Соборная личность как методологическая категория изучения национальной идеи

Макарова Л.В. (Москва)

Актуальность изучения национальной идеи довольно сложно доказуе­ма как в научном, так и в социально-практическом плане. В научном пла­не можно доказать эффективность «работы» идеологии на уровне нацио­нального государства как социальной общности, однако это доказательство касается национальной идеи уже на уровне действующей идеологии, но не может объяснить почему в том или ином национально-государственном образовании, на том или ином историческом этапе оказывается действую­щей определенная идеология, а множество предлагаемых других отмирают или маргинализируются. В социально-практическом плане доказательство необходимости национальной идеи еще сложнее — это все равно, что пы­таться доказать необходимость спасения души тому, кто не верит в само существование души. Поэтому, рассматривая вопрос научной и социально-практической актуальности изучения национальной идеи нужно весьма трезво отдавать себе отчет, что эта проблема, во-первых, имеет глубокие не только философские, но и религиозные корни, а во-вторых, не всегда имеет видимое практическое значение. Иными словами, для подхода к из­учению национальной идеи необходима чрезвычайная научная трезвость, можно даже сказать смирение, которое выражается в понимании ограни­ченности научных методов познания и признании значения философского и религиозного уровней познания. Кроме того, не стоит обольщаться, что национальная идея имеет значение для всех и каждого из представителей того или иного национально-государственного образования, хотя бы по­тому, что далеко не всякий человек намерен воспринимать какие бы то ни было идеи как таковые — многие люди живут только на обыденном уровне и не испытывают потребности в идеях. Таким образом, вполне можно пред­ставить ситуацию, когда национальная идея существует, но не проявляется в целостном самосознании нации на всех его уровнях и не имеет социально-практического значения из-за того, что национальное сознание находится преимущественно на обыденном уровне.

557

Национальная идея России

Для того, чтобы найти основания национальной идеи нужно обратить­ся именно к методологии целостного познания, в которой представлены и религиозная и философская и научная стороны. На уровне религиозном и философском такой феномен не только существует в России, но и яв­ляется своего рода визитной карточкой ее самосознания — это феномен русской религиозной философии, которая имеет весьма значительную со­циальную составляющую. Кроме того и в социально-преобразовательном отношении этот источник весьма перспективен, поскольку большинство населения современной России идентифицируют себя как православных (от 55 до 75%).

Тема русской идеи, национальной идеи, весьма аутентична для рус­ской религиозной философии, а методологические основания для выхода на научный уровень можно найти еще у ее патриарха — Владимира Сер­геевича Соловьева¹⁰⁰. Теоретико-методологический подход предложенный Соловьевым можно обозначить как конкретный идеализм. Сущность его заключается в том, что конкретный социальный субъект (в данном слу­чае — нация) имеет идеальную сущность, является в той или иной мере воплощением идеи Божией о данном национальном образовании. Челове­чество же в целом представляет собой совокупность взаимодополняющих идей-наций, составляющих вместе Богочеловека Христа — одновременно и высшую идею и реального человека. Поэтому в данном контексте гово­рить о национальной идее вне христианского ее понимания не имеет смыс­ла, как бы это не представлялось практически оправданным. Кроме того, такое понимание национальной идеи снимает вопрос о противопоставле­нии наций, напротив разнообразие национальных идей представляет со­бой реальную возможность функционирования человечества как единого целого.

С точки зрения конкретного идеализма источником национальной идеи как Божьего замысла не может быть общественное мнение. Вл. Соловьев убежден, что народы так же как отдельные люди могут ошибаться в выборе путей своей исторической судьбы. Означает ли это, что такое понимание национальной идеи выводит ее за рамки научного анализа и перспективы социальной практики? Представляется, что нет. Другое дело, что в отры­ве от религиозно-философского мышления научный анализ и социальная практика теряют смысл. И в этом контексте можно сказать, что в своей це­лостности национальная идея России пока еще не находила полноты вопло­щения в ее истории и в этом отношении задача трансформирования про­блемы национальной идеи из религиозно-философского в научный формат приобретает особую актуальность.

¹⁰⁰ Соловьев В.С. Русская идея // Сочинения в двух томах. Т. 2, М.: изд-во «Правда», 1989. С. 219–247.

558

Стендовая секция

Можно сказать, что в религиозно-философском формате происходит познание самой сущности, смысла идеи. В религиозном отношении это от­кровение, в философском — размышление о той идее, которую замыслил о России Бог. На этом уровне идея России познается как вечная неизменная сущность и меняться могут только источники откровения и способы раз­мышления. На научном уровне речь можно вести о конкретно-исторической, социальной феноменологии национальной идеи. Логически это путь от идеи как абстракции к ее конкретному выражению, и научное познание тут выполняет роль своего рода посредника. Каким образом можно об­наружить феноменологию национальной идеи как идеи Божией о нации, в частности о России? В данном отношении можно воспользоваться до­статочно хорошо операционализируемой категорией соборной личности, которую предложил В. Соловьев. Соборную личность можно определить как духовную сущность социальной общности как добровольное собрание идей-личностей вокруг идеи соборной личности нации. В таком собрании присутствует иерархия как личностное отношение, и оно характеризует­ся определенными свойствами. В христианской антропологии существует представление о человеке как царе, священнике и пророке. Именно эти ха­рактеристики в полной мере присущи Богочеловеку Христу и каждая из них во всей полноте раскрывается как в его земной жизни, так и в мисти­ческом теле Церкви, христианском человечестве. Эти три характеристики присутствуют и в единстве соборной личности и именно в них можно най­ти проявление национальной идеи.

