ПРЕЕМСТВЕННОСТЬ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ И ОБЩЕНИЯ 34 страница

Являясь посредником общительной связи, идеаль­ность понятия сама должна быть вещественно выра­жена, без чего понятие не будет фактом индивидуаль­ного опыта. Своеобразием понятия как формы выра­жения всеобщего является словесная выраженность. Не обсуждая сейчас проблему соотношения между любой возможной вещественной выраженностью иде­ального и словесной выраженностью, ограничимся лишь констатацией того, что понятийная (словесная) выраженность всеобщего фундаментальна для теоре­тического воспроизведения человеческой деятельнос­ти, а потому именно она нас здесь интересует. Вос-произведенность в понятийно выраженном всеобщем двух процессов — материально-вещественного и об­щительного — свидетельствует о том, что и тот, и другой процессы замыкаются на человеке, образуя структуру человеческой деятельности. Каким образом в составе этой деятельности осуществляется перевод одного процесса в содержание другого (материального в понятийно-общительный), пока не рассматривается. Обратим внимание лишь на факт преобразования ве­щественного мира как данного в опыте результата этой деятельности. Это преобразование является ис­точником преобразования самого содержания поня­тия. Значит, поскольку на деятельном человеке замы­каются материальные процессы, постольку деятель­ность каждого индивида приводит к изменению поня-

338

тия о мире — к изменению всеобщей представленнос­ти мира. Понятие о мире — всеобщее в его словесной выраженности — является понятием индивидуальной деятельности, самоосуществлением «Я» в составе об­щительного процесса, поскольку идеальность понятия существует только в общительной обращенности к другому, в словесной связи с другим. Нет постоянно­го и неизменного мира, который бы являлся предме­том обсуждения в процессе общения. Мир преобразу­ется в процессе человеческой деятельности, а значит, преобразуется то, что мыслится, — содержание поня­тия. Словесное выражение единства этого содержания индивидом в акте общительной связи можно назвать символом того, что воспроизводится понятием, того, что мыслится, — непосредственной данности мира (символизируемого, или объекта). В слове осущест­вляется «Я» общительной связи — единственное при­станище идеальности понятия; идеальность понятия удерживает единство того, что мыслится, — непосред­ственно данный результат предметной деятельности индивида, замыкающего на себе материальный про­цесс общественного производства. Соотнесенность символа и символизируемого в составе понятия и оп­ределяется как эйдос.

Итак, под всеобщим понимается проблема единст­ва двух процессов, составляющих человеческую дея­тельность, — материального процесса и процесса об­щения. В словесной выраженности всеобщего — по­нятия — эта проблематичность воспроизводится в том или ином аспекте процесса общения. Одним из этих понятийных аспектов и является эйдос, где единство замыкающегося на человеке материального процесса в качестве символизируемого приводится к символич­ности слова, выражающего индивида, идеализирую­щего содержание деятельности в процессе общения. Символичность эйдоса состоит в том, что в его сло­весной данности воспроизводится процесс. В отличие от знака, воспроизводящего в себе некий конечный результат процесса, символ всегда воспроизводит про­цесс. Но процесс может быть воспроизведен лишь в том случае, если даны его конечные моменты. Поня­тие есть словесная выраженность всеобщего. Словес­но запечатленное индивидуальное единство (символ) того, что выражает понятие, соответствует определе-

