Как аналитик может помочь пациенту 13 страница
наилучший способ лечения из утверждений пациента о своих целях в начале терапии и
из того, как он тестирует психотерапевта в ходе терапии.
Прим
Работу Фреттср курировали Куртис (Curtis) и Зильбершатц (Silberschatz). автора.
5. ТЕСТИРОВАНИЕ
Тестирование - одна из основных форм деятельности человека, занимающая
значительное место как в обычной жизни, так и в психотерапии. Это проявление усилий
человека адаптироваться к окружающему миру. Путем тестирования человек исследует
окружающий мир на предмет выявления его опасностей и предоставляемых им
благоприятных возможностей, чтобы защититься от первых и воспользоваться вторыми.
В ходе психотерапии пациент тестирует психотерапевта от начала до конца
лечения. Он жизненно заинтересован в том, чтобы узнать, как психотерапевт будет
реагировать на его планы. Будет ли психотерапевт препятствовать ему в достижении
своих целей или поможет в этом? Способность психотерапевта распознать тесты
пациента и пройти их чрезвычайно важна для успеха психотерапии. Можно сказать, что
успех или неудача лечения полностью зависят от этого.
В этой главе, посвященной тестированию, обсуждается, как психотерапевт может
сделать разумные заключения о характере тестов пациента, о том, что именно пациент
пытается выяснить посредством своих тестов и как психотерапевт узнает, прошел ли он
серию тестов, что следует делать в случае неудачи с тестами пациента и т.д.
|
|
|
Выводы о способах тестирования пациента
Делая выводы о способах тестирования пациента, психотерапевт, как описывается
в главе 4, использует все известные ему сведения о пациенте. На основании этой
информации он разрабатывает специфическую для каждого пациента теорию,
включающую представления о патогенных убеждениях и целях пациента,' от которых
пациент отказывается из-за этих убеждений. Построив хорошую теорию, психотерапевт
может испытать ее, объяснив обычное поведение пациента. Психотерапевт может
видеть, проходит ли он тесты пациента, наблюдая его реакцию на свое поведение. Если
психотерапевт успешно выдерживает тесты, пациент должен демонстрировать большее
доверие к психотерапевту и скорее двигаться к своим целям. Кроме того, пациент может
вспоминать новые важные сведения о самом себе.
В некоторых случаях пациент приобретает доверие к психотерапевту постепенно,
предлагая ему все более жесткие тесты. Рассмотрим, например, случай пациента,
который считает, что проявления его гордости вызывают у окружающих желание
унизить его. и тестирует психотерапевта, ведя себя самоуничижительно. При этом
пациент надеется, что психотерапевт не согласится с его самоунижением. Если
|
|
|
психотерапевт постоянно отказывается от возможности унизить пациента, последний
будет чувствовать себя свободнее и приобретет большее доверие к психотерапевту;
однако он может, кроме того, начать тестировать психотерапевта еще энергичнее,
надеясь собрать более сильные доказательства ложности своих патогенных убеждений.
Еще одним свидетельством правильности гипотезы психотерапевта о планах и
тестах пациента служит согласованность в понимании поведения пациента.
Психотерапевт, понимающий патогенные убеждения, тесты и цели пациента, видит в его
поведении связность и последовательность, которая не заметна другим. Психотерапевт,
придерживающийся теории Фрейда 1911-1915 годов, перед лицом разнообразия
аффектов и поведения пациента едва ли может представить себе, что в течение всего
психотерапевтического курса бессознательная душевная жизнь пациента регулируется
бессознательными планами.
Характеристики тестов
Какое именно поведение пациента следует считать тестированием, определяется в
известной степени произвольно, поскольку тестирование может отличаться от других
форм поведения лишь интенсивностью. Поскольку пациент живо интересуется реакцией
|
|
|
психотерапевта на все, что он делает, в некотором смысле он всегда тестирует
психотерапевта. Кроме того, пациент редко просто тестирует психотерапевта; поведение
пациента при тестировании всегда выполняет множество других адаптивных функций.
Тестируя психотерапевта, пациент использует события своей повседневной жизни.
Предположим, что пациент, который боится быть отвергнутым, тестирует
психотерапевта, угрожая прекратить лечение, и надеется при этом, что психотерапевт
убедит его продолжать лечение. Такой пациент может не воспользоваться своей угрозой
до тех пор, пока у него не появится серьезной причины сделать это - как, например,
предложенная ему работа в другом городе. Или пациент, который хочет убедиться в том,
что он не причиняет терапевту беспокойство, может не начать тестирование, пока
обыденная жизнь не предоставит ему материал, необходимый для тестирования. Тогда
он может начать тестировать терапевта, пользуясь своим крайне подавленным
состоянием, в надежде, что терапевт не слишком будет беспокоиться.
