Как аналитик может помочь пациенту 14 страница
пациент не сделал это очевидным, раскрыв новый материал.
Дарлин С.
Дарлин очень много работала и не имела времени для восстановления сил.
Однако, казалось, что она не рассматривает это обстоятельство как проблему. На одной
из сессий на втором году терапии стало ясно, что она сделала успехи, став менее
аскетичной. Дарлин объявила о своем решении уходить с работы раньше и, возможно,
брать больший отпуск. Далее Дарлин заметила, что терапевт, кажется, не слишком
напрягался во время работы с ней.
Только сейчас терапевт догадался, что пациентка тестирует его. Дарлин еще
немного надавила на терапевта, обвинив его в слабом прогрессе, и тот прошел
тестирование благодаря тому, что остался невозмутимым.
Надавливая на терапевта, пациентка предложила ему тест с изменением
пассивной позиции на активную. В ее детстве оба родителя работали все время, и им,
казалось, было неловко, что Дарлин не работает. Они указывали ей на различные задачи,
которые она еще не решила. Дарлин поступила таким же образом и с терапевтом и
почувствовала облегчение, когда терапевт не прореагировал на ее давление. Теперь она
может использовать пример терапевта в ее борьбе против давления интернализованных
родителей.
В следующем примере терапевт довольно резко изменил стратегию терапии, и
пациентка очень положительно прореагировала на это, пролив целый световой поток на
то, как, по ее мнению, терапевт должен ее лечить.
|
|
|
Маргарет М.
Маргарет М., семидесятилетняя больная шизофренией, страдала от слуховых
галлюцинаций и параноидальных идей. Она была одной из девяти детей бедных
фермеров-иммигрантов. В детстве Маргарет была предоставлена сама себе. Лишенная
родительского участия, она пыталась заботиться о своей перегруженной матери и
нескольких младших братьях и сестрах, полностью находившихся под ее наблюдением.
Во время ее терапии, занимавшей двадцать минут в неделю (после двадцати минут она
начинала чувствовать неудобство), речь Маргарет была неясной и несвязной. Пациентка
была переполнена своими параноидальными идеями и страхом, что, поскольку эту
терапию и другие медицинские услуги оплачивало за нее государство, она получает
больше, чем ей причитается. Она говорила, что из-за этого страха ей сложно продолжать
терапию. Терапевт чувствовал, что обязан облегчить ее страдания.
В действительности, терапевт длительное время уже не получал ни цента от
госудаства за эту терапию, поскольку это было невыгодным: слишком много времени
уходило на оформление бумаг, необходимых для оплаты этих коротких сессий. Он
предпочел не говорить об этом пациентке, боясь, что та будет считать, что это нечестно
|
|
|
по отношению к нему. Однако, неожиданно для себя, терапевт, отвечая на давление
пациентки, изменил свое решение. Он сказал ей, что с этого момента будет принимать ее
бесплатно, и государству не нужно будет платить за ее визиты.
Казалось, пациентка была переубеждена. На следующей сессии, впервые за
долгую терапию, Маргарет рассказала свой сон. Более того, в противоположность ее
обычному материалу, сон был упорядоченным, живым и драматичным. Пациентке
снилось, что она находилась в маленьком деревянном сарае посреди равнины. Бушевал
ветер, и земля вокруг нее была покрыта снегом. Она услышала снаружи глухой звук и
подумала, что это упала ее мать. Пациентка ринулась к двери, открыла ее и с
облегчением увидела, что там никого нет.
Терапевт предположил, что Маргарет во сне говорила себе, что она не должна
ухаживать за матерью. На пациентку неожиданно сильно подействовало предложение
бесплатной терапии. Это позволило ей почувствовать, что и она имеет право что-то
получать от других, а не только обязана заботиться о них. Сновидение позволило
терапевту понять, что, сделав пациентке одолжение, он помог ей разрушить убеждение в
|
|
|
отсутствии у себя желаний. Он начал делать ей маленькие недорогие подарки. Маргарет
радовалась, получая их, и это помогло ей немного лучше оценивать себя и немного
меньше беспокоиться о других.
Тестирование отношением
В некоторых случаях пациенты предлагают психотерапевту точно определенные,
мощные тесты. Так было в случае Роберты П., которая после четырех лет
малопродуктивного психоанализа заявила о своем намерении закончить терапию в
течение трех месяцев. Так же было и в случае Нэнси С., которая после четырехмесячного
отсутствия психотерапевта настаивала на продолжении лечения у психотерапевта,
замещавшего его во время отсутствия.
