Национальная идея в социально-философских воззрениях Н. Бердяева и евразийцев

Буйло Б.И. (Ростов-на-Дону)

Национальная идея, понимаемая в русской философии XIX в. как идея славянская, а затем как русская идея, раскрывается в культурно-исторической концепции Бердяева в качестве идеи спасения, включающей идеал социальной справедливости и братства народов в виде своей имманентной сущности. Эта идея в течение длительного времени российской истории существовала подсознательно в недрах ментальности и духовной культуры русского народа, не имея конкретного, соответствующего ее содержанию выражения и реализуя себя фактически в качестве, во многом, еще темного инстинкта. Как и русская культура, она была крайне противоречивым явлением. Отражая духовные стремления и веру российских народов в великое предназначение их родины, эта идея содержала в себе мысль о богоизбранности и богоносности России.

Русифицированный вариант православия и идея Москвы как Третьего Рима составляли ее смысловую основу и определяли характер развития. Историческое призвание России раскрывалось в русской идее в виде движения к цели по собиранию, объединению себя как единого целого и через это — достижение вселенского единства. Поскольку подобную миссию не могло выполнить государство, занимающее жалкое положение в мире, то русское мессианское сознание имманентно содержало в себе идею создания Великой России. «Как и всякая глубокая идея, связанная с духовными основами жизни народов, она (не могла и — Б.Б.) не может погибнуть» от временных внутренних и внешних неудач, она рассчитана на долговременные и далекие перспективы. В этой идеи судьба российских народов и их будущее. Уничтожьте ее и вы лишите их национальной воли и самосознания, превратите народы в механическое сообщество людей, способное сохранить на какое-то время единство, но лишь в результате постоянного давления и насилия осуществляемого на них сверху.

457

Национальная идея России

Но при этом русская идея, как подчеркивал Н. Бердяев, не была и не могла быть идеей «цветущей культуры могущественного Царства», она являлась эсхатологической идеей Царства Божьего. Русская идея — это идея спасения, а не идея культуры. Она есть идея конца истории, конца этого мира, а не его середины, «конца Христова или антихристова». Исследуя различные этапы предреволюционного брожения в России, Бердяев выделял в качестве общего для них духовного основания, стремление к воплощению в жизнь идеи социально-справедливого общества, которая была выражением русской идеей. Характеризуя последнюю, он отмечал в качестве составляющих ее элементов: идеализм, жертвенность, максимализм, эсхатологизм и мессианизм.

В русском марксизме, по мнению Бердяева, содержались все эти элементы, хотя имманентно присущие ему идеализм, эсхатологизм и мессианизм принимали превращенную и, следовательно, скрытую форму. Большевизм, согласно Бердяеву, выступил «извращенным осуществлением русской идеи». В нем «часть интеллигенции, путем упрощения интеллектуального уровня своего сознания», сливалась с наиболее сознательной и просвещенной частью пролетариата, а затем и крестьянства, образуя организационно-идеологическое единство революционной интеллигенции и народа.

Русификация Лениным марксизма фактически состояла в том, что в неявном виде он стал нести в себе русскую идею, в которой православные идеалы были трансформированы в принципы коммунистической духовности.

В этой связи вызывает определенные возражения критика Н. Полторацким специфики русской идеи, как она представлена в работах Н. Бердяева. «Основные черты идеалистической и жертвенной русской интеллигенции — писал Н. Полторацкий — Бердяев усматривает в максимализме и тоталитаризме, безгосударственности, революционности и народничестве, беспочвенности, скитальчестве и эсхатологизме. Но ведь именно таковы и те черты, которыми Бердяев характеризует религиозно-историческую идею русского народа. Не представляет, поэтому никакого сомнения, что русская идея, пропагандируемая Бердяевым, есть идея русской интеллигенции, а не идея русского народа».¹ Не соглашаясь с подобной оценкой необходимо на наш взгляд отметить, что большинство из перечисленных черт, присущих интеллигенции, были свойственны и русскому народу.

