Перечень основных эмпирических характеристик 3 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 3 из 32Следующая ⇒

Исходя из этого критерия научной эвристичности, несостоя-

тельность идеалистического варианта гносеологической альтер-

нативы применительно к проблеме мышления состоит в том,

что общие закономерности биологического развития психики

просто фактически не содержат достаточных предпосылок для

действительного объяснения эмпирической специфики мысли-

тельных процессов, а заключают в себе лишь детерминанты

развития домыслительных форм психики, которые, конечно,

являются необходимым условием последующего включения

<в игру> факторов социально-исторической детерминации.

В контексте уже не общефилософского, а конкретно-психо-

логического анализа процесса мышления сущность этой гно-

сеологической альтернативы означает, что сама по себе ссылка

на принципиально иной уровень детерминации мышления по

сравнению с восприятием не может объяснить характер этой

пограничной линии, ибо конкретный вопрос состоит как раз

в том, почему именно резервы общебиологического способа

детерминации развития, обеспечившие все предшествующие

внутриобразные переходы, у этого рубежа оказались исчер-

панными. Следовательно, не природа границы должна быть

выведена из включения дополнительных способов детермина-

ции, а необходимость новых форм детерминации должна быть

объяснена из фактического существа этой границы, определяю-

щейся спецификой организации мыслительной информации по

сравнению с информацией образной внутри общих рамок пси-

хической информации. А это, в свою очередь, означает, что

в структуре мысли анализ должен выделить конкретные при-

знаки, которые принципиально невыводимы из общебиологиче-

ских закономерностей детерминации образной психики, по-

скольку эти признаки в силу своей внутренней структуры явля-

ются производными по отношению к социально-трудовой актив-

ности, включающей в себя акты общения. При этом сразу же

нужно оговорить, что ссылка на речь как внешнюю форму

мысли здесь недостаточна, потому что мысль не тождественна

ее речевой форме, и такого рода ссылка просто сдвигает на

одну ступеньку все тот же вопрос о том, какие собственные

структурные характеристики мысли определяют необходимость

речи как ее внешней формы. Поэтому, если речь выступает

в качестве такого искомого признака, являющегося производ-

ным от социальной детерминации, то должна быть выявлена

органическая взаимосвязь мысли и речи и неизбежность вклю-

чения последней во внутреннюю структуру первой.

Все эти соображения приводят к необходимости в качестве

следующего конкретно-психологического шага постановки проб-

лемы рассмотреть общепринятую интерпретацию и определение

мыслительных процессов и установить, содержатся ли в них

искомые признаки, которые, опираясь на все предшествующие

формы образной психики, вместе с тем непосредственно невы-

водимы в качестве их прямого продолжения и являются произ-

водными по отношению к закономерностям социально-трудо-

вой детерминации.

2. О недостаточности традиционных определений

мышления

В научной и учебной психологической литературе есть мно-

го вариантов определений специфики мыслительных процес-

сов, которые, различаясь особенностями использованных

терминов и формулировок, объединяются, однако, общностью

основных признаков, составляющих специфику мышления по срав-

нению с сенсорно-перцептивным уровнем познавательных про-

цессов. Поскольку здесь важны не отдельные определения,

а сущность <усредненной>, типичной тенденции в трактовке

специфической природы мысли, укажем, не приводя цитат, эти

основные признаки мыслительных процессов, входящие в со-

став распространенных определений.

Во-первых, мышление рассматривается как отображение свя-

зен и отношений между предметами и явлениями объективной

действительности. Во-вторых, специфика этого отображения

усматривается в том, что отображение является обобщен-

ным. И, в-третьих, особенность мыслительного отображения

видят в его опосредствованности, благодаря которой оно вы-

водится за пределы непосредственного опыта;

