Мировоззренческие универсалии

Как системообразующий фактор культуры

Поскольку универсалии культуры реализуются и развертываются не только в формах понятийно-мыслительного постижения объектов, но и в других формах духовного и практического освоения человеком мира, постольку их можно характеризовать как квинтэссенцию накопленного опыта человечества, включая все формы этого опыта, а не только сферу его теоретической реализации. Поэтому категориальные структуры обнаруживают себя во всех проявлениях духовной и материальной культуры общества того или иного исторического типа (в обыденном языке, феноменах нравственного сознания, в художественном освоении мира, функционировании техники и т.п.). Это обстоятельство весьма существенно для понимания природы и функций универсалий культуры. Когда речь идет, например, о категории «пространство», то ее сущность выражается не только в тех определениях, которые даны в работах естествоиспытателей и философских трактатах. Эта категория культуры прежде всего включена в ткань обыденного языка: когда мы применяем термины «здесь», «там», «дальше», «ближе», «верх», «низ», «граница», «место» и т.д., мы бессознательно пользуемся данной категорией, которая группирует и организует соответствующие смыслы слов.

Как универсалия культуры «пространство» функционирует и в произведениях искусства, и в обыденных представлениях человека о предметах окружающей его среды, в его перцептивном пространстве. Философская и естественнонаучная экспликация этой категории предстает лишь как один из аспектов ее социокультурного смысла. Все основные значения и смыслы пространства как универсалии культуры должны быть рассмотрены с учетом ее вхождения в категориальный строй мышления того или иного исторического типа общества.

При таком подходе категория пространства всегда выступает в своем исторически конкретном облике, который задает не только

осмысление и понимание, но и переживание мира человеком. Возьмем, например, представления о пространстве, укоренившиеся в средневековой культуре ¹⁵. В соответствии с мировоззренческими установками, господствовавшими в эту эпоху, пространство воспринимается как качественно различная система мест, каждое из которых имеет особый, символический смысл. Такое понимание легко включается в средневековую концепцию дуально организованного мироздания, в котором события микрокосма отображают макрокосм и имеют скрытое символическое значение, вложенное в мир «божьим промыслом», актом божественного творения.

Обыденное сознание средневековой эпохи выделяет в качестве особых «святые места», путешествие к которым искупляет грехи, наделяет символическим смыслом участки земли, где расположены храмы, выделяет внутри этих храмов различные по своей значимости части пространства.

В сознании крестьянина, который родился и жил в определенной местности и всей жизнедеятельностью сращен с определенным участком земли, эта местность наделялась особым личностным смыслом. Его сюзерен, владелец данной местности, также личностно переживал свою сопричастность к ней как к своему родовому поместью, которое для него не только выступало источником доходов, но и было своеобразным символом, благодаря которому он получал сословные привилегии, включался в определенную корпоративную связь.

Весьма показательным для понимания того, как функционирует в обыденном сознании человека средневековья категория пространства (со всеми специфичными для этой эпохи социально значимыми смыслами), является приведенное А.Я.Гуревичем свидетельство, что в обыденных языках этого исторического периода не встречается понятия пространства самого по себе, а термин «пространство» имел значение протяженности, промежутка, места, занятого определенным телом, но не абстрактного пространства вообще ¹⁶.

Понимание пространства как системы качественно различных мест пронизывает и все искусство средневековья. Средневековому мастеру казалось само собой разумеющимся, что можно изобразить в картине несколько разновременных событий, например из жития Христа или какого-либо святого. Все эти события сознание легко объединяло в единое изображение как своеобразную перекличку, внутреннюю связь символов. Принцип, на котором основана такая «литературно-

^l⁵ В исторической, философской и искусствоведческой литературе уже накоплен достаточно богатый материал, посвященный проблеме пространственных представлений в средневековой культуре (см. работы А.Я.Гуревича, Д.С.Лихачева, М.М.Бахтина, П.А.Флоренского, Б.В.Раушенбаха и др.). В дальнейшем рассмотрении данной проблемы мы будем опираться на эти исследования.

¹⁶ См.: Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М., 1972, с. 82.