339

нию единичного. Всеобщность конечных моментов выражаемого понятием процесса соответствует осо­бенному. В таком случае в символичности эйдоса раз­ворачивается диалектика всеобщего, единичного и особенного. Определяя данность содержания понятия относительно его собственной идеальности, эйдос за­печатлевает в себе всеобщий принцип созерцания: идеальность понятия оказывается внематериальной, общительной позицией индивида, относительно кото­рой воспроизводится созерцательное единство мира (деятельным субъектом которого является тот же ин­дивид). Созерцаемая непосредственная данность осо­бенного содержания понятия отделяет его от другого особенного, определяя их взаимоотрицательно по от­ношению друг к другу. Такое определение, соответст­вующее категории качества, является необходимым условием символического выражения процесса. Един­ство же этих конечных моментов — особенных — ис­черпывается их созерцаемотью, т.е. воспроизводимос­тью в идеальности понятия. Именно потому, что чув­ственно-вещественное многообразие может мыслить­ся, возможно соотнесение между собой разных осо­бенных только как особенных, в своей особенности соотносимых друг с другом. Никакого способа их со­отнесения здесь не содержится: они могут мыслиться как соотносимые в понятии, как моменты понятийно воспроизводимого процесса, как многие одни — как количественные элементы. Через эту соотнесенность особенных символизируемое приводится к символич­ности понятия — к понятию как единичному, благо­даря чему понятие впервые обретает свою предмет­ность — становится единым, воспроизводя процессу­альную непрерывность связи особенных. Таким обра­зом, в составе эйдоса идеальность понятия категори­ально определяется как единое относительно множе­ственности особенных, запечатлевая в себе процессу­альную непрерывность их связи между собой. Это эйдетическое противоречие дискретного и непрерыв­ного (или на традиционном философском языке: ко­нечного и бесконечного) лежит в основе математики как формы научной деятельности [126; 56:12-13; 24:252-253]. Идеальность особенного также должна быть выражена; ее выраженностью оказывается знак. Поскольку посредником между понятием и его содер-

340

жанием в эйдосе является лишь идеальность самого же понятия, постольку символ и знаки в эйдосе раз­делены границей идеализации: относительно выра­женного символом понятийного единства (идеальнос­ти всеобщего) знаки соответствуют выражаемому — совокупности особенных.

Абсолютизация эйдоса как предпосылки в катего­риальном воспроизведении проблемности всеобщего ставит математическое конструирование в положение предпосылочной схемы по отношению к категориаль­ной определенности всеобщего. Предельная чистота подобной предпосылки достигнута в античном плато­низме и в философии Канта. В первом случае абсо­лютизируется объектная содержательность понятия (космичность), тогда идеальность понятия соответст­вует невыразимости Единого, а Число — схеме умо­зрительного мира. Во втором случае абсолютизируется идеальность понятия в виде априорной познаватель­ной способности индивида. Тогда математическое конструирование соответствует «чистому созерца­нию» — идеальной представленности отношения осо­бенных. В индивидуальном «Я» запечатлевается про­цессуальность обобщения или познания — субъект-ность, а в «вещи-в-себе» — объектность, результатив­ность понятия (идеальность понятия как результат воспроизведения чувственно-вещественного мира)*.

Очевидно, что средства выражения идеальности понятия могут стать содержанием понятия так же, как и прочий чувственно-вещественный мир. В этом смысле разделение на сферы представленности и вы­раженности всеобщего условно, тем более что слово (словесный язык) не сохраняет за собой монополию языка, выражающего всеобщее. Все, становящееся объектом мысли, может стать и субъетом — партне­ром общительной связи. В этом смысл, например, мифологического оборотничества: любая вещь — че­ловек, любой человек — вещь; в этом смысл эстети­чески-утилитарного расщепления мира в его чувствен­но-вещественной данности. Однако рассмотрим имен­но понятийную обращенность всеобщего на себя. В само содержание понятия входит теперь соотношение

* См, сопоставление платонизма и Канта: [121:125; 73, т.6:587-604].

341

между всеобщностью понятия, представленной симво­лом, и тем, что понятие выражает во всеобщем виде, — символизируемым, т.е. соотношение между единичным и особенным. Порядок соотнесенности особенных форм и составляет их единство, которое индивидуализируется в символе. Выраженность еди­ного отождествляет его с единичным — индивидуали­зированным в символе всеобщим. Тем самым единич­ное вбирает в себя опосредствующий момент в своем отношении к особенным в форме порядка и связи между собой. Но опосредствующим моментом и явля­ется всеобщее. В таком случае здесь мы обнаруживаем возможность понятийного воспроизведения всеобщего в его полноте, возможность позитивного ответа на во­прос о всеобщем, поставленный в определении эйдо-са. Этот позитивный ответ и есть логос.