Бывают и другие случаи, в которых пациент, вместо того чтобы пытаться
опровергнуть свои патогенные убеждения при помощи отдельных тестов, пытается
опровергнуть их, показывая устойчивое отношение к психотерапевту и к другим людям,
служащее тем же целям тестирования. Например, пациент стремится опровергнуть свое
патогенное убеждение, что если он будет вести себя дружелюбно, его отвергнут. Он
может проверять это убеждение, проявляя или отдельные вспышки привязанности к
окружающим. или устойчивое дружественное отношение. При лечении такого пациента
|
|
|
психотерапевт должен вести себя так, чтобы помочь ему расстаться с его патогенным
убеждением. В частности, в психотерапии пациента, проявляющего к нему устойчивое
дружественное отношение (для проверки убеждения, что его отвергнут) психотерапевт
должен относиться к нему столь же дружественно.
Хороший пример пациента, проверявшего свои убеждения, показывая
определенное отношение к психотерапевту, демонстрирует случай компьютерного
программиста Томаса С., обсуждаемый в главе 4. Из налагаемых на него в детстве
ограничений и запретов Томас сделал вывод, что его судьба не иметь свободы и
удовольствий; наоборот, он должен был работать большую часть времени, подобно
своей матери, отцу, братьям и сестрам. В ходе психотерапии Томас проверял это
убеждение, устойчиво проявляя небрежное отношение к лечению. Он процессе
психотерапии не делал попыток активно работать в и надеялся, что психотерапевт не
будет пытаться заставить его работать. Психотерапевт не стал настаивать, что принесло
облегчение пациенту. Приняв небрежный, рассеянный подход пациента, психотерапевт
помог ему понять, какое тяжелое бремя работы взвалено на его (пациента) плечи. После
этого пациент стал позволять себе больше свободы и развлечений в повседневной жизни.
Кроме того, он стал гораздо лучше справляться со своей работой, зная, что не обязан
трудиться все время. В некоторые периоды времени он стал прилагать усилия и
интенсивно работать. Вдобавок ко всему, Томас многое вспомнил о запретах, от которых
страдал в детстве.
Другой пример тестирования отношением - терапия Леонарда И.
Леонард И.
Леонард И. чувствовал себя отвергнутым своими родителями и думал, что
заслуживает этого. Во время терапии он работал над развенчанием своего патогенного
убеждения, будучи исключительно дружелюбным. Терапевт отвечал ему тем же. В
течение нескольких сеансов пациент и терапевт запросто болтали в небрежной,
расслабленной манере о различных эпизодах и проблемах в жизни пациента. Однако
каждый раз Леонард вспоминал те моменты из своего детства, в которых он чувствовал
себя отвергнутым. Например, он несколько раз вспоминал случаи, когда его мать
предпочла ему его младшего брата, а отец в ответ на попытки Томаса поговорить о своих
проблемах читал ему лекции.
В нескольких интерпретациях терапевт тщательно поработал над комментариями
пациента. Он помог пациенту понять, что тот чувствовал себя отвергнутым родителями,
и поэтому поверил, что заслужил их отвержение, и что это убеждение ложно. В течение
четырех лет Томас получал огромную пользу от терапии. Ему стало приятнее проводить
время с друзьями, он осмелился назначать свидания и даже установил длительные
успешные взаимоотношения с женщиной.
Леонард работал в терапии, развив некие определенные устойчивые
трансферентные отношения. Он научился в детстве тому, что если быть дружелюбным с
родителями, то можно стать отвергнутым, и протестировал это убеждение, будучи
дружелюбным с терапевтом. В следующем примере Стефан К. тестировал патогенные
убеждения не с помощью трансферентных отношений, но с помощью отношения со
сменой пассивной позиции на активную: он относился к терапевту так, как его родители
относились к нему.
Стефан К.
Стефан К. видел, что его родители всегда им не довольны, и подчинился их
недовольству, рассматривая себя как дефектного. Пациент, работая в терапии,
тестировал терапевта, выражая отношение со сменой пассивной позиции на активную, в
котором проявлял свое недовольство терапевтом так же, как его родители были
неудовлетворены им. Он надеялся, что терапевт не будет подавлен им, и тогда он сможет
принять поведение терапевта за модель поведения в его борьбе против зависимости от
родительского неудовольствия.
В терапии Стефан часто оказывался неудовлетворенным терапией и терапевтом.
Он отвечал на комментарии терапевта вздохами и гримасами. Но терапевт стойко
сопротивлялся, не был этим подавлен и аргументирование возражал против
неудовольствий пациента. Он спрашивал его, чем тот недоволен, и не принимал
обвинений на свой счет.
