Фрагмент допроса подсудимого Мруговски защитой
………………………………………..
Флеминг: Вам известно о том, что генерал Тейлор в своей вступительной речи, сказал о том, что эксперимент с аконитином не проводился для того, чтобы найти антидот аконитина, а для того, чтобы установить сколько займёт убийство человека таким способом.
Мруговски: Это не был эксперимент в действительном смысле слова. Это была законная казнь пяти воров, и следовало установить отдельные факты в ходе этой казни. Подробности являются следующими: однажды химик из управления криминальной полиции Рейха, доктор Виттман, пришёл ко мне. Он попросил меня поприсутствовать на казне в качестве официального доктора. Что касалось причины такой просьбы он добавил, что в Генерал-губернаторстве в Польше высокопоставленный чиновник был ранен после нападения с использованием револьвера; что пуля причинила безобидную рану, но несмотря на это лицо умерло спустя несколько часов с симптомами отравления. Лицо которое напало на него было арестовано, и остальные боеприпасы были полыми шариками, которые содержали кристаллизованный яд. Химический институт управления криминальной полиции Рейха протестировал его и обнаружил, что это был аконитин. Боеприпасы имели русское происхождение. В Германии нет аконитина; он был ввезён. Вопрос заключался в том, являлось ли это первым случаем начала химической войны против Германии. Мы ожидали, такого способа войны некоторое время. По этой причине существовал не только уголовный интерес в выяснении данного случая, но и общий интерес величайшей важности. Эти боеприпасы должны были быть протестированы на пяти ворах, которых всё равно бы казнили, и следовало понять содержал ли этот кристаллизованный яд иной яд, который не был обнаружен при химических тестах. Должны были использоваться оставшиеся русские боеприпасы, а также германские боеприпасы, которые имитировали русские. В то же время – и это являлось основной задачей эксперимента – необходимо было установить, сколько времени проходит между ранением и проявлением симптомов отравления, для того, чтобы, при необходимости, было возможно создать антидот. Этот вопрос имел такое большое значение, потому что антидот аконитина вряд ли известен, и если это было настоящее начало химической войны, тогда необходимо было немедленно предпринять усилия для поиска антидота. Поэтому, глава управления криминальной полиции Рейха попросил меня, и начальник технико-криминалистического отдела тоже попросил меня, лично участвовать в казни, хотя это и не являлось моей работой; но доктор Виттман сказал о том, что он не знает ни одного токсиколога в Берлине за исключением одного; все они были призваны, и как у бактериолога у меня имелся некоторый опыт в симптомах отравления связанных с бактериями и поэтому он попросил меня принять такую работу. Я довольно неохотно пошёл на это. Я отметил доктору Виттману, что полиция порядка в Вене имела фармаколога, который был очень опытным и я предложил, чтобы его вызвали; но этого не было сделано, из-за плохой связи вызванной воздушной войной. Так как, с другой стороны, вопрос являлся несомненно важным и не мог терпеть отлагательств, я заявил о готовности выполнить эту просьбу. В соответствии с задачей этой работы, я подготовил не только обычный отчёт, а довольно подробный отчёт о симптомах отравления. Это тот, отчёт который представило обвинение.
|
|
|
|
|
|
Флеминг: Вы сказали, что эти захваченные боеприпасы были русского производства. Чем это подтверждалось?
Мруговски: Обвинение само подтверждает это. К этому документу НО-201, экземпляр обвинения 290, прилагаются некоторые материалы, которые не включались в мой отчёт. Есть три рисунка поперечного сечения этих пуль, которые были подготовлены и переданы в институт. Заголовок «Отравляющая пуля из русского пистолета, калибр 7.65» и подробности конструкции пули.
|
|
|
Флеминг: Вы говорите, что эта фотокопия рисунков пули не являлась частью вашего отчёта. Откуда это видно? Вы сравните штампы в дневнике?