Логос — это смысловой порядок слов, воспроизво­дящий соотнесенность особенных в символическом единстве эйдоса, — это логика эйдоса, нерасторжимое единство словесной выраженности и понятия. В лого­се общительно воспроизводится деятельно направлен­ное содержание понятия — предмет деятельности. Предмет деятельности есть субъектное единство мате­риальных процессов, воспроизводимых в понятии. Именно это единство и определяется в составе самого материального деятельного отношения как реаль­ность, воплощенная в орудийности человека, в ору­дийной освоенности мира. В составе же отношения общения в логосе запечатлено «Ты» общительной связи — понятийно объективизированный партнер от­ношения общения. Таким образом, обращенность по­нятия на себя является словесно-понятийной объек­тивизацией индивида как субъекта процесса общения («Ты») и субъекта деятельности (орудийность, пред­ставляющая собой понятийное содержание реальнос­ти). В логосе в соответствии с греческой значимостью этого понятия слово и понятие неразделимы. Это зна­чит, что чувственно-вещественная объектность цели­ком и полностью вбирается в понятийную содержа­тельность слова — в его смысл точно так же, как и индивидуальная манера словесного выражения. Логос воспроизводит словесно-понятийный результат общи­тельного процесса как цель индивидуального участия в деятельности, а потому как понятийный образ дей-

342

ствительности. Понятие раскрывается как логос лишь в своей соотнесенности с эйдосом — как понятийная конструкция мира мыслимого деятельным индивидом. В эйдосе удерживается целостность того, что мыслит­ся, — объекта мысли. В логосе удерживается целост­ность самой мысли — предмета мысли. Вне отнесен­ности к целостности объекта мысли предмет мысли распадается на совокупность отдельных операцио­нальных связей между особенными значениями — становится различными формально-логическими структурами. Разберемся в категориальном смысле этого отношения особенных.

Здесь граничность чувственно-вещественных опре-деленностей воспроизведена в смысловой последова­тельности слов. Удерживая в себе качественную гра­ничность, слова соотносительны между собой как особенные — как понятийно идеализируемые элемен­ты (количественно). Таким образом, смысловые сло­весные элементы предмета мысли оказываются соиз­меримыми структурами. Функция соизмерения как раз и составляет суть формальной логики в широком смысле этого слова. Так что мы обнаруживаем две ло­гические формы соотношения особенных: количест­венную и мерную, которые соответствуют двум фун­даментальным понятийным выражениям всеобщего: эйдосу и логосу — объекту и предмету мысли. Катего­риальный состав гегелевского «Учения о бытии» — качество, количество, мера — не образует в таком случае суверенного этапа в саморазвитии понятия, но входит в понятийно проблемное определение всеоб­щего, в понятийную рефлексию на всеобщее, характе­ризуя лишь один аспект этой рефлексии — соотне­сенность особенных форм. Теперь же нам предстоит выяснить характер категориального определения соот­ношения между единичным и особенным в эйдосе и логосе. Категориальный смысл эйдоса выявляется в логосной определенности опосредствования между единичным и особенным, между выраженностью и представленностью всеобщего. Акт идеализации со­здает нерушимую границу симметрии в движении по­нятия от одной своей данности к другой, так что мы получаем не просто категориальные пары, но и двой­ники этих пар. Категориальное определение понятий­ной устойчивости всеобщего в многообразии его

