Перечень основных эмпирических характеристик 23 страница
ленной в эмпирическом перечне, так и с теми эмпирическими
обобщениями феноменологической картины мышления вообще
(а не только его операционного состава), которые легли в осно-
вание проверяемого вывода об информационной специфичности
мышления как процесса межъязыкового перевода.
Основной смысл как этих эмпирических обобщений, так и при-
веденной конкретизации основанного на них общего принципа
применительно именно к структуре мыслительных операций
состоит в том, что собственно мыслительное действие не есть
оперирование только символами или только пространственно-
предметными образными структурами. Мыслительная операция
как средство обратимого перевода с языка пространственно-
временных предметных структур на язык символически-опера-
торный есть оперирование значениями знаков. При STUM
значения воплощены в предметных психических структурах,
а знаки являются речевыми кодами этих психических структур.
Психолингвистическое положение о единстве знака и значения
в организации речемыслительных процессов представляет выра-
женный в лингвистических терминах принцип единства двух
языков в организации мыслительного действия.
Традиционная лингвистическая или психолингвистическая
трактовка категории языка с необходимостью определяет теоре-
тическую интерпретацию фактов и феноменов, характеризую-
щих единство знака и значения в терминах двух сторон или
|
|
|
аспектов одного языка-языка, объединяющего в себе сигни-
фикацию и коммуникацию и представляющего собой социаль-
но-психологическую реальность, которая является объектом
изучения лингвистики и психолингвистики. В отличие от этого
обобщенное общекиберпстическое понятие языка, включающее
не только общие, но и частные формы кодов, позволяет пред-
146
ставить знаки и значения как различные языки, соответствую-
щие разным частным вариантам обобщенной категории <язык>.
Тогда любая умственная операция есть средство обратимого
перевода с языка значений на язык знаков или с языка про-
странственно-временной структуры на язык символически-опе-
раторный.
Поскольку, однако, значением знака может быть не только
психическая структура, отвечающая пространственно-вре-
менным компонентам мысли, но и сенсорная или перцептивная
структура, обозначенная словом, но тем не менее не отвечаю-
щая специфике собственно мыслительного процесса, необходимо
добавить, что не всякая операция перевода с языка простран-
ственных структур,, воплощающих значение, на язык самих
знаков реализует мыслительное действие в его специфическом
|
|
|
качестве. Собственно мыслительная операция в соответствии
с обсуждаемой гипотезой отличается от других более общих
форм межъязыкового перевода тем, что она осуществляет та-
кой обратимый межъязыковой перевод, инвариантом которого
является- психически отображенное отношение между объекта-
ми мысли. Именно поэтому структурной единицей речевой
формы мысли, являющейся результатом этой операции пере-
вода, служит не отдельно взятое слово, а предложение,
имеющее трехкомпонентный или минимум двухкомпонентный
состав.
Таким образом, общая картина экспериментально-психоло-
гических и психолингвистических обобщений с большой сте-
пенью приближения совпадает с приведенными выше общими
следствиями из обсуждаемого общего способа организации мыс-
лительных процессов, относящимися, соответственно, к универ-
сальным характеристикам, отвечающим структуре любой мыс-
лительной операции.
Рассмотрим теперь некоторые следствия из положения
о мыслительной операции как о действии межъязыкового пере-
вода, относящиеся к вытекающим отсюда особенностям отдель-
ных операций и их парных сочетаний. Среди мыслительных опе-
раций, приведенных в перечне эмпирических характеристик,
|
|
|
наиболее интимно связана с мышлением операция сравнения,
объединяющая в пару установление сходства и выявление
различия. Эта специфика вытекает из того, что раскрытие отно-
шения как специального объекта мысли по самой своей при-
роде предполагает сопоставление соотносящихся элементов
мысли с точки зрения их сходства и различия. Поэтому есте-
ственно начать со следствия, относящегося именно к этой наи-
более специфичной из всех конкретных мыслительных операций.