И это вполне естественно, поскольку российская интеллигенция, сформировавшаяся в процессе восприятия западной культуры в петровской России, вышла, тем не менее, из народа и всегда стремилась в него опять войти. Идейные истоки интеллигенции и народа были едины. Раскол между интеллигенцией и народом порождался не тем, что они были носителями разной идеи; — его причина состояла в различии культурных форм ее вы-¹ Полторацкий Н. Бердяев и Россия (Философия истории России у Н.А. Бердяева). Нью-Йорк: Общество Друзей Русской Культуры. 1967. С. 194

458

Стендовая секция

ражения. Именно поэтому, в лице большевиков, часть интеллигенции смогла соединиться с народным движением, поскольку имела место общность духовных оснований. При этом власть и непосредственно связанные с ней сословия, по мнению Бердяева, в отличие от интеллигенции и народа, на протяжении всей истории петровской России, действительно исповедовали другую в основном имперскую идею.

В «Истоках и смысле русского коммунизма», «Русской идеи», «Самопознании» и других работах, написанных в эмиграции, Бердяев специально подчеркивал, что из его утверждения о невозможности построения коммунистического рая на земле вовсе не следует, что к нему не надо стремиться. Коммунизм всегда мыслился его создателями как совершенное и в этом смысле завершенное общество. Но, достигая совершенства в своей жизни, человечество преодолевает рамки его земного, материального существования и выходит на границу совсем иного бытия.

Поэтому коммунизм в качестве идеологии Советской России стал естественным продолжением национальных традиций с их максимализмом и стремлением к социальной правде. Русского человека, по мнению Бердяева, никогда не удовлетворяло серединное царство культуры. В глубинах его сознания всегда хранилась «мечта о Царстве Божьем на земле». Вследствие этого русский коммунизм с его теорией совершенного и социально справедливого общества явился хотя и деформированным своим тоталитаризмом, но вполне соответствующим национальному характеру развитием русской идеи.

В геополитическом плане у России на протяжении ее многовековой истории не было, и не могло быть, близких, основанных на общих культурных ценностях, друзей. Осваивая огромное по размерам евразийское пространство, она формировалась как самостоятельный, с элементами собственной цивилизации, уникальный мир. И для Запада, и для Востока Россия оставалась чуждым культурным образованием. Сильную Россию могли бояться, с ней могли дружить, но даже в дружбе она была для других стран инородным телом. Реформа Петра I не вывела Россию из изоляции. В культурном отношении она превратила ее в окраину Европы, расколов все российское общество.

Большевики, по мнению Бердяева, предприняли попытку вернуть Россию к ее допетровским истокам, объединив все народы Евразии общим идеалом социально справедливого общества. Советская Россия стала примером единения различных народов на базе духовной близости. Для огромной части человечества она превратилась в символ самостоятельного развития и противостояния капиталистическому Западу.

Однако процесс обуржуазывания коммунистической бюрократии, которому объективно способствовали недооценка духовного фактора и построение модели государственного социализма в Советской России, создавал

459

Национальная идея России

предпосылки для духовного перерождения властвующей элиты и ее отказа от коммунистических принципов. Подобное развитие событий, по мнению Бердяева, таило в себе опасность для будущего России. Исторически народы России всегда консолидировались на основе общей духовной близости. Она давала возможность человеку идентифицировать себя с Россией.

Поэтому, считал Бердяев, возможное свержение коммунизма в Советской России путем реставрации буржуазных отношений, неизбежно обернется для нее трагедией. Дискредитировав в глазах российских людей коммунистический идеал, новая переродившаяся советская бюрократия не сможет предложить вместо него ничего кроме либерально-буржуазных ценностей или русского национализма. И то и другое в долговременной перспективе не сможет служить основой духовного единения народов прежней России.

Принципы либеральной идеологии по своей природе космополитичны, и не несут в себе никакой объединяющей национальной идеи. Русский национализм предполагает в качестве основы этническую общность людей. Он спровоцирует ответный национализм других, нерусских народов, и в конечном итоге приведет к развалу многонационального государства. Капитализация Советской России, по мнению Бердяева, неизбежно разрушит прежнее духовное единство и при этом не создаст ничего, что могло бы восстановить его в будущем. Единство, если оно на какое то время и сохранится, будет поддерживаться с помощью силы, исключительно принудительным способом.