343

представленности оказывается симметричным преем­ственному единству особенных форм его выраженнос­ти (категории сущности — явления и содержания — формы). Не нарушая противостояния сфер представ­ленности и выраженности всеобщего, выявляется ка­тегориальный смысл единичного в каждой из них в виде упорядоченности связи особенных форм каждой из этих сфер. Так, в категориальной структуре эйдоса воспроизводится его отношение к логосу. Категори­альная структура логоса также воспроизводит отноше­ние логоса и эйдоса. Здесь понятие опосредствует две формы данности всеобщего, определяя направлен­ность их соотнесенности между собой: противоречие между двумя данностями всеобщего получает свое ос­нование. В категориальной структуре логоса обнару­живается деятельно-опосредствующая роль человека, на котором замыкаются процесс общения и матери­альный процесс освоения мира. Категории логоса по­нятийно воспроизводят деятельную орудийность чело­века, результирующего в своей орудийности процесс общения (например, такие категории, как целое — часть, возможность — действительность, необходи­мость — случайность, причина — действие). Катего­рии эйдоса воспроизводят общительно-понятийный смысл деятельности; категории логоса — деятельный смысл общения. Прежде чем отдать себе отчет в акту­альности этого понятийного сведения воедино челове­ческой деятельности, небходимо показать, что подоб­ный результат имманентен философской традиции, где ставилась та же задача — понятийного воспроиз­ведения всеобщего.

Уже первому в европейской философской тради­ции философу приписывается изречение «Познай самого себя!». Понятийная обращенность к источнику орудийной деятельности и общительной связи направ­ляла и направляет историю философских исканий. Значит, мы можем выявить основные этапы этого пути по тому, как понятийно ставилась подобная за­дача. Фундаментальное соотношение эйдоса и логоса видоизменяется в зависимости от характера исходной эйдетической определенности объекта, а значит, и субъекта мысли, т.е. от того, в чем утверждается суве­ренность эйдоса. В пределах эйдоса как понятийного выражения всеобщего коррелятом «Я» — индивиду-

344

ального субъекта орудийной деятельности и обще­ния — является объект мысли — чувственно-вещест­венный мир. Очевидно, что процесс самопознания — движение к понятийному воспроизведению субъект­ности «Я» — мог иметь только одну исходную точку — чувственно-вещественную объектность мысли. Послед­няя и выступала на протяжении всей античной фило­софии опорой эйдетического постоянства, задающего рамки философской теоретической традиции. Иначе говоря, в античной культуре, античной философии эйдос как суверенная понятийная выраженность все­общего не отличается от того, что составляло его по­нятийное содержание, — чувственно-вещественного мира. Единство этого мира обеспечивалось «Я» как его анонимным коррелятом в составе эйдоса. «Я» ока­зывалось абсолютизированной внемирной позицией умного созерцания чувственно-вещественного мира, позицией, из которой можно было выявить единство умного (понятийного) лика этого мира. Тогда собст­венно теоретическая задача состояла в обосновании вещественной имманентности этого единства — обо­сновании космоса как абсолютной вещи. Эта задача формулировалась в виде соотношения между абсолют­ной вещью, выступающей в роли начала (понятия), и чувственно-вещественным многообразием — объект­ным содержанием этого понятия (категориально: бытие и небытие). Если бытие как раз и выражает со­впадение понятия с имманентно вещественной связью (абсолютная вещь), то небытие, с одной стороны, есть понятийное определение содержания понятия, с дру­гой стороны, сама чувственно-вещественная данность. Отношение бытия и небытия, воспроизводящее отно­шение идеальности понятия и его содержания, со­ставляет основу любых категориальных построений — логоса в античной философии. Это отношение стро­ится двояко.

