Генерал-губернатор Оренбурга и его команда 16 страница
- С прибытием, ваше высокоблагородие! – Голос старшины Бикбулата звучал спокойно – Здравия желаю!
- Ы-ы-ы, старшина Бикбулат! Давай, значит, докладывай, что стряслось? Где бунтовщики?
Голос подполковника содержал скрытую недовольствие и озлобленность.
- Бунтовщики убежали, ваше высокоблагородие. Бунт закончился, сейчас везде полное спокойствие.
- Почему бунтовщиков не поймали, не повязали и мне не доставили?
- Не смогли поймать, прыткими и проворными оказались. Сбежали и пропали.
- Некудышные вы люди! Не способны выполнить ничего. Видимо, толком не искали! Вот что: пусть твоя группа всадников вместе с моими казаками ищет беглецов. Пока мы двинемся к озеру Талкас и там отдохнем, заночуем в палатках, а мои казаки с твоими совместно сейчас же направятся за беглецами. А ты, старшина, никуда не уходишь, все время будешь рядом со мной!
- Есть, ваше благородие.
- Сколько у тебя всадников, чтобы использовать в данный момент?
- У сотника Исмагила сто всадников. Они ждут вашего указания, скоро появятся тут.
- Их ждать не будем, покажи нашим дорогу на озеро Талкас, мы отправляемся туда. – Грозный окрик офицера не предвещал никакой пощады.
- Есть ваше благородие!
Дошли до озера. Казаки перекусили и сходу направились дальше в поиски беглецов. С Исаковым осталиь 5-6 телохранителй, повар и старшина Бикбулат. Оставшая группа умылась и собралась на ужин возле палатки подполковника. Старшина потчевал Исакова перебродившимся кумысом, а так же водкой, доставленной из Верхнеуральск. После распития спиртных подполковник стал более мягким человеком, беседовал ровным голосом, а когда Исмагил Аиткул появился со своей сотней, вооруженный с луками и стрелами, копьями главный казак стал шелковым. Было видно, что он боится за свою жизнь и быстрее отправил их за ушедшими, а сам поставив караул из телохранибелей, завалился спать.
|
|
|
Рано утром проснулся от топота копыт. Спросонья подумал - башкиры напали, оказалось, что нет. Вернулись казаки, ушедшие искать беглецов, но с пустыми руками. Получив это известие он вспылил в гневе, решил начинать аресты с глав волостей. По его приказу были арестованы старшина Бикбулат, старшина Котлоюл, два десятника, шестеро сотника, аксакал Аликас, отец Бикбулата и они были отправлены под конвоем в Оренбург. На вопрос арестованных: “Что вы делаете?” лаконично ответил:
- Шибко не беспокойтесь, там, в Оренбурге, разберутся, если вины не будет – отправят домой. Затем он бросил свою команду во внутрь волости, чтобы карать, оставших без поддержки и мужей.
Начало июня. По пыльным улицам Оренбурга прошла первая волна арестованных. Вот они: Аликас Суйундук углы, Бикбулат Аликас углы, Исмагил Аиткул углы, Умет Йенекей углы, Халил Уразгилде углы, Котлоюл Колторсак углы, Давлетбай Аслан углы, Туган Кучукбай углы, десятики: Моксин Исмагил углы и Юлдыбай Гайса углы. Они прмерно знали и чувствовали чем все это закончится.
|
|
|
В тот же день начался допрос. Рычков сел протоколировать ход допроса. Допрашивал коллежский регистратор Андрей Второв. Он тут крупный и опытный специалист по допросам, знает все методы воздействия на человека. Может мягко допрашивать, может жестко, но какая из них понравится или не погравится генерал-губернатору – вот это вопрос номер один.
Первым привели Бикбулата. Под его взглядом изподлобья Второв не знал как себя повести и как держать. Велел снять н наручники и начал допрос, мягко обращаясь к этому человеку:
- Старшина! Скажи мне, пожалуйста, как начался бунт? Кто участвовал? Кто организовал? Почему сразу не сообщил в Оренбург об этом? Ты ведь зраешь, что убийство чедловека и по Корану большой грех.
- Ваше благородие! Не знал я ничего. Знал бы – не допустил бы. – Бикбулат замолчал и ждал следующего вопроса.