Соответствие между тремя ипостасями соборной личности как духов­ной сущности национально-государственного образования и определен­ными социальными группами достаточно очевидно. Царская ипостась — это политико-управленческий слой, священническая — конфессиональный, а пророческая — слой интеллигенции. Современные методы социально-гуманитарного познания позволяют рассматривать коммуникативную практику внутри каждого из этих слоев как специфический дискурс. В ин­тересующем нас отношении содержанием этого дискурса является Россия. Необходимо отметить, что, следуя методологическим принципам, пред­ложенным В. Соловьевым, соборная личность предполагает отношение к себе как к реально существующему третьему лицу, соответственно, из дискурса о национальной идее выпадают любые высказывания, в которых не содержится личностного отношения к России как субъекту самостоя­тельного исторического действия, т. е. любые высказывания, в которых под Россией понимается территория, государственное устройство, насе­ление и все то, что может быть объектом воздействия, а не самостоятель­ным субъектом. При практическом рассмотрении оказывается, что такого рода дискурсивные практики не столь широки и обладают определенны­ми свойствами.

559

Национальная идея России

Политико-управленческий дискурс

Агентами политико-управленческого дискурса являются политические деятели и государственные служащие, и прежде всего Президент России, конституционной обязанностью которого является обозначение страте­гических приоритетов. В определенном отношении во включении дан­ного дискурса в изучение ипостасей соборной личности наблюдается па­радокс — в соответствии с управленческой организационной функцией Россия понимается в нем как субъект воздействия. Тут очень важно раз­личить личностное отношение как к субъекту воздействия от отношения к обезличенному субъекту воздействия. В принципе, довольно легко пред­ставить, что в политико-управленческом дискурсе может и вовсе не обнару­житься личностного отношения, и страна может восприниматься агентами дискурса как объект, что, само по себе является весьма настораживающим фактором. Впрочем, в официальных обращениях и программной статье Д.А. Медведева «Россия, вперед!»¹⁰¹ в достаточной мере содержится мате­риал для анализа политико-управленческого дискурса именно в контексте методологии соборной личности. В частности, анализ статьи Д.А. Медведе­ва «Россия, вперед!» показывает, что личное отношение в ней присутствует. Так, прошлое России оценивается как великое, притом, что она была «пе­регружена ношами» и больше в прошлое не вернется. Но с точки зрения долженствования как основной интенции политико-управленческого дис­курса очевидно, что Россия как соборная личность «должна стать страной, благополучие которой обеспечивается не столько сырьевыми, сколько ин­теллектуальными ресурсами» причем, ее возможности «должны быть зна­чительными, подобающими исторической роли России». Иными словами, основной концепт политико-управленческого дискурса можно обозначить так «Россия должна стать интеллектуальной».

Конфессиональный дискурс

Агентами конфессиональной коммуникативной практики являются свя­щеннослужители и прежде всего иерархи Русской Православной Церкви во главе с Патриархом. В современной России этот дискурс достаточно развит и имеет значительный резонанс в обществе. Священническая функция, ко­торую выполняет в соборной личности конфессиональный дискурс, пред­ставляет собой ту же функцию, которую выполняет священнослужитель по отношению к прихожанину — это функция благословения, освящения. Можно сказать, что если политико-управленческая ипостась соборной лич­ности побуждает субъект к определенным действиям, которые обязательно должны быть, то конфессиональная ипостась обладает своего рода правом вето на определение того, что из этих действий угодно Богу, а что нет, соот-¹⁰¹ Медведев Д.А. Россия, вперед! // <http://www.kremlin.ru/news/5413>. 560

Стендовая секция

ветственно, что является ценностью, а что — нет. Аксиологичность — вот интенция, специфическая именно для конфессионального дискурса. С этой точки зрения необходимо провести анализ высказываний о России свя­щеннослужителей и прежде всего Патриарха Кирилла. В высказываниях Патриарха Кирилла¹⁰² обращает на себя внимание одна существенная осо­бенность — он ведет речь в основном об исторической Руси, святой Руси, русском мире, русской цивилизации и в гораздо меньшей степени о России. Поскольку Русская Православная Церковь окормляет православных не толь­ко в России, но и в других странах бывшего СССР, то совершенно понятно, что Патриарх как глава Церкви не может делать различий между своей па­ствой. Благодаря Русской Православной Церкви понятие Руси (и историче­ской и русской цивилизации) оказывается гораздо шире, нежели понятие России. Именно Православие оказывается той живой действующей нитью, которая связывает всех русских, где бы они ни находились — в ближнем или дальнем зарубежье. Но Россия как соборная личность все же представляет собой духовную сущность совершенно определенной социальной общно­сти — национально-государственного образования современной России. И в этом контексте можно отметить, что Патриарх выделяет следующие ха­рактеристики России: «современная Россия признает себя одной из наслед­ниц Киевской Руси», «Россия, вслед за Украиной, объявила День Крещения Руси памятной датой», Россию можно определить «как уникальную само­бытную цивилизацию». Таким образом, для России в первую очередь ценно единение с другими наследницами-сестрами и общая с ними уникальная цивилизационная идентичность.