Или абсолютизированное «Я» оказывается интег-ративной основой бытия, так что имманентизация его единства вещественной множественности достигается в процессе иерархического включения небытийно-дискретного в бытийно-непрерывное. Бытийность ос­нования связи бытия и небытия, единого и многого означает, что в такой форме теоретического констру­ирования диалектика является осознаваемым теорети-

345

ческим методом. Такова традиция платонизма в анти­чной философии (включая сюда и стоический плато­низм). Или объектность чувственно-вещественного мира определяется как интегративная основа абсолю­тизированных бытийных единиц, отношение между которыми понятийно воспроизводит эту континуаль­ность чувственного. Тогда осознаваемым методом тео­ретического конструирования оказывается соизмере­ние — формальная логика (атомизм Демокрита и Эпикура, логика «Органона» Аристотеля, логика стои­ков). Эти две формы логического конструирования не соотносятся между собой механически, но являются моментами в последовательном движении имманенти-зации предмета теории ее объекту. Предмет теории, выступая в роли начала чувственно-вещественного многообразия в своем пути к имманентности чувст­венно-вещественной объективности, проходит после­довательные этапы от символической уподобленное™ этой объектности к символической субъектной суве­ренности, благодаря которой имманентность опреде­ляется не непосредственно, но понятийно-конструк­тивно.

Так, в ионийской школе в качестве начала высту­пает непосредственно вещественная стихия. От интуи­тивно схваченной универсальности («вода» Фалеса) это начало проходит путь к запечатленности в нем со­отношения единого и многого («беспредельный воз­дух» Анаксимена), а затем к направленности косми­ческой связи (сжигающий «огонь» как логос самодви­жущегося космоса у Гераклита). Однако осуществлен­ный в простой последовательности стихий «логос» Ге­раклита лишается суверенного теоретического само­выражения, бытийной обоснованности. Эту обосно­ванность обретает Парменид, находя вслед за пифаго­рейцами математическую формулу универсальной кос­мической связи. Математический выход за пределы чувственной вещественности позволяет понятийно воспроизвести принцип начала как единое — мышле­ние — бытие. Однако тут же возникает проблема им­манентности таким образом определенного начала чувственно-вещественному многообразию. На этом этапе показательно учение Анаксагора. Начало Анак­сагора («семя» вещи) множественно, включая в себя все возможное множество семян. В таком случае каж-

346

дая осуществившаяся из некоего семени вещь заклю­чает в себе возможность трансформации в любую иную вещь. Начало становится геометрическим (кон­тинуальным) атомом, нуждающимся в дополнитель­ном принципе единства, представленном Умом. Демо­крит доводит начала математической натурфилософии до полной имманентности чувственно-вещественному многообразию, исходя из «единой» пустоты и множе­ственности дискретных бытийных элементов. Пусто­та — не дополнительное начало, но условие межатом­ных операциональных связей, воспроизводящих кон­тинуальность чувственно-вещественного мира. Имма­нентность теоретического конструирования оборачи­вается тем, что последнее ориентировано на непо­средственно данную оформленность вещественных частей чувственного мира. Тогда получается, что тео­рия не воспроизводит единство космической связи, но лишь комментирует вещественную разъединен­ность чувственного мира.

Вновь оказалось необходимым выявить устойчивое единство подобного имманентного чувственно-веще­ственному миру теоретического конструирования — приведения в соответствие умозрительных математи­ческих элементов чувственно-вещественному много­образию. Это единство софисты открыли в человеке как средоточии знания. Так впервые выявилась струк­тура эйдоса — предпосылки античного теоретизирова­ния: соотнесенность чувственно-вещественной объ­ектности понятия и его субъектности — идеальности («Я»). Определение идеальности всеобщего как осно­вания знания, как единства изменчивой и множест­венной объектности понятия составило суть философ­ской деятельности Сократа. Но идеальность в качест­ве основания знания — это лишь вопрос об его обо­снованности. Ответом на него является понятийное воспроизведение отношения идеальности понятия и его объектности, т.е. категориальная структура эйдоса, которую строит Платон, используя преимущественно тот категориальный состав философской теории, ко­торый ввели элеаты (одно — иное, тождество — раз­личие, покой — движение, бытие — небытие). Это первоначальное рождение категориального состава эйдоса — парных рефлексивных категорий — весьма знаменательно. Категории эйдоса формируются из

---

Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 126; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!