- Убийцы - кто такие? По какой причине убили Брагина?
- Кто является убивцами я еще там сказал. Это: Иткул, Сураш, Темяс и Худайбирде. А причина яснее ясного: Брагин шибко обижал народ, Одним словом, как хотел так и поступал: постоянно пил, своих рабочих-башкир бивал кнутом до полусмерти. В пьяном угаре издевался над женщинами.
|
|
|
- Как издевался?
- Ну, приглашал к себе и насиловал. Каждый раз брал новую повариху, насиловав выгонял прочь. От нас требовал девушек.
- Почему о таком самоуправстстве не сообщили в Оренбург? Ты ведь там старшина!
- Боялся довести до вас об этом только потому, что боялся этого человека. Он угрожал нам убийством. Говорил, что мы должны его кормить, поить, обеспечить женщинами за то, что он государственный человек, правая рука царя. Страшал еще так: кто меня не послушает, тот получит пулю в лоб.
- Значит, ты все видел, все знал. Это так?
- Да, это так.
Неожиданно зашел генерал-губернатор и быстром шагом прошел в центр зала. Все встали смирно, Второв бегом подошел кнему и приложив правую руку к козырку сделал короткий доклад. Иван Иванович повел свои гневные глаза по всему периметру и, крепко хлопнув дверью, молча покинул зал допроса. После его ухода допрос продолжался.
- Ну-с, продолжай старшина, что еще хотел сказать?
- Хотел добавить еще о том, что этот зловредный человек заходил в дома и уносил все, что ему нравится. Слово скажешь – сразу хватается за пистолет. Люди его шибко боялись. Невозможно перечислить все его злодеяния: заставлял приводить меха, постоянно требовал мясо, масло, мед, сметану и водку. Таким образом, он противопоставил всех против себя.
|
|
|
- Ага-а-а! Зная народную ненависть ты, старшина, оставался невозмутимым, да? Жалобу написать не догадался, да?
- Знаю, что писать жалобу бесполезно, поэтому не стал писать. Потом опять же меня наказали бы...
- Значит, ты признаешь, что ты виноват? Почему молчишь о том, как ты сам возглавил убийство?
- Я не виноват. Я не возглавлял бунт. Повторяю: я не виноват ни в чем.
- Я е виноват! Я не виноват! Как попугай все время талдычишь эти слова. Придется тебя “погладить “ кнутом. Может быть, вспомнишь все.
Как только Второв кивнул головой, два дюжих молодца положил старшину на кушетку и начали бить по очереди. В тишине был слышен только трепкий звук кнута, который со свистом начав свой разбег, заканчивал один оборот щелчком. Этот звук щелчка почему – то больно ударяло по психике Рычкова. От внутреннего напряжения Петр Ивановия аж вспотел. Это видимо так потому, что он впервые участвует и видит подобную экзекуцию, а во-вторых, старшина ему лично знаком. Сколько раз был он в гостях у старшины Бикбулата, столько говорили о жизни, об истории. По мнению Рычкова, старшина – хороший человек, начитанный, умный. Допросы ведь можно проводить и без кнута. Этим военным об этом говорить бесполезно, так как у них совершенно отсутствует интеллигентность.
Вспомнил Рычков последнюю встречу со старшиной. Это случилось прошлой зимой. Тогда целую неделю он гостил у бурзянцев, но время попусту не тратил. Поднимались не раз в Ирандыкские горы, бывали в лесу, возле речек и в долинах. Везде он, Рычков, записывал названия местной топономики. Записал он так же названия рыб, которые обитали в этих водах. Тогда Бикбулат был приятным, на вид красивым человеком. А сейчас тот “не тот Федот”: одежда порвана, не бритый. Лицо вся в волосах, глаза красные, опухшие. Как-то раз Рычков обратился к Второву со словами:
- Андрей Иванович! Нельзя ли без побоев и пыток как в средние века? Ведь у нас, как не говори цивилизованное общество. На этот вопрос Второв ответил коротко, конкретно со злобой:
- Петр Андреевич! Сидите и молчите! Если напишем на вас жалобу, что вы поддерживаете бунтовщиков, то в скором времени вы будете в камере наравне с ними.
Все стало предельно понятно.
