ПРЕЕМСТВЕННОСТЬ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ И ОБЩЕНИЯ 38 страница

1. Универсальность обосновывается через инстру­ментализм научных понятий, используемых деятель­ным индивидом (прагматизм, операционализм). Суть этого обоснования состоит в генетическом понимании истины, которая понимается как процесс совпадения инструментальных понятий теории с вещественными результатами практической деятельности [43:123-124]. Прагматизм представляет собой попытку универсали­зации человеческой деятельности через структуру ес­тественнонаучного эксперимента. Преемственность теоретических понятий обнаруживается вне теории — в преемственности вещественных результатов индиви­дуальной деятельности, опосредствующим моментом которой оказывается только практически действую­щий индивид. Таким образом, прагматизм становится

* Под «современной» понимается послегегелевская культур­ная эпоха.

377

современной модификацией скептицизма, в котором выявляется релятивность любых как теоретических, так и практических результатов деятельности.

2. Универсальность конкретно-научного знания обосновывается через содержание самих понятий науки, воспроизводящих структуру ее предмета. При
этом индивидуальный характер деятельности имманентизируется теории благодаря непременной приво­ димости ее понятий к чувственно данной фактичнос­ти научной деятельности (верификация). Всеобщность понятий сводится к их количественности (математичности) [53:95-179], так что универсальность теории сводится к ее математичности. Образцом подобной
теории становится физика, где математический аппа­рат наиболее развит. Математически формулируемая непротиворечивость является здесь критерием преем­ственности теории*. Таким образом, математика пре­тендует на роль основы для выработки универсально­го искусственного языка конкретно-научного знания. Это возможно лишь при условии собственной само­обоснованности. Самообоснование же математики оказалось невыполнимой задачей [89:97-109]. Хотя следует обратить внимание на две противостоящие
друг другу стратегии этого обоснования: собственно
математическую (конструктивизм) и логическую (ло­
гицизм) [89:186-187]. Признание невозможности мате­
матического обоснования универсального языка науки
привело к кризису логического позитивизма и неук­
лонному продвижению позитивистской проблематики
к прагматизму**, с одной стороны, и к ретроспектив­
ному науковедению***, с другой стороны.

3. Третьим направлением в сциентистской универ­
сализации человеческой деятельности можно считать
аналитическую философию Л.Витгенштейна [35].
Здесь индивидуальный характер деятельности запечат­
лен в словесной общительной связи. Задача анализа
естественного языка состоит в доведении его элемен­
тов до выразительной однозначности, соответствую-

*Именно так определяются основные принципы теоретичес­кой преемственности в физике. См.: [34].

** Имеется в виду так называемый «логический прагматизм». *** Имеется в виду бостонская школа историков и методологов науки (Кун, Лакатос и др.).

378

щей искусственному языку — универсальному инстру­менту конкретно-научной деятельности. Очевидно, что это собственно логический путь в сциентистской универсализации человеческой деятельности. В разре­шении проблемы универсализации человеческой дея­тельности сциентизм исходит из особенного. При этом обнаруживаются две дополнительные понятий­но-конструктивные стратегии: математически-количе­ственная и собственно логическая (мерная), которые выявляют неизбежную дополнительность двух логик, представляющих отношение особенных. Логика коли­чества воспроизводит упорядоченность особенных безотносительно к способу вещественной выражен­ности всеобщего в деятельном общении (естественно­му словесному языку). Логика меры воспроизводит упорядоченность особенных в рамках вещественной выраженности всеобщего в составе живой общитель­ной связи (словесного языка)⁷⁴. Эта неизбежная логи­ческая дополнительность отчетливо выявилась в структуре естественнонаучного знания. Там, где в си­туации эксперимента ставится проблема существова­ния объекта научного познания, обнаруживается, что логической (словесной) является сама констатация ре­альности объекта как тотальности конечного, матема­тическая же несводимость одного к другому происхо­дит из-за соответствующих этим конечным объектам приборных условий, присущих им форм движения и математической выраженности.

Так, например, дело обстоит в интерпретации дви­жения как волнового или корпускулярного: «Но наш язык — это слепок с обыденного опыта человека: он никогда не сможет выйти за пределы этого опыта. Классическая физика как раз и ограничивается рас­смотрением явлений, которые имеют в языке адекват­ный словесный эквивалент. Так, в результате анализа движений, доступных прямому наблюдению, она на­училась сводить все процессы такого рода к двум эле­ментарным явлениям — движению частиц и распро­странению волн» [23:117]. Необходимо отметить, что в данном случае под «логическим» подразумевается им­манентный естественному словесному языку искусст­венный язык, в этом смысле противопоставляемый «математическому» — трансцендентному по отноше­нию к естественному языку — искусственному языку.