Не вызывает сомнений сам факт принадлежности этих при-

знаков к мыслительным процессам. И не случайно, конечно,

именно они входят в состав традиционных определений. Они бли-

же всех других к <феноменологическому фасаду> мыслитель-

ных процессов, совершенно явно выражены в логической и ре-

чевой структуре мыслительных актов и поэтому легче всего

поддаются фиксации и анализу. Вопрос, однако, заключается

(в том, являются ли эти признаки не только необходимыми ком-

понентами структуры мыслительных процессов, но и носителя-

ми специфики этой структуры по сравеннию с формой органи-

зации домыслительных процессов или процессов <чисто> образ-

ного познания объективной реальности. Иначе говоря, вопрос

сводится к тому, достаточны ли эти признаки для проведения

четкой демаркационной линии между структурой мысли

и структурой образов-ощущений, восприятий и представле-

ний и являются ли они, взятые в своем общем виде, действи-

тельно вторичными, производными по отношению к социально-

трудовой детерминации мыслительных актов.

Рассмотрим с этой точки зрения последовательно все три

приведенных признака.

Отображение связей и отношений, очень отчетливо выра-

женное в структуре мышления, само по себе никак все же не

может рассматриваться в качестве носителя его специфики

в силу того несомненного факта, что воспроизведение связей

и отношений так или иначе реализуется не только в структуре

уже простейшего психического акта-ощущения, где налицо

отражение метрических пространственных отношений, но к во-

обще в структуре любого сигнала информации. Сигнал инфор-

мации, в отличие от шума, как известно, упорядочен по

отношению к источнику в соответствии с общим принципом изо-

морфизма, а одно из условий изоморфизма требует взаимноодно-

значного соответствия функций или отношений, попарно

связывающих элементы множества-сигнала и множества-источ-

ника. Если воспроизведение отношений является универсальной

структурной характеристикой любого информационного про-

цесса, и, следовательно, в частности любого психического, то,

очевидно, этот признак, взятый в его общем виде, никак не

может быть носителем специфики мышления. Чрезвычайно рас-

пространенная ссылка на то, что, в, отличие от восприятия,

"мышление воспроизводит существенные отношения, никак не

может быть достаточным основанием для сколько-нибудь опре-

деленного разграничения образа и мысли, так как понятие <сущ-

ность> само является достаточно неопределенным и, во всяком

случае, многоуровневым-сущность может иметь множество .

порядков сложности и глубины.

Второй из приведенных признаков мысли-обобщенность

отображения отношений, являясь, как л первый признак, ее

необходимым свойством, тоже не может рассматриваться как

носитель ее специфичности по сравнению с сенсорно-перцептив-

ными (первичными) и вторичными образами. Эксперименталь-

ный материал и теоретический анализ структуры первичных

и вторичных образов с достаточной определенностью показы-

вают, что обобщенность является сквозной характеристикой

всех видов и уровней образного психического отражения и что,

определяясь отнесенностью образа к той или иной строке иерар-

хической матр-ицы форм изоморфизма, сама обобщенность

является существенной детерминантой, с которой связаны дру-

гие параметры образа (например, константность и целостность

перцептивного или фрагментарность и неустойчивость вторич-

ного образа).

При этом нет экспериментальных оснований считать внутри-

образную обобщенность и связанные с ней элементы абстрак-

ции .(выраженные, например, во фрагментарности представле-

ний) спецификой только человеческих образов, которая в этом

случае могла бы быть истолкована именно как результат обрат-

ного влияния речемыслительных процессов на образные струк-

туры. Такое истолкование необоснованно потому, что большой

и очень демонстративный экспериментальный материал иссле-

дований перцептивных процессов у низших и высших обезь-

ян-материал, надежность которого подкрепляется строгой

объективностью метода,- вполне определенно свидетельствует

о том, что обобщение и абстракция представлены уже на доче-

ловеческом собственно первосигнальном или образном уровне

психики. <Исследования, ведущиеся в настоящее время как

в отечественных лабораториях, так и за рубежом,- пишет

Л. А. Фирсов,-все убедительнее говорят о возможности обра-

зования у низших и высших обезьян элементарных абстракций

(Н. Н. Ладыгина-Коте, Варлен, Биеренс де Гаан, Л. А. Фирсов

и др.), значение которых в организации сложного поведения

установлено еще недостаточно точно. Можно предположить, что

исключительно высокая лабильность навыков, легкость их пе-

рестройки, а также обогащение основных форм навыков новы-

ми элементами при адаптации антропоидов к новым условиям

ситуации обязаны наличию ,,эталонов поведения", роль кото-

рых принадлежит абстракциям>.