Интеллигентский дискурс

Пророческая, провидческая, прогностическая функция очевидно свойственно именно тому дискурсу, который можно условно назвать ин­теллигентским, агентами его являются представители науки, искусства и литературы. Этот дискурс самый сложный в определении источников анализа, поскольку он не организован иерархически и вообще довольно свободно структурирован. В соответствии с функцией основной интен­цией данного дискурса должна быть футурологичность, проективность относительно будущего. В качестве источника интеллигентского дискур­са логично было бы предложить высказывания о России самых извест­ных деятелей науки, искусства и литературы, которые в первую очередь ассоциируются с образом интеллигента. Относительно еще не столь дав­него прошлого такие имена назвать довольно просто — А.И. Солжени-

¹⁰² Кирилл, Патриарх Московский и всея Руси. Выступление Святейшего Патриарха Ки­рилла на открытии IV Ассамблеи Русского мира 3 ноября 2010 года // <http://www.patriarchia. ru/db/text/1310952.html>.

561

Национальная идея России

цын и Д.С. Лихачев. Тексты, в которых содержатся высказывания, тоже известны, это «Как нам обустроить Россию?»¹⁰³ и «Раздумья о России»¹⁰⁴. Работа А.И. Солженицына «Как нам обустроить Россию?» написана уже достаточно давно, перед самым развалом СССР и ее прогностичность от­носится скорее к уже настоящему времени: «Россия, напротив, освободит сама себя для драгоценного ВНУТРЕННЕГО развития, наконец, обратит внимание и прилежание на саму себя». Что касается Д.С. Лихачева, то в его «Раздумьях о России», написанных перед кончиной, рассматривают­ся в основном вопросы истории, но Лихачев подчеркивает, что будущее России во многом определяется правильным пониманием ее прошлого и характерного. Если в целом обозначить прогностическую направлен­ность этого труда академика Лихачева, то, прежде всего, он убежден в том, что возможности России пока не использованы, а ее будущее он связывает с переосмыслением национального характера. По мысли Лихачева самое главное, с чем стоило бы расстаться — это представление о предопреде­ленности будущего, судьбоносном мессианстве, которое мешает верить в себя и действовать в соответствии с этой верой. Лихачев убежден, что судьба нации принципиально не отличается от судьбы человека и нация также обладает свободной волей, которую может направить или на добро или на зло. Расстаться с предрассудками, перестать кивать на судьбу, стать сильной, самоопределяющейся личностью — вот главная задача, которая сегодня стоит перед Россией. Нужно отметить, что те футурологические проекты относительно России, которые сегодня озвучиваются, достаточ­но хорошо соотносятся с этой мыслью академика. Так, например, доволь­но популярный писатель-футуролог Максим Калашников¹⁰⁵ видит буду­щее России в построении страны-корпорации, цивилизационного лидера планеты. Такое будущее возникает на основе почти чудесных технологий, которые разрабатываются сверх-человеками. Очевидно, что такого рода проект может возникнуть только при условии переосмысления предрас­судка об инертности и лени русских. В этом контексте интересна также идея постдемократии¹⁰⁶ как особого типа политического устроения на основе неотчуждаемого права голоса, в котором Россия могла бы опере­дить демократические страны. Этот проект опять-таки переворачивает предрассудок о природной склонности России к «сильной руке». В целом, интенцию прогностичности можно обозначить как довольно оптимистич-

¹⁰³ Солженицын А.И. Как нам обустроить Россию: Посильные соображения. М.: Правда,
1990. 45 с.

¹⁰⁴ Лихачев Д.С. Раздумья о России. Санкт-Петербург: Logos, 2006. 654 с.

¹⁰⁵ Калашников Максим. Геноцид русского народа: Что может нас спасти? М.: Яуза: Прес-
ском, 2005. 126 с.

¹⁰⁶ Кочеров С., Маслов О.Ю. Русская идея и постдемократия, или заметки о желаемом буду­
щем России // <http://www.polit.nnov.ru/2005/08/22/idea/>.

562

Стендовая секция

ную, оценивающую глобализационные процессы как реальный шанс для России проявить свои лучшие свойства, расставшись с предрассудками.

Таким образом, феноменологию соборной личности России на совре­менном этапе можно обозначить как:

1) необходимость интеллектуального развития;

2) приверженность ценностям русского мира;

3) способность расстаться с предрассудками и открыть новые перспекти­вы социального устройства.

---

Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 466; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!