Мруговски: Отчёт который я передал, датирован 12 сентября 1944, и затем на следующий день он был получен технико-криминалистическим отделом и входящий штамп имеет номер «секретно 53». Однако, рисунки, имеют другой секретный регистрационный номер, то есть 15-1944. Если номер g-53 был в сентябре, тогда, даже если предположить, что рассылка писем занимает год, я предполагаю, что управление криминальной полиции Рейха получило эти рисунки в марте того же года. Тогда я ничего не знал о нападении, и эксперимент ещё не начинался. Как я и не знал ни о каких подробностях возможности такой химической войны.
Флеминг: Кто присутствовал при казне?
Мруговски: Доктор Динг, который находился в Берлине, и кого я взял с собой для поддержки своих наблюдений; он был тем кто проводил медицинский осмотр. Я сам, просто, убедился в наступлении смерти. Также доктор Виттман, представляющий технико-криминалистический институт; также представитель коменданта лагеря, мне кажется адъютант; и унтерштурмфюрер, который осуществлял казнь, то есть, стрелял в людей. Возможно, что были и другие, которых я не помню и чьих имен не знаю.
|
|
|
Флеминг: Вы как-либо исследовали, кто был людьми которых должны были казнить, и то какой суд приговорил их к смерти?
Мруговски: Я поговорил с людьми; они понимали немецкий; они видимо были немцами. Я считал, что они фольксдойче, которых тогда было много в Германии. С другой стороны, я знал о том, что в концентрационных лагерях исполнялись казни, и мне сказали о том, что это был официальный вопрос и что должен был присутствовать официальный представитель коменданта лагеря. Тот факт, что такой представитель присутствовал при казни был достаточным для меня, чтобы предполагать, что это официальное дело, и с другой стороны, у меня не было возможности получить информацию о приговоре или чём-либо подобном.
Флеминг: Значит вы не видели смертного приговора перед тем как он был исполнен?
Мруговски: Нет. У меня не было возможности, потому что доктора просто вызывают на казнь для констатации смерти, но я убеждён в том, что у меня не было обязанности изучать приговор, так как я не имел никакого отношения к самой казни. Приказ был отдан представителем коменданта лагеря; тот кто относился к коменданту лагеря стрелял в людей, я был там, для того, что констатировать смерть и зафиксировать симптомы отравления, но доктор Динг сделал это за меня. Официальная информация от вышестоящего руководства являлась для меня достаточным подтверждением законности казни.
Флеминг: В случае двух из пяти воров, яд не подействовал. Вы видели страдания остальных троих от яда; почему вы не укоротили страдания?
Мруговски: Наблюдение этой казни было одним из самых ужасных опытов в моей жизни. С другой стороны, я не мог сократить симптомы, в первую очередь, потому что не было антидота против аконитина. Если он попал в кровеносную систему, тогда нет способа устранить его. Во-вторых, непосредственной задачей было установить сколько длятся симптомы отравления для того, чтобы в последующих случаях можно было использовать антидот, который как надеялись скоро появится.
Флеминг: Вам известно о том, что казни в Германии можно было проводить только путём расстрела, повешения или обезглавливания, и у вас не было никаких сомнений, когда казнь исполнялась другим способом?
Мруговски: Я не юрист; я не знаю о методах казни. С другой стороны, я уже сказал о том, что по моему мнению само государство имеет право определять метод смерти для своих граждан во время войны и без сомнения имеет право определять метод казни. Здесь возникло подозрение о том, что химическая война начнётся против Германии. Это казалось поддерживалось обнаружением русских отравляющих боеприпасов. Так как расследование проводилось высшими властями Рейха, я не сомневался в юридической допустимости на которую, я, как доктор, не имел влияния.
Председательствующий: Свидетель, в этих людей стреляли более чем одной пулей или по одной пулей в каждого?
Мруговски: В каждого стреляли один раз в бедро; двух из них сразу же убили ещё одним выстрелом, потому что первый выстрел с отравляющим боеприпасом попал в артерию и их страдания немедленно прекратили; но у остальных были только повреждения ткани и спустя некоторый промежуток времени, появились симптомы отравления; это были трое человек.
Флеминг: Вы имели ещё какое-либо отношение к предыдущей истории этой казни?
Мруговски: Нет.
………………………………………..
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 128; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!