Прежде всего необходимо указать, что, несмотря на эту интим-
ную связь с отражением отношений, специфичность сравнения
именно как мыслительной операции вытекает из участия в нем
обоих языков. Только на символическом языке предметно-со-
147
держательная операция сравнения вообще не может быть осу-
ществлена. Сравнение же, реализуемое лишь путем .манипуля-
ции с образами, без перевода на символически-операторный
язык остается сенсорно-перцептивным или практическим дей-
ствием, наиболее близко примыкающим к организации мысли-
тельных процессов, но не поднимающимся все же до уровня
специфики зрелой формы человеческого мышления в собствен-
ном смысле этого понятия. Если сравнение, как и всякая дру-
|
|
|
гая мыслительная операция, имеет дело с двумя языками и осу-
ществляет обратимый перевод с одного из них на другой, то
первый естественно возникающий здесь вопрос относится к тому,
как соотносятся оба компонента пары-установление сходст-
ва и различение-с обоими основными языками, участвующи-
ми в организации и реализации мыслительного процесса.
Как теоретические, так и эмпирические основания позволяют
предполагать, что ни один из языков не обладает явными пре-
имуществами по отношению к какому-либо одному из партне-
ров этой операционной пары. Как отождествлять, так н раз-
личать объекты можно, оперируя и образами, и символами.
Слово помогает выделить и зафиксировать как общие, так
и специфические признаки сравниваемых объектов. Поэтому
функция различения и уподобления распределяется, по-види-
мому, симметрично и равномерно между обоими языками. Из
положения об участии обоих языков в мыслительной операции,
если их потенциальные возможности равны, с большой вероят-
ностью можно заключить, что роли обоих языков в установле-
нии сходства и различия распределяются в соответствии с отно-
шениями взаимной дополнительности. Если при помощи сло-
весного языка выделяются и фиксируются отличительные при-
знаки сравниваемых объектов, то это различение производится
в рамках сходства, выраженного на языке пространственно-пред-
метных структур, т. е. на фоне воспринимаемой или представ-
ляемой общности. Если же, наоборот, словесный язык фикси- j
рует общие признаки, то, соответственно, он выделяет эти общие
компоненты внутри и на фоне различий между сравниваемыми
объектами мысли, представленных на языке образных простран-
ственно-предметных структур. Проще говоря, словесный язык
фиксирует общность на фоне видимых или представляемых раз-
личий.
Благодаря взаимному дополнению общности и различия
в процессе и в результате операции сравнения, производимой
в обоих направлениях и на обоих языках, и происходит тот
обратимый межъязыковой перевод, который составляет психи-
ческую реальность сравнения как мыслительной операции.
Само по себе различение-различение без установления
общности-раскрывает лишь одну сторону отношений. В этом
своем качестве оно не отвечает еще не только действительной
специфичности человеческого мышления, но может не дости-
148
гать даже собственно перцептивного уровня, оставаясь в рам-
ках сенсорных процессов, относящихся к переходным формам
сенсорно-перцептивного диапазона (minimum separabile). Если
же различение осуществляется в таком чистом виде все же
именно как мыслительная операция, то оно выступает лишь как
отрицательная констатация несовпадения различаемых объек-
тов. Предельная форма такой отрицательной констатации,
в которой различие обособлено от сходства, по существу во-
площает в себе тот крайний вариант сопоставления, которое
в этом частном случае становится противопоставлением. Еще
один шаг мысли на пути обособления различения от уподоб-
ления, и такая <чистая> форма достигает своего действительно-
го предела, превращаясь в отрыв сравниваемых объектов мыс-
ли друг от друга.
Аналогичным образом, само по себе установление сходст-
ва, подобия или тождества может осуществляться и в рамках
сенсорно-перцептивных процессов, включающих апперцептив-
ный мнемический компонент. Тогда этой операции соответствует
на шкале порогов сенсорно-перцептивного перехода уже не
minimum separabile, a minimum cognoscibile, который в частном
случае лежит в основе акта узнавания. Если же оно реализуется
на мыслительном уровне, такое уподобление, обособленное от
различения, как и противоположный вариант, представляет собой
крайнюю, предельную форму. Если различение без установле-
ния общности ведет к разрыву, то установление общности срав-
ниваемых объектов без их различения ведет к их отождеств-
лению. И только органическая взаимосвязь обоих действий,
входящих в операцию сравнения, создает действительную пол-
ноту психологической структуры сравнения именно как мысли-
тельной операции.