379

Целостность конкретно-научной деятельной ситуации позволяет воспроизвести логическую дополнитель­ность отдельных сциентистских интерпретаций инди­видуальной деятельности. Но в современной культуре конкретно-научная деятельность определяет целост­ную деятельность только с позиций орудийного ос­воения мира. При этом обнаруживаются несводимые друг к другу две формы человеческой орудийности: обращенная вовне вещественная орудийность и ору-дийность словесного языка, с помощью которого и существуют теоретические понятия. Единство орудий­ной вооруженности человека само по себе никогда не достигается, в лучшем случае оказываясь недостижи­мым пределом в попытках построить универсальную систему искусственного языка. Это значит, что в сци­ентистской рефлексии на деятельность человек не воспроизводится в отношении общения как обладаю­щий полнотой орудийной вооруженности, то есть как человек разумный. Разумность представляется недо­стижимым идеалом его орудийной рассудочности. Иначе говоря, при таком подходе единичное оказыва­ется невыразимым пределом упорядочивающегося ряда особенных. Но лишь в соотношении единичного и особенного выражается всеобщее содержание дея­тельности, т.е. может быть сформулирована проблема самовыражения, самосознания деятельности — про­блема культурологии. Как было показано выше, эта проблематика в сциентистской рефлексии на деятель­ность отсутствует. В отличие от культурологической, эту рефлексию можно назвать цивилизационной, ути­литарно-орудийной, внесубъектной.

В другом направлении современной философии — философской антропологии проблематичность дея­тельности индивида выражается в критике неразли-ченности всеобщего и единичного в классической фи­лософии. Это критика мировоззренческой предпосы-лочности христианской религии — надындивидуаль­ной личностности бога как образца деятельности ин­дивида. Богоборческие мотивы в особенности выра­жены в философии жизни, в нерелигиозном экзис­тенциализме, хотя уже достаточно отчетливо были прорисованы в философии Фейербаха. Важнейшим в этой критике явилось неприятие формулируемого классической философской теорией личностного об-

380

разца, сводящего деятельность индивида к своему частному моменту. Эту идею прекрасно выразил Г.Зиммель: «С общекультурной точки зрения, смысл всего этого движения заключается в разрыве с класси­цизмом как с абсолютно человеческим и образова­тельным идеалом. Ибо классицизм находится всецело под знаком формы, закругленной, самодовлеющей, уверенной в том, что она в своей спокойной законо­мерности есть норма жизни и творчества. Но до сих пор еще не поставлено ничего на место старого идеа­ла, ничего положительного. Вот почему борьба против классицизма доказывает раньше всего, что вопрос вовсе не в создании новой культурной формы, а в том, что уверенная в себе жизнь хочет освободиться от гнета всякой формы, историческим выразителем которой был классицизм» [47:31-32].

Каким же образом можно выразить эту жизнь духа, как ее понять? Философская антропология исхо­дит из универсальности деятельности индивида. Про­блема состоит в том, как динамично выразить эту универсальность, как не свести ее к абсолюту надын­дивидуальной личности или понятия? Прежде всего универсальность деятельности индивида определилась как универсальность живого <...>^74а.

Итак, представители философской антропологии пытаются определить единство человеческой деятель­ности через один из ее аспектов — межиндивидуаль­ное общение. Действительно, общение возможно лишь при наличии полноты орудийной деятельности. Значит, этой полнотой человек обладает на любом этапе освоения приемов орудийной деятельности. Об­щение не аддитивно относительно орудийной деятель­ности, но суверенно. Что же обеспечивает эту суве­ренность? Ее может обеспечивать лишь рефлексия на всеобщий характер деятельности. Эта рефлексия и со­ставляет содержание общения. Однако вся проблема состоит в том, что является позицией для подобной рефлексии. Как бы внепонятийно, непосредственно ни определять эту позицию, совпадающую с бытием субъекта деятельности, последний превращается в аб­солютного субъекта, в абсолютного автора орудийной деятельности. Автором в философской антропологии, вышедшей за рамки мифологического и религиозного традиционализма, становится биолого-психологичес-

381

кая природа человека, или художественная деятель­ность, или словесный естественный язык. Во всех этих случаях субъект деятельности предпосылочен от­носительно понятийных средств философской теории, иррационален: «Философский декаданс, пришедший на смену классическому идеализму, выявил резко дис­сонирующие, но и связанные какой-то тайной связью противоположные крайности: на одном полюсе — по­стылая "трезвость" позитивизма и вульгарного матери­ализма, на другом полюсе — "хмель" иррационализма» [8:7]. Целенаправленное введение субъективных пред­посылок философской теории свидетельствовало о подходе к постановке проблемы их происхождения, которой не знала классическая философия. Однако непосредственное выведение из отношения общения орудийной деятельности не позволяло сформулиро­вать проблему происхождения предпосылок философ­ской теории в общем виде.