Стефан оставался раздражительным в течение долгого периода времени, и не
высказывал никакого или практически никакого инсайта, пока не выдал новый материал,
осветивший его поведение. Например, припомнил примеры того, как пытался угодить
своим родителям, но те игнорировали или отталкивали его. Терапевт в нескольких
интерпретациях помог пациенту осознать следующее: из своих отношений с родителями
он сделал вывод о том, что не способен никому понравиться. Стефан достиг прогресса:
научился выдерживать критику, стал менее застенчивым на работе и приобрел
способность противостоять обвинениям своей жены.
Как различить трансферентные тесты и тесты со сменой пассивной позиции на
активную
Психотерапевт может иногда отличить преимущественно транс -ферентный тест
от теста преимущественно со сменой пассивной позиции на активную по своему
эмоциональному отклику на тестирующее поведение пациента. Когда пациент
использует для тестирования перенос, он наделяет психотерапевта авторитетом
родителя, и психотерапевт чувствует себя относительно безопасно. При смене пассивной
позиции на активную пациент, наоборот, принимает на себя роль причиняющего
страдания родителя, в связи с чем психотерапевт может чувствовать заметное
неудобство. Таким образом, если поведение пациента воспринимается психотерапевтом
как смущающее, беспокоящее, оскорбительное, угрожающее или непереносимое или
если психотерапевт испытывает чувство вины перед пациентом, можно с заметной долей
уверенности предположить, что пациент применяет тест со сменой пассивной позиции
на активную. (Он может параллельно использовать и перенос.)
Легко понять тот факт, что наиболее беспокоящие психотерапевта тесты - это
почти всегда тесты со сменой пассивной позиции на активную, если принять во
внимание различие между отношением ребенка к родителям и отношением родителей к
ребенку. Как я уже не раз отмечал, ребенок очень сильно мотивирован поддерживать
связи со своими родителями; для него это вопрос жизни и смерти.
Однако некоторые родители не так уж и стремятся поддерживать связи и ладить
со своим ребенком. Иногда родитель бросает ребенка, бьет его, мучает или совращает. И
если' психотерапевт чувствует себя смущенным или униженным пациентом, виноватым
перед ним или неспособным лечить его, можно почти наверное сказать, что пациент
ведет себя как родитель: он сменил пассивную позицию на активную.
В следующем примере из психотерапевтической практики психотерапевт смог
отличить тесты со сменой пассивной позиции на активную от тестов переноса по
эмоциям, которые он испытывал при тестировании его пациенткой. Когда требования
пациентки казались ему особенно неприемлемыми, он справедливо полагал, что имеет
дело с тестом со сменой пассивной позиции на активную; когда же требования
пациентки представлялись ему вполне разумными, он считал, что это составляющая
трансферентного теста.
Лайза О.
Пациентка по имени Лайза О. страдала от двух мощных патогенных убеждений.
Во-первых, она считала, что полностью отвечает за других и должна во всем уступать
им, чтобы не обидеть. Во-вторых, она полагала, что недостойна помощи и
удовлетворения своих желаний. В ходе психотерапии пациентка использовала одну и ту
же форму поведения для проверки обоих этих убеждений, надеясь их опровергнуть; она
убедительно просила психотерапевта назначить ей дополнительные часы. Сначала Лайза
потребовала это в крайне неприятной форме, из чего психотерапевт заключил, что она
тестирует его сменой пассивной позиции на активную. Бессознательно Лайза хотела,
чтобы психотерапевт отверг ее просьбу - она хотела научиться у него говорить "нет".
Психотерапевт так и поступил. После этого Лайза постепенно, в течение нескольких лет,
становилась все более свободной в общении, психологически более сильной, менее
склонной соглашаться с другими вопреки собственным интересам. Она стала осознавать
свое патогенное убеждение в том, что обидит других, если не согласится с ними.
Через несколько лет психотерапии Лайза вновь попросила назначить ей
дополнительные встречи с психотерапевтом, но другим способом: она вела себя так, как
если бы действительно нуждалась в дополнительных часах. Соответственно, на
психотерапевта ее просьба производила теперь впечатление не провокационной, а
искренней. Он предположил, что пациентка теперь тестирует его, надеясь опровергнуть
патогенное убеждение, что она недостойна ничьей помощи. После того, как
психотерапевт назначил ей первую дополнительную встречу, пациентка стала вести себя
более непринужденно и вспомнила новый бессознательный материал. Это была сцена из
ее детства. Пациентка, которой было тогда восемь лет, вскоре после смерти своей матери
лежала в постели, всеми силами пытаясь вернуть к жизни умершую мать, и чувствовала
себя совершенно беспомощной. Помощи ждать было неоткуда.