Суть рассматриваемого следствия из проверяемой гипотезы
о двуязычии, относящегося к операции сравнения, состоит
в том, что оптимальной формой органической взаимосвязи раз-
личения и уподобления, составляющих в паре операцию срав-
нения, является реализация этих двух противоположных опера-
ций на разных языках. Тогда взаимодействие различения
и уподобления осуществляется как перевод с языка простран-
ственно-временной структуры на символически-операторный
язык и обратно.
Это теоретическое следствие из обсуждаемого принципа
вполне соответствует общей эмпирической картине мыслитель-
ных процессов, сквозь все черты которой ясно проступает орга-
ническая взаимосвязь образно-предметных целостно-простран-
ственных компонентов с компонентами символически-оператор-
ными. Однако специальному экспериментальному исследованию
под углом зрения этого общего принципа операция сравнения,
как и другие отдельные мыслительные операции, еще почти не
подвергалась. Между тем из этого общего принципа может быть
149
выведен ряд важных не только в общетеоретическом, но
и в прикладном отношении следствий, относящихся, например,
к общей дидактике, частным педагогическим методикам или
к восстановительной терапии речемыслительных нарушений. Но
это уже составляет следующую, очередную специальную экспе-
риментально-теоретическую задачу, касающуюся всех мысли-
тельных операций.
Если по отношению к обоим компонентам операции срав-
нения оба языка мышления находятся примерно в одинаковом,
симметричном отношении и их взаимодействие внутри парной
операции допускает, по-видимому, любые варианты, сочетание
которых определяется лишь их реципрокностью и взаимной
дополнительностью, то в отношении остальных двух пар мыс-
лительных операций это взаимодействие строится на сущест-
венно иной, более специфической основе.
Так, в паре <анализ-синтез> разные языки очевидным
образом обладают разными возможностями .в отношении обеих
операций, входящих в пару. Линейная структура символически-
операторного языка, воплощенная во временной последователь-
ности кодовых элементов, делает этот язык достаточно адек-
ватным для аналитического разъема целостно-предметных, си-
мультанно-пространственных гештальтов или их схем на отдель-
ные компоненты и последующего их вычленения и фиксации.
Но тем самым эта линейная временная последовательность или
ее пространственный одномерный эквивалент - строка текста по
самой своей структуре не обладают возможностями целостно-
предметного симультанно-пространственного синтеза. С другой
стороны, предметная симультанно-пространственная структура
фигуративного языка образных гештальтов, находящихся на
разных ступенях обобщенности, но сохраняющих даже и на
топологическом уровне в инвариантной форме соответствующие
характеристики пространственной целостности, именно в этом
своем качестве воплощает адекватное средство синтетического
одновременного охвата объективной ситуации, являющейся
предметом мыслительного процесса. Вместе с тем именно эта
же симультанная структура образно-предметного, фигуратив-
ного языка, в которой пространственная одновременность доми-
нирует над временной последовательностью, делает его сущест-
венно менее адекватным для аналитического выделения тех
отдельных элементов этой целостной структуры, отношения
между которыми отображаются мыслью и воплощаются
в соответствующем суждении (предложении), составляющем
ее логическую форму (и соответствующий ей речевой экви-
валент).
Таким образом, здесь, как и в операции сравнения, язык
пространственно-предметных образных структур и язык сим-
волов также распределяются между обоими партнерами пары
<анализ-синтез> в соответствии с принципом реципрокности
150
и. взаимной дополнительности. Однако, в отличие от операции
сравнения, здесь это распределение функций обоих языков про-
исходит уже не на основе их потенциально равных возможно-
стей, а, наоборот, на основе специфики этих возможностей,
по-разному обеспечивающих назначение каждой из операций,
входящих в пару. Образно-предметный язык несет по преиму-
ществу функциональную нагрузку синтетического компонента
операционной пары, язык символов-функцию анализа, вычле-
нения и фиксации элементов, отношения между которыми
составляют объект мысли.