Как говорилось выше, поведение пациента при тестировании психотерапевта
может быть неотличимо от его обычного поведения. Именно так было в психоанализе
|
|
|
Робертгл П., которая после четырех лет психотерапии заявила, что хотела бы окончить
лечение в течение трех месяцев (см. главу 3). Она подобрала, насколько могла,
убедительные аргументы в пользу окончания лечения: заявила, что достигла своих
целей, приобрела друзей, начала встречаться с мужчиной и стала успешнее справляться с
работой. Более того, она разумно назначила трехмесячный срок для окончания лечения, в
течение которого собиралась сфокусировать свое внимание на чувствах по поводу
окончания терапии.
Тем не менее, психотерапевт понял, что пациентка тестирует его, причем
надеется, что он убедит ее продолжить лечение. В этом предположении психотерапевт
основывался не на поведении Роберты, которое было неотличимо от ее обычного
поведения, а на понимании ее бессознательного плана.. Психотерапевт знал, что она
чувствовала себя отвергнутой обоими своими родителями и боялась, что ее так же
отвергнут коллеги и психотерапевт. Кроме того, пациентка всегда хорошо реагировала
на одобрение и дружелюбие психотерапевта. Ее аргументы в пользу окончания
психотерапии были слабыми. Она получила пользу от лечения, но была еще далека от
понимания своих целей. У нее, собственно, не было никакой сколько-нибудь
существенной причины прекращать психотерапевтический курс; она имела более чем
достаточно денег и нремени для продолжения психоанализа.
В отличие от тестов на отвержснис Роберты П., некоторые тесты легко опознать
по тому, как они проводятся. Психотерапевт имеет основания предполагать тестирование
в следующих случаях.
1. Пациент ведет себя таким образом, чтобы вызвать у психотерапевта сильные
чувства - провокационно надоедливо, пренебрежительно или соблазнительно.
2. Пациент толкает психотерапевта на вмешательство. Для этого пациент может
долгое время сохранять молчание, делать лживые или абсурдные заявления, забывать
заплатить за отдельные сессии. чувствовать себя глубоко оскорбленным очевидно
невинными словами психотерапевта, внезапно приходить в гнев и угрожать прервать
лечение, настойчиво требовать от психотерапевта выхода за пределы своей роли, и т.д.
3. Пациент использует провокационные преувеличения.
4. Пациент демонстрирует поведение, не согласующееся с обычным для него,
например, явно более глупое или саморазрушительное.
В следующем примере пациент, Уильям У., заставляя психотерапевта вмешаться,
тестировал его.
Уильям У.
Симптоматика Уильяма коренилась в чувстве вины выжившего. Он считал, что
какого бы успеха он не достиг, он получает это за счет родителей и сестры. Пациент
быстро прогрессировал на втором году психотерапии. Вопреки обыкновению, егсо
чрезвычайно рассердило то, что во время одной из психотерапевтических сессий
психотерапевт прервал его, отвечая на телефонный звонок. Уильям объявил, что
немедленно прекращает лечение. Очевидно. он стал чувствовать себя с психотерапевтом
достаточно безопасно, чтобы рискнуть протестировать последнего, ведя себя неразумно.
Его неразумное поведение преследовало двоякую цель: унизить себя, чтобы успокоить
свою совесть, и удостовериться, что психотерапевт не возражает против его успехов.
Когда психотерапевт не согласился с его желанием прервать лечение, Уильям
почувствовал облегчение. Он увидел, что психотерапевт одобряет его прогресс, и
пожелал следовать тем же путем дальше.
В следующем примере терапевт понял, благодаря вызывающе диким
преувеличениям пациента, что происходит тестирование.
Артур Д.
Артуру Д. родители в детстве запрещали хвастаться; они видели в его
нормальном самолюбии высокомерие. Артур, боровшийся за преодоление запрета на
гордость, тестировал терапевта, утверждая, что у него потрясающе высокий балл по IQ.
Он верил, что он самый умный из тех, кого знает. Артур даже полагал, что он один из
самых умных людей в стране. Дикие преувеличения Артура были абсурдны. Он
использовал их, чтобы унизить себя и, в дополнение к этому, чтобы протестировать
терапевта, предоставляя ему возможность унизить его, то есть поступить так, как вели
себя его родители.
