Часть III . Семь этапов исследования с помошью интервью
числа суть конструкции социальной реальности. Интервью не дает прямого доступа к истинным сферам чистого смысла, но в нем смысл создается социально, посредством словесного взаимодействия. Интервьюер тоже является создателем и соавтором окончательного текста интервью. В этой концепции взаимоотношений интервьюер не открывает неких уже суще-ствующих смыслов, а помогает интервьюируемому развивать свои смыслы в процессе интервью.
П. Латер ( Lather , 1995) рассматривала отношения при построении смысла в процессе чтения текста с точки зрения постмодернизма. Наш процесс чтения определяется рамками целого ряда соглашений, и она задалась вопросом о том, как мы можем научиться читать своим собственным способом. Она отказалась от всех простых аналитических схем и обратилась к многоуровневому анализу данных, преследуя цель собрать, сопоставить и классифицировать различные способы чтения. Вдохновленная работой Дж. ван Маанена ( van Maanen , 1988), который в своих «Сказках поля» подсчитал различные этнографические жанры (см. главу 14, «Написание текста как социальное конструирование»), Латер выделила различные прочтения одного и того же учебника. Однако стили чтения учебника вполне могут быть перенесены на чтение текста интервью. Реалистическое чтение представляет собой поиск «туземной» точки зрения, стремление постичь суть текста и истину. Читатель берет на себя роль наблюдателя и живописателя, занимая позицию «всевидящего ока». Критическое чтение на основе герменевтики подозрения демистифицирует тайны, оно направлено на поиск глубинной истины, стоящей за главенствующим дискурсом текста. Читатель берет на себя роль освободителя себя и (или) другого, стремясь найти истину за пределами идеологии и ложного сознания, он обращает внимание на более широкие социальные, политические и экономические вопросы, принимает роль адвоката, берет на себя риск говорить от имени других, сообщать, чего они хотят и в чем нуждаются. Деконструктивистское чтение преумножает, дестабилизирует и денатурализирует. Текст читается как документ, содержащий следы неосознанных несказанностей и невысказанных допущений. Деконструктивистское чтение использует рисунки, искусство, литературное творчество и стирает различия между фактом и фикцией. Эти различные виды чтения, предложенные Латер, подразумевают различные вопросы, поставленные к тексту, и ведут к различным ответам о смысле текста.
|
|
|
При переходе от концепции смысла, хранящегося у индивида, к концеп' ции создания смысла во взаимодействии в процессе беседы в исходном интервью (и в процессе разговора читателя с текстом интервью) социальны отношения и распределение власти между исследователем и его собеседни
|
|
|
Глава 12. Многообразие интерпретаций
225
К0м становятся более ясными. Можно ли сказать, что интервьюер владеет смыслом, созданным в процессе и по поводу интервью, интерпретируя его в избранном им самим контексте? Или первоначальные «авторы» положений интервью должны иметь право голоса в процессе интерпретирования и сообщения другим их рассказов? Этот вопрос не является лишь проблемой валидности интерпретации, это вопрос этики и власти, права приписывать смысл высказыванию другого.
В процитированном выше воображаемом диалоге о смысле партнеры, по-видимому, находились на одном социальном уровне и решали, кто из них главный. Если интерпретатор смысла обладает статусом профессионального эксперта, то первоначальный оратор, возможно, более смиренно принял бы приписываемый ему «истинный» смысл. В качестве «великого интерпретатора» эксперт может извлечь смысл из жизненного мира собеседника и реконтекстуализировать первоначальный смысл, рожденный во взаимодействии, согласно своей теоретической схеме. Это может быть осмысленным и правомерным в качестве абсолютно новых историй, рассказанных интерпретатором, но если пытаться это зафиксировать как истинный смысл предмета обсуждения или как подлинный неосознаваемый смысл слов пациента, то возникают проблемы. Исследовательское интервью таит опасность «экспертификации» смысла, когда эксперт изымает смысл из жизненного мира собеседника и овеществляет его в своих категориях, чтобы отобразить некую еще более фундаментальную реальность. Здесь важно не упустить того, что скрытые или неосознаваемые смыслы, приписываемые интервьюируемым и пациентам, часто могут быть просто отражением явных и сознательных теоретических воззрений эксперта.
|
|
|
У Эко (Есо, 1990; 1992) обращался к превратностям интерпретирования в академических текстах и в своих романах. «Имя розы» можно прочитать как пародию на модернистских охотников за смыслом; как критику модернистского поиска истинного объективного смысла, «безумной страсти к истине», нашедшей выражение в интеллектуальном догматизме схоластических диспутов в Парижском университете; а также главного героя-эмпирика — «детектива», который ищет объективную истину, пытаясь разгадать загадку, которая в значительной мере создана им самим.
В его более позднем романе «Маятник Фуко» (Есо, 1989) дана карика-
на релятивизм Нового Времени, с его безграничными интерпретация-Ми> где что угодно может означать что угодно, как в следующем отрывке об Нтерпретации количественных измерений:
— Истины? — рассмеялся Аглиэ... — И все же среди такого количества глупостей бывают также и неоспоримые истины. Господа, не будете ли вы так любезны подойти со мной к окну?
В
Дата добавления: 2018-11-24; просмотров: 183; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!