повествовательная» живопись — иной, чем в эпоху Возрождения, когда сложилось отношение к картине как своеобразному «окну в мир»: в пространстве изображаются только видимые в некоторый один и тот же момент времени состояния ¹⁷. Символическое понимание пространственных мест присутствует и в своеобразном распределении событий, изображаемых в средневековой картине, по значимости. В ней разделяются верх и низ, чтобы вверху поместить предметы и изобразить события, тяготеющие по своей символике к небесным, а внизу — к земным ситуациям. Наконец, многочисленные исследования средневековой живописи показывают, что часто встречающееся несоответствие пропорций предметов переднего и заднего планов, обратная перспектива теснейшим образом связаны с теми смыслами, которые вкладывались в этот исторический период в категорию пространства. Средневековая живопись видела свою цель прежде всего в раскрытии драматизма «встречи двух миров» — чувственного, зримого, и сверхчувственного¹⁸. Поэтому особо значимые фигуры и события символически могли подчеркиваться нарушениями пропорций, но тем не менее воспринимались как расположенные в пространстве, поскольку символическое выделение пространственных частей компенсировало их перспективную несоотнесенность. Весьма интересна в этом плане дискуссия относительно причин и оснований, которые побуждали живописцев средневековья широко применять обратную перспективу. Как показано в исследованиях Б.В.Раушенбаха, обратная перспектива — это не просто иллюзия и нарочитое искажение видимого, а реально воспринимаемое в перцепции пространство ближнего плана. В работах по психологии восприятия установлено, что человеческий глаз фиксирует близлежащие и удаленные предметы в разных геометрических образах: ближний план — в неевклидовом пространстве, а дальний — в евклидовом. Такое различие перцептивных пространств объясняется важностью (в плане биологического приспособления) большей детализации в отражении предметов, могущих контактно взаимодействовать с телом. Неевклидова геометрия, в которой воспринимается предмет ближнего плана, соответствует обратной перспективе, а евклидова, относящаяся к восприятию предметов дальнего плана, — линейной. Какое из этих пространств положить в основу изображения, определяется структурами сознания. Опираясь на эти идеи, можно предложить новую трактовку феномена обратной перспективы в средневековой живописи.

Если принять во внимание, что структуры сознания в каждую историческую эпоху заданы соответствующими смыслами мировоз-

¹⁷ См.: Дмитриева Н.М. Изображение и слово. М., 1962, с. 187-193.

¹⁸ См.: Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры, с. 79; см. также: Флоренский П.А. Обратная перспектива. — Из истории отечественной философской мысли. П.А.Флоренский. Т. 2. М., 1990.

зренческих универсалий, то можно предположить, что именно эти смыслы ориентировали живописное видение на особую «перекличку» предметов разных планов.

Различие между ренессансным пониманием картины как «окна в мир» и средневековым восприятием иконы — это различие в глубинных смыслах универсалий «пространства», которые, в свою очередь, уходят корнями в различное понимание места человека в мире. В эпоху Ренессанса сформировалось иное, чем в средние века, представление о человеке. Он уже не воспринимался как «суденышко в бурных водах житейского моря», как «лампада на ветру», но все яснее представлялся в качестве активного существа, утверждающего божью волю в своих трудах и деяниях. Это новое понимание полагало человека выделенным из Универсума, исследующим и наблюдающим природные вещи как бы со стороны, дистанцированно от них. Такое разделение мира на природные объекты и дистанцированного от них познающего субъекта формировало особые установки сознания, при которых в процессе непосредственного зрительного восприятия начинает доминировать перспектива дальнего плана, связанная с дистанцированным созерцанием объектов. Главным способом организации пространства в живописи Возрождения становится евклидова перспектива.

Но в отношении средневековой иконы все обстояло принципиально иначе. Культуре средневековья была чужда идея оппозиции человека и природы. Созерцать со стороны макрокосм может только Бог, но не человек. Икона никогда не воспринималась в этой культуре как «окно в мир», скорее наоборот, она понималась как такое святое окошко, через которое Бог смотрит в человеческую душу. Общение с иконой означало установление контакта человеческой души, заключенной в телесную оболочку, с божественным духом. Вероятно, именно эта установка акцентировала структуры зрительного восприятия, которые включаются при отражении предметов ближнего плана, находящихся в зоне возможного непосредственного контакта с телом. Но тогда и иконописец, и общающийся с иконой человек могли реально увидеть предметы, которые должны изображаться как расположенные на дальнем плане, в иной геометрии — как предметы ближнего плана в обратной перспективе.