Артур полагал, что, не прибегая к преувеличению, он не узнает ничего нового о
терапевте. Он полагал, что прямое заявление о своих способностях (он действительно
был умен) не вызовет у терапевта искушение проверять это, и поэтому не прояснится то,
что терапевт думает о его хвастовстве. Если бы Артур просто сказал о том, что умен,
терапевт вряд ли бы не согласился.
Терапевт прошел тестирование, сказав, что пациенту неловко чувствовать
гордость по поводу его высокого интеллекта, добавив, что высоко оценивать свой
интеллект не высокомерно, но реалистично и поэтому адаптивно.
В следующем примере поведение пациента воспринималось как тестирование,
потому что оно было грубым, неумным, не похожим на обычное.
Терри В.
Терри В. воспитывался одинокой пассивной матерью и отстраненным отцом.
Мать, чувствуя себя отвергаемой мужем, все свои привязанности сосредоточила на сыне.
Она была столь ревнива к нему, что когда Терри уходил поиграть с друзьями, она
обвиняла его в жестокости. Пациент сознательно не соглашался с этими обвинениями, но
бессознательно принимал их.
Во взрослой жизни Терри страдал от убеждения в ответственности за нормальное
существование других. Главный конфликт разыгрался у него с его депрессивной
любовницей. Он хотел бросить ее, но не был на это способен из-за страха причинить ей
боль.
Он испытывал такие сложные чувства относительно разрыва отношений с
любовницей, что даже не сразу сказал об этом терапевту. Парадоксально, но когда он все
же сделал это, то представил все так, будто им движет жестокость. Он утверждал, что
намерен сказать ей о разрыве отношений сразу после секса, пока женщина расслаблена и
не защищена. С помощью этого странного плана, исполнить который, как понимал
терапевт, у пациента не было ни | малейших намерений, Терри подчинился взгляду
собственной ^ матери на сына как на жестокого человека. Он дал терапевту все
основания воспринимать его как грубого человека, но, конечно надеялся, что терапевт не
сделает этого.
Терапевт прошел тестирование, сообщив пациенту, что ^o^ прав, покидая эту
женщину, и что его желание оставить ее нс вызвано жестокостью, несмотря на его
собственные утверждения. Скорее, такие взаимоотношения ничего ему не приносили.
Пациент почувствовал облегчение и позволил себе тактично освободиться от
несчастливых отношений.
Пациент может тестировать одно патогенное убеждение разными способами
Психотерапевт сможет лучше понимать тесты пациента, если будет иметь в виду,
что пациент будет использовать разные формы поведения для тестирования одних и тех
же патогенных убеждений. В одном случае пациент, молодой человек, пытался
опровергнуть одно из своих патогенных убеждений двумя на вид противоположными
путями. Он хотел выяснить, конкурирует ли с ним психотерапевт, тестируя его при
помощи самоуничижительного поведения. Пациент рассказал о своем недавнем
свидании по объявлению, во время которого он вел, себя неуклюже и оттолкнул этим от
себя женщину. Рассказывая, пациент бессознательно надеялся, что психотерапевт не
даст ему никаких свидетельств того, что получает удовольствие от его неудачи. Когда
так и произошло, пациент почувствовал большую смелость и стал тестировать
психотерапевта, рассказывая ему о своих успехах. Он описал свою встречу с женщиной,
которая была им очарована и жаждала продолжения встреч. В этом тесте пациент
надеялся, что психотерапевт не даст ему никаких свидетельств своей ревности, и
почувствовал облегчение, когда психотерапевт так и поступил.
В следующем примере пациентка также использует разные типы поведения в
попытке развенчать патогенное убеждение в том, что она интересует терапевта только
как средство достижения его эгоистических целей.
Валери Т.
Пациентка Валери Т., тридцатилетняя женщина, преподавала химию в местном
университете. С самого начала терапии она боялась, что терапевт отвергнет ее. Вскоре
после начала терапии она попыталась переубедить себя в этом, устроив ему тест на
отверже-ние. Она сообщила, что ищет преподавательское место в удаленном
университете. Валери почувствовала облегчение, когда терапевт засомневался в
разумности этого решения, заметив, что у нее есть и здесь хорошая работа, к тому же ее
терапия только началась. На некоторое время женщина была переубеждена. Однако
страх быть отвергнутой вскоре возвратился в новой форме. У нее возникли опасения, что
терапевт принимает ее главным образом не для того, чтобы ей помочь, а потому что
находит ее сексуально привлекательной. Она начала тестировать его, пытаясь
соблазнить. Однажды она предложила по случаю хорошей погоды провести сеанс в
парке, который находился в нескольких кварталах от офиса. Так как терапевт не ответил
на ее попытки соблазнить его, то вскоре пациентка достигла с ним взаимопонимания и
начала исследовать проблему, с которой обратилась к терапевту, - в действительности
ей было трудно оставаться наедине с ее коллегами.
