Тем не менее, эта версия слишком уж проста, чтобы быть правдой.

Клифф был твёрдым бизнесменом, когда этого требовали обстоятельства, и следовал своим принципам с огромным упорством, как вспоминает Кёрк: “Он был более твёрд в своих мнениях и идеях, чем мы. У него было своё исключительное мнение на всё…Определённо, он опережал время”. Джеймс добавляет: “Он был диким, хиппи-образным, принимающим кислоту и носящим клёш парнем. В нём жил бизнес, и с этим нельзя было поспорить. Хотел бы я иметь то уважение, которым пользовался он. Мы ежедневно подтрунивали над его джинсами-клёш. Ему было плевать. ‘Я ношу, что считаю нужным. Пошли на хер’. Он обожал музыку. Он был очень образованным и очень твёрдым во взглядах. Он многому научил меня в отношении к миру”.

Фраза “хотел бы я иметь то уважение, которым пользовался он” является ключевой. Люди относились к Клиффу с большим уважением. Если в этой середине его карьеры в Металлика мы захотим нарисовать образ того, каким он был на самом деле, не считая классических представлений о сотрясании головой и брюках клёш, меньшее, что мы можем сделать – определить его как мастера на все руки. Музыканта, чьё ярко выраженное чутье о том, что правильно и что неправильно, было связано с его очень образованным разумом, фундаментальной кротостью и жаждой экспериментов в различных областях, среди которых музыка всего-навсего было самой очевидной из всех.

Дата добавления: 2019-02-13; просмотров: 167; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!