Если, однако, как это часто делается, предварительно при-

нять в качестве исходного постулата тезис о том, что всякая

обобщенность или абстрагированность в познавательных про-

цессах есть проявление мысли, то тогда, конечно, уже просто

по определению придется всякую эмпирически констатируемую

обобщенность считать свидетельством наличия мысли в ее

специфических качествах. Но такой прием заключает в себе

либо эмпирически и теоретически неоправданное <расширение

термина>, которое не имеет конструктивного смысла, посколь-

ку ничего не меняет в реальном соотношении понятий, смещая

лишь их имена, либо-что уже значительно хуже-ведет

к отождествлению производного с исходным, лишает твердой

Фирсов Л. Л. Память у антропоидов. JL. 1972, с. 4.

концептуальной почвы как теорию образов, так и теорию мыш-

ления; специфика последнего может получить свое объяснение

именно и только при опоре на те наличные характеристики

образа, в том числе и на его обобщенность, которые, составляя

основу мысли, сами могут быть поняты без апелляции к ее.

обратному влиянию. Иначе порочный круг окажется неизбеж-

ным. И уж во всяком случае, если даже принять такой исход-

ный постулат, нарушив старое методическое требование <не

множить сущности без надобности> .(<бритва Оккама>), и зара-

нее допустить такое расширение термина <мышление>, все рав-

но на основе признака обобщенности, взятого в его общем

виде, провести пограничную линию между структурой образа

и структурой мысли невозможно, поскольку при этих условиях

все когнитивные процессы окажутся внутри сферы мышления.

Мы, таким образом, просто спустимся от рубежа <образ-мысль>

к предшествующей границе <нервный сигнал-простейший пси-

хический сигнал>, ничего при этом не выиграв, поскольку

барьер <психофизиологического сечения> можно преодолеть,

не прибег.ая к такому преобразованию и расширению понятия

<мысль>, а оперируя системой понятий, относящихся лишь к сен-

сорно-перцептивной сфере.

Что касается, наконец, третьей и последней из перечислен-

ных основных особенностей мышления, фигурирующей в его

наиболее распространенных определениях,-его опосредство-

ванности, то и здесь картина вполне аналогична той, которая

описана в отношении первых двух признаков, т. е. отражения

отношений и обобщенности.

Опосредствованность действительно в качестве необходи-

мого признака входит в перечень главных структурных харак-

теристик мышления. Но и она, как и предшествующие два

признака, взятая в общем виде, не содержит в себе достаточ-

ного критерия, позволяющего четко отграничить мыслительный

уровень познавательных процессов от их домыслительного,

образного уровня. И это вытекает из того простого основания,

что в определенной своей модификации Опосредствованность

является свойством и вторичных образов-представлений, посколь-

ку последние являются образами объектов, непосредственно не

воздействующих па органы чувств.

Таким образом, все три рассмотренных признака мышления,

входящие в состав его наиболее распространенных определе-

ний, будучи необходимыми компонентами его общей структу-

ры, не являются, однако, носителями специфики мысли по срав-

нению с процессами домыслительной, <чисто> образной психи-

ческой информации.

Вместе с тем то обстоятельство, что именно эти признаки

входят в традиционные определения мысли, как уже упоми-

налось, по-видимому, не случайно. Здесь, вероятно, действует

тот общий закон всякого познания, распространяющийся, в ча-

стности, и на познание характеристик и закономерностей самих

познавательных психических процессов, о котором уже неодно-

кратно шла речь выше: общие характеристики познаваемого

объекта открываются познанию дважды-в генерализованной

форме еще до их полной и точной конкретизации, а затем после

нее, в результате специальных операций обобщения. В первый

раз они легче и раньше других раскрываются исследованию

потому, что именно в силу своей общности ближе лежат к фе-

номенологической поверхности. Именно так эта закономер-

ность проявляет себя в последовательной иерархии фаз ста-

новления перцептивного образа, в процессе формирования

понятий в индивидуальном сознании и, по-видимому, также

и в ходе надындивидуального исторического становления науч-

ных понятий.