Иногда психотерапевт может понять значение теста только после того, как
пройдет его и получит от пациента новый бессознательный материал
В психотерапии большинства пациентов рано или поздно наступает момент,
когда психотерапевту уже известно, что его тестируют, но он не знает, какие именно
патогенные убеждения пациент пытается опровергнуть. В таких случаях психотерапевт
не может узнать, прошел ли он тест пациента, до тех пор, пока не увидит реакцию
пациента на свое поведение. Если пациент реагирует на вмешательство психотерапевта
отступлением, психотерапевт может предположить, что провалил тест. Если же пациент
движется вперед, психотерапевт имеет основания надеяться, что успешно выдержал
испытание. В последнем случае психотерапевт по характеру реакции пациента может
сделать вьпюд о том, с какими именно патогенными убеждениями борется пациент.
В следующем примере пациентка предложила психотерапевту мощный тест.
Психотерапевт не вполне понимал значение этого теста, пока не прошел его и не
получил от пациентки новый бессознательный материал.
Нэнси С.
Пациентка, Нэнси С., врач, тридцати пяти лет, обратилась к психотерапевту по
поводу своих отношений с мужем. Она часто злилась на мужа и била его, иногда почти
без всякой причины. Во время первых нескольких встреч с психотерапевтом рассказ о
своих проблемах давался пациентке с трудом - мешало сильное чувство стыда за себя и
своих родителей. Особенно тяжело ей было описывать свои отношения с матерью,
которая имела ужасный характер, легко впадала в гнев и часто била ее в детстве. Нэнси
мало сообщала о своем отце, сказала лишь, что любила его.
В течение первых 18 месяцев психотерапии пациентка устойчиво
прогрессировала. Она стала тестировать психотерапевта, чтобы убедиться, что ее слова
не выводят его из себя, что он не стыдится и не отвергает ее и что она может
относительно безопасно испытывать к нему привязанность. Кроме того, стали
налаживаться ее отношения с мужем. Затем психотерапия была прервана: психотерапевт
должен был уехать из города на четыре месяца. Перед отъездом он по просьбе пациентки
договорился с одним из своих коллег о том, что тот будет продолжать лечение до его
возвращения.
Когда основной психотерапевт через четыре месяца вернулся и возобновил
терапию, пациентка сразу же уведомила его, что собирается встречаться с ним лишь раз
в неделю вместо двух, как было раньше, и продолжать лечение у второго
психотерапевта. Первьш психотерапевт, неправильно решив, что Нэнси предлагает ему
тест на отвержение, убедил ее встречаться дважды в неделю, как и раньше, и прекратить
психотерапию с его коллегой. Однако, убедившись вскоре в ложности своих
предположений о характере тестирования пациентки, психотерапевт принял ее новое
расписание. Через несколько недель пациентка удивила психотерапевта новым
откровением: оказалось, что в детстве она испытывала не только физическое насилие со
стороны матери, но и сексуальное насилие со стороны отца. Она была очень подавлена,
описывая это. Она чувствовала стыд и вину. Наиболее острое страдание причиняло ей
чувство предательства по отношению к отцу. Нэнси любила своего отца и чувствовала,
что он надежнее, чем мать; кроме того, она поклялась сохранять тайну их отношений.
Здесь стало ясно, почему пациентка после четырехмесячного перерыва
настаивала на новом расписании. Это был сильный тест переноса для психотерапевта.
Нэнси бросала вызов авторитету психотерапевта и совершала, в своем представлении,
предательство. Таким образом, пациентка рисковала отношениями с психотерапевтом,
которые были очень важны для нее, поскольку она любила психотерапевта и получала от
него помощь. Когда психотерапевт выдержал это испытание, не изменив своего
обычного отношения с пациенткой, Нэнси пришла к выводу, что поведение, которое она
считала предательским, на самом деле не представляет особенной опасности ни для
психотерапевта, ни для нее самой. Тогда она почувствовала в себе достаточно сил, чтобы
сделать нечто, что она рассматривала как предательство по отношению к отцу: она
рассказала психотерапевту о своих сексуальных отношениях с отцом. После этого Нэнси
не нуждалась больше во втором психотерапевте и возобновила встречи с основным
психотерапевтом дважды в неделю.
В следующем примере терапевт даже не догадывался, что его тестируют, пока
Дата добавления: 2018-11-24; просмотров: 130; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!