Необходимо подчеркнуть, что речь здесь идет именно о пре-
имущественном, а не об абсолютном распределении функций
обоих языков между партнерами аналитико-синтетической опе-
рационной пары. Язык образно-предметных пространственных
структур принимает участие не только в синтезе, но и в ана-
лизе, ибо в общем случае операндами аналитического расщеп-
ления являются именно предметные психические структуры,
реальное оперирование которыми воплощает в себе мысленное
оперирование их объектами. С другой стороны, символический
язык <вторых>, речевых сигналов принимает участие в синте-
тическом объединении и формировании целостно-пространст-
венных психических картин реальности. Таким образом, оба
языка принимают участие в обеих операциях аналитико-синте-
тической пары. Если бы одна и та же объективная ситуация,
являющаяся предметом мыслительного отображения и, соот-
ветственно, одна и та же информация об отображаемых отно-
шениях не поддавалась аналитико-синтетической обработке на
обоих языках, то мыслительное отображение отношений как
перевод с языка на язык и мысль как результат и инвариант
этого перевода были бы невозможны. Однако, как упомина-
лось, возможности обоих языков в отношении разных партне-
ров операционной пары не являются одинаково оптимальными.
В процессе решения какой-либо физической или технико-кон-
структивной задачи основная синтетическая нагрузка ложится
на язык предметно-образных структур не потому, что она
в принципе не может быть осуществлена на символическом
языке, а потому, что реализация синтеза средствами временной
или пространственной одномерной кодовой последовательности
чрезвычайно громоздка, требует очень большого объема опе-
ративной памяти и потому гораздо менее экономна и оптималь-
на. С другой стороны, главная часть аналитической нагрузки
лежит па символическом языке не потому, что анализ в прин-
ципе невозможен на языке образов (если бы это было так, то
невозможен был бы и графический способ задания функции),
а потому, что отношения на языке символов выделяются более
явно, однозначно-строго и надежно. Таким образом, речь идет
не об абсолютных потенциальных возможностях, а именно
о структурных преимуществах каждого из языков в отношении
151
обоих компонентов рассматриваемой пары операций. В силу
этих преимуществ мыслительный синтез экономнее и проще
осуществляется средствами графиков, диаграмм, схем, изобра-
жений и других наглядных моделей, а мыслительный анализ,
там, где это возможно, легче и точнее реализуется алгебраиче-
ски-расчетными или другими более общими средствами есте-
ственного или искусственного символического языка.
И, наконец, завершая на этом этапе рассмотрение общих
следствий, относящихся к операциям анализа и синтеза, необ-
ходимо подчеркнуть, что, хотя каждая из этих операций в прин-
ципе может производиться на любом языке в отдельности,, спе-
цифика анализа и синтеза как мыслительных операций созда-
ется именно участием обоих языков в психическом отображе-
нии отношений и процессом обратимого перевода, результатом
и инвариантом которого является отдельная мысль. Каждая из
операций этой пары, протекающая вне контекста межъязыко-
вого взаимодействия, по степени своей общности далеко выхо-
дит за пределы собственно мышления. Хорошо известно, что
само по себе аналитическое расчленение целостной структуры
образа вполне может осуществляться и на сенсорно-перцептив-
ном уровне или на уровне вторичных образов - представле-
ний. Так, например, оно получает свое выражение в процессах
деструкции перцептивного образа на разных этапах обратного
перцептогенеза20 или в свойстве фрагментарности вторичных
образов.21 Но даже если процесс аналитического расщепления
происходит не в акте перцептивного построения или деструк-
ции образа, а в ходе интериоризованного оперирования обра-
зами, такой анализ может и не быть собственно мыслительной
операцией. Таково, например, расщепление образов в сновид-
ной динамике, ассоциативном потоке или в свободном процес-
се хаотических манипуляций при полете фантазии, мечты или
грезы, субъективно детерминированном мотивами, но совершаю-
щемся вне рамок объективных ограничений, связанных с выдер-
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 125; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!