 

ОБРАЗОВАНИЕ КАК ФОРМИРОВАНИЕ

СУБЪЕКТА КУЛЬТУРЫ

 

 

ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫЙ СМЫСЛ СОВРЕМЕННОЙ КУЛЬТУРЫ⁷⁵

 

В диалектико-логической концепции деятельности предпосылочные определения субъекта имеют кон­кретно-исторический смысл в преемственности ору­дийной деятельности. Суть этой преемственности рас­крывается в истории классового общества. Однако действительное самосознание этой истории наступило в момент перехода от общества классового к бесклас­совому. Значит, историзм предпосылочных определе­ний субъекта деятельности не может исчерпываться классовой природой человека, имеющей смысл только в рамках орудийно-осваивающей деятельности, но не общительной. Непосредственное сведение межинди­видуального общения, а значит, форм исторически конкретной осознанности человеком своей деятель­ности, к орудийной деятельности является односто­ронне сциентистским способом ликвидации⁷⁶ предме­та культурологии — исследования форм самосознания человеком субъектного характера своей деятельности. Вместе с тем преемственность человеческой деятель­ности представима только в понятиях орудийно-ос­ваивающей деятельности. Задача культурологической рефлексии на деятельность состоит не в полной пере­ориентации на межиндивидуальное общение, но в таком определении человеческой деятельности, в котором об­щительная связь становится имманентной орудийному преобразованию человеком самого себя и своего отноше­ния к миру. Это возможно лишь в том случае, если осознанным предметом общительной связи является формирование цели деятельности, вернее, способности целеполагания. Только в этом случае межиндивидуаль­ное общение не противопоставлено орудийно-осваи-

386

вающей деятельности. В самосознании деятельности это противопоставление представлено во взаимной от­чужденности теории и практики, нравственных или религиозных идеалов и действительности. Эту отчуж­денность мы обнаруживаем в той или иной форме как в классической философии, так и б двух основных направлениях современной философии — философ­ской антропологии и сциентизме.

Действительно, осознанным предметом классичес­кой философии являлось нахождение некоей абсо­лютно устойчивой основы человека и его отношения к миру. Или эта основа отыскивалась в структуре самого мира (античный космизм), либо в обществен­ной природе человека («божественная» естественность ума в новоевропейской культуре). Эта апелляция к «вечной» основе человеческой деятельности приводи­ла к тому, что или целеполагание предписывалось только непознаваемому могуществу надындивидуаль­ного существа (Бога), или целевое определение поня­тия в качестве особенного было соотнесено с иным особенным определением — источника движения (от диалектики идей и вещи Платона до соотнесенности целевых и движущих причин Лейбница). Представите­ли современного сциентизма и философской антропо­логии, преодолевая субъектный или объектный абсо­лютизм классической философии, поставили пробле­му обоснования деятельности индивида, проблему ис­торичности как орудийной деятельности, так и меж­индивидуального общения. Однако это оказалось воз­можно только благодаря взаимной изоляции этих ас­пектов деятельности друг от друга: в сциентизме субъ-ектность сводится к непосредственным аспектам про­цесса деятельности; в философской антропологии объектность определяет границу так или иначе выра­женной индивидуальности всеобщего. В том и другом случае философия утверждает свое новаторство в про­тивостоянии философской классике: сциентизм пол­ностью порывает с ней, а философская антропология, отвергая любую собственно рационалистическую тра­дицию, усваивает по преимуществу диалектически-языковые интуиции.

Современное диалектическое конструирование, со­здавая логику целеполагания, опирается именно на рационалистическую традицию классической филосо-

387

фии. Каким же образом история классической фило­софии может явиться основой в постановке проблемы целеполагания? Постановка этой проблемы предпола­гает наличие опыта понятийного воспроизведения це­лостной человеческой деятельности. С подобным опытом мы встречаемся в истории европейской фило­софии. Античная и новоевропейская философские культуры в своих понятийных конструкциях ориенти­ровались на мировоззренчески-предпосылочную пред­ставленность человеческой деятельности в эти эпохи — на мифологическую и религиозную парадиг­мы деятельности. Однако существен не сам факт этой ориентации понятийного теоретического конструиро­вания на мировоззренческие предпосылки, но харак­тер этой ориентации. Так, в античности мы обнару­живаем явную антимифологичность первых филосо­фов, которая переходит в своеобразную предрелигиоз-ную ревизию мифологии (Платон), а после Аристоте­ля—в откровенную сакрализацию и субъективиза-цию философской теории, «подготавливающей» евро­пейскую культуру к восприятию религиозного миро­воззрения. Таким образом, понятийное воспроизведе­ние целостной человеческой деятельности в античной философской теории не просто покоится на мифоло­гической мировоззренческой основе, но последняя является отправным пунктом понятийного констру­ирования, обращенного к иной мировоззренческой предпосылке, хотя и не выразимой средствами анти­чной культуры. То же самое надо сказать и о новоев­ропейской философии. Последняя строится на хрис­тианской религиозной мировоззренческой основе. Од­нако, в отличие от «чисто» религиозной идеи всемир­ного Бога, творящего мир, христианское учение вклю­чает в себя идею богочеловека, представляющего в Боге посредством человека вещественный мир, т.е. вносящего в «чисто» религиозную идею идею мифо­логическую. Новоевропейская философская теория прямо занимается обоснованием связи этих мировоз­зренческих предпосылок, хотя отправной точкой этого обоснования является религиозная предпосылка.