Анализируя основные аспекты функционирования категории пространства в средневековой культуре, обратимся теперь к науке этого исторического периода. Здесь также выявляется выделенный статус понимания пространства как системы качественно особых мест.

Доминирующей космологической концепцией средневековой науки является геоцентрическая система Птолемея, слегка модифицированная в духе господствовавших религиозных идей (в геоцентрическую модель кроме сфер планет, Солнца и неподвижных звезд включена сфера «эмпирея» как места обитания душ и ангелов).

Физика этой эпохи рассматривала движение тел в соответствии с аристотелевской концепцией: каждое тело стремится к своему месту. Мировоззренческая интерпретация санкционирует это видение как единственно возможную схему, добавляя в нее лишь оценочные моменты: тяжелые тела падают к Земле, поскольку они отягощены грешной материей, а легкие стремятся к «эмпирею», земные движения греховно неупорядоченны, небесные же осуществляются по идеальным кругам.

Ломка всех этих смыслов категории пространства началась в эпоху Возрождения. Она была частью более общего процесса трансформации всей системы универсалий средневековой культуры и становления иных мировоззренческих ориентиров, которые знаменовали переход к новому типу цивилизационного развития, связанному с утверждением капиталистических отношений. Эти трансформации охватывали все сферы культуры: философию, религию, нравственное, политическое и правовое сознание, науку и т.д.

Такое развитие кардинальных мировоззренческих идей как бы параллельно в различных областях культурного творчества объяснимо, если учесть особенности категориального мышления каждой культуры, то обстоятельство, что категории не локализуются в какой-то одной области бытия культуры, а пронизывают все сферы этого бытия. Поэтому преобразование категориальных смыслов, начавшееся под влиянием новых социальных потребностей в одной или нескольких сферах культуры, рано или поздно с неизбежностью отрезонирует в других.

Эту системную целостность культуры подмечали многие философы прошлого. У Гегеля она, по существу, рассматривалась как единство всех сфер духовной жизни общества, воспроизводящего в своей истории логику развертывания абсолютной идеи. Гегель угадал в форме развиваемого им панлогизма наличие в культуре некоторых базисных смыслов и ценностей, проявляющихся в любой сфере культуры. Характерно, что в послегегелевском развитии западной философии категориальные формы сознания начинают рассматриваться не только как логические структуры, но и как структуры понимания и переживания мира (А.Шопенгауэр, неокантианцы, Ф.Ницше, С.Кьеркегор). Эти идеи можно интерпретировать как первые подходы к обнаружению универсалий культуры и их системообразующих функций.

Акцентированно была выражена проблема целостности культуры в концепции О.Шпенглера. На многочисленных образцах исторически различных культур он отмечал связь, которую именовал физиогномикой и стилем культуры, подчеркивая, что этот стиль проявляется в любом феномене культуры — архитектуре, орнаменте, письме, характере политической и хозяйственной деятельности, в религиозных культах, науке, в музыке и правилах общения и т.п. Основой этой

целостности О.Шпенглер полагал эпифеномены культуры — особые духовные сущности, составляющие ее основание. О.Шпенглер здесь столкнулся с функционированием мировоззренческих универсалий, хотя и не сумел адекватно охарактеризовать их структуру и функции.

Резонанс различных областей культуры, вызывающий своеобразные кооперативные эффекты ее изменений, прослеживается как в традиционалистских культурах, так и в современной, различные сферы которой более дифференцированы и обретают большую автономию.

Можно, например, проследить своего рода резонанс в развитии релятивистских идей между наукой начала XX в., когда в физике была создана теория относительности, и другими областями культурного творчества — идеями лингвистического авангарда 70-80-х годов XIX в. (Й.Винтелер и др.), формированием новой художественной концепции мира в импрессионизме и постимпрессионизме, новыми для литературы последней трети XIX в. способами описания и осмысления человеческих ситуаций (например, отмеченные М.М.Бахтиным особенности «полифонического романа» Ф.М.Достоевского, где сознание автора, его духовный мир и его мировоззренческая концепция не стоят над духовным миром его героев, как бы со стороны, из абсолютной системы координат описывая его, а, напротив, сосуществуют с этим миром и вступают с ним в равноправный диалог).