Когда от побоев Бикбулат потерял сознание, его выволокли. Вслед за ним приволокли аксакал Аликаса, отца Бикбулата. Аксакал оказался с крутым нравом, держал себя с достоинством, ругал всех присутствующих, отвечал невпопад, спорил и не соглашался. Наконец, он, аксакал плюнул в лицо Второва. Кричал, что скоро вам будет хана. Его били нещадно, с особом удовольствием и бросили в камеру. Остальных заключенных били просто так, без допроса и выволакивали каждого по отдельным камерам. Проходили дни похожие друг на друга. От сырости камер, голода и холода и от побоев невольники выбились из сил, умирали молча. Никто не знал где их хоронят. Несмотря на побои узников, дело следователя Второго не двинулось с места. “Эти дикие башкиры-басурманы не хотят признаваться в преступлении, забить до смерти и все, зачем их допрашивать” – повторял он часто, но сам продолжал ежедневные допросы. Видимо, наверху очень хотели выявить причину бунта.
В камере старшины Бикбулата особенно холодно и сыро, она построена из камней. Тут нет нары, ни постели, сидишь или лежишь на каменном полу, застеленной соломой. В последнее время он не может сидеть, а все время лежит. От ежедневных побоев все тело болит, гудит. В последнее время плчему-то его не кормят. Дали бы что-то покормить все равно не смог бы сьесть. Во рту кровь, горло опухло, ничего не проходит. Он чувстыует, до смерти осталось считанные дни. Чтобы поддержать свою жалкую жизнь все время старается пить гнилую воду, по сути дела “воду смерти”. Встанешь утром – руки и ноги не двигаются, приходится их массажировать долго-долго. Все равно он не нарушил данную клятву, каждый раз радуется он этому. И другие заключенные не нарушили данную клятву, хотя и их били нещадно, несмотря на это не выдали никого. Какие молодцы! Орлы! Недавно от постоянных побоев покинули этот бренный мир Юлдыбай Гайса углы и Давлетбай Аслан углы. Пустых камер нет, все время новых арестованных доставляют. Кто они новые не узнать, всех держат и водят в отдельности. Тут, в одиночной камере, остается одно: думы думать, воспоминаниями себя тешить. Вспомнил старшина свое детство, отрочество и молодость. Вспомнил почему-то один разговор с дедушкой Суюндуком. Тогда он, молодой человек, решил задать все его интересующие вопросы деду, поскольку считал, что он почти все знает об этой и загробной жизни. Спросил:
- Дедуля! Можно задать вопросы? Но они, эти вопросы, на мой взгляд, трудные.
- Задавай, сынуля, задавай.
- Обещай ответить открыто и конкретно!
- Обещаю.
- Ты все знаешь об этой жизни?
- Нельзя сынок все узнать. Есть вопросы, которых никто не сможет обьяснить. О чем ты зотел спросить?
- Вот мы, башкиры, добровольно присоединились к Русскому государству, живем в его составе, но что-то не так. Каждый раз раз через 15-20 лет предыдущие поколения поднимались на восстания. Их подавляли, лилась кровь. Неужели вот для этой неспокойной и противоречивой жизни наши прадеды вощли в состав этого государства? Неужели нельзя жить мирно? Неужели государство не может принимать законы, которых одобрил бы народ? Может наши деды, прадеды ошиблись, войдя в состав Русского государства?
Старик Суйундук ответил не сразу, сидел думая, как правильно ответить и молвил:
- Хай, внучок, задал ты мне такой сложный вопрос, даже сразу и не ответишь. Тут нужны грамотные философы. Я, когда был молодым, тоже себе задавал такие вопросы. Долго ходил в раздумьях и, наконец, нашел ответ. Радовался, как ребенок. Знай и запоминай: ханы, цари, бии ошибаются, но народ нет, не ошибется. Если руководитель любого ранга советуется с народом, в его делах ошибки не бывает. Когда Иван Грозный захватил Казань, помощники его советовали: “Ударим по башкирам и захватим их земли!”, на что он ответил так:
Не сравнивайте Башкирию с Казанью. Они сами долгое время пострадали от Ногайских ханов и мурз. Надо их сердца завоевать, предлагая свою дружбу и поддержку, написать об этом письма и отправлять по башкирским волостям своих людей. Получив письмо Русского царя главы родов, батыры собрали народ и посоветовались, задавая вопрос: как быть? Народ, как один, высказался за присоединение к России. Причина народной тяги к Россиипроста и банальна. Во-первых, от ногайцев только таким путем можно было освободиться, во-вторых, в случаенападения русских для отражения не было сил, в-третьих, не было рядом другого мощного государства, как Россия, которая смогла бы поддержать в борьбе против киргиз-кайсаков, живущих на том берегу Яика. Поэтому поступили мудро приняв предложение Белого царя.