Очевидно, Лайза проверяла теперь убеждение в том, что она неспособна получить
помощь. Когда психотерапевт предоставил ей дополнительный час, она почувствовала,
что в действительности дело обстоит не так ужасно. Это позволило ей вспомнить случай,
когда она была непреодолимо беспомощной. Пациентка позвала на помощь, и
психотерапевт пришел, это позволило ей вспомнить случай, когда она тоже звала на
помощь, но ее умершая мать не пришла.
Порядок тестирования двух патогенных убеждений Лайзы определялся
соображениями безопасности. В начале терапии она была бессознательно очень напугана
ожиданием (основанном на страхе причинить терапевту боль) того, что должна будет
подчиняться терапевту, принимать ложные интерпретации и следовать плохим советам.
Следовательно, в самом начале терапии Лайза приступила к работе над изменением
своего убеждения, состоящего в том, что если она не подчинится терапевту, то причинит
ему боль. Она непримиримым образом предъявляла терапевту требования, надеясь, что
тот откажет, и она сможет идентифицироваться с его способностью сделать это.
Терапевт действительно отказал, и пациентка в течение некоторого периода смогла
возродить в себе способность говорить "нет". Когда она преодолела свой страх
подчинения терапевту, то испытала в нем сильную необходимость. Сейчас ее слова о
дополнительных встречах звучали по-настоящему правдиво.
Пациент, которому не удалось научиться у своих родителей, как справляться с
теми или иными психическими травмами, может использовать смену пассивной позиции
на активную, чтобы научиться этому у психотерапевта. Рассмотрим, например, пациента,
который не выносил критики. Он настолько соглашался с ней, что иногда был
совершенно не в состоянии ее слушать. Эта проблема появилась у него в детстве из-за
родителей, которые много критиковали его, хотя сами совершенно не переносили
критики в свой адрес. Пациент считал, что должен принимать их критику, чтобы не
обидеть их. В ходе психотерапии он критиковал психотерапевта, часто с жаром, надеясь,
что психотерапевт не обидится и ответит на его критику, и он сможет научиться
переносить критику и разумно отвечать на нее.
Пациенты, которые предпочитают менять пассивную позицию на активную, в
детстве страдали от плохого обращения родителей, но ни в детстве, ни потом не
понимали, что подобное отношение к ним являлось неоправданным. А если пациент был
социально изолирован и не мог наблюдать нормальные взаимоотношения между
родителями и детьми, то он может даже и не понимать, насколько плохо относились к
нему родители. Такой пациент может бояться переноса, он может бояться, что терапевт
начнет к нему относиться так же, как его родители. Зато он может не чувствовать
никаких угрызении совести, меняя пассивную позицию на активную. Поскольку пациент
полагает, что травмирующее его родительское поведение оправдано, у него, скорее
всего, найдутся оправдания и для себя, повторяющего это поведение по отношению к
терапевту.
Однако существуют исключения из того правила, что пациенты, чьи требования к
терапевту обременительны или трудновыпол-нимы, тестируют его с переменой
пассивной позиции на активную. Пациент, которого сурово наказывали или критиковали
родители, может в процессе достижения разумных целей требовать от терапевта чего-
либо трудновыполнимого, устраивая тестирование переносом. Он может бесцеремонно
требовать сверхурочных сеансов или добиваться права не платить за несколько
пропущенных им сессий, надеясь, что это терапевта не затруднит и он не будет
критиковать так, как это делали его родители. Терапевт может помочь пациенту,
тестирующему его таким образом, удовлетворив его требования или, если это
невозможно, сказав, что он (терапевт) хотел бы удовлетворить их, но не имеет для этого
средств.
Тестирование со сменой пассивной позиции на активную
Подавляющее большинство пациентов, хотя и не все, в ходе психотерапии рано
или поздно применяют тестирование со сменой пассивной позиции на активную.
Некоторые пациенты делают это изредка, в ответ на определенные травмирующие
события, тогда как для других это является обычной формой поведения.
Пациент, борющийся с мощными аффектами, которые он не в силах преодолеть,
может пытаться совладать с ними, переменив пассивную позицию на активную.
Например, одна пациентка, чьи мать и сестра погибли трагической смертью, была
Дата добавления: 2018-11-24; просмотров: 99; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!