Античный и новоевропейский типы разума как бы обращены друг к другу, занимая противоположные исходные позиции. Они представляют собой два раз­ных способа понятийного приведения одной деятель-

388

ной установки к другой. Современные сциентизм и философская антропология, преодолевая индивиду­альность субъекта деятельности в классической фило­софии, «революционно» утверждают свою свободу от классической философской традиции — от традиции философского рационализма. Сциентизм порывает при этом с традицией общительной связи. Философ­ская антропология — с традицией орудийной деятель­ности. Но ведь тогда получается, что ни сциентизм, ни философская антропология не относятся к тради­ции философски, т.е. не ставят проблему ее осозна­ния, теоретического, понятийного воспроизведения. И в том, и в другом случае заранее установлены гра­ницы понятийного конструирования, ни в коем слу­чае не посягающие на индивида — субъекта деятель­ности.

В отличие от этих направлений современной фи­лософии, диалектика целеполагания является наслед­ницей собственно философской традиции, т.е. культу­ры, осознающей саму себя, — наследницей философ­ского рационализма. Вместе с тем мы лишь с позиции современной культуры ретроспективно обнаруживаем, что классическая философия представляла собой про­цесс осознания своих предпосылок, только сейчас можно представить преемственность двух основных философских эпох классической философии в их це­лостности. Целостность любой традиции, как и любо­го процесса, может быть понятийно воспроизведена только диалектико-логически. Обе философские эпохи завершаются диалектико-логическим итогом, воспроизводящим соответствующие традиции, причем новоевропейская традиция включает в себя античную как свою предпосылку. Таковы диалектико-логичес-кие системы неоплатонизма и Гегеля. Очевидная ог­раниченность этих монументальных завершений соот­ветствующих философских традиций состоит в их ис­торической замкнутости на себя. Необходимая в диа­лектике логическая обращенность на себя здесь со­впадает с исторической завершенностью. В неоплато­низме относительно абсолютной невыразимости Еди­ного упорядочивается все богатство выраженности античного космоса; в системе Гегеля все наличное со­держание знания упорядочивается мерой выраженнос­ти в нем самосознания как метода познания. Получа-

389

ется, что в том и другом своем завершении античный и новоевропейский разум погружены в самих себя, в свое собственное богатство и абсолютно невосприим­чивы к другому: обоснование философской традиции оказывается ее завершением.

Если использовать понятия гегелевской диалекти­ки, то можно сказать, что спекулятивное, обосновы­вающее преемственность исторического, в классичес­кой философии входит в состав самих принципов диалектической логики, более того, именно спекуля­тивное, а не диалектическое определяет целостность диалектической логики как системы. Отсюда следует «монологизм» диалектических синтезов в пределах классической философии. Диалектическая проблема­тичность всеобщего оказывается прикованной к исто­рически ограниченной преемственности: подвижность понятия непосредственно совпадает с единичностью тех исторических фактов, которые понятия будто бы универсализируют; субъекты же оказываются симво­лами — индивидуализированными формами всеобще­го (так у Гегеля историческое — это саморазвиваю­щийся дух в его непосредственности, а логическое — дух в его опосредствованности; в неоплатонизме любой логической форме соответствует мифологичес­кий персонаж). Получается, что диалектическая логи­ка в классической философии непременно догматична в своей исторической или практической проекции. Напротив, философская проблематика, сформулиро­ванная средствами недиалектической логики (фор­мальной), выявляет несводимость объектной и субъ­ектной предпосылок философской теории, а потому открытость традиции, ее необосновываемость (Арис­тотель, Декарт, Кант, например). Таков парадокс классической философии: подвижное понятие завер­шает, останавливает историю; понятие неподвижное, нормативное ее стимулирует. Причем с позиции со­временной культуры видна неравноправность этих по­нятий в истории классической философии: диалекти­чески системное понятие подводит итог самой фило­софской традиции, включая в себя формально-логи­ческие конструкции как собственный инструмента­рий. Вот почему таким образом понимаемая диалек­тика — диалектика итога, ретроспекции — стала в со­временной философии синонимом анахронизма.

---

Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 124; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!