Все эти кооперативные эффекты выражают функционирование мировоззренческих универсалий и их развитие в различных, относительно автономных сферах культуры.

Итак, универсалии культуры одновременно выполняют по меньшей мере три взаимосвязанные функции в человеческой жизнедеятельности.

Во-первых, они обеспечивают своеобразную квантификацию и сортировку многообразного, исторически изменчивого социального опыта. Этот опыт рубрицируется соответственно смыслам универсалий культуры и стягивается в своеобразные кластеры. Благодаря такой «категориальной упаковке» он включается в процесс трансляции и передается от человека к человеку, от одного поколения к другому.

Во-вторых, универсалии культуры выступают как базисная структура человеческого сознания, их смыслы определяют категориальный строй сознания в каждую конкретную историческую эпоху.

В-третьих, взаимосвязь универсалий образует обобщенную картину человеческого мира, то, что принято называть мировоззрением эпохи. Эта картина, выражая общие представления о человеке и мире, вводит определенную шкалу ценностей, принятую в данном типе культуры, и поэтому определяет не только осмысление, но и эмоциональное переживание мира человеком.

Во всех этих функциях смыслы универсалий культуры должны быть усвоены индивидом, стать внутренней канвой его индивидуаль-

ного понимания мира, его поступков и действий. А это, в свою очередь, означает, что в иерархии смыслов, характеризующих категориальные структуры человеческого сознания, наряду с уровнем всеобщего, который включает определения бытия, инвариантные по отношению к различным конкретным историческим эпохам, а также наряду с уровнем особенного, представленного смыслами универсалий культуры каждой эпохи, существует еще и уровень единичного, который соответствует специфике группового и индивидуального сознания. На этом уровне смыслы универсалий культуры конкретизируются с учетом групповых и индивидуальных ценностей, причем даже в устойчивых достояниях социальной жизни универсалии культуры могут допускать очень широкий спектр конкретизации, дополняться ценностями противоположных по интересам социальных групп и не утрачивать при этом своих основных смыслов.

Например, доминирующее в средневековой культуре представление о страдании как неизменном атрибуте человеческого бытия по-разному воспринималось господствующими классами и простолюдинами. Если первые усматривали в категории «страдание» преимущественно официальную религиозную доктрину наказания рода человеческого за первородное грехопадение, то вторые часто вкладывали в нее еще и определенный еретический смысл, полагая необходимость божьего наказания своих угнетателей уже в земной жизни за грехи и отсутствие сострадания к униженным и оскорбленным.

В свою очередь, стереотипы группового сознания специфически преломляются в сознании каждого индивида. Люди всегда вкладывают в универсалии культуры свой личностный смысл соответственно накопленному жизненному опыту. В результате в их сознании картина человеческого мира обретает личностную окраску и выступает в качестве их индивидуального мировоззрения. С этих позиций уместно говорить об огромном множестве модификаций, которые свойственны каждой доминирующей в культуре системе мировоззренческих установок. Базисные убеждения и представления могут сочетаться, и часто противоречивым образом, с сугубо личностными ориентациями и ценностями, а весь комплекс индивидуальных убеждений меняться на протяжении жизни¹⁹. Для множества американцев эпохи рабовладения мировоззренческая презумпция «люди рождаются равными» соединялась с убеждением о справедливости рабовладения²⁰; известные русские философы Н.А.Бердяев, С.Н.Булгаков, С.Л.Франк в молодости увлекались идеями марксизма, затем встали в оппозицию к нему.

Индивидуальная вариативность мировоззренческих установок является важной предпосылкой для изменения и развития фундамен-

¹⁹ См.: ХолтонДж. Что такое антинаука. — Вопросы философии. 1992, №2, с. 38.

²⁰ Там же.

тальных смыслов универсалий культуры. Однако критическое отношение к ним отдельных личностей само по себе еще не вызывает автоматического изменения категориальной модели человеческого мира, лежащей в фундаменте культуры. Оно необходимо, но недостаточно для таких изменений. Оппозиционные идеи возникают в любую эпоху, но они могут не находить резонанса в массовом сознании и отторгаться им. И лишь на определенных стадиях социального развития эти идеи становятся очагами переплавки старых смыслов, которыми руководствуется большинство людей, живущих в том или ином типе общества.

Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 273; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!