В результате неизбежного в процессе свержения коммунизма путем капитализации развала экономики и прозападной пропаганды народ, доведенный до крайней степени унижения и нищеты, потеряет чувство национального достоинства. У него исчезнет сознание необходимости существования России. По образному выражению Федотова, народу станет «уже ничего не жаль: ни Белоруссии, ни Украины, ни Кавказа. Пусть берут, делят, кто хочет. «Мы рязанские»».² Поэтому, подчеркивал Бердяев, свержение коммунизма в России путем реставрации буржуазных отношений, будет значительно большей трагедией, чем его существование. В длительной перспективе оно обязательно закончится неудачей и может обернуться лишь невосполнимыми потерями и катастрофическими потрясениями.

В воззрениях евразийцев русская идея, как и у Бердяева, также понималась в качестве «умопостигаемого образа России», духовного начала, объединяющего народы России со времен Московского царства. Единство климатических и географических условий проживания народов Евразии, объединило их в потенциально замкнутую целостность и позволило монголам в свою время создать империю. Но отсутствие у евразийских народов объединяющего их духовного начала, привело в конечном итоге к распаду

² Федотов Г.П. Судьба и грехи России / Избранные статьи по философии русской истории и культуры /: В 2-х т. Т. 2. СПб.: София. 1991. С. 452.

460

Стендовая секция

Орды. Византийское Православие, развитое на русской почве, оказалось именно той духовной основой, которая создала соборное единство всех народов Евразии. В результате реформ Петра и последующей европеизации России духовное единство ее народов было во многом разрушено.

Большевики предложили собственный, качественно отличный от всех прежних, фактор, выступивший основой нового объединения народов Евразии. «В качестве такого объединяющего фактора — подчеркивал князь Н.С. Трубецкой — революция выдвинула осуществление известного социального идеала. СССР есть не просто группа отдельных республик, а группа республик социалистических, т. е. стремящихся осуществить один и тот же идеал социального строя, и именно эта общность идеала объединяет все эти республики в одно целое.

…И даже если со временем характер этого идеала изменится, все же самый принцип обязательной наличности общего идеала социальной справедливости и общей воленаправленности к этому идеалу должен продолжать лежать в основе государственности тех народов и областей, которые ныне объединены в СССР».³ Однако в долговременной перспективе, по мнению Трубецкого, социалистический идеал не может быть основой объединения народов Евразии. Татарам или узбекам, для того чтобы строить социализм, совсем не обязательно быть вместе с русскими в составе одного государства.

Вышеуказанные взгляды евразийцев, по мнению Бердяева, показывают их непонимание того обстоятельства, что в русифицированном Лениным марксизме воспроизводилась русская идея. В созданном Лениным учении образ социалистического государства, в превращенной форме, воспроизводил идею Царства правды, загнанную в глубины народного подсознания со времен религиозного раскола. Этот справедливый социальный идеал нельзя было строить каждому российскому народу по отдельности, т. к. фактор единства выступал неотъемлемой стороной его реализации в жизнь. Лишь соединившись в единой вере, народы России сообща могли строить справедливое общество. Каждый в отдельности мог построить только общество буржуазное, т. е. социально разделенное и несправедливое. Поэтому, по мнению Бердяева, и в будущей России необходимо сохранить идеал социальной справедливости как основу единения всех российских народов.

Власть в России с начала 90-х годов XX века фактически устранилась от разработки идеологических ориентиров, способных сплотить народ. Периодически, правда, делаются заявления о том, что необходимо предложить обществу национальную идею, но при этом подчеркивается, что она не должна противоречить ценностям современной России. Это больше напоминает попытку директивным путем спустить сверху новую, причем нравящуюся в основном власти, а не народу, ценность. Национальную идею не пытаются

³ Трубецкой Н.С. Общеевразийский национализм. // Н.С. Трубецкой Наследие Чингисхана. М.: Аграф. 1999. С. 496.

461

Национальная идея России

сформулировать, опираясь на духовные ценности и память народа, ее стремятся сконструировать и предложить народу. Общество «пытаются сплачивать» на основе любви к спорту или пиву (к примеру, Клинскому) или чему-то еще, что представляется в качестве предмета всеобщей любви и, следовательно, наделяется свойствами общенациональной ценности. Ясно, что подобные попытки не могут привести ни к чему, кроме утраты духовности и разочарования в обществе.

Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 176; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 44 45 46 47 484950 51 52 53 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!