- А почему каждый раз поднимались на восстания?
- Во времена Белого падишаха не было бунта, потому, что царь не нарушал условия присоединения, не обижал наш народ, Последующие цари все время увеличивали налоги, стали незаконно захватывать земли, под страхос смерти заставляли принять христианство – все это вызывало недовольствие и бунт.
- А сколько мусульман-башкир перещли в православную веру?
- После восстания 1740 года примерно 10 тысяч человек вынуждены были принять христианство.
- А зачем их не видно среди нас?
- Среди нас нет потому, что власти их отрывали от насиженных мест, на новом месте превращали их в крепостных крестьян. Кого дарили, кого продавали русским помещикам, затем парни женились на русских девках, а девушки выходили замуж за русского.
Все это вспомнил Бикбулат, в чсть умерших близких людей и за покойников родственников прочитал Коран и успокоился.
Дальше состояние пленников стало хуже. Там, в горах Ирандыка каратели поймали Саиткула, который убежал за Яик и вернулся для связи с оставшимися повстанцами. Он, родной брат Иткула, под давлением военных рассказал все, что видел и слышал. Пэтому его быстрее направили сюда в Оренбург, тут он опять написал протокол признания, закрепил подписью. Кто был в летнике Исмагила, кто там выступал, о чем говорил, кто призывал к восстанию – все это он рассказал, как мог. Не каждый может иметь крепкий характер.
Впервые всех заключенных собрали вместе в кабинете следователя. Саиткул вошел последним. Второв, сидя с радостным выражением лица, подозвал вошедшего последним худого человека и задал вопрос:
- Ну, Саитка, скажи-ка, эти басурманы тебе знакомы?
- Знакомы, все знакомы, ваше благородие. Вот этот – старшина Бикбулат, дальше - сотник Исмагил, дальше – аксакал Аликас Суюндук углы дальше... – стал показывать он каждого. Его каждое слово протоколировалось Рычковым.
- Кто начал бунт? Скажи конкретно и кратко!
- Бунт начал старшина Бикбулат. Он надоумил убить Брагина, так ему и надо, он организатор всех темных дел.
- Кто собрал людей на совещание? Ты сам был там на собрании?
- Собрание организовал Бикбулат агай, я там был и участвовал.
Второв повернулся к старшине Бикбулату.
- Ну, что скажешь, старшина? Знаком тебе этот басурман по имени Саитка? Наверное, хочешь подтвердить его показания.
- Сатикула знаю давно, - начал отвечать Бикбулат твердым голосом, - с ранних лет он был слабохарактерным, так и остался. Однако ве, что он говорил тут – сплошная ложь. Еще раз повторяю: кто убил Брагина, те убежали. А в летнике Исмагила собрались потому, что он позвал нас всех в гости...
- Врешь, каналья! Ты предводитель бунта, больше никто. А эта запись чья? Тут стоит твоя подпись.
Бикбулату показали одно из писем, которое он написал и распространил среди своих. Дальше чего-либо отрицать было бесполезно. Чувствуя, что отсюда не будет выхода, он твердо решил менять свои показания. Сперва обратился к своим:
- Братья! Простите меня, пожалуйства, за то, что вы попали сюда из-за меня и терпите невыносимые муки. Пришлось подниматься из-за того, что больше не было мочи удержать себя. Дальше говорите правду, все валите на меня – не обижусь. Может это облегчит вашу участь. А мне в любом раскладе дел –мне конец. Одно плохо, что приходится умирать не на поле битвы.
Повернувшись к следователю Второву он продолжил:
- Бунт начал я, остальные не виноваты. Я их силой заставил участвовать. Тут не я виноват, а твоя система. Каналья – это ты, а не я, потому, что...