Исходя из этого есть основания заключить, что описанные

три признака мысли, рассматриваемые в качестве показателей

ее структуры, представляют именно первый этап их научного

исследования, на котором еще не произведена соответствующая

конкретизация. В силу этого они выступают в своей общей

форме, а специфические особенности проявления этих трех

характеристик именно в области мышления по сравнению

с другими познавательными процессами здесь еще не выде-

лены.

Как бы то ни было, но между фактом монопольной принад-

лежности мышления только человеку (ясно указывающим на

социально-трудовую детерминацию его генезиса и структуры

и прочерчивающим определенную границу между мыслитель-

ными и домыслительными процессами) и чрезмерной общностью

рассмотренных признаков (не дающей опорных точек для про-

ведения такой пограничной линии) существует явное рассогла-

сование и даже противоречие.

На пути к снятию этого противоречия с логической неиз-

бежностью встает следующий ближайший вопрос-вопрос

о переходных формах, занимающих промежуточное положение

между перцептивными и мыслительными процессами и реали-

зующих в ходе развития скачок через границу <образ-

мысль>.

3. О переходной форме между образом и мыслью

в связи с вопросом о границе между ними

Самый факт теоретических и эмпирических трудностей про-

черчивания четкой гра.ницы между образным и мыслительным

уровнями организации психических процессов, рассогласующий-

ся с, казалось бы, совершенно явной специфичностью челове-

ческой психики, заставляет предположить, что существует

переходное звено, маскирующее пограничную линию своим

промежуточным характером и вытекающей отсюда неопреде-

ленностью структуры.

В этом пункте, однако, анализ наталкивается на серьезную

методологическую трудность. С одной стороны, выявление это-

го промежуточного диапазона и очерчивание его краев тре-

буют знания структурной сущности совершающегося здесь"

скачка, которое только и может дать четкий критерий разде-

ления промежуточной и зрелой форм процесса. С другой же

стороны, выявление сущности этого структурного скачка свя-

зано с раскрытием природы переходных форм. Кольцо это

постепенно разрывается фактическим ходом развития различ-

ных смежных, областей науки. В настоящем же контексте

и пункте анализа может быть поставлен лишь самый общий

логико-методологический вопрос о выборе стратегии теорети-

ческого поиска природы рассматриваемого рубежа. Хотя боль-

шое количество экспериментальных и теоретических исследова-

ний оставляет пока неопределенность не снятой, самый ха-

рактер логики и направления такого поиска проступает доста-

точно ясно.

Здесь необходимо соотнести теоретико-психологические след-

ствия историко-материалцстической теории антропогенеза, рас-

крывшей соотношение исходных и производных компонентов

и факторов становления человеческой психики, с основными

эмпирическими выводами сравнительного исследования живот-

ного и человеческого интеллекта.

В своем фундаментальном исследовании интеллекта живот-

ных Э. Торндайк на основании тщательного и конкретного ана-

лиза кривых обучения приходит к широко известному выводу,

что решение задач животными не основано на понимании и не

" носит осмысленного характера. Этот вывод Торндайк обосно-

вывает самим характером сдвигов кривизны соответствующих

кривых. Вряд ли есть серьезные эмпирические и теоретические

основания подвергать сомнению это заключение само по себе.

Однако именно потому, что между дочеловеческой и человече-

ской психикой, между образным и мыслительным регулирова-

нием поведения нет четкой демаркационной линии, Торндайк

делает в сво-ем заключении из фактического материала следую-

щий шаг, который уже не имеет ни эмпирических, ни теорети-

ческих оснований, а опирается лишь на зыбкую почву вышеупо-

мянутой размытой границы. Поскольку пробы и ошибки жи-

вотных обнаруживают непонимание ситуации, т. е. отсутствие

выделенных мыслительными операциями взаимосвязей между

ее элементами, по отношению к этому не представленному

Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 133; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!