Его стали бить. К концу экзекуции выяснилось, что он мертв. В муках покинул старшина этот несовершенный, противоречивый бренный мир.
Мщение
Карательные отряды набросились в Бурзянскую волость. Везде солдаты, везде казаки. Те, кто участвовал в убийстве инжерера ушли и пропали, а что делать остальным: женщинам, старикам, детям. Они никак не могут взять да убежать куда-нибудь бросив все: дом, скот, место проживания. Уже не видать местных вооруженных мужчин, одни убежали, другие спрятались, третьи ходят совместно с карателями. Последние не имеют право уходить куда-то, все они поставлены под жесткий контроль. Каждый день каратели проверяют дома, все дома, все деревни, все летники Бурзянской волости под неусыпном контролем. Здесь правит “балом” отряд подполковника Исакова и обьединенная группа под руководством Бахметова, состоящий из 1300 солдат и казаков. Цель понятна: задержать подозрительных или вооруженных мужчин и отправлять в Оренбург, скот и другую живност конфисковать и разделить между собой. Так началось мщение за убийство одного чиновника.
Баймурат сын старшины Бикбулата, несмотря на свою молодость понял сразу все тогда еще, когда были арестованы десятки людей, что будет серийное мщение со стороны властей. А отец, старшина Бикбулат, ошибся полагая, что придут, проверят и уйдут, а карателей не пошлют. Послали. Было удивительно то, что на место арестованных башкирских старшин и сотников власти назначили верных им мишарей без согласия народа, без каких-либо выборов. Баймурат понял так же, что виноват ты, не виноват, если встретят обязательно поймают и отправят в Оренбург. А оттуда нет возврата. Поэтому он поговорил с семьями арестованных старшин, сотников и десятников и убедил, что лучше убраться отсюда за Яик пока цел. Набралось десятка семей. Оставив пока скот на месте, в десяти телегах, под караулом 15 вооруженных всадников группа под руководством Баймурата через Ирандыкские горы направилась на юг. Двигались ночью, днем отдыхали в лесах и горах. На рассвете увидели Яик-реку и шибко обрадовались, дальше казахские территории, их там не достанут. Что это такое? Откуда-то взялись каратели и стали их окружать. “Бросайте оружие”, – кричали они раз за разом. Что делать? Первым очухался Баймурат, он зычно крикнул своим:
- Ребята! Братцы! В атаку! Работайте с дубинами, тут стрелы не помогут. Начался рукопашный бой в тесном кругу, все смешалось. Драгуны тоже не могли применить огнестрельное оружие, поэтому, вынув сабли из ножен, рубя и справа и слева бросились к башкирским всадникам. Под напором многочисленного противника башкирски конники вынуждены были брость свои дубины и сдаться рагунам на милость. За короткий промежуток схватки было убито 8 башкирских, 4 драгунских конников. Драгунский отряд оказался небольшим, там было всего пять десятков солдат. Они не стали мстить за противостояние, велели убитых положить в телеги и вернуться обратно. Караван нехотя повернул назад. Когда достигли Ирандыка уже вечерело. Все были уставшими, еле двигались. От усталости, от голода дети начали плакать, они просили воду и хлеб. Командир драгунского отряда капитан Моисеев видит, что все устали донельзя, солдаты на лошадях спят на ходу, дети все громче плачут. Поэтому он, увидев, небольшую полянку, приказал повернуться туда, чтобы отдохнуть, поужинать и поспать. Из телег сделали большой круг, заключенных завели туда и не велели выходить. “Кто выйдет из круга – получит пулю”, - предупредил Моисеев. Однако под караулом разрешили собрать хворост, поставить казан и варить себе что хотят. Один казан забрали драгуны и стали варить кашу. Лошади были пущены на зеленый луг, их тоже сторожили с четырех сторон. Посмотришь издали и подумаешь, что здесь идет башкирский сабантуй с приглашением солдат русской армии. А о побеге не может быть и речи, вон сколько солдат караулят плененных людей. Слава Аллаху, на этот раз солдаты не обижали никого и не грубили, вели себя дружелюбно и спокойно Может быть, их вышестоящие командиры так повелели, может была другая причина – об этом никто и не узнал и знать надобности не было.
Дата добавления: 2018-10-27; просмотров: 125; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!